https://wodolei.ru/catalog/rakoviny/roca-diverta-32711600y-vstraivaemaya-65718-item/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Бренн чрезвычайно благодарен Глесс-Валледжу и магу Ром-Юзайну за оказанное ему благоприятствование.
Валледж милостиво кивнул.
— Было бы несправедливо лишать вас такого шанса, мой дорогой Бренн. А продвижение молодых дарований всегда доставляет мне огромное удовольствие.
Бренн заерзал в кресле. И отставил кубок, так и не притронувшись к вину.
Гостя явно что-то угнетает, заметил Валледж, и мысленно понадеялся на то, что особых трудностей не возникнет — ведь уже пришла пора приступать к делу. Черт его дернул связаться с таким неврастеником!
— Ну, — самым любезным тоном начал он. — Что вы имеете мне сообщить?
Вопрос этот едва ли можно было счесть неожиданным, однако руки Бренна судорожно дернулись. Взор лихорадочно горящих глаз уставился на Валледжа.
— Весьма немногое, ваша светлость.
Валледж терпеливо улыбнулся.
— Но что-то наверняка у вас есть? Вы ведь, как я вас и просил, наблюдаете за магистром Грижни?
— Да, я за ним наблюдаю. — Бренн сделал паузу; распространяться на эту тему ему явно не хотелось. Валледж молча смотрел на него. В конце концов молодой человек все-таки сказал: — Все знают о том, как разгневался Грижни, когда герцог решил пересмотреть нашу хартию. Теперь поговаривают о том, что Грижни намерен провозгласить полную независимость Избранных от власти герцога. Говорят, что остров Победы Неса объявят независимым государством, связанным союзническими обязательствами с Ланти-Юмом.
— Это широко распространенный слух, маг Базеф. И разумеется, я в курсе дела. Честно говоря, я жду от вас чего-нибудь более конкретного.
Бренн вспыхнул.
— Я делаю все, что в моих силах.
— Да нет, я так не думаю. Честно говоря, не думаю. Мне кажется, вы просто не вкладываете в это поручение всей души, — возразил Глесс-Валледж.
— Если бы Грижни лично доверял мне! Но он не доверяет.
— Вот именно, Бренн. Тут я с вами целиком и полностью согласен. Вам необходимо, так или иначе, войти в доверие к Грижни. И это не должно составить особенного труда. У вас выдающиеся способности, и он не сможет этого не оценить. Вам только нужно сделать вид, будто вы соглашаетесь с его решениями, и он начнет относиться к вам как к члену собственной фракции. А уж тогда вы сможете обстоятельно докладывать о его планах. Я не предвижу затруднений в связи…
— Есть одно затруднение! — Наигранное самообладание разом оставило Бренна. Не в силах усидеть на месте, он вскочил и принялся расхаживать по комнате. — И это затруднение заключается во мне, ваша светлость. Притворство, к которому вы меня склоняете, мне отвратительно. Я ненавижу Фал-Грижни, мне мерзко все, за что он выступает, как же мне изображать из себя его друга? Я ведь не лжец и не тайный лазутчик. Я ничем не могу вам помочь. И прошу прощения.
Глесс-Валледж в отличие от своего собеседника умел владеть собой.
— Мне тоже очень жаль, — ответил он с легким разочарованием и даже раздражением. И тут же сделал паузу, давая Бренну возможность заметить вызванные им у своего покровителя чувства, а затем добавил: — В то время, когда я добивался вашего приема в орден Избранных, я надеялся, что мои усилия со временем будут вознаграждены.
— Они и вознаграждены — я чувствую себя в долгу перед вами.
— Полагаю, так оно и есть. Но в первый же раз, когда я обращаюсь к вам за помощью, вы мне отказываете. Я начинаю думать, что ошибся в вас, кандидат Уэйт-Базеф.
Неожиданное титулование «кандидатом» не прошло мимо ушей Бренна.
— Дело не в том, что я неблагодарен, ваша светлость. Но то, о чем вы просите, невозможно.
— Невозможно? Ну и ну! — Валледж глубоко вздохнул. — И такая-то малость представляется невозможной истинному магу? Возможно, ваш прием в число Избранных оказался преждевременным, кандидат Уэйт-Базеф. И наверняка магистр ордена именно так и думает. Но подобные ошибки, даже будучи уже совершены, поддаются исправлению. Полное и постоянное членство вам будет даровано только через год, если вы успешно пройдете испытательный период. И я уверен, что вам это известно.
Бренн недоуменно уставился на него.
— На что вы намекаете? Постоянное членство базируется лишь на одном обстоятельстве — на доказанном мастерстве в рамках Познания.
— Вот как? Что ж, может быть, вы и правы, — непринужденно возразил Валледж. — Но так это или не так, покажет время.
Воцарилось недолгое молчание; Бренн продолжал при этом расхаживать по комнате. Размашистость движений молодого человека лишь подчеркивал новый черный плащ, который он носил, как и положено чародею. Наконец он, несколько совладав со своими чувствами, сказал:
— Хочу проститься с вами, ваша светлость. Надеюсь, между нами не возникло никаких недоразумений, ибо я испытываю к вам благодарность и не отрицаю того, что я перед вами в огромном долгу.
С этими словами он устремился к двери.
— Погодите минуточку. — Бренн обернулся, и Глесс-Валледж одарил его сердечной улыбкой. Сейчас ему понадобилось переменить тактику. — Я бы тоже огорчился, если бы наша с вами дружба пошла на убыль. Перед вашим уходом позвольте задать вам один вопрос. Мы говорили о возможном намерении Фал-Грижни провозгласить независимость Избранных от герцогской воли. Как вам кажется, что последует за подобным провозглашением независимости?
Бренн задумался над вопросом.
— Результат предсказать трудно. Но если сопоставить достигнутое Грижни могущество в рамках Познания с характером и успехами герцога, думаю, магистру удастся достигнуть своего.
— Тогда Фал-Грижни станет монархом независимого государства, а мы с вами превратимся в его подданных. — Валледж, разумеется, не упомянул о том, что успешный переворот раз и навсегда положил бы конец его собственным надеждам занять кресло главы ордена. — Вам такое придется по вкусу?
— Никогда! Этот человек не достоин править никем и ничем!
— Но давайте исходить из предположения, что ему далеко не обязательно удастся добиться своего. А что произойдет в противоположном случае?
— Конфликт, это ясно.
— Вот именно. Следует исходить из того, что наш герцог решит постоять за себя. А если так оно и будет, то разразится гражданская война. Ланти-Юм разделится на два вооруженных лагеря, погибнут тысячи людей. А в разгар подобных беспорядков келдхару из Гард-Ламмиса может прийти в голову осуществить вторжение. Вас устраивает подобный поворот событий?
— Конечно же нет, но…
— А теперь давайте допустим, что настоять на своем удастся герцогу, а Фал-Грижни будет повержен. Что тогда?
— Грижни будет унижен, а герцог усилит свой контроль над обществом Избранных.
— Боюсь, все будет гораздо хуже. Избранные как целое начнут восприниматься в качестве предателей. С нашей хартией будет покончено раз и навсегда. Наше общество будет распущено, а самих чародеев поодиночке принудят к бегству из страны. И тем самым с Избранными в Ланти-Юме будет покончено. Вас не пугает подобная перспектива?
— Ваша светлость, стоит ли об этом спрашивать?
— И все же вы отказываетесь и пальцем пошевельнуть во избежание всех этих несчастий. — Голос Глесс-Валледжа загремел обвиняюще, от его всегдашней учтивости не осталось и следа. — Вы, Бренн Уэйт-Базеф, обладаете властью предотвратить подобную опасность и не хотите сделать этого. Вы, и только вы самой судьбой предназначены для того, чтобы стать спасителем всего ордена Избранных, — и вы отказываетесь от собственного предназначения. Так что вы после этого за человек?
Бренн молчал. С собственным предназначением бороться трудно. Он подошел к окну и с отсутствующим видом уставился на воды канала Лурейс.
— Конечно, мой дорогой маг Уэйт-Базеф, — продолжил, смягчив тон, Валледж, — вы осознаете абсолютную необходимость самого тщательного догляда за председателем Грижни. Во благо города и во благо ордена Избранных!
Бренн молчал, мысленно уже сдавшись. Валледж посмотрел на него сузившимися глазами.
— Но если мне удастся раздобыть доказательства измены Грижни, — заговорил наконец Бренн, — и таких доказательств будет достаточно для суда над ним, то что тогда произойдет с его семьей? — На миг замолчав, он резко отвернулся, затем посмотрел Глесс-Валледжу прямо в глаза. — Что, например, будет с его женой?
— С дочерью Дриса Верраса? — удивленно переспросил Валледж. — Вот уж над чем я не задумывался!
Его подлинные намерения по отношению к домочадцам Грижни едва ли понравились бы Уэйт-Базефу.
— Она законопослушная и ни в чем не повинная лантийка. Ее выдали за Фал-Грижни против воли, а с тех пор он приручил ее к себе, используя возможности Познания. Она его беспомощная жертва.
— Понятно. — Валледж испытующе посмотрел на собеседника, а затем кивнул в манере, в которой трудно было заподозрить хоть малейший сарказм. — Да, мне все понятно. Что ж, в таком случае, Бренн, для таких людей, как мы с вами, дело чести спасти эту молодую даму. Спасти любой ценой. Вернитесь же на место и давайте это самым тщательным образом обсудим.
После минутного колебания Бренн вернулся на свое место.
Глава 12
"Ну и что теперь?» — подумала Верран.
Она слышала о последнем указе герцога и практически не сомневалась в том, что ее муж не потерпит подобного вмешательства в дела Избранных. Гвардейцы на острове Победы Неса? Он никогда не согласится на это — никогда!
Фал-Грижни уже собрался из дому. Он распорядился о созыве совещания Избранных в потайном зале, которым пользовались лишь в самых экстренных случаях. Даже Верран он не сказал о том, где находится этот зал. Ожидалось, что он пробудет в отсутствии весь день и, возможно, большую часть ночи. Сопровождать чародея должен был Нид, уже оправившийся от ран.
Они стояли на причале Грижни. У них за спиной, прекрасный и строгий, высился дворец. Их ожидал крытый домбулис, тщательно замаскирована была и его геральдика. Студеный ветерок скользил над поверхностью канала, небо было цвета покрытого ржавчиной железа. Все было готово к отплытию, оставалось только попрощаться с женою.
Верран не скрывала своего любопытства. Стоило мужу посмотреть на нее, как она осведомилась:
— Вы уже решили, как поступите, лорд? Я понимаю, что вы не собираетесь покориться воле его высочества.
— Ничего вы не понимаете, мадам. Вы всего лишь предполагаете, но знать наверняка ничего не можете. — Он невозмутимо посмотрел на нее. — И в вашем неведении залог вашей собственной безопасности.
— Что касается моей безопасности, то я уповаю не столько на собственное неведение, сколько на могущество моего мужа. Он сумеет оберечь и меня, и нашего еще не родившегося ребенка.
— Я рад, что вы так уверены во мне. Так неужели вы не хотите довериться моему суждению о том, что вам лучше обойтись без опасного знания?
— Но в знании заключается сила, и это не раз говорили вы сами. — Она посмотрела в его непроницаемые глаза. — А я ведь ваша жена. Неужели жена Грижни не заслуживает его доверия?
Он пристально посмотрел на нее, помолчал немного, а потом ответил:
— Вы и впрямь слишком молоды, чтобы возлагать на вас опасную ответственность.
— Но не слишком молода для того, чтобы подарить вам наследника. Я ваша жена и прошу вас воспринимать меня именно в таком качестве.
Он едва заметно кивнул.
— В том, что вы говорите, есть своя правда. Мы поговорим об этом позже, после моего возвращения. А до тех пор оставайтесь здесь под надежной охраной. Строго говоря, мне бы даже не хотелось, чтобы вы выходили из дворца. Даже в сад.
Верран была ошеломлена:
— Даже в сад? Но почему? Неужели опасность действительно так велика? — Он ничего не ответил, и она добавила: — Но как насчет вашей собственной безопасности? Вы отправляетесь в путь в сопровождении лишь одного слуги!
— Я способен постоять за себя. И маловероятно чтобы сегодня кому-нибудь вздумалось покуситься на мою жизнь напрямую. С другой стороны, моим врагам ясно, что моя самая главная слабость заключается в… — Он резко оборвал фразу. — Итак, не выходите сегодня из дому, мадам. И всего хорошего.
Грижни и Нид взошли на борт домбулиса. Верран постояла на причале, провожая взглядом высокую фигуру мужа в темном плаще, пока она вместе со всей лодкой не растаяла в утреннем тумане. Затем медленно и нехотя вернулась во дворец, и слуги тут же тщательно заперли двери изнутри.
Время еле ползло. Верран провела несколько часов, продумывая и мысленно репетируя разговор с мужем, в ходе которого ей предстояло убедить лорда Грижни поделиться с нею всем, что он знает или хотя бы вправе ей сказать. Она также подумала о последствиях возможного провозглашения независимости Избранных в ответ на нестерпимые санкции его высочества и пришла к выводу, что подобный поворот событий пойдет на пользу герцогу Повону Дил-Шоннету, позволив ему расправиться с магистром ордена Избранных Грижни раз и навсегда. В таком случае противникам Фал-Грижни вполне могла прийти в голову мысль о его убийстве. Внезапно озябнув, Верран подсела к мраморному камину. Ей и в голову не пришло, что от летящих оттуда искр может пострадать ее шелковое платье. Она приблизила руки к огню. Убить лорда Террза Фал-Грижни? Такое проще сказать, чем сделать. Пусть только попробуют! Он был как минимум вдвое умнее и втрое могущественнее всех своих врагов; он их наверняка должен уничтожить. По крайней мере, именно в этом уверяла себя Верран. Но, пока она глядела на пламя, его алые языки потемнели и стали багровыми. И среди этих языков она увидела призрачный образ своего мужа — и лицо его было лицом мертвеца. Всплеснув руками, Верран поспешно поднялась с места. Огонь горел совершенно нормально. Должно быть, такие фокусы вытворяет с нею ее собственное воображение.
Но чем он занимается и когда он вернется?
Она решила побыть в обществе мутантов — и на какое-то время их радостное шипение позволило ей забыть о тревогах. Но ненадолго. Когда же он вернется домой?
Зимний вечер опустился на землю рано, и Верран приветствовала его приход. Потому что ей казалось, будто нынешний день никогда не кончится. А теперь она стояла у одного из высоких арочных окон в главном зале и наблюдала за тем, как становится угольно-черным небо над причудливыми башнями и куполами города Ланти-Юм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46


А-П

П-Я