Опытным взглядом окинув агента, Уилкокс про себя отметил, что грудь у нее просто великолепна.
– Саманта, – продолжил Хейс, – это шериф Уилкокс, глава местной полиции.
– Рада познакомиться, – звонким мелодичным голосом ответила инспектор Вестертон.
– Жаль, что мы встретились при столь печальных обстоятельствах, – галантно заметил Уилкокс, и девушка вежливо улыбнулась.
Пять минут спустя оба федеральных агента с головой ушли в изучение документов по делу.
Вернувшись в Джексонвилль, Льюис решил первым делом зайти к Уилкоксу. Медленно, ощущая себя дряхлым стариком, поднялся по ступенькам полицейского участка. Визит к Вонгу окончательно выбил его из колеи.
Уилкокс был не один: в конторе сидели огромный негр и соблазнительная рыжеволосая женщина.
– А, Льюис, очень кстати! Это – агенты Федерального бюро Хейс и Вестертон. Они приехали нам помочь. В северной части Техаса, похоже, была совершена серия таких же убийств. Вполне вероятно, что преступники перешли границу штата и обосновались здесь.
Льюис рухнул на стул. Сколько ему еще осталось? Месяц? Два? Может быть, даже меньше. Он тупо повторил:
– Серия убийств?
– В округе Амарильо неподалеку от заброшенной фермы обнаружили груду изувеченных трупов. По меньшей мере десяток. Судя по отпечаткам зубов, можно предположить, что это пропавшая три года назад группа путешествовавших автостопом парней, склонных к гомосексуализму, – пояснила агент Вестертон; голос у нее был приятный.
«И как это женщина может заниматься такой работенкой», – подумал Льюис, внимательно ее разглядывая: прямой нос, полные губы, лучезарная улыбка. Поскольку он никак не отреагировал на сказанное, агент Вестертон нетерпеливо встряхнула копной рыжих волос, и Льюису пришлось поднатужиться, выдавливая из себя слово за словом:
– У нас тут автостопом никто не путешествует и пострадали лица обоих полов.
– Верно замечено; я тоже не склонен думать, что речь идет о том же убийце или убийцах, – вклинился в разговор Хейс, – но не стоит пренебрегать никакими версиями.
Уилкокс, нервно крутя в толстых пальцах авторучку, сказал:
– Нынче ночью еще одного привезли…
Льюис кивнул, думая совсем о другом. Его мучило странное ощущение: будто внутри тела у него ползают какие-то существа. Под кожей пробегают мурашки, в кишках что-то копошится. Уилкокс продолжал:
– На этот раз им попался Бен. Трудно понять как, но попался. Мне бы хотелось, чтобы вы взглянули на тело, и я попросил Стэна приготовить его. Льюис, вы меня слышите?
Слышите – не слышите, нет, я тебя не слышу, я сейчас сдохну, внутри меня что-то ползает.
– Похоже, вы нездоровы, доктор, – мягко заметил Хейс, – хотите стакан воды?
– Да, спасибо, – ответил Льюис.
Ползает. Копошится. Он ясно ощущал, как под кожей что-то бегает. Что-то с лапками. В горле. Ползет вверх, выползает в рот и… Хейс протянул стакан воды, Льюис с жадностью принялся пить. Вода показалась безвкусной, но благодаря ей удалось по меньшей мере протолкнуть эту штуку внутрь пищевода. Он просто завыть был готов. Но вместо этого встал и какой-то неестественной походкой направился к двери:
– Пойду посмотрю Бена Картера. Пока.
Как только он вышел, Хейс повернулся к Уилкоксу:
– Что это с ним?
– С Льюисом? Не знаю. Странный тип. Совсем не переносит жары.
– По-моему, он серьезно болен; вы обратили внимание, какая у него кожа? Бледная до голубизны, почти синяя! – воскликнула Саманта.
– Кажется, как раз сегодня утром он ходил к врачу, – буркнул Уилкокс.
Состояние здоровья Льюиса его сейчас интересовало меньше всего. Этих «стопроцентных» американцев вообще не разберешь. Но физиономия у бедолаги и в самом деле, скверная. Совсем паршивая – почти как в то утро, когда он принял его за покойника. Однако до конца довести эту мысль Уилкокс не успел – распахнулась дверь и в комнату ураганом влетел краснорожий Лесли Андерсон.
– Решили предупредить компетентные органы!
– Рад видеть вас в добром здравии, Лесли. Знакомьтесь: агенты ФБР Хейс и Вестертон. Лесли Андерсон – директор нашего замечательного банка, претендент на пост нашего славного мэра, самый активный член Антиалкогольной лиги по эту сторону Скалистых гор.
– Оставьте свой сарказм, Уилкокс; согласитесь, что в отсутствие Руди я просто обязан знать, как обстоят дела!
– Версия относительно банды рокеров подтверждается, – поистине арийским тоном произнес Хейс, поднимаясь во весь рост. – И вы прекрасно понимаете, что в данный момент мы не можем сообщить вам большего – исключительно в интересах следствия, но дело движется. По возможности непременно будем держать вас в курсе происходящего, мистер Андерсон.
Андерсон молча уставился в нависшее над ним – сантиметрах этак в сорока сверху – холодно-вежливое эбеновое лицо, потом кашлянул:
– Ну хорошо.
– Прошу нас извинить – необходимо обсудить кое-какие детали…
– Да, конечно, понимаю. Я еще зайду. Удачи вам, господа… гм… дамы и господа, – спохватился он в последний момент, когда за ним уже захлопывалась дверь.
– И много у вас таких в запасе? – поинтересовался Марвин, с трудом сдерживая улыбку: в любом случае ему удалось выступить в роли бесподобного Марвина – ни дать ни взять домоправитель при английской королеве.
– Лесли неплохой парень, но любит корчить из себя важную персону… Узнай он, что в холодильнике еще три трупа… – пробормотал Уилкокс.
Они вновь взялись за странички материалов следствия. Вестертон, похоже, что-то рисовала.
– Даже если Сибиллу Дженингс действительно убил этот парень, Том Хуган, – с озабоченным видом что-то записывая, произнес Хейс, – то у него не было ни малейших оснований приниматься за остальных. На данный момент единственной версией по-прежнему остаются пресловутые рокеры, растворившиеся в пространстве.
– Ничего особенного они не натворили; ну побузили немножко у Мосса, так он их сам, в одиночку кстати сказать, и вышвырнул.
– Да, ничего другого у нас нет. Я сейчас набросаю заключение по итогам расследования.
– Как угодно… Я всю ночь глаз не сомкнул, так что с вашего позволения сосну часок-другой в одной из камер, – заявил Уилкокс и, не удержавшись, зевнул. – Мой помощник через десять минут будет здесь. Зовут его Бойлз, Стивен Бойлз. Он не хуже меня ответит на все ваши вопросы.
Не дожидаясь ответа, он вышел и направился прямиком в одну из четырех клетушек, расположенных в задней части здания.
С наслаждением вытянулся на жесткой койке и, окинув взглядом надежные прутья решеток, тотчас уснул.
Солнце било отвесно – прямо на могильную плиту, и черный мрамор так ослепительно сверкал, что Джему пришлось зажмурить глаза. Идти через кладбище он решился не сразу, но что-то все-таки заставило его перелезть через ограду – что-то большее, нежели простое любопытство. В силу какой-то непреодолимой потребности он пошел-таки посмотреть. Протянув руку, коснулся гладкой поверхности могильного камня. Неприятное ощущение – напоминает холодный лягушачий живот. Джем осторожно отвел руку и наконец решился взглянуть на старинную часовенку. И с облегчением увидел, что она тщательно почищена. Видны были лишь полуразмытые надписи: «Зло».
Джем очень обрадовался, что Томми Уэйтс – старик сторож – все привел в порядок. Возле заржавелой оградки стояло ведро с мыльной водой. И старый Томми, наверное, где-то неподалеку. Пригревшись на солнышке, Джем потянулся, обернулся и – заорал от ужаса. Старый Томми с метлой в руке смотрел на него налитыми кровью глазами.
– Что-то ты, Джереми, больно нервный нынче утром… – дружелюбно заметил он.
Джем уже было собирался что-нибудь ответить, как вдруг осознал, что ноги Томми не касаются земли. Да, господа. Ноги сторожа висели в воздухе, сантиметрах в двадцати над дорожкой. Как такое возможно?
– Надеюсь, не ты все там внутри изгадил, – продолжал Томми Уэйтс своим занудливым голосом, – ты же знаешь, как здесь поступают со злыми мальчиками?
Он улыбнулся – оскалив зубы и высунув язык. Джем, спотыкаясь, отшатнулся, смутно сознавая, что не бывает у людей таких острых и длинных языков. Нет, я не могу этого видеть, не может Томми Уэйтс парить над землей с таким длинным красным языком. Джем протер глаза. Когда он их открыл, Томми Уэйтса уже не было.
Со скоростью молнии Джем обернулся. Старик стоял в часовенке совершенно нормально – ногами на полу. Он опустил щетку в ведро, и на мгновение Джему показалось, что все в порядке. Но лишь на мгновение, ибо он понял, что Томми Уэйтс отнюдь не отмывает грязные слова, нет – он их пишет, макая щетку в густую ярко-красную жидкость, старательно выводит буквы: «Зл… »
– Мистер Уэйтс, – запинаясь, произнес Джем.
Сторож с удивленной улыбкой обернулся. Так, будто всю жизнь только этим и занимался – летал по воздуху да кровью живописал. Он шагнул вперед. Джем шарахнулся в сторону.
– Смотри-ка, я сейчас тебе кое-что покажу очень забавное, – объявил старина Уэйтс.
Он аккуратно прислонил щетку к ведру – с кровью? – и схватил метлу. Джем, приросши к месту, смотрел на него, думая о том, что нужно уйти отсюда, уйти сейчас же – но ноги будто в землю вросли. Широко улыбаясь, Томми Уэйтс поднял метлу, вставил ее палку себе в правое ухо и резко ткнул. Раздался хруст, из проткнутого уха хлынула кровь, но Томми Уэйтс все равно улыбался, длинным острым языком облизывая растрескавшиеся старческие губы.
Джем почувствовал, как в ладони ему что-то впилось – ногти, его собственные. Улыбаясь, словно фокусник на сцене, мистер Уэйтс все глубже и глубже вгонял себе в ухо палку от метлы. Опять раздался хруст. Кровь потекла по виску, и палка вылезла из левого уха. Потом кровь хлынула из носа, изо рта, из глаз. Но этого Джем уже не видел – он со всех ног бежал к воротам, повторяя: «Господи, выпусти меня отсюда, я всегда буду делать уроки. Господи, выпусти меня отсюда… »
Обернись он тогда – увидел бы, как старина Уэйтс, обливаясь кровью, парит над кладбищенской аллеей с метлой меж ушей и дурашливо приговаривает:
– Эй, куда же ты, малыш Джереми, тебе разве спектакль не понравился?
В одну минуту Джем оказался уже в воротах. Высокая резная створка была распахнута – он вихрем вылетел наружу. По инерции пробежав еще сотню метров, остановился в изнеможении; во рту пересохло.
Несколько минут он стоял, тяжело дыша, опираясь на кладбищенскую стену, потом зашагал. Сердце просто выскакивало из груди. Высоко в небе сияло солнце. На стоянке возле супермаркета Чеви, Б. 2 и другие старшеклассники, выпендриваясь, играли в баскетбол. Мисс Тини, первая в городе чернокожая, удостоенная чести быть библиотекарем, как обычно ехала на велосипеде за продуктами и весело помахала Джему пухлой коричневой рукой. Он машинально махнул в ответ – поминутно оборачиваясь и ожидая, что посреди тротуара увидит сейчас улыбающегося во весь рот Томми Уэйтса с метлой в башке, – но там было пусто. Немного успокоившись, Джем припустил вперед.
На бензоколонке Дак заправлял бензином «форд» с номерами штата Флорида. Джем перешел через дорогу и направился к нему: нужно с кем-нибудь поговорить, хотя бы и с Даком. Кроме того, он умирал от жажды. Порылся в карманах в поисках денег, сунул пару монет в автомат и с наслаждением вскрыл банку содовой. Глоток за глотком ледяная вода снимала сердцебиение. Дак стоял, глядя вслед удалявшемуся «форду». Джем подошел.
– В отпуск, наверное, поехали, в Мексику, – жадно отхлебывая содовую, заметил он, чтобы как-то завязать разговор.
Дак молча направился к стоявшему с поднятым капотом черному «рэйнджроверу».
– Что-то я эту тачку не знаю, – заметил Джем, твердо решив таскаться за Даком до тех пор, пока не войдет в норму.
Дак покачал головой – ни дать ни взять придурок. Джема вдруг осенило.
– Чья она?
Дак, похоже, крепко призадумался, потом – как всегда, неспешно – ответил:
– Фараонов.
С Даком можно иметь дело лишь по методу «вопрос-ответ» – хоть и медленно, но все же эффективно. А тут Джему и спешить некуда. Он только этого и хотел: как можно дольше тут проторчать. Глотнув содовой, он спросил:
– Каких еще фараонов?
– Из ФБР.
– Приехали мужики из ФБР?
– Не мужики.
– А кто же тогда? Марсиане, что ли? – позволил себе съехидничать Джем, на секунду забыв о своих проблемах.
Дак почесал нос.
– Да нет, пожалуй.
– А почему тогда не мужики? – допытывался Джем, борясь с желанием выхватить у Дака разводной ключ и тюкнуть им его же по кумполу.
– Потому что это парень и девушка…
Девушка! Но откуда же Даку знать, что они – агенты ФБР? Джем имел все основания подозревать, что о таких вещах не кричат на всех перекрестках.
– С чего ты взял, что они – фараоны?
Дак безмятежно улыбнулся:
– Заглянул в сумочку девушки, пока она ходила в туалет.
И умолк, приходя в чувства после столь длинной фразы. Джем присвистнул:
– Черт побери, Дак, а ты, оказывается, отъявленный притворщик – только прикидываешься, что тебе на все наплевать!
Дак с невинным видом откручивал гайку. Джем какой-то момент размышлял о том, не стоит ли рассказать о происшедшем агентам ФБР. Он боялся оказаться в смешном положении. В кино ведь всегда так: взрослые никогда не верят двенадцатилетним детям, которые пытаются предупредить о том, что город наводнен чудовищами.
Чудовищами. Джем вздрогнул, вспомнив Томми Уэйтса с метлой. Такой длинный язык. Заметив, что Дак наблюдает за ним, попытался улыбнуться пересохшими губами. Потом в голове мелькнула еще более жуткая мысль: вдруг все жители города стали странными – и Дак тоже… он быстро глянул вниз: ноги Дака в некогда белых кроссовках прочно стояли на иссохшей земле. Но ведь симптомом не обязательно может быть именно левитация. Вполне возможно, они летают, только когда захотят. На плечо ему опустилась чья-то рука, и он подавился содовой.
– Прости, малыш, не хотела тебя испугать!
Френки – взлохмаченная белокурая Френки, затянутая в джинсовый жилет и такие же шорты, Френки с упругими загорелыми бедрами, – смеясь, ткнула его в бок.
– Ну что, ребятки, порядок? Да, местечко тут у вас не слишком веселое:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42