Обслужили супер, доставка быстрая 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

А что касается последствий, то нам ничего не стоит объявить через Тача о китайской агрессии в районах, прилегающих к Малипо и Хатуань. - Лантин имел в виду вьетнамского министра иностранных дел Нгуэна Го Тача. - Поскольку иностранцы в эти районы не допускаются, установление истинной картины не представляется возможным. У международной общественности будет только наше слово против слова китайцев. Мы можем полностью использовать потенциал, заложенный в этой проверенной временем тактике... Тем не менее, всякая недостоверность, исходящая от вьетнамцев, может губительно сказаться на всей операции. Мы не можем себе позволить отступничества и провалов. Прежде чем это произойдет, я полагаю, вы пошлете туда чистильщиков, чтобы они удалили сорняки с корнем.
Карпов внутренне сжался при слове "чистильщики". Вот еще пример того, как некоторые люди употребляют термины, не отдавая себе отчета, что стоит за ними. Он собирался сказать кое-что по этому поводу, но тут прибыла еда, и он решил подождать, когда они снова останутся наедине.
- Тебе нечего волноваться по поводу вьетнамцев... - начал он.
Лантин поднял голову.
- Мне нечего волноваться по поводу вьетнамцев и даже всего "Лунного камня". Это всецело твоя забота. - Я уже говорил, - продолжал Карпов, не слушая его, - что поставил своих людей в качестве наблюдателей в каждое вьетнамское подразделение, задействованное в операции. Все агенты проинструктированы, как надо действовать в отношении смутьянов. Все расстрелы... - Он подчеркнул это слово, чтобы исправить неверную терминологию Лантина. - Все расстрелы производятся публично по приговору военно-полевого суда.
- Я полагаю, что без некоторой демонстрации грубой силы нельзя добиться, чтобы до местного населения дошло, что к чему.
Карпов уставился на Лантина. Он думал об орудийном и минометном огне, всего лишь два часа назад сравнявшем с землей два городка, унесшем жизни двухсот мужчин, женщин и детей. Он думал о раненых солдатах, утопающих в собственной крови, о покалеченных детях, о беременных женщинах, умирающих под развалинами собственного дома. И об этом самодовольном типе, который наслаждается изысканным обедом, сидя с ним за одним столиком. Ненависть запустила в него свои когти, как тигренок, которого он, по легкомыслию, посадил себе за пазуху.
- Пока, - сказал он, мобилизуя все спокойствие, на которое был способен, никаких инцидентов не было. Никаких.
- Хорошо, - сказал Лантин, уплетая за обе щеки. - Я хочу, чтобы так же было и впредь - Он поднял глаза на собеседника, отодвигая от себя пустую тарелку. Лицо его раскраснелось, словно он только что занимался сексом. - Как насчет десерта? У них здесь очень широкий выбор всякой вкуснятины.
Карпов, который давно уже не ел, а лишь гонял еду по тарелке, отклонил предложение с изысканной вежливостью. Он раздумывал, а не послать ли сегодня ночью на квартиру Лантина группу захвата и не разделаться ли с ним раз и навсегда? Если бы не беспокойство о судьбе операции "Лунный камень", заключительная стадия которой оказалась бы под угрозой срыва, он поддался бы этому соблазну.
За чашкой густого, шоколадно-коричневого кофе Лантин сказал:
- Я хочу поговорить с тобой о Даниэле Воркуте. Карпов замер. Все внутри его похолодело. Что-то подсказывало ему, что они подошли к самому трудному вопросу сегодняшней встречи. Карпов чувствовал себя, как ребенок, застигнутый в тот момент, когда он запустил руку в вазу с конфетами. Неужели Лантин узнал о его романе с Даниэлой? Если так, то как этот гад сможет использовать подобную информацию против него? Но следующие слова Лантина показали, что паника была преждевременной.
- Я никак не могу решить насчет нее. - Лантин смаковал кофе, не обращая внимание на то, что пауза превращается в затянувшееся молчание.
Впечатление было такое, словно он полагал, что Карпов знает, что именно необходимо решить в отношении Даниэлы.
- А что именно? - спросил наконец Карпов, ненавидя себя за то, что ему пришлось-таки спросить, а еще больше - Лантина. За то, что тот заставил его сделать это.
- Хм. - Было не совсем ясно, означал ли этот звук раздумье или же Лантин просто прочистил горло. - Не могу я понять, каково ее истинное отношение к службе.
Опять Лантин чего-то не договаривал. Карпов был предельно настороже, понимая, что любой его ответ на эти полусоображения и полувопросы даст Лантину массу информации к размышлению. С другой стороны, промолчать было еще хуже.
В конце концов, Карпов решил дать ответ хорошего начальника, радеющего о своих подчиненных.
- Я всегда считал ее лояльным и умным руководителем.
- Возможно, - сказал Лантин. - Но это не ответ. Она руководит вверенным ей отделом с рвением, которое меня беспокоит. По мне, оно граничит с ксенофобией. Или это действительно так, или она создает подобное впечатление, чтобы скрыть что-то важное.
- Чепуха, - решительно возразил Карпов, и тотчас же ругнул себя за несдержанность: пока не ясно, куда копает этот тип. - Послушай, Юра. Отдел, который я вверил Воркуте, является одним из самых секретных во всем комитете. Не мне об этом тебе говорить. Ей досталась тяжелая грядка, но она мотыжит ее на совесть. Я думаю, ты просто слишком подозрителен.
Лантин беззаботно пожал плечами. - Возможно. Но у меня накопился немалый опыт по части различных проявлений нечистой совести у моих коллег. Я полагаю, ты не будешь возражать, если я приставлю к ней своих людей, чтобы они последили за ней пару месяцев? Так, на всякий случай.
- Ради бога. Если это так необходимо. Карпов подумал, действительно ли Лантин сомневался в лояльности Даниэлы, говоря о нечистой совести, или же это просто способ дать понять Карпову, что и сам он у него на крючке? Конечно, глупо подозревать Даниэлу, и если второе из его предположений справедливо, то, надо признать, Лантин выбрал оптимальный метод, чтобы продемонстрировать свою власть. Черт бы побрал этого выскочку, - подумал Карпов. - Я не смогу долго воздерживаться от встреч с ней.
Возвращаясь домой в лимузине Лантина, он подумал, что, пожалуй, надо позвонить Даниэле и хотя бы предупредить ее. Но затем отказался от этого намерения. Он просто не мог себе этого позволить на данном этапе своей игры. Главный его приоритет - это "Лунный камень". Пока неблагоприятные обстоятельства не переменились, ему придется проверять каждый свой шаг.
Но Карпов дал себе торжественное обещание отыграться, когда он запустит последнюю стадию своей операции и будет уже не нуждаться в поддержке Лантина. Я не только отомщу, - подумал он, - но и наслажусь местью, как он сегодня наслаждался изысканной пищей. Я ему подсыплю крысиного яда в его сациви - вот лучший способ для товарища Лантина отправиться на тот свет! Мы с Даниэлой еще отпляшем камаринскую на его могиле.
Привет, Роджер, - кивнул своей ястребиной головой Энтони Беридиен.
В его офисе царил полумрак, и сквозь жалюзи на огромном окно можно был видеть в вашингтонских сумерках освещенный, как фонтан в парке, Белый Дом. Глаза Беридиена утопали в тенях, отбрасываемых кустистыми бровями.
- Хочешь, расскажу тебе кое-что о нашем айсберге? - предложил он - Я как засел за компьютер в пять утра, так и не вставал.
Донован опустился в кожаное кресло, похожее на шезлонг и почти такое же удобное.
- И что же ты высидел? Беридиен хмыкнул.
- Кое-что. Можешь сам посмотреть. - Он передал пачку компьютерных распечаток и, пока его помощник колупался в лабиринте схем, таблиц и разрозненных данных, выжидательно смотрел на него. - Похоже, наш айсберг принимает очертания самого Ничирена.
- Как такое может быть? Он всюду значится как свободный художник мокрых дел.
- Да, они постарались, чтобы у нас было о нем именно такое представление.
Донован удивленно вздернул брови.
- Дезинформация? Так, значит, русские...
- Вот именно!
Беридиен грохнул по столу кулаком.
- Этот айсберг обретает не только очертания, но и размеры. И знаешь, Роджер, чем большая часть его появляется над поверхностью моря, тем более ощутимыми становятся силы, управляющие его движением.
- Карпов?
- Предположение обоснованное, но неверное, - Беридиен прямо-таки млел от сознания силы, которую ему давали знания разведчика.
Знание - сила: вот лозунг, который во многом определяет направленность личности Беридиена, - подумал Донован.
- Ты еще не разобрался в тонкостях иерархии КГБ. Те два. с половиной года, что ты провел в Париже по поручению Госдепартамента, может быть, и послужили расширению твоего кругозора в разных вопросах, но только не в этом.
Беридиен произнес эту тираду на самом низком регистре голоса, что всегда делало его речь особенно убедительной. Президент часто говорил - за закрытыми дверями, разумеется, - что Беридиен может кого угодно купить и продать. Даже обычно ершистые сенатские подкомитеты.
- Ничирен слишком элегантен, чтобы им управлял Карпов. - Он поднял со стола фигурку стеклянной совы и подержал ее в руке, пока стекло не нагрелось. - Похоже, что Ничирен ни в коей мере не является наемным убийцей, продающим свои услуги тому, кто больше заплатит, за которого мы его принимали. У него есть определенный источник питания, направляющий его действия. И этот источник - небезызвестная Даниэла Воркута. До ее прихода советская внешняя разведка была не учреждением, а конторой. А теперь нам приходится зубами отстаивать свои интересы, сталкиваясь с кагэбистами даже по незначительным поводам. - Он встряхнул головой, будто впервые осененный этой мыслью. - Я полагаю, генерал Воркута подвела под нас свой айсберг и позволяет водной стихии постепенно его выталкивать.
Донован взглянул на часы. - Сегодня у тебя еженедельный медосмотр. Мы можем продолжить разговор по пути, и таким образом сбережем время.
Они вышли в коридор, голые стены которого были выкрашены в охристый цвет. Никаких дверей ни справа, ни слева. Коридор заканчивался лифтом, открывшимся от прикосновения ладони Беридиена. Внутри было только две кнопки. Нажав на нижнюю из них, Беридиен заставил лифт провалиться в шахту.
Шестью этажами ниже двери лифта открылись, и они оказались в анфиладе стерильно белых комнат, одна из которых представляла собой операционный театр, оборудованный новейшими лазерными скальпелями и диагностическими приборами.
Дежурный взял их пластиковые удостоверения личности, опустил в щель турникета и затем бесстрастно наблюдал, как они проходили в ослепительно белую комнату со столом, на котором громоздились многочисленные пузырьки, бутылочки и пробирки, снабженные этикетками на таинственном врачебном языке. В одном углу была небольшая полукруглая раковина умывальника, рядом с которой стояло ведро с педалью для отходов врачебного производства и бройеровский стул с гнутыми ножками, на спинку которого пациент мог повесить одежду.
Молодая медсестра в накрахмаленном халате приветствовала их.
- Вы пунктуальны, как всегда, мистер Беридиен. Доктор ждет вас.
- Она всегда ждет, кровопийца, - пробурчал Беридиен.
- Вы что-то сказали? - переспросила сестра, будто не расслышав.
Беридиен подождал, пока она выйдет, потом повернулся к Доновану.
- Теперь, когда мы знаем хозяев Ничирена, более насущной, чем когда-либо, становится задача его устранения.
- И как же это сделать? Во всех вопросах, относящихся к Ничирену, у нас был только один авторитет - Джейк Мэрок.
- Был, - согласился Беридиен. - До эпизода на реке Сумчун. Та поездка сократила его авторитетность вдвое.
- Его люди погибли. От рук Ничирена, я полагаю, хотя и не уверен: его рассказ по возвращении был сбивчив и, как я теперь понимаю, неполон. Пожалуй, нам надо было пораньше догадаться заменить его в Гонконге.
- Теперь об этом рассуждать уже поздно, - холодно сказал Беридиен. - Душа офицера не должна обливаться кровью за его солдат, когда он ведет их в бой. Я хочу, чтобы ты помнил об этом, Роджер, когда тебя в следующий раз будет одолевать соболезнование. - Последнее слово прозвучало в его устах, как слово "болезнь". - Но вот что действительно нам важно узнать, так это то, что именно произошло на реке Сумчун. Я имею в виду, до резни.
Донован с любопытством взглянул на шефа.
- А как ты узнал, что произошло нечто важное?
- По всему виду Мэрока, - серьезно ответил Беридиен. - Я знаю своих оперативников. Мэрок всегда был отлично приспособленным к нашей работе неприспособленцем. - Он усмехнулся. - Я знаю, это звучит, как парадокс. Президент не любит этого моего выражения, но он не имеет моего опыта жизни в теневом мире... Я имею в виду следующее. Мэрок, наряду со Стэллингсом, был нашим лучшим агентом. В чем-то он даже превосходил его. Например, в таланте организатора. Мы никогда не получали таких первоклассных разведданных из своей точки в Гонконге до прихода туда Мэрока. Он прирожденный организатор. Люди льнули к нему, считали за честь работать под его руководством. - Донован отметил про себя, что Беридиен говорит о Джейке, как о покойнике. - Но все переменилось с тех пор, как он вернулся из поездки на Сумчун. Он потерял контакт с Дэвидом Оу и даже со своей женой. Он будто отсек себя от всех, кто ему прежде был дорог. Если бы я так хорошо не знал его, я бы подумал, что он задумал умереть.
- В деле Мэрока нет завещания на случай смерти, - подтвердил Донован. Если мне не изменяет память, наш психолог говорил, что у него была просто исключительная воля к жизни.
Беридиен кивнул, начиная раздеваться. - Тем больше причин задуматься над тем, что же могло произойти на той злополучной реке.
Он повернулся, рассеянно вешая на стул рубашку. - Это возвращает нас в первый квадрат: к нашему айсбергу, к Ничирену. Ну и, конечно, к Даниэле Воркуте... Роджер, я хочу, чтобы ее выгнали с работы. При ней отдел внешней разведки превратился в страшное оружие. Я думаю, нам надо подкинуть им немного дезы. Мы этим встряхнем Карпова, как скворца в клетке, и вынудим его сделать то, что при обычном раскладе он не стал бы делать.
- Например, отделаться от Воркуты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89


А-П

П-Я