– Хм, смотри-ка, тут есть и очень интересные экземпляры. Наш новый знакомый, очевидно, настоящий книголюб. Ты только взгляни вот на эти.
– А что это за книги? – спросила Делла Стрит. – Не сманивай меня с места, шеф. Здесь газовый радиатор и прелесть как тепло.
Мейсон оглянулся на нее. Делла поставила ноги на каминную решетку. Теплый воздух, поднимаясь снизу, слегка колыхал подол ее платья.
Мейсон засмеялся.
– Сам бы надел когда-нибудь платье в холодную дождливую погоду... сказала Делла. – Так что там за книги?
– По самым различным предметам, – сказал Мейсон, – но видно, что все это очень дорогие издания в прекрасных переплетах и...
Послышались шаркающие шаги, и в комнату вошел Карлин, неся большой поднос с огромным глиняным кофейником, несколькими чашками и блюдцами, до половины наполненной бутылкой сливок и большой хрустальной сахарницей.
Он растерянно посмотрел на стол.
– Подождите минутку, – сказала Делла Стрит. – Я вам сейчас помогу.
Она сложила стопками книги и журналы. Карлин благодарно улыбнулся Делле, поставил поднос на стол и начал разливать кофе.
Чашки были разномастные, надтреснутые и старые.
– Боюсь, что сервиз оставляет желать лучшего, – извинился Карлин все с тем же насмешливым выражением. – Чашка с отбитой ручкой, разумеется, достанется хозяину. Впрочем, довольно извинений. Это дом холостяка, и принимайте его таким, каков он есть. Пейте кофе и давайте знакомиться.
Мейсон помешал кофе, сделал глоток и, взглянув на Деллу, одобрительно кивнул.
– Кофе просто великолепный.
– Благодарю. Я рад, что он вам понравился.
– Вы сами себе готовите? – спросила Делла Стрит и поспешно добавила: – Простите, я, конечно, не имею права совать нос в чужие дела.
– Да пожалуйста, – сказал Карлин. – Я люблю готовить. Ем, когда захочется, и вкусы у меня причудливые. Проголодаюсь и стряпаю себе что-нибудь. Когда не голоден – не ем. Одно из бедствий так называемой цивилизации – это то, что мы рабы времени. Люди придумали часы, и теперь вся наша жизнь подчинена движению часового механизма.
– У вас тут есть очень интересные книги, – сказал Мейсон.
Карлин криво улыбнулся.
– Мистер Мейсон, давайте обойдемся без предлогов и вежливых вступлений. Я понимаю, что вы пришли сюда в такой час не для того, чтобы говорить о погоде, кофе или моих книгах. Вам что-то нужно узнать у меня. Я готов удовлетворить ваше любопытство. Потом, если захотите, можете удовлетворить мое. Я вдовец. Живу здесь уже пять лет. У меня есть небольшой доход, которого при некоторой бережливости мне хватает на жизнь. У меня есть своего рода хобби. В подвале дома я оборудовал типографию и храню там небольшой запас самой отборной бумаги. Время от времени, когда мне попадается в журналах заслуживающий внимания материал, я его перепечатываю, причем сам подбираю шрифт, который кажется мне наиболее подходящим, и переплетаю в дорогую кожу. А иногда, если нахожу стоящую книгу, я снимаю с нее старый переплет и переплетаю заново в кожу ручной выделки. Кроме того, я увлекаюсь и фотографией. У меня есть темная комната и очень хороший увеличитель. Мне нравится бродить с камерой и фотографировать то, что мне приглянется. Причудливую игру света и тени. Разные настроения природы. Утренний свет солнца, просачивающийся сквозь ветки дуба. Волны, с шипением набегающие на песчаный пляж после шторма. Я думаю, все люди умеют ценить красоту, но должен признать, что в молодые годы меня привлекали более одушевленные объекты. – Карлин улыбнулся, вспоминая. – Теперь я занимаю более философскую позицию и ценю красоту вообще. Как видите, мистер Мейсон, я был с вами вполне откровенен. Очередь за вами.
– Я адвокат, – сказал Мейсон. – Поверенный своих клиентов. Многого, о чем бы мне хотелось рассказать, я не вправе открыть.
– Это понятно, – сказал Карлин. – Тогда расскажите то, что вы открыть вправе.
– Прежде всего, – начал Мейсон, – я вам скажу откровенно, что не знаю, кто мой клиент.
– Этого быть не может!
– Уверяю вас.
– Но тогда почему же вы согласились представлять его интересы?
– В виде исключения. Этот случай совершенно особый. Мои клиент просил меня кое-что вам передать.
– Что именно?
Мейсон вытащил из кармана газетную вырезку.
– Прежде всего меня попросили показать вам эту вырезку.
Карлин поднялся с кресла, подошел к Мейсону, взял вырезку из его рук и сказал:
– Она мне ничего не говорит. Впрочем, давайте посмотрим, гм... Здесь пишут о какой-то молодой женщине, которая была арестована за неблаговидные дела.
– Вы ее знаете? – спросил Мейсон.
– Боже мой, конечно, нет!
– Или, может быть, у вас когда-то что-то было... вы уж извините меня, мистер Карлин... может быть, когда-нибудь вас пытались шантажировать?
– Отнюдь нет. Возможно, дело прояснится, если вы скажете, что просил мне передать ваш клиент?
– Меня просили вам передать, – сказал Мейсон, – что при сложившихся обстоятельствах вы должны подыскать себе другого компаньона.
– Кто передал вам это поручение? – нахмурившись, спросил Карлин.
– Клянусь, я не могу вам этого сказать.
– Не можете или не хотите?
– Это уж как вам угодно.
– Вы точно передали просьбу?
– Абсолютно точно.
– Это поручение было написано?
– Нет.
– Скажите, а к чему относятся слова «при сложившихся обстоятельствах»?
– Не знаю.
Карлин задумчиво нахмурился и немного погодя покачал головой.
– У меня нет компаньонов, мистер Мейсон.
– Может быть, вы заключили какую-то сделку... – Он запнулся, увидев, как в глазах Карлина промелькнуло какое-то непонятное выражение. – Вы заключали какую-нибудь сделку? – спросил адвокат.
Карлин с усилием глотнул воздух.
– Нет.
Мейсон пристально на него посмотрел.
– Вы уверены в этом?
– Да!
– Что ж, – сказал Мейсон, – на этом моя миссия закончена.
– Не понимаю, почему вам это дело показалось таким спешным, – заметил Карлин.
– Обстоятельства заставили меня поспешить, – сказал Мейсон.
– Какие обстоятельства?
Мейсон улыбнулся.
– Я же сказал вам, что я адвокат и не выдаю секреты моих клиентов.
– Я убедился в этом как нельзя лучше.
Мейсон промолчал.
– Так как вы не хотите или не можете рассказать мне больше, я вынужден вступить на путь догадок.
– Пожалуйста.
Держа чашку без ручки в коротких толстых пальцах, Карлин отрывисто сказал:
– Рано или поздно я ведь все равно узнаю имя вашего клиента.
– И что будет тогда? – спросил Мейсон.
Карлин улыбнулся.
– Вы нам скажете его имя? – спросила Делла Стрит.
– Еще не знаю. Сперва я должен выяснить это сам. – Он не спеша отхлебнул кофе. Затем все так же отрывисто проговорил: – Человеческий мозг – изумительный инструмент. Если как следует сосредоточиться, мы могли бы решить любую загадку и даже проникнуть в тайну жизни и смерти, но мы боимся, мистер Мейсон, мы ужасно боимся. Вся наша жизнь управляется страхом.
– Боимся смерти? – спросила Делла Стрит, взглядом давая понять Мейсону, что пытается вызвать Карлина на разговор.
– Нет, самих себя, – ответил Карлин. – Человек больше боится самого себя, чем того, что может с ним случиться. Он боится остаться с самим собой наедине. Боится узнать себя. Боится заглянуть в себя.
– Я не замечала этого, – сказала Делла Стрит.
Карлин задумчиво посмотрел на нее.
– Когда люди по вечерам собираются вместе, они играют в карты или глушат себя ромом и табаком, или включают радио, или смотрят телевизор, или просто бегут в кино.
– А вам не кажется, что все нормальные люди нуждаются в обществе? спросила Делла.
– Нуждаться-то нуждаются, но в данном случае люди не просто ищут общества. Они боятся остаться наедине с собой. Поэтому они толпятся вместе. Наши мысли тонут в гуле голосов. Но я уклонился от темы. Думаю, что если это послание действительно адресовано мне, в чем я сомневаюсь, то, как следует поработав мозгами, я выясню то, что вы не вправе сообщить мне, мистер Мейсон.
– А вы все еще считаете, что оно адресовано не вам? – спросил Мейсон.
– Да. Я думаю, что ваш клиент имел в виду какого-то другого Карлина.
– Нет, нет, – ответил Мейсон. – Тут все совпадает, и ваше имя, и адрес...
– Конечно, – прервал его Карлин. – Я верю, что вы абсолютно точно выполнили поручение. Ошибся, вероятно, ваш клиент.
– Каким образом?
– Предположим, он когда-то должен был что-то передать человеку по имени Карлин. Не зная его инициалов, ваш клиент воспользовался телефонной книгой и вместо данных того Карлина по ошибке переписал мои. Так и не выяснив, что совершил ошибку, он затем ввел в заблуждение и вас... Но я очень рад, что познакомился с таким обаятельным и знаменитым человеком. Я очень приятно провел эти полчаса. Боюсь только, что для вас этот визит не был полезен. – С этими словами Карлин вернул Мейсону газетную вырезку.
– А я-то надеялся, – сказал Мейсон, – что вы дадите мне какую-нибудь информацию о...
– О вашем клиенте? – подсказал Карлин.
– Может быть.
– Я вижу, вы совсем недавно начали работать на вашего клиента, заметил Карлин. – Вполне очевидно, что вы не имели возможности говорить с ним лично, следовательно, его поручение было как-то передано вам. Принимая во внимание позднее время, я предполагаю, что его доставили не в контору. А так как здесь вместе с вами находится мисс Стрит, я предполагаю, что оно было доставлено вам до того, как вы ушли домой. Следовательно, поручение было вам передано во время ужина в «Золотом гусе», откуда вы говорили со мной по телефону.
– Мне кажется, вам очень нравится заниматься логическими построениями, – улыбнулся Мейсон.
– Конечно, – согласился Карлин. – В конце концов, для чего человеку дан мозг? Однако я уклонился от моих хозяйских обязанностей. Хотите еще кофе?
Он торопливо подошел к ним, налил кофе, пододвинул сливки и сахар, уселся в свое кресло, поправил очки и улыбнулся своей чудной, насмешливой улыбкой.
– Ах, какие лица, – сказал он. – Такие яркие индивидуальности должны хорошо получаться на фотографии. Обычно я не увлекаюсь портретами. Мне нравится изображать различные предметы в игре света и тени. Мне нравятся длинные утренние тени, полуденные лучи солнца, но время от времени я делаю и портреты. Я люблю игрой света и тени выявить основную черту характера человека. Так, световой блик может подчеркнуть мягкое очарование женщины. Я бы хотел сфотографировать вас как-нибудь, когда представится случай и когда... не будет так поздно.
Мейсон взглянул на Деллу Стрит. Они допили кофе, и Мейсон сказал:
– Нам пора уходить. Уже очень поздно и...
– Ох, я сразу прикусил язык, но сказанного не воротишь, – с раскаянием проговорил Карлин. – Для меня сейчас совсем еще не поздно. Я думал только о вас, и к тому же фотограф, который не полагается на ретушь, которому нравится выявлять истинный характер модели, предпочитает работать утром, когда лица еще не утратили свежести, а не после длинного и напряженного дня. Сам я, мистер Мейсон, ненавижу ретушь. Я знаю, что можно сделать прекрасное фото, используя только свет и тень.
Мейсон взглянул на часы.
– Пожалуйста, не думайте, что меня побудило к этому ваше замечание, но уже за полночь. Нам пора идти, иначе завтра утром мы будем недостаточно свежи, чтобы фотографироваться...
– Так вы придете завтра утром?..
– Нет, это я сказал в фигуральном смысле, – засмеялся Мейсон. Возможно, мистер Карлин, мы когда-нибудь и придем. Ну, большое спасибо за гостеприимство. Как-нибудь в другой раз я с удовольствием потолкую с вами о вашей жизненной философии и посмотрю ваши фотографии.
– Это было бы очень приятно, – сказал Карлин, слегка наклоняясь вперед, как бы в ожидании, что гости сейчас встанут.
Мейсон поднялся.
– Спасибо, что зашли, – сказал Карлин и добавил, улыбнувшись Делле: Каждый раз, когда мужчина замыкается в своем мирке и начинает думать, что научился ценить красоту природы больше, чем красоту живых форм, с ним случается что-нибудь, что показывает ему, как он был не прав.
– Благодарю вас, – улыбнулась она, поднимаясь с кресла и направляясь к двери.
– По-моему, вы блестящая модель, – с восхищением сказал Карлин. – Я надеюсь, что вы с мистером Мейсоном как-нибудь выберете время и заглянете ко мне. Это займет не более чем, скажем, полчаса. По четверти часа на каждого из вас вполне достаточно. Я заодно показал бы вам некоторые мои работы и мою студию. Но теперь, я вижу, уже поздно, а у вас, по-моему, был трудный день. Я понимаю, что жизнь известного, загруженного делами адвоката не очень-то легка. – Карлин открыл входную дверь. – О, я вас порадую. Как будто проясняется. Уже видны края несущихся по небу облаков, и... взгляните, как серебрится это облако в лунном свете. Я очень огорчаюсь, что пока у нас нет объективов и пленок, пригодных для того, чтобы можно было сфотографировать свет луны. Вы, конечно, знаете, что на всех рекламных фотографиях вместо лунного света снят просто солнечный свет, только его снимают с очень малой выдержкой. Но когда-нибудь мы сможем запечатлеть на пленке настоящий, полный очарования лунный свет, а не резкий блеск солнца. Но не стану вас больше задерживать. Становится холодно, и я знаю, что вы торопитесь. Будьте осторожны. В это время некоторые шоферы на перекрестках мчатся сломя голову.
– Мы будем осторожны, – пообещал Мейсон.
– И обязательно приходите еще. Ладно, я не буду брать с вас слово, ибо знаю, как трудно иногда сдержать обещание, но приглашение остается в силе, а мое имя есть в телефонной книге, как вам, конечно, известно, поскольку вы уже звонили мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23