— Мы купим другую, — заверил ее Эдуардо. — Старая коляска… — Он замялся. — Впрочем, это не имеет значения.Николь прекрасно поняла, что собирался сказать Эдуардо. Желая иметь в доме только все самое дорогое и модное, Леонора, видимо, редко обращала внимание на качество покупаемой вещи.― Говоришь, Маркус настоял на том, чтобы самому отнести Луиса в детскую? — переспросил Эдуардо.― Совершенно верно. Думаю, он распорядится, чтобы коляску убрали с дороги.― Уже распорядился, — отозвался Маркус, вошедший в комнату как раз вовремя, чтобы застать последние слова Николь. — Этим занялся лично представитель фирмы, продавшей нам коляску. Он также пообещал еще сегодня привезти каталог с образцами продукции, предлагаемой их фирмой, чтобы мы могли выбрать для Луиса новое средство передвижения.Эдуардо с благодарностью посмотрел на сына.― Спасибо, что ты об этом подумал. Леонора еще у малыша?― Насколько мне известно, да.― Тогда я тоже поднимусь к сыну.Эдуардо вышел из гостиной, оставив Николь и Маркуса вдвоем. Все внимание Николь было сосредоточено на стакане с бренди, предложенном ей Эдуардо в качестве успокоительного, который она механически вертела в руках.― Хуанита сказала, что педаль тормоза очень часто заедала и требовались дополнительные усилия, чтобы выжать ее до конца, — обращаясь в пространство перед собой, проговорил Маркус. — Она винит себя в том, что не предупредила тебя об этом заранее.― Хуанита ни в чем не виновата, — тяжело вздохнув, отозвалась Николь. — Обозвав меня идиоткой, ты был абсолютно прав. Из-за моей неосмотрительности Луис мог разбиться насмерть.― За прошедший год мне случалось обзывать тебя хуже, — мрачно проговорил он. — По крайней мере мысленно.― Могу себе представить, — тихо отозвалась Николь.― Сомневаюсь. Едва ли тебе удастся понять, что я почувствовал, когда узнал, как ты меня одурачила. Готов признать, ты вела себя очень умно. Только таким поведением и можно было заставить меня поверить в то, что тебя интересую я, а не деньги Пераца.― Это неправда. Я действительно любила… — Она оборвала себя, покачав головой. — Впрочем, сейчас ты так же не способен поверить моим словам, как и год назад.― Поверить, что ты решила порвать со Скоттом еще до того, как познакомилась со мной? Что только в моих объятиях узнала настоящую любовь? Что собиралась рассказать мне о женихе до нашего отъезда в Англию? Интересно, пришло бы это вообще тебе в голову, если бы я не решил лететь с тобой?― Может быть, и нет, — призналась Николь. — Я так боялась тебя потерять.― А вместе со мной и мои деньги?..― Да плевать мне на твои деньги! — не выдержала Николь. — Я вообще не в состоянии была соображать, когда познакомилась с тобой. Влюбилась в тебя как дура, с первого взгляда. Запрещала себе даже думать о том, что ты можешь захотеть на мне жениться.Ни один мускул не дрогнул на лице Маркуса.— Никогда не прощу, что изменил собственным принципам ради смазливого лица и стройной фигуры.― Если дело только во внешности, тебе давно следовало жениться на Элене, — огрызнулась Николь, не желая верить в то, что Маркус испытывал к ней только физическое влечение.― Элена оказалась менее инициативной.― Хочешь сказать, она отказывалась спать с тобой до свадьбы?― Ей просто не удалось возбудить во мне желание. Впрочем, в этом ее вины нет. Ты с самого начала знала, какое впечатление произвела на меня. Я понял это по твоим глазам.― А я в твоих увидела только неприязнь. Она по-прежнему там. К чему продолжать этот бессмысленный разговор? Что бы я ни сказала, мне все равно не удастся убедить тебя в том, что сейчас мои чувства искренни.— А год назад они искренними не были?Николь слишком поздно заметила оговорку, но ее это уже не волновало.— Я любила тебя тогда, люблю сейчас и не знаю, смогу ли разлюбить вообще. Только надежда на твое прощение поддерживала меня весь этот год.― Говорят, поступки человека бывают красноречивее его слов, — после продолжительной паузы ответил Маркус. — Поэтому могу предоставить тебе возможность делом подтвердить свои слова.― Каким делом? — внезапно охрипшим голосом поинтересовалась она.― Приходи ко мне ночью. Без всяких условий.― Это попытка проверить мои чувства или ты просто хочешь расквитаться со мной?― Сама решай, стоит ли идти на риск ради меня.Вернувшаяся из детской Леонора ни в чем не упрекнула Николь, счастливая уже тем, что с сыном ничего не случилось.― Полагаю, мне следует поблагодарить Маркуса за заботу о Луисе, — с неохотой проговорила она. — Тем более ему пришлось пойти на такие жертвы — Луис был мокрым по уши. Это ему за то пренебрежение, с которым он относился ко мне и моему ребенку, — с довольной улыбкой добавила Леонора.― Тебе, наверное, здорово от него досталось за этот год? — виновато спросила Николь.― Ничего такого, с чем нельзя было бы справиться, — заверила ее мачеха. — Наоборот, наши с ним перебранки оказались прекрасным развлечением. К тому же в одном Маркусу надо отдать должное он всегда вежлив со мной в присутствии посторонних. Поэтому с полной уверенностью можно сказать, что сегодняшний вечер пройдет спокойно.― Сегодняшний вечер? — переспросила Николь, чувствуя, как ее одолевают неприятные подозрения.— Будущие крестные родители Луиса и еще несколько самых близких друзей сегодня у нас ужинают, — пояснила Леонора. — Ничего особенного, так что можешь надеть то, в чем чувствуешь себя комфортнее всего.Комфортнее всего я бы чувствовала себя в своей комнате, с отчаянием подумала Николь. Как она сможет показаться на глаза людям, бывшим свидетелями безобразной сцены, происшедшей на свадьбе Леоноры и Эдуардо! А Маркус? Каково будет ему? Придется сделать вид, будто ничего особенного не произошло, чтобы хоть как-то сгладить ситуацию. Только это будет нелегко.Вечер действительно оказался не из легких. Николь изо всех сил старалась не замечать обращенных на нее любопытных взглядов и никак не реагировать на доносящиеся со всех сторон обрывки фраз. Поведение Маркуса было выше всяческих похвал. Он вел себя по отношению к ней безупречно: ничем не выдал напряжения даже в тот момент, когда, садясь за стол, обнаружил, что ему отвели место рядом с Николь.Поскольку за столом собралось не больше десяти человек, разговор велся на самые общие темы. Из-за хозяйки говорили в основном на английском: несмотря на то, что Леонора провела в стране уже больше года, она так и не выучила испанского. «Зачем учить испанский, если вокруг все говорят по-английски?» — обычно говорила она.Николь почти не участвовала в общей беседе, едва понимая, о чем идет речь. Сейчас она могла думать только о Маркусе и о том, что этой ночью они вновь будут любить друг друга.Как назло, вечер тянулся бесконечно долго. Оказавшись наконец в своей спальне, Николь приняла душ и переоделась в черную шелковую ночную рубашку, отделанную изящным кружевом. Перед тем как покинуть комнату, она еще побрызгалась любимыми духами и накинула поверх ночной рубашки элегантный шелковый халатик в тон. Осторожно прикрыв за собой дверь, она прислушалась к стоявшей в коридоре тишине: дом был погружен в сон. Стараясь не шуметь, Николь через весь коридор двинулась к спальне Маркуса, располагавшейся в противоположном крыле особняка. Повернув ручку, она вошла в комнату без стука и остановилась у двери. Маркус, обнаженный, лежал на кровати поверх покрывала. В свете ламп, стоявших на тумбочках по обе стороны широкой низкой софы, служившей ему ложем, его тело казалось еще более смуглым. Николь провела языком по пересохшим губам, голос ей не повиновался.― Закрой дверь, — негромко произнес Маркус.― Похоже, ты ни капли не сомневался в том, что я приду, — заметила она, прикрывая дверь.― Не сомневался, — он не сводил с нее взгляда. — Прекрасно выглядишь. И, разумеется, знаешь об этом Впрочем, на сегодня достаточно слов. Раздевайся.Он хочет заставить ее раздеться у него на глазах? Ну что ж! Не сомневаясь в том, что поступает правильно, она распустила поясок и сбросила халат на пол. Через секунду за ним последовала и ночная рубашка. Расправив плечи, гордо неся красивую голову, обрамленную отливающей золотом волной волос, Николь не торопясь подошла к кровати. Ее тело было совершенным, как у греческой богини. Не отводя от Николь взгляда, Маркус притянул ее к себе.― Думаешь, этого достаточно, чтобы я снова оказался у твоих ног?― Я здесь только потому, что не могу без тебя. Весь этот год я умирала от тоски и желания.Его губы искривила язвительная усмешка.― Не стоило так мучиться. Без сомнения, вокруг тебя полно других мужчин, которые рады удовлетворить твои желания.― В чисто физическом смысле — вероятно. Но я ничего о них не знаю и знать не хочу. — Ее голос срывался. — Я люблю тебя, Маркус, и в этом вся разница. Как же мне доказать это!― Эта ночь, если, конечно, ты решишь остаться со мной, все равно ничего не изменит.Николь и сама прекрасно понимала, что надеяться ей не на что. Он не собирается сдаваться на этот раз.— Ты сказал, «если я решу остаться», — разве у меня есть выбор?― Насильно тебя никто удерживать не станет. Решишь уйти — пожалуйста.― Я не могу, — прошептала она, проводя рукой по его лицу. — Я слишком сильно хочу тебя.Николь почувствовала, как напряглась его рука, ласкающая ее живот. Маркус потянулся к ней, ловя губами ее рот. Его губы впились в ее с какой-то первобытной силой. Боль и удовольствие слились воедино в этом поцелуе, вызвав бурную ответную реакцию Николь. Повалившись спиной на кровать, она опрокинула на себя Маркуса, с наслаждением принимая тяжесть этого разгоряченного тела. Ощутив бедром его напряженную, воинственно вставшую плоть, Николь чуть передвинулась, помогая Маркусу войти в нее. Два тела слились в единое целое, двигаясь в унисон. Время, расстояние — все эти атрибуты прошлой разлуки были больше не властны над безудержным желанием, охватившим их. Забыв обо всем, Николь предавалась страсти, ведущей ее к пику мыслимого и немыслимого наслаждения, испытать которое она могла только в объятиях Маркуса. Стон, сорвавшийся с ее губ, когда они одновременно достигли зенита страсти и на смену учащенному движению тел пришла блаженная неподвижность, стал квинтэссенцией того, что может произойти между мужчиной и женщиной.Постепенно силы начали возвращаться к Николь. Позабытое за этот год ощущение покоя и радости полностью овладело ею. Маркус был рядом, она все еще чувствовала его тело, распластанное на ней. Николь прижалась губами к растрепавшейся темноволосой голове, покоившейся на ее плече. Приподнявшись на локте, Маркус посмотрел на нее долгим внимательным взглядом. На какое-то мгновение Николь показалось, что он забыл о причиненной ему боли и простил ее, поняв — они не могут друг без друга. Но только на мгновение.— Это все, на что ты можешь рассчитывать, — проговорил он сквозь сжатые зубы, поднимаясь и отворачиваясь от нее.Лицо Николь дернулось, как от удара. Но даже если бы он действительно ударил ее, она не испытала бы такой боли. Николь потребовалось собрать все свое мужество и силы, чтобы подняться с постели и пройти через комнату к тому месту, где она оставила вещи. Если можно было хотя бы ненавидеть его! Но не получается. Пока не получается. Он предупреждал, что ей придется пойти на риск. И она решила рискнуть ради него. Что ж, значит, некого винить — конец истории.Маркус не проронил ни звука, пока она одевалась и шла к двери. Теперь, когда расплата состоялась, он может успокоиться. Пусть радуется ее унижению, если хочет.Наутро Николь проснулась с тяжелой головой и темными кругами под глазами, но с решительным настроением. Как только выдастся возможность, Николь свяжется со своей конторой и попросит парня, замещающего ее в агентстве на время отсутствия, позвонить и попросить немедленно вернуться в Англию по срочному делу. Если не удастся сразу попасть на прямой рейс до Лондона, она купит билет на любой другой, даже если для того, чтобы оказаться дома, придется поменять несколько самолетов. Лучше провести ночь в зале ожидания, чем оставаться рядом с Маркусом и терпеть его презрительное отношение.В холле не было никого, когда она спустилась вниз. Прикинув, что в Англии сейчас около полудня, Николь набрала номер, моля Бога, чтобы на линии не возникло никаких осложнений. Через минуту она уже разговаривала с Эндрю, который пообещал перезвонить ей в течение ближайшего часа.Теперь Николь оставалось только пережить завтрак со всей семьей. Впрочем, отсутствие Маркуса за столом заметно облегчало задачу. Если он уехал куда-то на весь день, то она сможет спокойно попрощаться с Лас-Веридас и отбыть в аэропорт еще до его возращения. Возможно, Маркус догадается, что телефонный звонок с работы подстроен самой Николь, но это уже не будет иметь никакого значения. Какое счастье, что не придется встретиться с ним лицом к лицу.Телефон зазвонил даже раньше, чем она ожидала. Эндрю спешил выполнить данное ей обещание. Николь превратила их разговор в маленькое представление на тот случай, если кто-нибудь слышит ее. Повесив трубку, она постаралась придать лицу как можно более огорченное выражение, соответствующее состоянию человека, только что со смирением стоика перенесшего неожиданный удар судьбы, и отправилась оповестить об отъезде Эдуардо и Леонору.— Боюсь, мне нужно немедленно вернуться в Англию. На работе что-то случилось, и мое присутствие там необходимо. — Николь наблюдала за тем, как у мачехи и ее мужа вытягиваются лица. Судя по всему, Эдуардо очень расстроили ее слова. Выражение же лица Леоноры ясно свидетельствовало о том, что она не поверила ни одному слову Николь.Как только они остались одни, Леонора, не теряя времени, поспешила выяснить истинные причины столь скоропалительного отъезда.― Мне казалось, у тебя достаточно мозгов для того, чтобы не совершать таких легкомысленных поступков, — накинулась она на Николь. — В твоем отъезде нет никакой необходимости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17