Он был очень высок и худощав, из-за высокого роста Бурбон стал сутулиться. В довершение же всего он был одноглазым – в молодости во время верховой прогулки герцог повредил себе глаз. Честолюбие в герцоге поддерживалось благодаря его любовнице, мадам де Пре.
Именно мадам де Пре, одна из самых прекрасных придворных дам, стала его любовницей, и именно она хотела, чтобы герцог де Бурбон пришел к власти, чтобы править за его спиной.
Людовика она в расчет не брала. Он же всего лишь ребенок! Мадам де Пре решила, что ее любовник должен занять место герцога Орлеанского и стать премьер-министром Франции. Пока королю не исполнилось четырнадцать, герцог де Бурбон будет фактическим правителем страны.
Недавно овдовевший Бурбон позволил мадам де Пре доминировать над ним. Эта женщина, дочь очень богатого финансиста и жена маркиза де Пре, была прирожденной интриганкой. И хотя Бурбону больше нравилось пировать и заниматься с ней любовью, он все же выслушивал планы ее интриг и соглашался с ними.
Герцогу Орлеанскому было хорошо известно об этих планах, и он хотел помешать им столь же решительно, сколь мадам де Пре хотела претворить их в жизнь. Возможность смерти короля особо его не волновала, так как если король умрет, то на престол взойдет он сам, а если умрет и он – то его сын, герцог де Шатре.
Герцога де Шатре в действительности больше интересовала религия, нежели политика. Но что это меняло? Герцог Орлеанский просто не представлял себе, что его род может уступить трон роду Бурбонов.
Однажды вечером он не без удовольствия обдумывал сложившуюся ситуацию, сидя в своих апартаментах на первом этаже дворца. Когда-то здесь жили дофины, а потом комнаты занял регент. Очень скоро он пойдет к королю и предложит ему подписать кое-какие бумаги. Но пока время еще не пришло. У него была легкая депрессия. В этой половине дворца было очень тихо, и герцог вспоминал прошлое. Он думал о своей дочери, герцогине Беррийской, которая не так давно умерла. Герцог страстно любил свою дочь, и ее смерть переполнила его сердце печалью. Тут в дверях появился паж и сообщил, что к герцогу пришла герцогиня де Фалари.
Герцогиня была одной из любовниц герцога Орлеанского и жила вместе с ним во дворце. После оргии в парке жизнь во дворце стала степенной и уравновешенной.
Герцог попросил, чтобы ее провели к нему. Герцогиня отличалась живостью характера, и в таком состоянии духа Филипп нуждался в обществе человека веселого и легкого нрава.
– Подойдите ко мне, дорогая, – попросил герцог. – Посидите со мной. Я тут хандрю немного и надеюсь, что вы меня взбодрите.
– Хандрите? – воскликнула герцогиня. – Но почему? Что может огорчать вас, месье герцог… ведь говорят, что вы – второй человек в государстве после короля?
– Бросьте, – ответил герцог Орлеанский. – Подобное сравнение доставило бы мне большое удовольствие пару лет назад. Увы, возможно, я старею… сегодня я мыслями выше земных дел.
Герцогиня посмотрела на него с тревогой в глазах, и Филипп продолжил:
– Верите ли вы в жизнь после смерти? Даму сильно удивил такой вопрос, ведь этот человек брал с собой в церковь томики Рабле и читал во время мессы!
– Вам нездоровится, – забеспокоилась она.
– Я задал вопрос.
– Верю ли я в жизнь после смерти? – задумчиво переспросила герцогиня. – Да, верю.
– Но вы ведете неправедную жизнь?
– Я раскаюсь перед смертью, – пояснила она. – Так живет весь мир. Я не могу раскаяться сейчас, потому что тогда придется изменить всю свою жизнь. Мрачная перспектива, вы не находите?
Герцог не ответил.
– Вы не находите? – повторила герцогиня.
Герцог медленно сполз по стулу, раскинув руки.
Герцогиня испугалась. Она склонилась над ним и все поняла. Она выбежала из залы, призывая на помощь, но, когда помощь пришла, было уже поздно. Герцог Орлеанский умер.
Людовик заливался слезами. Его веселый дядя Филипп… умер! Жизнь слишком жестока. Его вырвали из рук мадам де Вантадур, у него забрали дядюшку Виллеруа, а теперь умер дядя Филипп.
Оставался только один человек, к которому он мог обратиться: Флери. Теперь самым любимым человеком Людовика стал Флери, и тот всегда был готов успокоить и дать совет.
Епископ Фрежюсский решил занять пост премьер-министра Франции, но его проницательность подсказывала ему, что его время еще не пришло. Он подождет, пока возникнет возможность подчинить своей воле короля, и тогда его поддержка обеспечит епископу достижение своей цели. Если он начнет действовать сейчас, то сразу же появится слишком много противников. Епископ догадывался, что герцог де Бурбон сразу же начнет лезть из кожи вон, чтобы занять освободившееся после смерти герцога Орлеанского место. Он знал герцога де Бурбона, и решил, что тот не особо страшный соперник.
Пусть Бурбон займет столь желанное для него место, пусть попридержит его… пока не придет время ему, Флери, епископу Фрежюсскому, взять власть и править за спиной монарха.
Бурбон не терял времени зря и быстро продвигался к своей цели, подталкиваемый своей неутомимой и честолюбивой любовницей. Двадцатилетнего де Шатре, принявшего ныне титул герцога Орлеанского, больше интересовала теология. По утверждению Бурбона, он абсолютно не подходил для должности премьер-министра, и поэтому герцог де Бурбон, будучи принцем королевской крови, состоявший, как он назойливо всем напоминал, в родстве с великим Генрихом IV, собирался занять этот пост самолично.
Но примет ли его король?
Скорбевший о потере любимого дяди Филиппа король, по подсказке Флери, дал требуемый ответ.
Самой важной придворной дамой теперь стала мадам де Пре. Она радостно отдалась делу управления Францией, но прекрасно понимала, что ее нынешнее положение напрямую зависело от любовника, и приняла решение не позволять ему жениться на даме, столь же сильно желающей власти, как и она сама. Таким образом, первостепенной задачей мадам де Пре было найти герцогу де Бурбону подходящую жену: самую скромную и невыразительную женщину в мире.
Мадам де Пре рассказала герцогу о своих планах. Тот был настолько очарован своей любовницей, что готов был соглашаться со всеми ее предложениями.
– Женитесь ли вы на даме, если я попрошу вас об этом? – спросила мадам де Пре герцога.
– Если вы прикажете – то да, – ответил он.
– Тогда готовьтесь к свадьбе.
– Умоляю, скажите мне хотя бы ее имя.
– Мария Лещинская, дочь Станислава.
– Что? Дочь изгнанного короля Польши? – удивился Бурбон.
– Именно. Да и отчего бы вам не жениться на дочери короля? А раз он в изгнании, то согласится отдать руку своей дочери любому. Она невзрачна, но ведь я вам все компенсирую.
– Вашей красоты хватит, чтобы дать счастье любому мужчине, – ухмыльнулся Бурбон.
– Домашняя, скромная, незаметная… она будет рада выйти замуж за Бурбона, герцога королевских кровей. Это как раз та девушка, которую я и искала вам в жены. Она никогда не помешает нам. Разве не этого мы оба хотим?
– Именно этого.
– Предоставьте все мне, – сказала мадам де Пре. – Я позабочусь, чтобы ваш брак состоялся.
Пока длился скандал, окончившийся отставкой герцога де Ла Тремуй, Бурбон совсем позабыл о своей женитьбе на дочери короля Польши. Герцог де Ла Тремуй был лидером небольшой группы молодых людей, среди которых были герцог д'Эпернон, сын графини Тулузской, молодой герцог де Жевре и еще мальчишка, которому было всего лишь пятнадцать, но он уже занимал пост государственного секретаря. Этот последний, Морен, был намного сообразительнее всех остальных, но, поскольку был не столь благородных кровей, среди них не выделялся.
Флери, ревностно следя, чтобы Людовика не начали интересовать женщины, сам подружил короля с этими молодыми людьми и поначалу не отдавал себе отчета в том, что их апатия, любовь к неге, пристрастие к вышиванию и обсуждению сплетен, сопровождающиеся поеданием огромного количества сладостей, таят в себе опасность.
Королевский двор пришел в ужас. Что же, Людовик станет новым Генрихом III, и им так же будут править миньоны? Людовику исполнилось четырнадцать, он стал сильным и здоровым парнем и, несмотря на сезонные приступы лихорадки, которыми он время от времени страдал, уже был способен иметь детей. О чем думали герцог де Бурбон и Флери, когда подвергали короля подобной опасности?
Бурбон среагировал мгновенно. Он приказал опекуну де Ла Тремуй женить Морена и убрать его со двора. Кружок распался.
Людовик никак не комментировал их уход. Он привык терять друзей.
Вскоре после отставки де Ла Тремуй Людовика сразила лихорадка, и по Парижу вновь прокатилась волна слухов.
Когда об этом узнала мадам де Пре, она тотчас же примчалась к своему любовнику.
– Что будет, если король умрет? – спросила она. Бурбон недоуменно посмотрел на нее.
– Сейчас я вам объясню: трон перейдет к молодому герцогу Орлеанскому. И тогда, месье герцог, вас выставят из кабинета, – проницательно заметила женщина.
Бурбон кивнул.
– Король не должен умереть, – заявил он.
– Конечно же не должен! И больше не должно быть причин для подобных волнений.
– Как же излечить его от приступов лихорадки?
– Никак. Поэтому он должен оставить наследника престола. И тогда, если он даже и умрет, вы останетесь премьер-министром.
– Но инфанта все еще ребенок, и у короля еще несколько лет никак не сможет появиться наследник.
– Не сможет, если он будет ждать инфанту.
– Но ведь он должен ждать инфанту. Как еще он может дать стране наследника?
– Взяв в жены другую, как же еще.
– Он обручен с инфантой.
– Обручен с ребенком восьми лет! Это же смешно! Мальчик уже стал мужчиной, говорю я вам. Что случится, если он останется холостым? У него вскоре появится любовница. Вы только подумайте, любовница! Вы представляете, сколько среди придворных дам честолюбивых женщин, готовых запрыгнуть к нему в постель? И что тогда будет с нами? Или что будет, если у него появится друг… миньон… вроде этого де Ла Тремуй? Ситуация будет точно такой же. Сейчас мы, дорогой мой, на вершине власти. Мы ведь не настолько глупы, чтобы позволить сместить нас?
– Но наследник! Это невозможно…
– Нет ничего невозможного, если посмотреть на проблему со всех сторон. Королю нужна жена, а этого маленького глупого ребенка нужно отослать на родину, где ему и место.
– Но тогда войны с Испанией не миновать!
– Ба! А пойдет ли Испания войной на Францию? Разве и Франция, и Испания не управляются королями одной династии, династии Бурбонов? Никакой войны не будет. Небольшое похолодание в отношениях – может быть. Но что с того? Об этом скоро позабудут, а мы сделаем из нашего маленького короля мужа и получим наследника престола, который нам так нужен.
– Но… как мы собираемся это сделать? – спросил, заикаясь, Бурбон.
Мадам де Пре улыбнулась и, положив руки ему на плечи, притянула к себе и поцеловала.
– Сначала, – сказала она, – заставим заговорить жителей. Так всегда и нужно приступать к решению деликатных вопросов. О, жители Парижа! Как же они любят своего маленького короля! Вот увидите, вскоре они заговорят о том, что наш Людовик уже мужчина и если бы он был женат на ровеснице, то у Франции был бы дофин. Подождите, мой дорогой. Предоставьте все мне.
– Вы не только самая желанная женщина во Франции, – прошептал герцог. – Вы еще и гений.
По пухлым розовым щечкам Марии-Анны ручьем текли слезы, когда ее карета катилась на юг. Людовик даже не попрощался с ней. Она поначалу и не поняла, что ее отсылают. Мария-Анна думала, что она едет в гости.
Только что ей сказали:
– Вы едете домой. Разве это не прекрасно? Увидите свою любимую семью. Насколько же вам будет приятнее жить в родной стране!
– А Людовик приедет? – спросила девочка.
– Нет. Людовик должен оставаться в своей стране. Он король, вы же знаете.
– Но я тоже должна стать королевой!
– Может быть, вы и станете королевой. Только какой-нибудь другой страны, моя дорогая.
Мария-Анна все поняла. Она не могла больше вымолвить ни слова, только всхлипывала. С того самого дня, когда они вместе смотрели фейерверк и Людовик заговорил с ней, Мария-Анна верила, что однажды он полюбит ее. Он еще несколько раз говорил с ней, хотя и не так часто. Но когда она сказала ему «Какой прекрасный день» и он согласился, она готова была расцеловать Людовика.
Но теперь все кончилось. Она больше не обручена с красивым королем Франции.
Маленькая инфанта глядела на сельские пейзажи Франции и не могла думать ни о чем, кроме своего горя.
Мадам де Пре рассмеялась, когда услышала о том, как отреагировал Филипп V.
– Он в бешенстве, – провозгласил Бурбон, – и готов идти на Францию войной. Он заявляет, что не позволит обижать свою дочь.
– Давайте не будем о нем беспокоиться.
– Он отсылает обратно дочь регента, вдову Людовика.
Мадам де Пре щелкнула пальцами:
– Это даже на пользу дочери регента. Пусть возвращается. Мы примем ее в обмен на их глупую маленькую инфанту. Нам нужно срочно найти жену для Людовика.
Мадам де Пре, со всем свойственным ей упорством, уже составила список из девяноста девяти имен, среди которых были две дочери принца Уэльского – пятнадцатилетняя Анна и тринадцатилетняя Амелия-София-Элеонор.
Бурбон нерешительно возразил:
– Но они протестантки! Французы никогда не примут королеву-протестантку.
Даже мадам де Пре готова была признать, что Бурбон прав.
– Есть еще молодая Елизавета из России… – начала было она и запнулась.
Она должна очень аккуратно подойти к выбору невесты для короля. Если жена короля будет над ним довлеть, то все старания мадам де Пре пойдут насмарку. Кто знает, какое влияние может оказать жена на короля – человека молодого и впечатлительного.
Мадам де Пре посмотрела на своего любовника горящими глазами.
– Когда я искала невесту вам, – медленно заговорила она, – я выбрала самую скромную женщину, которую только смогла найти.
– Марию Лещинскую, – закончил Бурбон.
– Друг мой, – закричала мадам де Пре. – Я хочу попросить вас оставить вашу невесту. Она станет женой короля.
– Невозможно! – пробурчал Бурбон, но его глаза уже светились радостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35