– Не думаю, чтобы это имело какое-либо значение, – ответил судья Элвилл. – Конечно, если для этого нет определенных причин.
– Могу заверить Высокий Суд, что такие причины есть, – заметил Диллон.
– Пусть будет по-вашему. Но это не мешает задать вопрос относительно состояния желудка. Я склонен разрешить защите этот вопрос.
– Если Высокий Суд разрешает задать такого рода вопрос, – сказал Диллон, – то я сам могу продолжить допрашивать свидетеля и выяснить время смерти.
– Хорошо, но защита уже задала вопрос и имеет право получить на него ответ, – сказал судья с нарастающим недовольством. – Отвечайте на вопрос, свидетель.
– В желудке убитой, – сказал доктор Клинтон, – были обнаружены зеленый горошек, эскалоп, картофель и хлеб.
– В какой стадии? – спросил Мейсон. – Другими словами, насколько пища успела подвергнуться влиянию желудочного сока.
– Анализ пищи показывает, что смерть наступила максимум через полчаса после приема пищи.
Судья Элвилл сказал:
– Суд позволил вам задавать вопросы, мистер Мейсон, когда вы выясняли физическое состояние трупа, но теперь, я думаю, обвинение захочет закончить с выяснением относительно времени смерти.
– В таком случае у меня пока нет вопросов, – ответил адвокат.
– Отлично! – сказал Стенли Диллон. – Я тоже хочу коснуться вопроса о времени смерти. Как вы считаете, доктор, сколько времени Агнес Берлингтон уже была мертва к моменту ваших исследований?
– Я бы определил границы от двадцати четырех до тридцати шести часов.
– А точнее вы сказать не можете?
– С полной уверенностью точнее сказать не могу. Но если вы хотите услышать мое мнение, а не утверждение, то я считаю, что к моменту обнаружения трупа прошли сутки с момента смерти.
– А труп был обнаружен приблизительно в восемь двадцать вечера пятого числа?
– Видимо, да. Но я это знаю лишь с чужих слов. Я могу утверждать, что сделал вскрытие шестого числа в семь часов утра. И к этому времени женщина уже была мертва тридцать четыре – тридцать шесть часов.
– Вы не можете нам сказать, двигали ли труп?
– По моему мнению, труп не передвигали после наступления смерти. А если и передвигали, то только непосредственна после того, как она была убита.
– Почему вы пришли к такому мнению, доктор?
– На основании трупных пятен. С наступлением смерти кровь в теле обесцвечивается и скапливается в нижних частях тела. В данном случае трупные пятна были ярко выражены, а это означает, что тело не переворачивали и не переносили. Повторяю, что за исключением очень короткого времени непосредственно после смерти.
– У меня все, – сказал Диллон.
– Есть ли у вас какое-нибудь мнение относительно того, из какого оружия была убита Агнес Берлингтон? – спросил Мейсон.
– Этот вопрос всегда очень и очень щекотливый, – ответил доктор Клинтон. – Я, например, считаю, что на живом теле кожа эластична, и не имея самой пули, всегда трудно решить, из какого оружия был убит человек.
– А в теле вы пули не нашли? – спросил Мейсон.
– Нет. Она вышла через верхнюю часть грудной клетки, как я уже говорил в моих показаниях.
– Благодарю вас, доктор. У меня все.
– Теперь я повторно вызываю лейтенанта Трэгга, – сказал Диллон.
Трэгг снова занял свидетельское место.
– Когда вы приехали к дому номер шестнадцать тридцать пять по Мэнли-авеню, господин лейтенант?
– В восемь часов сорок семь минут вечера пятого числа.
– Вы заметили точное время?
– Да.
– И там вы встретили подозреваемую?
– Да.
– Вы поинтересовались у нее, что ей там было нужно?
– В общих чертах, да.
– Только в общих чертах? Значит, в то время вы ее еще не подозревали?
– Да, сэр.
– Говорила ли она вам что-нибудь о времени, когда она туда приехала?
– Она сказала, что прибыла туда вместе с мистером Мейсоном и его секретаршей, мисс Деллой Стрит. Они обнаружили труп женщины и сразу же вызвали полицию.
– Она ничего не говорила о том, что побывала в этом доме раньше?
– Нет, сэр. Но она дала понять, что это ее первый визит в этот дом.
– Она ничего не говорила относительно того, что взяла дневник убитой или какие-нибудь другие вещи, принадлежащие убитой?
– Нет.
– Вы пытались найти отпечатки пальцев?
– Да, мы обнаружили большое количество отпечатков пальцев.
– И вы опознали, чьи они?
– Частично, сэр. Мы нашли отпечатки самой убитой, нашли отпечатки неизвестного лица, нашли отпечатки человека по имени Ральф Корнинг, который был приятелем убитой и бывал в ее доме, но третьего, четвертого и пятого числа его в городе не было...
– Были еще чьи-либо отпечатки?
– Были отпечатки пальцев подозреваемой, – ответил лейтенант Трэгг. Некоторые из них смазаны, но зато другие очень четкие.
– Где вы их нашли?
– Мы нашли их и на бюро, на дверной ручке и на стекле наружной двери.
– С внутренней стороны или с внешней?
– С внутренней. Мы нашли также отпечатки подозреваемой на оконном стекле, к которому она прижалась обеими руками. У меня с собой ряд фотоснимков, на которых помечены места, где мы нашли отпечатки.
– Нашли ли вы дневник убитой?
– Да, сэр, нашли.
– Где вы его нашли?
– Мы нашли его утром шестого числа в числе бандеролей на центральном почтамте.
– Вы сразу смогли приобщить его к делу?
– Нет, сэр. Утром шестого числа мы только имели право спросить в почтовом ведомстве, нет ли корреспонденции на имя Элен Эддар. Когда мы выяснили, что такая корреспонденция имеется, мы попросили разрешения задержать ее и лишь потом вскрыли. Когда мы вскрыли бандероль, в ней оказался дневник, написанный рукой убитой.
– Какой адрес значился на бандероли?
– Бандероль была послана до востребования на имя Элен Эддар.
– Вы сможете ответить, чьей рукой был написан адрес на бандероли?
– Я не могу ответить на этот вопрос с полной уверенностью, – ответил лейтенант Трэгг, – поскольку не являюсь экспертом-графологом, но некоторые навыки в этой области у меня все-таки есть. Судя по всему, адрес был написан самой Элен Эддар. И я полагаю, что эксперт позднее подтвердит это.
– Вы сделали снимки трупа?
– Да, вот они.
– Обвинение просит Высокий Суд, чтобы эти снимки были приобщены к вещественным доказательствам, – сказал Диллон. – И чтобы секретарь суда снабдил их соответствующими номерами.
– Не возражаю, – сказал судья Элвилл.
– Вы нашли какое-нибудь оружие у подозреваемой?
– Мы нашли револьвер тридцать восьмого калибра в ее машине, в отделении для перчаток.
– Револьвер был заряжен?
– В барабане не хватало одного патрона. А точнее, в одном из цилиндров барабана вообще ничего не было. И этот цилиндр уже был переведен с боевого положения.
– Вы лично исследовали этот револьвер?
– Да, сэр.
– К какому выводу вы пришли относительно того, когда из него стреляли последний раз?
– Дня за три до того, как я его исследовал.
– Каким образом вы пришли к этому мнению?
– На основании состояния цилиндра и данных анализов оставшихся следов пороха.
Диллон повернулся к Мейсону:
– У меня все. Можете допрашивать свидетеля.
– Значит, пулю в теле не нашли? – спросил Мейсон.
– Нет, сэр.
– Не нашли вы ее и в комнате, где была убита Агнес Берлингтон?
– Нет, сэр.
– Но, тем не менее, Агнес Берлингтон была убита пулей из револьвера?
Лейтенант Трэгг, которому, видимо, совсем не нравились такого рода вопросы, криво усмехнулся:
– Да, сэр. Это один из тех случаев, когда, к сожалению, роковая пуля не была найдена. И таких случаев не так уж мало.
– Что вы имеете в виду, говоря это?
– Часто бывает, сэр, что пуля, пройдя навылет, падает в непосредственной близости от жертвы. И тогда она может быть подобрана первым же человеком, оказавшимся на месте преступления.
– Вы имеете в виду полицейских? – спросил Мейсон.
Трэгг хмуро сказал:
– Я имею в виду первого человека, который оказался на месте преступления.
– И где этот человек мог ее найти?
– Где угодно. И под конторкой, и под кроватью, и просто на полу.
– Зачем же, по вашему мнению, могла понадобиться эта пуля этому человеку?
Трэгг улыбнулся и сказал мягко:
– Без пули, выпущенной из револьвера, нельзя найти и сам револьвер.
– Это, разумеется, только ваше предположение, – сказал Мейсон.
– Вы и просили меня высказать мое мнение, – ответил Трэгг. – Кроме того, пуля могла застрять в одежде убитой и потеряться где-то по дороге в морг. Если она выпала поблизости от дома на мокрую мягкую землю, то потом ее могли просто втоптать в грязь.
– Какие меры вы предприняли, чтобы найти пулю? – спросил Мейсон.
Трэгг снова улыбнулся:
– Мы тщательно обыскали всю квартиру, заглянули в каждый ящик и в каждую щель, перебрали все белье, обследовали дюйм за дюймом все стены. Мы даже осмотрели обивку мебели и занавески.
– Вы говорите – занавески. Они были задернуты?
– Да, убитая, видимо собиралась принять ванну и в момент смерти была полураздета. А занавески на окнах были задернуты. Сами окна были закрыты изнутри на задвижку.
– А что вы скажете насчет потолка? – спросил Мейсон. – Если экспертиза показала, что пуля шла под углом снизу вверх, то она ведь могла угодить и в потолок.
– Мы тщательно осмотрели и потолок, – ответил Трэгг. – Мы все внимательно осмотрели. Но пулю так и не нашли.
– Значит, вы не можете утверждать, что роковая пуля была выпущена из револьвера, который вы нашли в машине моей подзащитной?
– Мы не можем это доказать с абсолютной вероятностью, как могли бы сделать, будь пуля найдена. Но мы можем это доказать благодаря другим уликам: отсутствию одной пули в барабане револьвера Элен Эддар, тому факту, что из этого револьвера недавно стреляли и что это револьвер тридцать восьмого калибра... Если все это сложить вместе, то картина получается довольно ясная.
– Вы слышали показания доктора, господин лейтенант? – улыбнулся Мейсон. – Он сказал, что смерть Агнес Берлингтон наступила практически мгновенно и что она вряд ли смогла сделать хоть какое-то движение, получив пулю.
– Да, сэр, слышал.
– Под телом убитой был найден еще один револьвер?
– Да, сэр.
– Этот револьвер принадлежал самой покойной?
– Да, сэр.
– Во время следствия по этому делу вы пришли к какому-нибудь заключению, как этот револьвер мог оказаться под убитой?
– Нет, сэр... Его могли положить туда после ее смерти, вытащив, например, из ящика стола, где он лежал.
– А может быть убитая держала его в руке, направив на кого-то, кто ей угрожал или кому она угрожала. И этот некто, воспользовавшись ее нерасторопностью...
– Хорошенькая нерасторопность! – усмехнулся Трэгг. – Ведь у того человека тоже был револьвер...
– Такое бывает, – заметил Мейсон.
– Согласен, бывает, – снова усмехнулся Трэгг. – Но такие случаи чрезвычайно редки.
– В найденном вами дневнике, – продолжал свой допрос Мейсон, – вы нашли что-нибудь достойное внимания?
– Да, и очень много.
– Там упоминается о подзащитной?
– Да, там имеются две записи, в которых говорится, что потерпевшая получала деньги от Элен Эддар, и что это доставалось убитой с большим трудом.
– У меня все, – неожиданно сказал Мейсон. – Вопросов больше нет.
– Позовите на свидетельское место Максин Эдфилд! – распорядился Диллон.
– С какой целью вы вызываете этого свидетеля? – поинтересовался судья Элвилл.
– Для выяснения мотива преступления, Ваша Честь.
– Хорошо, в таком случае я выслушаю этого свидетеля, – решил судья. Но вы сами сказали, господин заместитель окружного прокурора, что это лишь предварительное слушание, которое созвано лишь для того, чтобы выяснить, было ли вообще совершено преступление и связана ли с ним наша подозреваемая. Сейчас у нас нет присяжных и обвинению не нужно предъявлять доказательства во всех деталях, к тому же я могу заявить, что именно дневник, пропавший у убитой и посланный подозреваемой на свое имя, послужил причиной того, что прокуратура выдала ордер на ее арест.
– Я думаю, что Высокий Суд не будет возражать, если мы представим ему другие улики и прокомментируем случившееся, – сказал Диллон.
– Вообще-то тут нечего комментировать, – ответил судья Элвилл. – На предварительном слушании мы не выслушиваем свидетелей, не связанных с задачами предварительного следствия.
– Значит, я не могу привести аргументы в этом деле?
– Вовсе не значит, – ответил судья Элвилл. – Я просто пытаюсь вам напомнить, что эта аргументация в данный момент может быть и не нужна и только затянет следствие. Но если сторона обвинения считает, что показания свидетеля внесут ясность в мотив преступления, я готов выслушать этого свидетеля. Спрашивайте, господин заместитель окружного прокурора... Как ее зовут?
– Максин Эдфилд.
– Очень хорошо, – сказал судья. – Продолжайте допрос.
Казалось, Максин Эдфилд буквально горела желанием поделиться с Судом тем, что она знает, и после первого же вопроса заговорила быстро и надолго.
– Вы знаете подозреваемую Элен Эддар? – перебил ее обвинитель. – И если знаете, то как давно?
– Я знаю подозреваемую, – ответила Максин Эдфилд. – Сейчас она носит имя Элен Эддар, а тогда ее звали Элен Калверт, и это ее настоящее имя. В те времена я была очень дружна с ней. Еще она дружила с парнем по имени Хармен Хаслетт, сыном Эцекила Хаслетта, хозяина гловервиллской «Спринг-компани». В то время она находилась с Харменом Хаслеттом в довольно интимных отношениях, а когда он начал остывать к ней, она решила сообщить ему, что беременна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20