Наступало ВИДЕНИЕ ИКС: обманчивые оболочки плоти являли свое содержимое, он зрел человеческие АУРЫ и в этом зыбком полу прозрачном мире чувствовал такую близость к НЕМУ, так истово сотрясался от электрических разрядов ЕГО ПРИСУТСТВИЯ, что даже пускал в штаны.Впервые с ЕГО образом он познакомился благодаря Грэнни. Он должен был простаивать на коленях и, глядя на нее, шевелить губами, выпрашивая ПРОЩЕНИЕ за то, что опять сделал пи-пи в кровать и что был просто противным ГРЯЗНУЛЕЙ, который так мучит Грэнни. Он должен был думать о страдании, о ГВОЗДЯХ и еще слизывать кровь с ГОЛОГО тела, потому что только так становятся ЕГО ДРУГОМ, только так восходят на НЕБО, как МАМА и ДЕДА, которые теперь блаженствуют на облаках. «Я тоже туда хочу!» — кричал Филипп, но Грэнни говорила, что еще рано: «Ты отправишься туда позже, когда придет время». Так вот, время пришло! Он устал от этого мира и хочет стать ЗВЕЗДОЙ.Ну вот, еще часик игры для дам из «ДИВАНА», и он может идти — завернуться в нежную кожу ночи, обжечь губы горячей плевой тьмы.
— Два бокала вина! — распорядился Жан-Жан.— Мне свежевыжатый апельсиновый сок, — устало сообщила Лола официанту.— То есть один бокал?— Нет, мне джин с лимонным соком, — выдавил Жан-Жан.— То есть все-таки два бокала: один апельсиновый сок и один джин. Сию минуту! — пискнул официант и исчез.— Придурок! — процедил Жан-Жан сквозь свои ровные зубы.Лола промолчала. Она демонстративно отвернулась к квартету духовых инструментов на сцене.— Неплохо свингуют, — бросила она шефу, который размечтался о том, как бы посвинговал с ней он. — Обожаю духовые инструменты, а вы?«А я твою задницу обожаю», — чуть было не ответил Жан-Жан, но сдержался и просюсюкал:— О да, я тоже. Особенно контрабас.Он так и не понял, почему она рассмеялась. Впервые за этот вечер.
Тяжело вздохнув, Мелани шагнула в «Меч-рыбу» и подошла к махнувшей ей от стойки Джоанне. Нет, это кощунство! Она вообще не должна была сюда возвращаться!— Гляди, гляди, он — супер! — прокричала Джоанна.Дамьен раскланивался перед публикой. В свете прожекторов блистали взмыленные косички, заговоренной змеей вывертывался саксофон.Номер закончился. Еще не отдышавшись и не успев сойти со сцены, он почувствовал, что кто-то схватил его за руку. Опустив глаза, Дамьен наткнулся на суровый взор какого-то плотного брюнета.— Дамьен Феллегара? — спросил брюнет голосом легавого.— Ну да…— Полиция, — прошептал Жанно. — Девица, которую кадрил Камель Аллауи, здесь? Подумайте, это важно.Разгоряченного Дамьена прошиб озноб.— Да нет, вроде не видно.— Если подойдет, предупредите меня незаметно, о'кей?— Конечно… хотя я не уверен, что ее узнаю.— А ты постарайся. Очень тебе советую, — прищурившись, прошипел Жанно. — Для твоего же блага.Освободившись, Дамьен какое-то время лавировал меж кучками посетителей и в конце концов подошел к бару.— Привет, девчонки! — вымученно бросил он. — Эй, ты знаешь, что тебя легавые ищут? — прошептал он Джоанне.— Легавые?.. Чушь какая!— Не чушь. Они ищут свидетеля, который последним видел Камеля в ночь его исчезновения.Джоанна пихнула его ногой:— Я? Камеля? С чего бы мне его видеть?— Ну… не знаю… так… — замялся он, осознав, что натрепал лишнего перед Мелани.— Да, с чего бы ей видеть Камеля? — ледяным голосом переспросила та.— Я-то почем знаю? Ладно, до скорого, — пробормотал Дамьен и скрылся в толпе.Мелани обернулась к Джоанне, которая уставилась в свой стакан.— Что он тут нес?— Не знаю, дурак он, а я правда ничего не знаю!— Значит, с Камелем гуляла?— Я-а-а-а-а? Ты что-о-о? Совсем рехнулась?— Ах ты…— Тише, пигалицы! — огрызнулся Жан-Жан. Он ничего не слышал из их разговора, просто Джоанна налетела на него, шарахнувшись от разъяренной Мелани.— Пошел в жопу! — завопила в ответ Джоанна.— Куда? — поперхнулся джином Жан-Жан. — Да ты с кем разговариваешь?!— Шеф! Сядьте, шеф! — вцепилась в его ремень Лола, подобно девочке, которой не справиться со своим питбулем.Джоанна презрительно повела плечами — уж лучше пикироваться с этим старым дураком, чем подставляться под громы и молнии Мелани.Злобно на нее зыркнув, старый дурак снова уселся подле своей кислой топ-модели. В это время Мелани тщетно пыталась найти Дамьена, затаившегося где-то в туалете.Джоанна со вздохом прикончила свою текилу «бум-бум». С Камелем она особо и не гуляла. Той ночью он попросту затащил ее в тачку, сразу же после того как пай-девочка Мелани отправилась восвояси. Они остановились за Палм-Бич, на пустынной автостоянке. Но когда они собрались обратно, их развалюха больше не заводилась. Великодушный Камель вызвал по мобильнику такси и отправил Джоанну домой, прежде чем ее отец успел переполошить полицию. «Я постерегу тачку, — объяснил он ей. — Это же машина Дамьена… »Улыбнувшись, она помахала ему рукой из открытого окна. Отъезжая, она заметила, как рядом с Камелем, ослепив ее фарами, остановилась другая машина. «Ну вот, сейчас ему помогут», — зевнув, подумала она.
Усаживаясь на место, Жан-Жан еще не знал, что беседовал с главным свидетелем. «А если мои близняшки вырастут и превратятся в двух идиоток по метр семьдесят ростом, проколотых всякой ерундой с головы до пят? — думал он. — Пусть только попробуют! В церковном приюте сгною!»Лола флегматично потягивала апельсиновый сок. Ей очень нравился этот джаз и шум вокруг, который мешал им поддерживать разговор. Жаль все-таки, что Жанно не закатили оплеуху. Вот бы смеху было!Лоран умирал со скуки. Мимо проходили смеющиеся галдящие компании. Из клацающей железной двери бара то и дело вырывались раскаты джаза. Он в сотый раз поменял радиостанцию и попытался со средоточиться на дебатах по поводу современной экономики.
Марсель беспокойно ворочался во сне. Когда они входили в квартиру, там надрывался телефон. Он снял трубку. Мари Перен. В 23 часа! Ей одиноко. Как на счет того, чтобы посидеть где-нибудь?Он покосился на Надью, которая устанавливала гладильную доску перед телевизором.— Гм… просто я не один… — пробормотал Марсель, вокруг которого гоняли пакетик из-под чипсов.— Кто это? — спросила Надья.— Да так, коллега…— Что, теперь и по ночам будут трезвонить?— Я сейчас объясню…— У тебя что, кто-то есть? — удивилась Мари на другом конце провода.— Да, в своем роде…— Папа! Па-а-ап!— Ладно, пока. Развлекайтесь — у вас там, гляжу, не соскучишься…Он вздохнул и повесил трубку. Неожиданно ему захотелось остаться одному, посидеть где-нибудь на террасе и попить пива — без детей, которых нужно укладывать в постель, вообще без какой-либо расписанной наперед программы. Что это? Ностальгия по холостой жизни? По юности?Вскоре он забылся, но сон его был беспокойным: вездесущие сандалии священника, разбитое лицо юного Диаза и волны джазовой музыки, в которых тонут крики мальчика.
Папа-Вскрой-Консервы проскользнул в темное прокуренное помещение и прищурился. Из репродукторов струилась «The Jumplin'Jive» Кэба Кэлловэя. Тихонько нащелкивая ритм, он двинулся к стойке. Там сидела ДЕВИЦА ТОГО, ИЗ «ШАВЕРМЫ». Вместе с другой девицей — ТОЙ, СО СТОЯНКИ. Когда он подходил к ТОМУ, ИЗ «ШАВЕРМЫ», он ясно разглядел ее в свете своих фар.Опасны ОБЕ ДЕВИЦЫ.Он облокотился о стойку рядом с Мелани и махнул бармену:— Одну кока-колу, пожалуйста.Никакого алкоголя. Алкоголь нельзя. Он — для ВЗРОСЛЫХ. К тому же от него БОЛЕЮТ и ДУРЕЮТ, а он не дурак.Глубоко вздохнув, он навесил улыбку:— Могу я вас чем-нибудь угостить, девушки?Девица с заколками смерила его пристальным взглядом. Да, комплексами этот старикашка в смокинге не страдает. Но, кажется, безобидный: рокерские очочки, бородка…— Мне текилу, пожалуйста. А тебе чего, Мелани?— Ничего. Спасибо.«Никогда не принимай выпивку от незнакомых мужчин, — заповедь мамы. — Все, что они хотят, — это вычерпать взамен твой энергетический источник».«ЧУЧЕЛО. Посмотрим на твой ВЫПЕНДРЕЖ, когда Папа-Вскрой-Консервы засадит тебе свой СПЕЦИАЛЬНЫЙ ПОЦЕЛУЙ. Куда поглубже».Он улыбнулся и, не моргнув глазом, заказал текилу.— Вы музыкант? — спросила Джоанна.Ей-то откуда известно? Что, уже на хвост сели? Он нервно кивнул.— На чем играете?«На КИШКАХ!» — чуть было не ответил он.— На пианино.— Правда? Классику, что ли?— Когда как. Моцарта… Элтона Джона — по настроению.Ах, если бы Франсин слышала! Он поддерживает самый настоящий разговор, причем без единой ГЛУПОСТИ.СЛАВНАЯ Франсин, от которой он избавился с помощью своей верной Тележки, распихав самые здоровые куски по мусорным бакам, а части, которые по виду не распознать, разбросал по городским скверам, к вящей радости кошачьего народца.— Все кошек бездомных кормим? — еще проворчала соседка снизу, встретившись с ним на лестнице. — Лучше бы их стерилизовали!— Ну да, вместе с некоторыми болтушками… — сладко откликнулся он.Соседка пожала плечами и полезла в свою берлогу, откуда денно и нощно лучился голубоватый свет телевизора и несло хлорным отбеливателем. УЛИТКА замужем за слизняком.Он снова сосредоточился на девушках. «ШАВЕРМА» разглядывает танцплощадку; «СТОЯНКА» искоса поглядывает на него.— Терпеть не могу мужиков, которые клеят малолеток! — сказал Жан-Жан, указав на бородатого типа в смокинге, облокотившегося о стойку бара.— А он ничего… — заметила Лола.— Кто? Он? В этом ископаемом фраке?— Не знаю. По мне, так он классный.— Да и вид у него какой-то обколотый.— Это потому, что он бледный.— Не всем же по пляжам таскаться.— Что, простите?— Ничего, я хотела бы еще стаканчик, если это не дорого.Жан-Жан сделал знак гарсону. Вот, значит, кто ей нравится: анемичные пижоны, подсевшие на героин.Да и девицы, кажется, к нему неравнодушны. Особенно засранка с пирсингом.Будто почувствовав, что речь идет о нем, тип обернулся и посмотрел в глаза Жанно.Бог ты мой… Да это же он, Охотник. И только что опять кого-то разделал. Нутром чую.— Черные очки в ночном кабаке! — проворчал Жан-Жан, отвернувшись.— Может, у него глазная болезнь какая-нибудь, — предположила Лола.— Ну да, острый фигляроз!Брехун, куда тебе до женской интуиции! Ой, чего это она? Пошла куда-то?— Сейчас вернусь. Простите, — бросила Лола, на правившись к туалету.— Опять! Прямо фонтан какой-то! — процедил Жан-Жан. — Мало того что фригидна, так еще с недержанием!Этот вульгарный брюнет на него зырил. Он говорил о нем со своей спутницей — КРАСИВОЙ блондинкой. Кажется, он не в духе. Он хочет женщину, а женщина его не хочет. Об этом в ней говорит все: спина, руки, вообще все тело. Даже манера пить. Теперь он глядит на часы. Открывает бумажник, достает деньги расплатиться. Карточка какая-то с триколором. Что? ЛЕГАВЫЙ?Он почувствовал, что вот-вот ударится в панику. Как тогда, когда сжимаются стены и приходится КРИЧАТЬ.Нет, ни в коем случае — глоток кока-колы, еще и еще. Вот. Сглотнуть. Теперь — дыхание… Он просто пьет кока-колу, как ВСЕ, с двумя ДЕВУШКАМИ.
Лола лихорадочно искала в сумке гигиенический тампон. Наконец-то! На два дня раньше срока. С тех пор как, поддавшись порыву, она перестала принимать противозачаточные пилюли, ее цикл совершенно расстроился.Опять! Как я это ненавижу: садиться, чтобы пописать! Ну чего она там копается? Ого! Кровищи-то! Кровищи! Ранена, что ли? Неужели и нас проткнули? Тьфу, идиот! У нее ж ее кап-кап-кап. Фу-фу-фу. Давненько я кровушки не пил. Всегда было интересно, как эти машинки фунциклируют. Вечный вопрос! Может, своими месячными излияниями они хищников и притягивают. Может, это у них знак какой. Хоп, уходим.Лола подсела к зевающему Жанно, который тут же к ней наклонился.Мужчина клонится к женщине. У него под мышкой что-то топорщится. Точно, ЛЕГАВЫЙ. За ним? Но как он узнал? Ведь про него никто не знает. Он вне всяких подозрений. ЛЕГАВЫЙ может быть здесь из-за наркотиков. Или чтобы поразвлечься с ХОЛОДНОЙ ЖЕНЩИНОЙ. ЛЕГАВЫЙ на него больше не смотрит. Он вздыхает и смотрит на грудь женщины.Он отпил кока-колы и вспомнил, как один-единственный раз случилось с ЖЕНЩИНОЙ у него. Он был еще молод и хотел ПОПРОБОВАТЬ. Все только об этом и говорили, а тут еще Грэнни переехала в свою громадную могилу в недрах сырой земли.Та женщина пользовалась теми же ДУХАМИ, что и Грэнни. Они пошли в машину, он лег на нее и попытался сделать как в кино, но женщина не вскрикивала и вообще ничего не делала, она была ПЬЯНОЙ и со смехом таращила глаза. Тут его тело стало напрягаться, это вытянулось, ему сделалось как-то БОЛЬНО, потом ему стало СТРАШНО — страшно погружаться в ее влажную дыру, но тут — хоп, и из него что-то брызнуло, он скрючился как в лихорадке, и все было КОНЧЕНО. Он поднялся, чтобы отойти, но она увидала его БУЛАВКИ и ЗАОРАЛА: «Какой КОШМАР!»Он наскоро натянул штаны, выскочил из машины и услышал ее смех, смех ГРЯЗНОЙ ПЬЯНИЦЫ.Тогда он решил, что будет любить их по-своему. На горячий манер Папы-Вскрой-Консервы. До самой глубины их НУТРА. Он стал покупать специальные журналы, смотреть определенные фильмы, слушать, как кричат женщины, когда их истязают. А затем брал свою ФОТОГРАФИЮ, вставал перед ней на колени и, не замечая впившихся в них кнопок, истово крестился и молился. Когда он ЕГО найдет, все будет кончено. ОН погладит его по головке и отведет к Грэнни.— Я пошла. Мне пора, — сказала Мелани.— Уже? — возмутилась Джоанна.— Да, пока.Спокойно. У него есть АДРЕС. Он навестит ее в другой раз. СКОРО.— Еще текилы?— С радостью. А вы что, не пьете?— Нет, у меня обет.Джоанна недоуменно уставилась на собеседника. Этот тип действительно был того.— Обет? Какой обет?— Я не могу сказать, пока его не выполню.— Вы что, смеетесь?!«Смеяться»? НИКОГДА.— Нет, я серьезно. — Он взглянул на часы. — Ладно, я пошел. Подбросить вас куда-нибудь?Она покачала головой:— Нет, у меня скутер. Спасибо.— Может, в другой раз?Она ничего не ответила и только улыбнулась, блеснув жемчужиной на розовом язычке.«А ведь у них родственные души», — подумал он и, не оборачиваясь, проследовал к выходу. Ей очень ПОНРАВИТСЯ Папа-Вскрой-Консервы.Джоанна неспеша допивала текилу. Она рассчитывала, что Дамьен подойдет к ней поболтать, но тот охмурял какую-то белобрысую бабу с размалеванными рыбьими губами.
Лоран резко открыл глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20