Однако существуют два факта, которые это опровергают.— Какие это факты? — спросил Брэндон.— Во-первых, свет в комнате был включен. Если бы Уоткинс ждал возвращения хозяев, он бы его так ни за что не оставил. Уходя, ребята освещение погасили. Поэтому естественно, что, если бы, вернувшись, они обнаружили его включенным, это возбудило бы их подозрения. Далее, обрати внимание на то, что штора не была опущена до конца, а оставалась приподнятой на несколько сантиметров, что позднее позволило девушкам, заглянув в коттедж, увидеть торчащие из-за шкафа ноги бродяги.— Давай, давай, Дуг. Я слушаю.— Это не согласуется с тем, что Уоткинс дожидался чьего-то возвращения в коттедж. Будь оно и впрямь так, он наверняка бы опустил штору до самого подоконника и, кроме того, выключил бы электричество. Теперь допустим, что засада была устроена на кого-то, кто должен был пройти мимо коттеджа в глубь мотеля. Заметь, этот коттедж — ближайший к шоссе. Его окна выходят прямо на подъездную дорогу. Тогда тот факт, что штора была слегка приподнята, будет означать, что Уоткинс умышленно оставил ее в таком положении, чтобы иметь возможность наблюдать за дорогой.— С включенным в комнате освещением он бы ничего не увидел, — заметил шериф.— Это верно. Но ему ничего не стоило в нужный момент выключить свет. К тому же он не смог бы написать записку, которую хотел прикрепить к телу, в темноте.— Тогда почему он оказался за шкафом? — спросил Брэндон.— Тут, конечно, опять неувязка, — согласился Селби. — Но я вел речь главным образом о том, что наша гипотеза, будто Уоткинс дожидался возвращения одного из обитателей коттеджа, совершенно не согласуется с имеющимися фактами. Кроме того, мы абсолютно не учли, что Уоткинс совсем не обязательно был должен устраивать засаду именно на них.— К чему ты клонишь? — спросил Брэндон. Селби кивнул в направлении Джеймса Грейса, который, обливаясь потом, сидел на краю кровати и размазывал текущие из глаз слезы.— Грейс, — сказал он, — накануне отправился в Лос-Анджелес и должен был вернуться далеко за полночь. А что, если Уоткинс поджидал его?.— С чего ты это взял?— Не имеет значения. Допустим, Грейс возвращается часа в три-четыре утра домой. Он видит свет в одном из коттеджей. Естественно, он останавливается. Штора на окне приподнята. Грейс заглядывает внутрь, чтобы выяснить, что происходит. Ведь это он оплачивает газ и электричество и, судя по тому, что у него имеются разногласия с газовой компанией, тщательно следит за счетами. Заглянув в окно, он видит, что печка работает на полную. Имея ключ, который подходит ко всем коттеджам, и видя, что в пустой комнате сияет иллюминация и вовсю кочегарит отопление — что он сделает? Самое логичное, что только может быть в данной ситуации, а именно: войдет, чтобы выключить свет и газ.Брэндон задумчиво кивнул.— Тогда, — продолжал Селби, — спрятавшийся за шкафом Уоткинс сможет убить Грейса, приколоть на его тело записку и, выскользнув за дверь, исчезнуть. Произойди все именно таким образом, у нас бы никогда не возникло ни малейшего подозрения относительно личности убийцы, потому что нам бы просто не пришло в голову связать встреченного случайно на дороге бродягу со смертью хозяина мотеля.— Черт возьми, а ведь в этом что-то есть, Дуг!— Ладно. Только держи это пока при себе. Давай предоставим Грейсу побольше свободы и посмотрим, не запутается ли он. Помни, он поклялся, что не знал Уоткинса и никогда прежде не видел.— Раз уж на то пошло, — включилась в разговор Сильвия Мартин, — в записке Уоткинс упоминал, что человек, которого он собирается убить, не знает его.— Это верно, — согласился Селби.— Слушай, Дуг, а может, просто возьмем Грейса и тряхнем его хорошенько? — предложил Брэндон. — Предъявим ему обвинение в убийстве по неосторожности и допросим как следует.— Не думаю, что это даст какой-то результат. Кроме того, я сильно сомневаюсь, что Грейсу известно, что имел против него Уоткинс. Пока ясно лишь, что названные мной факты не согласуются ни с тем, что Уоткинс дожидался возвращения одного из обитателей коттеджа, ни с тем, что он использовал коттедж в качестве укрытия, из которого собирался в кого-то стрелять. Зато это могла быть бесподобная приманка для завлечения Грейса навстречу собственной смерти. Причем все улики указывали бы на то, что преступление было совершено Каттингсом или Глизоном.— А бутылка виски и три стакана на шкафу подтверждали бы это, — добавил Брэндон.Селби согласно кивал.— Вот видишь, мне совершенно незачем ехать в Сан-Франциско, — сказал шериф.— Наоборот, Рекс. Тут как раз начинается самое главное. Ты не забыл о Тэлботе Грейсе? Он прилетел в Лос-Анджелес на несколько часов раньше, чем предполагалось. Где он провел это время — одному Богу известно. Он вполне мог съездить в Мэдисон-Сити и вернуться обратно в Лос-Анджелес. Сегодня он в Сан-Франциско, где пробудет до понедельника, а в понедельник вечером отправится в Сиэтл. Думаю, тебе не мешает с ним побеседовать.— Ладно, как только закончим здесь, поеду в Лос-Анджелес и сяду в сан-францисскую «сову».Грейс поднялся на ноги, отер со лба пот и неверными шагами направился к двери.— Он не выдержал! — воскликнул Брэндон и бросился к входу в коттедж.Селби и Сильвия последовали за ним. Шериф распахнул дверь. Волна горячего, безжизненного воздуха ударила им в лица, вызвав болезненное ощущение в ноздрях, от которого из глаз потекли слезы. Спотыкаясь, Грейс переступил через порог, несколько раз судорожно схватил ртом воздух и принялся кашлять. Немного придя в себя, он прислонился к стене коттеджа и упрямо проговорил:— С печкой… все в порядке… Там просто чертовски… жарко… Я весь взмок…— Как ты себя чувствуешь, Джимми? — поддерживая Грейса под руку, спросил Брэндон.— Голова немного кружится… Похоже, мое сердце уже не то, что прежде… Там просто было слишком жарко. Как в пекле. А с печкой все в норме… Да и не стал бы ее никто так сильно включать… Так что штука не в том, что печка слишком плохая, а в том, что она слишком хорошая…Наблюдавший за счетчиком представитель газовой компании что-то прокричал. Селби и Сильвия Мартин подошли к нему.— Что у вас? — спросил прокурор.— Думаю, это будет вам интересно, — ответил мужчина. — За то время, что Грейс находился в коттедже, через счетчик прошла ровно половина того количества газа, которое, согласно записям, было израсходовано прошлой ночью.Селби посмотрел на часы.— Грейс пробыл в коттедже полных семнадцать минут. Продолжайте следить за счетчиком.Мужчина кивнул.Селби взял Сильвию под руку и отвел ее к выполненному в виде арки въезду в мотель «Кистоун», подальше от ушей склонившегося над прибором ревизора.— Ну вот, Грейс и выдал себя, — произнес он.— Каким образом?— Его собственные записи указывают на то, чего в действительности просто не могло быть. Выходит, он с ними мудрил. Он так стремился доказать, что его оборудование в полном порядке, что слегка перестарался. Прошлой ночью газовый счетчик был должен работать приблизительно с двух и до без двадцати четыре. А это один час и сорок минут.— Но откуда тебе это известно?— Тело обнаружили около трех двадцати. Девушки оделись, побежали к телефону и вызвали Ларкина. Ларкин связался с Рексом Брэндоном. Они прибыли сюда и выключили печку приблизительно через двадцать минут. То есть в три сорок. Далее, мы знаем, что Уоткинс проник в коттедж прежде, чем начался дождь. Его ботинки были в пыли, но грязи на них не было. А дождь начался около двух.— Но если ты все это знал заранее, то зачем позволил Грейсу проводить эксперимент? — спросила она.— Потому что я хотел его проверить. Видишь ли, согласно записям Грейса, прошлой ночью печка работала ровно тридцать четыре минуты. Из них двадцать — после того, как было обнаружено тело. И если его цифры верны, то это означает, что до того момента, как девушки заглянули в окно, Уоткинс мог находиться в коттедже не более четырнадцати минут. А это не лезет ни в какие ворота, потому что Грейс сам только что пробыл там на протяжении семнадцати минут и вышел оттуда живой и невредимый.Сильвия подняла на Селби недоверчивый взгляд.— Дуг, скажи, зачем тебе вдруг понадобилось избавляться от Рекса Брэндона? Почему ты хочешь отправить его в Сан-Франциско?— Потому что я собираюсь совершить политическое самоубийство и не хочу ставить Рекса вместе с собой под удар.— Что ты задумал?— Я намерен показать Чарльзу де Витту Стэплтону, кто из нас является подлинным хозяином прокурорского кресла в этом графстве, — ответил Селби.Она заглянула ему в глаза. Затем, словно повинуясь тому, что она в них увидела, протянула ему руку и произнесла:— Ты можешь на меня рассчитывать, Дуг. Глава 12 Селби приехал домой. Дежурный на коммутаторе передал, что его разыскивал Чарльз де Витт Стэплтон и просил прокурора перезвонить ему сразу же, как тот появится.Селби вошел в комнату, набрал номер и услышал отрывистую речь Стэплтона-старшего:— Хэлло, Селби. Как поживаете?— Спасибо, хорошо, мистер Стэплтон. Удачно съездили?— Поездка была очень напряженной, — сухо ответил тот. — Послушайте, Селби, я хочу просить вас об одном одолжении.— Каком? — настороженно произнес прокурор.— Мне нужно с вами поговорить. Сами понимаете, я только что вернулся из продолжительного делового турне, стол завален скопившимися бумагами, дел невпроворот. Даже не знаешь, за что и хвататься. Так что сам я приехать к вам не могу. И я вдруг подумал, а не согласитесь ли вы заскочить ко мне на пару минут?— Видите ли, мистер Стэплтон, сейчас я веду расследование. Поэтому…— Это не отнимет у вас много времени. Я уверен, мы быстро все сможем уладить.— Хорошо, договорились. Где вы сейчас? В своем кабинете на заводе?— Да, я на заводе. Там в приемной дожидаются несколько человек, но я предупрежу секретаршу, чтобы она вас сразу же проводила ко мне.— Я буду минут через пять, — ответил Селби.Он повесил трубку, умылся, надел пальто и шляпу и спустился к машине.Мэдисоновский сахаросвекольный завод находился километрах в трех от города. Это было внушительных размеров сооружение, которое добрую часть года стояло без дела, но временами начинало гудеть, словно улей, напоминая столбами поднимавшегося из труб дыма и пара гигантский чайник, задорно бурлящий и булькающий на конфорке дровяной печи. Селби въехал на большой двор, подкатил к административному зданию и вышел из машины. Он прошел мимо кабинетов членов правления и, толкнув дверь с табличкой «ПРЕЗИДЕНТ», обратился к сидевшей в приемной секретарше:— Мне была назначена встреча…В то же мгновение она была на ногах.— Да, мистер Селби. Мистер Стэплтон вас немедленно примет.Она провела его мимо нескольких дожидавшихся приема посетителей и распахнула дверь в пышно обставленный личный кабинет хозяина завода.Чарльз де Витт Стэплтон был в Мэдисон-Сити крупной фигурой. Президент сахаросвекольной компании, он полностью контролировал основную статью доходов городского бюджета, и его манера держать себя наглядно свидетельствовала о том, что он не испытывал недостатка информации относительно собственной значимости. Одетый в дорогой костюм, высокий и грузный, с изысканными манерами, но холодными глазами и жестким ртом под коротко подстриженными седыми усиками, он имел славу человека, пропускающего посетителей сквозь свой кабинет с невероятной скоростью.— Добрый день, Селби, — произнес он, пожимая руку окружного прокурора. — Вы отлично выглядите, мой мальчик! Похоже, бремя ответственности пошло вам на пользу. Проходите и усаживайтесь… Вон туда, к столу… Хотите сигару? Их делают для меня в Гаване.Изображая гостеприимство, Стэплтон царственным жестом холеной пухлой руки откинул крышку шкатулки и протянул ее Селби. Аромат душистого гаванского табака расплылся по комнате.— Благодарю вас, — ответил Селби, — но я убежденный курильщик трубки. В крайнем случае — сигарет.По лицу Стэплтона проскользнуло разочарование. Он подержал крышку шкатулки еще секунду открытой, затем захлопнул ее и опустился в большое крутящееся кресло позади стола.— Вы давненько не бывали у меня в доме, Селби, — произнес он. — Раньше вы с Инее много играли в теннис, практиковались в верховой езде. Надеюсь, вы не позволите служению общественным нуждам превратить вас в развалину?— Думаю, нет. Хотя сейчас, конечно, у меня стало гораздо меньше свободного времени, чем когда я работал практикующим юристом.— С этим приходится мириться. Вы занимаете важный пост… Очень важный пост. Но вы должны помнить, Селби, что ваш первый долг — это долг по отношению к собственному организму. Ваше тело — это машина, которая мчит вас по жизни… Впрочем, я, пожалуй, не слишком подхожу для такой проповеди. Вечно в бегах, на совещаниях, которые затягиваются далеко за полночь… Однако вы ведь пришли сюда не для того, чтобы обсуждать мои дела, и я не стану отнимать у вас время обсуждением ваших.Я хотел побеседовать с вами о своем сыне, Джордже. Не знаю, хорошо ли вы его помните. Он вряд ли бывал дома, когда вы заходили к Инее. У него не домашний характер. Я даже не осмелюсь утверждать, что он проводит в своей комнате хотя бы один вечер из тридцати… Но такова нынешняя молодежь. Джордж мальчик неплохой, но сейчас он подошел к возрасту, когда мать его уже больше не понимает. Их жизни текут теперь в разных направлениях. Миссис Стэплтон, как вы, наверное, знаете, ведет большую благотворительную деятельность. Положение моей супруги… равно как и сознание своего общественного долга, — поспешно добавил он, — обязывает ее проводить значительную часть времени вне дома. Меня же дела заставляют постоянно курсировать между Мэдисон-Сити и Нью-Йорком.Тут он сделал долгую паузу, чтобы Селби как следует прочувствовал контраст между человеком, олицетворяющим неотъемлемую часть национальной экономики, и обыкновенным окружным прокурором.— Так вот, вернувшись из последней поездки, — продолжил Стэплтон, — я обнаружил, что в мое отсутствие Джордж слишком распустился. Он не только тратил больше отведенной ему суммы, но и раздавал долговые расписки и выписывал чеки будущим числом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26