— Конечно, можно было ожидать, что обитатели этого дома испытывают некоторое опасение, но совершенно невыносимо видеть столь детские суеверия, которыми страдает Хемсдейл. Становится ясно, что от женской части прислуги нам не приходится ждать серьезной помощи.
Вывод моего друга подтвердили и обе горничные. Одна из них заявила с мрачной торжественностью, что огромная птица может становиться невидимой и что она нападает на всякого, кто осмелится прогневить ее хозяйку. Когда они ушли, Холмс вновь вздохнул. На сей раз во вздохе можно было уловить веселье и разочарование одновременно.
— Занятие столь же необходимое, сколь и бесполезное, — сказал он.
— Это означает, что мы мало продвинулись в нашем деле, — заметил я.
— Расследование продвигается небезуспешно, — поправил он меня. — Следы на берегу указывают на то, что данные преступления имеют место в мире смертных, и можно выделить некоторые интересные общие моменты в отношении всех этих нападений.
Он принялся перечислять их, отгибая при этом пальцы на левой руке:
— Во-первых, все они произошли в районе Ведьминого леса. Во-вторых, это случалось в темноте или при наступлении темноты. В-третьих, Брейтуейт и его сестра, прежде чем на них обрушивалась птица, подвергались нападению со стороны женщины. В-четвертых, птица быстро изчезала. Она убила собаку, однако оставляла людей израненными, но все же живыми. Между тремя первыми нападениями проходил примерно месяц; четвертое же случилось после третьего через несколько дней. Начинают выявляться, Ватсон, отдельные, правда пока весьма несовершенные, части общей картины.
Он помолчал некоторое время, что-то обдумывая, и затем добавил:
— Нам, конечно, не следует забывать и о проблеме помощника дворецкого.
— Адамса? — удивленно спросил я. — Разве он не сел на корабль в Ливерпуле?
— Мы не можем быть уверены в том, что и сам Брейтуейт мог бы, если бы задумался, разрешить столь элементарную задачу. Адамс виновен в нападении не больше, чем в похищении виски из графина.
— Почему вы в этом столь уверены? Если не он, то кто?
— Пейнтер готовил Адамса для того, чтобы тот в конечном итоге занял должность дворецкого. Отсюда мы можем с уверенностью заключить: помощник имел полный доступ к винным погребам и их содержимому, — отвечал Холмс. — Если у него и была тайная тяга к пьянству, то ему не требовалось похищать напиток из графина, рискуя быть тут же разоблаченным. Я не знаю, кто воровал виски, но нет никаких указаний на то, что ворованное потреблялось кем-то из домашней прислуги. Этот факт имеет весьма важное значение, и выводы напрашиваются сами собой.
Холмс провел час в библиотеке Милдред-холла, затем он в моем сопровождении отправился в коттедж, где жил Джонсон — грум Брейтуейта. Миссис Джонсон подтвердила, что в тот вечер, когда произошло нападение на мисс Элеонор, муж вернулся примерно в шесть часов вечера. Поужинав, Джонсон, как обычно, отправился в близлежащий кабачок играть в крибидж.
— Из каких краев вы и ваш муж происходите? — спросил Холмс.
— Муж родился и вырос в Уайтхейвене. После несчастного случая он поступил на службу в конюшни сэра Генри. Там мы и повстречались — я обслуживала буфетную в Коннистон-холле. И родилась-то я в деревне неподалеку от хозяйского дома. Представьте, — добавила женщина, — бабушка моего мужа по отцовской линии жила в Кендале и у него до сих пор сохранилась там родня. Мы постоянно навещаем их, когда у мужа выдаются свободные дни.
Как бы между прочим Холмс выудил дополнительные подробности о деятельности и связях Джонсона; он сумел даже узнать адрес родственников. На столе у входной двери находился прекрасный бронзовый телескоп.
— Память о прошлой службе вашего супруга? — Поинтересовался я.
— Да, сэр, — сказала миссис Джонсон. — Он тоскует по морю и частенько уходит в горы в ту сторону долины, чтобы через телескоп посмотреть на корабли. Муж говорит, что…
Рассказ миссис Джонсон был прерван громовым стуком в дверь. У входа в коттедж стоял Генри, паренек из конюшни. Было заметно, что мальчишка чрезвычайно взволнован.
— Мистер Холмс, сэр! — задыхаясь, выпалил он. — Хозяин попросил меня разыскать вас. Не могли бы вы немедленно вернуться в Холл?
— Что произошло? — быстро спросил Холмс.
— Не знаю, сэр, но в Холл неожидано заявился Бейтс — лесничий.
ПОСЛАНИЕ ИЗ ЛЕСА
Мы нашли Брейтуейта в кабинете. Там же находился и лесничий. У последнего в руках был толстый посох, из тех, что так любят пастухи Вестморлэнда.
— Бейтс нашел это в дальней части Ведьмина леса, — объяснил Брейтуейт, протягивая Холмсу листок бумаги, — и решил, что находка может иметь значение. — Я смотрел через плечо моего друга, пока тот изучал помятый и выцветший листок. Было похоже, что он некоторое время пролежал на открытом воздухе. На бумаге от руки были выведены числа 16, 21, 18, 16, 15 и 19.
— Эти числа для меня лишены всякого смысла, хотя я и… — начал Брейтуейт, но Холмс прервал его:
— Великолепная работа, Бейтс. Я счастлив, что хоть один человек из всего персонала способен действовать разумно. Кто-нибудь знает о вашей находке?
— Нет, сэр. Я сразу принес бумагу мистеру Брейтуейту.
— Прекрасно, — похвалил его Холмс. — Вас непременно спросят, с какой целью вы явились в Холл. Вы ответите, что нашли чрезвычайно важное вещественное доказательство, и добавите, что получили от меня строжайшую инструкцию ни с кем не обсуждать вашу находку. Вам все ясно?
— Вы полностью можете положиться на меня, сэр. — Бейтс откозырял нам и покинул кабинет.
— Значит, этот листок действительно важен? — спросил Брейтуейт.
— Трудно сказать сразу, — ответил Холмс, — но известие о том, что Бейтс обнаружил нечто важное, заставит кое-кого задуматься. Мы можем положиться на его способность держать язык за зубами?
— Абсолютно, — убежденно заявил Брейтуейт.
— Хорошо, — сказал Холмс. — Теперь поразмышляем над цифрами. Итак, вы утверждаете, что вам они ничего не говорят?
— Совершенно ничего, — подтвердил Брейтуейт. — Не могут ли они быть неким кодом? Скажем, обозначением номера буквы в алфавите?
— Вряд ли, — сказал Холмс. — Это было бы слишком просто. Только самый примитивный ум пошел бы на использование такого детского кода, расшифровать который будет делом нескольких секунд. Мы же имеем дело со злодеем, обладающим развитым интеллектом.
— В таком случае, перед нами более сложная система кодирования, — предположил я.
— Возможно. — Холмс внимательно изучил листок и отрицательно покачал головой. — Мы можем исключить шесть наиболее распространенных цифровых шифров, если вы, конечно, не объясните мне, какое отношение к нашему делу может иметь слово «кряква», образующееся при использовании одного из них.
— Разрешите-ка мне еще раз взглянуть на цифры, — сказал Брейтуейт, и Холмс протянул ему листок. — Не может ли это быть счетом какой-нибудь игры? Если так, то они для нас не представляют интереса.
— О! Крибидж! — воскликнул торжествующе я. — Мы только что узнали, что ваш грум регулярно играет в крибидж в Эттуотере. Что вы скажете по этому поводу, Холмс?
— Боюсь, что будет весьма сложно установить связь между вечерами, регулярно проводимыми за карточной игрой, сопровождающейся скромным бокалом, и теми возмутительными событиями, с которыми нам приходится иметь дело, — заметил мой друг. — В любом случае, Ватсон, ваши познания в этой игре вряд ли можно считать исчерпывающими. Счет девятнадцать в крибидже невозможен, и, кроме того, результат отмечается не на бумаге, а колышками на специальной доске. — Он улыбнулся, заметив мое разочарование. — Предположение остроумное, но вряд ли, по моему мнению, корректное. Однако если перед нами все же код, то мы должны прийти к выводу о том, что в деле участвуют разные люди — кто-то из них находится в Милдред-холле, а кто-то вне его. В противном случае им не надо было бы вступать в переписку.
— Но почему их переписка должна быть зашифрована? — задал вопрос Брейтуейт.
— Записку просто оставляли в лесу, и адресат забирал ее позже, — сказал Холмс. — Для случайного человека запись на бумажке не будет иметь смысла. Конечно, если тот не догадается, что перед ним код, и не попытается его расшифровать.
— А не могли бы вы сделать это? — поинтересовался Брейтуейт,
— Если бы у меня было достаточно времени, — ответил сыщик. — Проблема состоит в том, что в записке не более двух слов и мы имеем очень мало материала для анализа. Однако краткость указывает на срочность, и это может нам помочь… Подождите! Дайте-ка мне, пожалуйста, записку.
Брейтуейт вернул бумагу Холмсу, и тот вновь подверг ее тщательному анализу.
— Я напрасно остановился лишь на семи комбинациях, — сказал он. — Есть и восьмая, которая дает нам «Киркби». Имеет ли это слово какой-либо смысл для вас?
— Местечко Киркби-Лонсдейл расположено всего лишь в нескольких милях отсюда, у границы с Йоркширом, — сказал Брейтуейт.
— Возможно, место встречи, — высказал предположение Холмс. — Наше прибытие вызвало тревогу у преступников. Близлежащая деревня — прекрасное место для проведения военного совета. Мы навестим Киркби-Лонсдейл, Ватсон, и узнаем, не появлялись ли в той округе незнакомые лица.
— Едва ли нас правильно поймут, когда мы примемся стучать во все двери подряд, — засомневался я.
— Если бы вы захотели встретиться в маленькой деревне, то какое место скорее, всего выбрали бы для вашего рандеву? Церковь? Местный кабачок? Выбор, Ватсон, весьма ограничен. Завтра мы отправимся в Киркби, а тем временем благодаря Бейтсу разнесется слух, что он обнаружил нечто весьма важное. Таким образом, ловушка будет поставлена.
— Следовательно, вы надеетесь вызвать виновных на опрометчивые поспешные действия, — прокомментировал слова моего друга Брейтуейт.
— Именно, — сказал Холмс. — Кстати, может получиться так, что в Киркби мы не найдем ответы на наши вопросы, — закончил он.
Вечером перед ужином, когда мы ждали Брейтуейта, Холмс молчал, погрузившись в свои мысли.
— Мне, Ватсон, совсем не хочется ускорять события, — неожиданно заявил он, — но у меня нет иного выбора. Кстати, вы читали сегодня «Таймc»?
— Весьма поверхностно.
— Там есть сообщение из Марселя о случившемся в этом городе убийстве. Когда Брейтуейт задал нам свою загадку, я работал над разрешением весьма важных и неотложных проблем. Задержка с выполнением некоторых процедур позволила мне выкроить время и заняться тайной Эттуотера. Но теперь в ближайшие дни я должен вернуться в Лондон.
— Вы полагаете, что к тому времени тайна будет раскрыта?
— Все время молюсь об этом, — ответил он. — Я был уже переутомлен, когда занялся делом Брейтуейта, и боюсь, что нахожусь не в лучшей форме. Я понимаю, насколько ужасно все складывается для нашего хозяина и его сестры, но если я провалю то дело, о котором только что упомянул, ужасы ожидают добрую половину цивилизованного мира.
— В таком случае, немедленно возвращайтесь в Лондон, — предложил я. — А я же продолжу расследование здесь в меру своих возможностей.
— Я уверен, что вы замечательно справитесь, — сказал с доброй улыбкой мой друг. — Но пока в этом нет острой необходимости. Я все предусмотрел таким образом, что в случае нужды меня немедленно вызовут.
Появление Брейтуейта не позволило мне продолжать расспросы. Но подавленно-обреченное настроение Холмса привело и меня в мрачное состояние духа.
Холмс во время ужина был подчеркнуто внимателен по отношению к нашему хозяину. Блюда с помощью одной из горничных подавал Пейнтер.
— Нам с Ватсоном на завтра потребуются лошади, — сказал Холмс. — Мне надо провести расследование, которое, я уверен, поможет нам разрешить загадку.
Я заметил, как на лице Пейнтера появилось и быстро исчезло выражение интереса. Просьба Холмса наверняка станет известна всем в Милдред-холле.
— Пожалуй, достаточно, — сказал Холмс, когда прислуга покинула столовую. — Интересно будет узнать, к каким результатам это может нас привести.
На следующий день мы выехали очень рано и, миновав Чертов мост, к полудню прибыли в Киркби-Лонсдейл. Мы зашли в самую большую таверну местечка, чтобы перекусить, и Холмс быстро втянул хозяина в беседу. Подбадриваемый вопросами Холмса о рыбной ловле, его собеседник становился все более и более словоохотливым. Их разговор прерывался лишь для того, чтобы хозяин мог по имени приветствовать каждого нового посетителя.
— Вы прекрасно знаете свою клиентуру, — заметил Холмс.
— Я просто обязан знать всех, сэр, пробыв здесь шестнадцать лет, — ответил владелец таверны. — Среди тех, кто переступает этот порог, очень мало таких, с кем бы я не был знаком. Вы, джентльмены, первые незнакомцы за прошедшие двенадцать месяцев.
— Замечательно, — сказал Холмс. — Однако, хозяин, нам пора в путь. Спасибо за гостеприимство.
Когда мы покинули заведение, Холмс покачал головой:
— Совершенно ясно, что не здесь было место встречи. Необходимо разделить наши усилия. Вы отправляйтесь в церковь, а я тем временем наведу справки в иных местах. Нам следует выяснить, не появлялись ли здесь в последние несколько дней мужчина и женщина, незнакомые местным жителям.
— Мужчина и женщина? Почему вы в этом так уверены?
— И Брейтуейт, и его сестра видели женщину. Ее соучастником, я полагаю, наверняка должен быть мужчина. Встречаемся здесь через два часа.
Моя расследовательская деятельность не принесла никаких плодов. Я нашел церковного служку, но тот ничего не мог сообщить. Затем я случайно встретил пожилую женщину, носительницу всех местных сплетен, дом которой располагался напротив старинной норманнской церкви. Ясно, что столь выгодная позиция старой леди не позволяла никому остаться незамеченным на территории, прилегающей к храму св. Марии. Прежде чем мне удалось скрыться, я имел счастье выслушать массу сведений обо всем, что произошло в округе за последние несколько недель. Когда я вернулся на место нашего с Холмсом рандеву, я еще надеялся на то, что его поиски окажутся более плодотворными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28