https://wodolei.ru/catalog/chugunnye_vanny/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Если бы герцог Повон не сомневался в том, что магистр и Совет Избранных не питают к нему недобрых чувств, он и сам не ожесточился бы в ответ, а тем самым со взаимными манифестациями враждебности было бы покончено раз и навсегда.
Механику столь удивительной метаморфозы он расписывать во всех деталях не стал. Да в этом и не было никакой необходимости.
— И наконец, заключительный аргумент председателя, — продолжал Глесс-Валледж. — Он затрагивает обязанности Избранных вторгаться в государственные дела. Что возразить на это? Как ответить на злонамеренную попытку извратить принципы, на которых основывается наше сообщество? Собратья, разве мы с вами политики? Или же мы мудрецы-чародеи, назначение которых состоит в том, чтобы разгадывать тайны Вселенной? Стоит ли нам вторгаться туда, где нас не ждут и не зовут и где мы не сможем принести никакой пользы? Или же нам следует сосредоточиться на своей работе с тем, чтобы исполнить предназначение Избранных? Друзья мои и собратья, для ответа на этот вопрос я заглянул в глубину собственной души. А теперь предоставляю вам с присущей вам мудростью сделать то же самое.
Закончив на этой тяжелой и меланхолической ноте, Валледж опустился в кресло.
Леди Верран была потрясена настолько, что забыла о всегдашней скромности. Обратившись к Вей-Ненневей, она спросила:
— Неужели все маги импровизированно ораторствуют с таким мастерством?
— Насколько я знаю Глесс-Валледжа, он готовил эту речь долгие недели, — ответила Ненневей. — Дорогая моя, ваш муж идет на колоссальный риск.
Теперь поднялся с места член Совета по имени Джинзин Фарни. По его внешности можно было безошибочно судить о его крестьянском происхождении и именно по этой причине он пользовался особенной популярностью у простолюдинов Ланти-Юма. Черты лица у него были грубые, лоб низкий. Но за невзрачным фасадом скрывались ум, образование и поразительная искушенность в мирских делах.
— Глесс-Валледж говорил со всегдашней последовательностью и осторожностью. Но если воспринять его слова буквально, то единственным доказательством возможной правоты Фал-Грижни и его теории стало бы какое-нибудь грандиозное несчастье. Что касается лично меня, то мне не хотелось бы стать свидетелем несчастья только для того, чтобы убедиться в правоте чьих-то слов. Я подхожу к сложившейся ситуации, исходя из собственных познаний в истории города, и мои наблюдения заставляют меня сделать выводы, сходные с теми, к которым пришел председатель Совета. Ради нашего общего блага герцога необходимо незамедлительно направить на путь истинный, заставив свернуть с ошибочного и пагубного.
Фарни здесь очень уважали, и его слова произвели сильное впечатление на собравшихся. В поддержку доводов Фал-Грижни выступил Дрервиш Дей-Лимит. Его поддержал и Чес Килмо. Однако осторожный мудрец Ледж Ром-Юзайн выступил в пользу Глесс-Валледжа, его примеру последовали еще двое или трое красноречивых ораторов. Лишь Бон Дендо оставил свое мнение при себе.
Леди Верран огляделась по сторонам. Чародеям в амфитеатре, как старейшинам, так и представителям низшего звена, было явно не по себе. Меж тем растерянность и замешательство, сейчас очевидные, члены общества Избранных испытывали крайне редко. Верран и представить себе не могла, что эти легендарные и даже несколько зловещие люди могут прийти в подобное смущение. Они перешептывались, как самые обыкновенные смертные.
А ее муж?.. Верран вновь посмотрела на подиум. Он сидел, как всегда, неприступный и непроницаемым взглядом смотрел на своих коллег. Она вспомнила его слова о том, что как председатель Совета он вправе решить этот вопрос единолично. Ей пришло в голову, что он, возможно, открыл дискуссию лишь ради уважения к коллегам. Не исключено, что он собирается самым внимательным образом выслушать всех ораторов с тем, чтобы затем хладнокровно поступить по-своему. Судя по всему, многие из собравшихся в зале магов воспринимали происходящее точно так же, потому что они не переставали перешептываться и этот шепот сливался в единый, пожалуй, разгневанный хор. В какой-то миг Фал-Грижни повернул голову, и Верран увидела его глаза. Он посмотрел прямо на нее, причем лицо его ничуть не переменилось, и все же она почувствовала… но что?.. пожалуй, одобрение и поддержку.
В одном из задних рядов поднялся с места молодой, но тучный и даже несколько обрюзгший человек. Зеленая кайма вокруг эмблемы двуглавого дракона у него на плаще свидетельствовала о том, что он принят в число Избранных совсем недавно.
— Ага, вот оно! Начинается, — пробормотала Вей-Ненневей. — И раньше, чем я думала.
Верран испытующе посмотрела на нее.
— Этого толстяка зовут Ниро Лис-Дедделис, он креатура Глесс-Валледжа. Валледж вечно поддерживает кандидатуры каких-нибудь молодых людей и, по существу, проводит их в число Избранных. Зато потом они, разумеется, чувствуют себя перед ним в долгу. Дедделису и хочется расплатиться с благодетелем. Но почему-то мне кажется, что он малость перестарается.
Верран не поняла этих тонкостей. Она села так, чтобы смотреть в лицо Дедделису.
— Услышанное нами сегодня граничит с государственной изменой! — Дедделис буквально полыхал, обуреваемый праведным гневом. Но эффект был не так велик, потому что голос у него оказался неожиданно писклявым. — Это возмущает меня, это огорчает меня, а главное, ужасает! Тут, среди нас, находятся некоторые, настолько укоренившиеся в структурах власти нашего сообщества, что они, как им кажется, вправе посягать и на высшую государственную власть. Мы все коренные лантийцы — и все же наши сограждане относятся к нам со страхом и недоверием. А если говорить о людях невежественных, то и с ненавистью! И сейчас мне кажется, что я их даже не осуждаю, потому что и мне, Ниро Лис-Дедделису, предатели ненавистны! Поэтому я призываю коллег раз и навсегда показать всему миру, что вызывающее поведение одного лидера не может превратить в предателей нас всех! Мы должны воспротивиться тирании в рамках собственного сообщества, и поэтому я настаиваю на голосовании! Настаиваю на нем и требую его!
Его яростная жестикуляция была столь же красноречива, как и слова.
— Почему он так орет? — спросила Верран.
— Потому что он молод, — пожала плечами Ненневей.
— Но что тут вообще происходит?
— Как мне представляется, молодой протеже Валледжа только что совершил колоссальную ошибку. Я говорю о голосовании, на котором он настаивает. Для того чтобы перевесить волю председателя Совета, необходимо собрать девяносто процентов голосов. Подобный расклад просто-напросто исключен. Голосование, если оно, конечно, состоится, только, укрепит позиции вашего супруга..
— Ага, понятно.
Верран стало немного легче. Она взглянула на подиум. Фал-Грижни и Джинзин Фарни о чем-то переговаривались. На лице у одного из сторонников Валледжа, Леджа Ром-Юзайца, было написано глубочайшее отвращение. У самого Валледжа был такой обескураженный вид, словно его любимый щенок только что опрокинул шахматную доску и перевернул фигуры. Конечно, многие из подводных течений оставались для Верран загадкой, однако в одном она сейчас не сомневалась: ее мужу не о чем было беспокоиться. Поэтому она с еще большим интересом принялась следить за дальнейшим развитием событий.
— Член ордена Избранных Ниро Лис-Дедделис, ученый и чародей, слово предоставляется вам.
Даже столкнувшись с дерзкой выходкой, Фал-Грижни не пожелал уклониться от ритуала.
— Ваша непревзойденность, будучи чародеем и членом ордена Избранных, я настаиваю на проведении общего голосования по вопросу об отношении Избранных к политике его высочества.
Молодой чародей произнес это столь же формально, более того, в его голосе послышались подобострастные нотки.
Но если Грижни и заметил подобострастие, то оставил его без внимания.
— Значит, так тому и быть. Давайте же немедленно проголосуем и подсчитаем голоса с тем, чтобы потом перейти к рассмотрению других вопросов.
Было ясно, что и голосование он считает пустой формальностью.
Рядом с собой Верран услышала воистину убийственное шипение. Она посмотрела на Нида, который, в свою очередь, угрожающе взирал на Дедделиса. Мутант уже выпустил когти. Он начал подниматься с места, но Верран успела положить руку ему на плечо.
— Прекрати, Нид! Немедленно прекрати! — Ее голос звучал необычно резко. — Если ты устроишь здесь переполох, лорд Грижни пожалеет о том, что взял тебя. Ему будет за тебя стыдно, понял? Очень стыдно!
Внезапно возникшая необходимость голосовать не застигла Избранных врасплох. К ручке каждого кресла была прикреплена коробка, в которой лежали две таблички — черная и белая. И вот по рядам прошел писец с урной, в широкую прорезь которой каждый из членов ордена опускал одну из своих табличек.
— Белая табличка означает одобрение намерений вашего мужа, — пояснила Вей-Ненневей. — А черная, наоборот, несогласие с ними.
Верран внимательно наблюдала за происходящим. Насколько она могла судить, большинство чародеев опускало в урну белые таблички. Когда писец подошел к их креслам в середине первого ряда, Вей-Ненневей бросила в урну белую табличку, а затем озабоченно нахмурилась.
— Он же выиграет, — сказала Верран.
— Это совершенно очевидно. Причем очевидно настолько, что я гадаю, в чем, собственно говоря, здесь фокус.
— Но вы же сказали, что этот неуравновешенный молодой толстяк совершил глупую ошибку, предложив голосовать.
— Возможно, это и так. Остается только надеяться, что за всем этим не скрывается ничего другого.
— А что же тут может скрываться?
— Не волнуйтесь, дорогая моя. Должно быть, я и сама зря тревожусь, — сказала Ненневей. — Наверняка вам уже известно, что Террз в состоянии постоять за себя.
— Постоять за себя в каких обстоятельствах?
— Ну, например, защититься от любой интриги, предпринятой коллегами.
— Но кому придет в голову затеять такую интригу, мадам? Или Избранные считают, что лорд Грижни руководит Советом некомпетентно?
— Он чрезвычайно сильный руководитель, и, соответственно, у него есть враги. Но безвольный руководитель, не имеющий врагов, вовсе не обязательно хорош. А Фал-Грижни — подлинное воплощение воли. И даже его злейшие враги вынужденно признают это.
— Так каких же качеств хорошего руководителя ему недостает?
— Дипломатичности. Терпимости. Выдержки. Гибкости. И еще необходимой во многих случаях уклончивости. Все эти качества у Фал-Грижни отсутствуют.
Верран почувствовала себя несколько задетой.
— Если у него отсутствует столь многое, то чего ради его выбрали на эту должность?
Нахмурившись, она отвела взгляд от собеседницы.
Сидя за маленьким столом в одном из концов зала, писец в присутствии трех свидетелей подводил итоги голосования. Настроение у большинства чародеев было унылое, прямо-таки похоронное. Лис-Дедделис стоял в центре довольно большой группы людей. Он громко говорил и отчаянно жестикулировал. Верран, пристально посмотрев на него, подумала, что он не выглядит молодым человеком, только что совершившим колоссальную ошибку.
— Террза не выбирали магистром. Он выиграл свою должность, — сказала Вей-Ненневей, и Верран с удивлением посмотрела на нее.
— Как это выиграл? В лотерею?
— Разумеется нет!
— Тогда прошу прощения за свое невежество.
— Вы ничуть не более невежественны, чем большинство наших сограждан. Такова политика Избранных — как можно меньше сообщать посторонним о наших процедурах. Должность магистра и председателя Совета — это прерогатива того из мудрецов-чародеев, кому присуща наибольшая мощь в рамках Познания. Так повелось еще со дней Неса. Позже не раз возникал разговор о необходимости учитывать и некоторые другие качества, но пока суд да дело, прежнее правило остается в силе. На протяжении многих лет положение Фал-Грижни никем не оспаривалось, потому что его мощь в рамках Познания не знает себе равных. Потому-то я в такой мере и озадачена.
— Вы имеете в виду это голосование?
— Да. Решение Грижни таким путем отменить не удастся. Но если число поданных против него голосов достигнет четверти от общего количества чародеев, а такое вполне вероятно, это будет признано достаточной причиной для того, чтобы кто-нибудь послал ему официальный вызов на соревнование за пост председателя. А если дело сложится именно так, состоится и само состязание, и его победитель будет объявлен магистром и председателем Совета. Но невозможно хотя бы на миг поверить в то, что такой щенок, как этот Дедделис, осмелится вступить в состязание с Фал-Грижни. Из подобной схватки Дедделис вышел бы с навсегда помраченным разумом, и ему самому об этом, конечно, известно.
— Но, может быть, он и не хочет вступать в состязание? Может, он просто рисуется?
— Это крайне опасная для него бравада.
Голоса меж тем подсчитали. Писец поднялся на подиум, чтобы объявить результаты. Общее количество Избранных составляло двести три человека, из них на сегодняшнем совещании присутствовали сто девяносто девять. Писец насчитал пятьдесят три черные таблички.
Ниро Лис-Дедделис поднялся на ноги.
— Недоверие, — торжествующе возопил он. — Недоверие! В поддержке отказано! Авторитет председателя Совета Грижни поставлен под сомнение!
— Что это на несчастного дурака нашло? — пробормотала Вей-Ненневей, и Верран услышала ее слова.
По всему залу чародеи с откровенным недоумением переглядывались и перешептывались.
— Поставлен под сомнение кем, маг Лис-Дедделис? — со всегдашней невозмутимостью осведомился Фал-Грижни.
Воцарилась мертвая тишина. Но на Лис-Дедделиса это, похоже, не произвело ни малейшего впечатления.
— Я предъявляю вам формальный вызов, ваша непревзойденность, — провозгласил он. — По праву, дарованному мне общим для нас всех законом, я предъявляю вам вызов!
Фал-Грижни всмотрелся в лицо молодого соперника.
— Позвольте мне удостовериться в том, что я понял вас правильно. Вы предъявляете мне формальный вызов и настаиваете на состязании в рамках Познания по правилу Неса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46


А-П

П-Я