Она явно расстроилась. – Я не ожидала, что все так кончится.Зоя почувствовала угрызения совести и повернулась к ней.– Выбрось это из головы. Мне хорошо с тобой! Поверь, если бы я не захотела, то не осталась бы здесь!София благодарно, хотя и чуть настороженно улыбнулась в ответ.– У тебя должно быть свободное время. Это нужно уладить, ведь так, Алексис?Зоя уже жалела о сказанном. Она не чувствовала себя стесненной, а именно на это намекала София. Не та работа, когда сидишь от звонка до звонка и уходишь в одно и то же время.– Обсудим это, – произнес Алексис, прекращая прения. Он говорил более отрывистым и холодным тоном, чем несколько дней назад. – Разумеется, ты права, София.Откинувшись на сиденье, Зоя все-таки испытывала удовлетворение: оказывается, София умеет настоять на своем. В самом деле, не ходить же им целый год, уцепившись за юбки?До виллы домчались гораздо быстрее, чем утром до Афин. Расстались до пяти часов вечера и пошли собираться. Приняв душ, Зоя выбрала костюм с короткими рукавами из отбеленного льна – самую нарядную вещь в ее гардеробе; к нему – тонкую желтоватую блузку-безрукавку с неглубоким вырезом и босоножки на невысоком каблуке.Окинув себя взглядом, пришла к невеселому заключению, что оделась, желая одновременно угодить и Алексису и себе. Не все ли равно, как она выглядит? Нет, хотя она одета не вполне официально, но по виду – служащая, готовая исполнять приказания: ей сегодня разъяснили еще раз, что нужно знать свое место.Зоя окончательно еще не решила, стоит ли звонить Полу. Ее сомнения, наверное, были скорее предчувствием новых осложнений, которые вовсе ни к чему. Если понадобится взять выходной, то она будет всякий раз отдельно договариваться. До сих пор у нее таких мыслей не возникало, она всегда была готова куда угодно следовать за Софией и Алексисом.Плака расположена на северных холмах Афин. Зоя полюбила лабиринты улочек с многочисленными магазинами и невыветривающимся запахом жареного мяса и острых приправ, миниатюрные византийские церквушки и старинные городские дома. Последний раз она была в Плаке, когда получила диплом. Жила тогда в маленькой скромной гостинице, но из окон ее комнаты был чудесный вид на Акрополь. Она помнила свое первое впечатление: известно, что неприлично увлекаться беготней по лавчонкам, где торгуют сомнительным антиквариатом, сувенирами для туристов, майками с надписью «Люблю Грецию!», но ей все это доставляло только удовольствие.Сегодня оказалось, что и Софии это нравится. Она никак не могла удержаться, чтобы не заглянуть по пути в каждую лавку. Алексис с полным пониманием отнесся к этому. Он был одет неброско – белые брюки, темно-зеленая рубашка, но своим видом привлекал внимание женщин. Зоя была уверена, что он это прекрасно сознавал, однако постаралась сделать безразличное лицо.– Что-то вы совсем притихли, – отметил Алексис, когда София ринулась в очередной магазинчик, заваленный кожаными пальто, хотя вряд ли собиралась что-нибудь здесь приобрести по той простой причине, что никакой нужды в этом не было. – Скучаете?– Ничуть, – возразила Зоя. – Это мой самый любимый район в Афинах.– Он вам не кажется слишком людным и шумным?– И да и нет, – ответила она. – Здесь уютно. Туристов многовато, но есть некоторые преимущества. Например, свежий воздух, нет гари.– Действительно, – согласился он. – Скоро Афины станут пешеходной зоной, нужно ценить здоровье людей, как это делается в столицах стран Общего рынка, я сам видел.– Вы, наверное, очень заняты делами компании, – искренне заметила Зоя. – Больше других.Черноволосая голова склонилась.– Деньги не освобождают мужчину от обязанности трудиться, они лишь избавляют от тяжелой физической работы. И я вовсе не собираюсь передавать бразды правления дяде и двоюродным братьям, хотя они явно не против.– Значит, в деле вся семья? Бровь поползла вверх.– Что тут странного?– Ничего, это похвально, – откровенно призналась Зоя. – Я просто восхищаюсь тем, насколько в греческих семьях все связаны друг с другом.– Точнее, спаяны, – поправил он.Случайный прохожий задел Зою, Алексис взял ее под руку и отвел в сторону, к стене небольшого белого дома, двери которого выходили прямо на улицу. Продолжая слегка поддерживать ее за локоть, невозмутимо вглядывался в лицо.– У нас разные жизненные пути. Я обязан об этом помнить. Что вы собираетесь делать через год?Зоя сказала чуть осипшим голосом:– Я уже говорила, снова стану учительствовать. Либо отправлюсь путешествовать, если представится возможность. Мир огромен. Пока жива, хочу повидать как можно больше.– В вашем возрасте и мысли о смерти? – изумился он. – У вас вся жизнь впереди, – голос слегка изменился. – И любовь.У Зои остро кольнуло сердце. Сказала про себя: «Тешится наивностью английской девчонки!». Попробовала поставить его на место:– А мне показалось, что вы считаете любовь чем-то второстепенным в жизни?– Я говорил, что она не главное в браке, а не то, что я презираю это чувство, – голос Алексиса мягко обволакивал Зою. – Вы когда-нибудь любили?– Уже спрашивали однажды, – отрезала она.– Разговор был о похоти, а не о любви, – возразил Алексис. – Еще раз повторяю, вы когда-нибудь по-настоящему любили мужчину?Она чуть не утонула в глубине темных глаз, понадобилось волевое усилие, чтобы сбросить наваждение.– По-настоящему – никого. Он был явно удивлен.– Но хоть когда-нибудь думали, что любили?– С кем этого не случалось? – ее дерзость была наигранной. – Эка невидаль! – успокоилась и коротко прибавила: – Не беспокойтесь, я не собираюсь обращать в свою веру Софию. В мыслях не держу, чтобы разрушить ее идеалы.– Вероятно, исключение составляют ее представления о браке? Она вздернула подбородок.– Ее мнение совпадает с моим.– Следовательно, эту тему вы обсуждали?– Только ради того, чтобы выяснить, что именно она думает по этому поводу.– Ну и?..– поторопил он.– Думаю, она сделает все, что вам придется по нраву, даже выйдет замуж за Орестеса Антониу. Но если вам небезразличны ее чувства, избавьте ее от сомнений на его счет, – Зоя говорила торопливо, стараясь быстрее излить все, что накопилось в душе, пока пламя негодования не успело как следует разгореться в глазах Алексиса. – Во всяком случае, он ей не пара!Внезапно выражение недовольства сменилось усмешкой.– Слышали бы Антониу, какого вы мнения о них!– Я не имею в виду семью, – возразила Зоя. – Только самого Орестеса. Как говорится, он уже положил глаз на приданое Софии. Есть люди, жадные от природы.Усмешка на лице Алексиса сменилась неопределенным выражением.– Зоя, вы слишком доверяетесь своей интуиции. Разве она вас никогда не подводила?Впервые он назвал ее по имени. Это прозвучало странно.– Иногда ошибаюсь, – созналась Зоя. – Но не в этом случае. Орестес смотрит на Софию не так, как мужчина глядит на девушку, которая ему очень нравится.– И как обычно бывает? Вы это видели сами?– Да, случайно пришлось. В Англии у меня была подруга, – на ходу приврала Зоя, – жених которой смотрел на нее так, словно во всем мире не было ни одной другой девушки.– А как же она на него смотрела?«Насмехается», – подумала Зоя, но не смутилась, что поймана на лжи.– Почти точно так же. У них была любовь.– Вот мы и вернулись к тому, с чего начали, – заявил Алексис. – Что касается Софии… – пауза, казалось, длилась вечно, наконец, он сдержанно сказал: – Я об этом подумаю.– Только ради самой Софии, – быстро прибавила Зоя. – Кстати, где она?– Известно, где, – ответил Алексис. – Вряд ли она заблудится, мы стоим у всех на виду.С каким-то смешанным чувством облегчения и сожаления Зоя увидела Софию, выходящую наконец из царства пальто и курток. Алексис убрал руку, Зоя неторопливо пошла навстречу девушке. Заметив, что та возвращается ни с чем, спросила:– Ничего не решилась купить?– Я только смотрела, – заявила София. – Вообще-то мне пальто не нужно.«Особенно из тех, какими здесь торгуют», – добавила про себя Зоя. В гардеробе Софии были только итальянские и французские вещи. Вот и сейчас она была одета в импортный трикотажный костюм из дорогой вискозы, который, несомненно, стоил целое состояние. Алексис был очень щедр, никогда не жалел денег на ее вещи, но все же хорошо бы знать, как он действительно относится к сестре. Если будет и дальше настаивать на кандидатуре Орестеса Антониу, то все станет ясно. Глава четвертая С наступлением сумерек начали зажигаться неоновые огни, из таверн и баров все громче разносилась музыка. На улицах стало людно. Почти одни туристы, так решила Зоя, ловя обрывки фраз на немецком, французском и еще каком-то языке, кажется шведском.Пасху в Греции отмечают по православному календарю, она обычно бывает почти месяцем позже католической. Через неделю в городе негде будет яблоку упасть. София была права, сказав, что Зое в поисках временного пристанища вряд ли удалось бы сразу снять комнату по умеренной цене в такое время.Таверна, в которую наконец Алексис привел их, чтобы перекусить, находилась в стороне от дороги. Это был висячий садик под навесом, везде по стенам – горшки с цветами, за столиками сидели человек десять, не больше. Отсюда открывался дивный вид на Парфенон, его подсвеченные колонны выделялись на фоне вечерней небесной синевы. Однажды в один из похожих вечеров, Зоя была готова поклясться, ей послышался легендарный Глас Мудрости, долетевший из долины Пникс.Зоя подумала, что для человека, который выбрался в Плаку против собственной воли, Алексис слишком хорошо знает местные достопримечательности. Она наслаждалась тончайшим вкусом фаршированных мясом и рисом яиц под лимонным соусом, которые заказала для себя. Блюдо называлось совершенно сказочно – ювазлакия! Нужно как следует его запомнить на будущее.– Сегодня у вас аппетит получше, – Алексис не мог не заметить, как быстро она расправилась с едой. Он подлил им еще чудесного наусского вина, прибавив: – Если хотите, пойдем в захаропластейон выпить кофе с баклава.Зоя покачала головой. Ей никогда не нравились сладкие и липкие пирожные.– Я сыта, спасибо.– Обожаю баклава! – воскликнула София. – Алексис, я бы съела одно, пожалуй, – и тут же расхохоталась от удовольствия: – Вот! Видите, как я теперь хорошо знаю английский!– Ошибаешься, – возразил брат. – Ты овладела только разговорным языком.– Вы недовольны? – спросила Зоя. Он пожал плечами.– Как я могу быть недоволен, если сам постоянно путаю наклонения? – заметив ее улыбку, вопросительно взглянул. – Разве не так?– На мой взгляд, вы прекрасно говорите по-английски, – заверила Зоя. – Во много, много раз лучше, чем я по-гречески. У меня нет даже правильного произношения.– Научитесь, – ответил он. – У вас еще много времени.У нее был впереди целый год, и она не скрывала, что хотела бы научиться бегло говорить по– гречески ко времени отъезда из страны.К половине двенадцатого они вернулись на виллу. По греческим меркам было еще не поздно, но София категорически заявила, что падает от усталости.Девушка ушла к себе, а Зоя сразу же оказалась в щекотливом положении, когда Алексис предложил немного выпить перед сном. С одной стороны, ей не хотелось, чтобы вечер закончился, но с другой – при известной потере бдительности это могло лишь прибавить ей сердечной боли. Алексис был внимателен сегодня вечером, он вел себя так, словно забыл о том, что сердился накануне. Но это мало что значило. Наверное, для такого человека это просто смена настроения ради своеобразия, ничего более.Зоя решила, что лучше просто принять его предложение как само собой разумеющееся. Она устроилась на мягкой и очень удобной софе в малом салони. Алексис протянул ей стакан с бренди и в этот момент Зоя отметила, что они слегка соприкоснулись пальцами. Попробовав золотистый напиток, сразу же определила его отличную выдержку. Он был просто великолепен.– Нравится? – спросил Алексис.– Очень, – призналась она. – Хотя я в восторге от «Метаксы».– Это и есть «Метакса», – сказал он. – Тонкое послевкусие. В этом я патриот, – он одобрительно окинул Зою внимательным взглядом. – Сегодня на вас очень элегантный наряд.– Что вы, вещь неновая, – автоматически возразила Зоя и увидела, как покривились его губы.– Почему англичанки не переносят комплиментов?– Не знаю, – созналась Зоя. – Наверное, просто не привыкли к ним.– Это правда, что ваши мужчины не умеют ценить женщин? Она рассмеялась.– По-моему, они просто не умеют выразить своего отношения, у них не хватает слов. Ведь самый распространенный тип – сдержанный, молчаливый мужчина.– Вам только такие нравятся?– Все зависит от самого мужчины, – уклончиво ответила Зоя. – Одни нравятся, другие…– Другие?..– переспросил он, когда она неожиданно умолкла.– Они… другие, и все, – Зоя с волнением наблюдала за его спокойной улыбкой, желая теперь только одного – устоять перед соблазном и отправиться спать. Счет опять был в пользу Алексиса.– В подобных случаях американцы говорят «попал», – заметил он. – Скажите, а к какому типу вы меня относите?– Провокатора, – парировала она, рискуя вызвать на себя огонь черных глаз.Все это время он стоял рядом со стаканом в руке. От обезоруживающей и слегка небрежной улыбки Зоино сердце внезапно глухо и больно забилось.– Слово «провокация», – добавил он мягко, – имеет и другое значение. О нем я догадался с первой нашей встречи. В ту ночь, в саду, я хотел любить вас – и хочу того же сейчас. И вы меня хотите. Я вижу по глазам.Ее сердце так застучало, что, казалось, вот-вот вырвется из груди. Зоя дрожащей рукой поставила стакан, почти ничего не соображая и не веря своим ушам.– Кажется, мне пора пожелать вам спокойной ночи.– Это потому, что я высказал то, что у нас обоих на уме? – Алексис все еще улыбался. – Меня влечет к вам точно так же, как вас ко мне. К чему притворяться?– По-видимому, не к чему, – глухо сказала она. – Насколько я поняла, моя дальнейшая работа здесь связана с уступкой этому… влечению и соответствующими действиями с моей стороны?– Возможно, вас ждет повышение по службе.– Понятно! – она резко вскочила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20