Пришлось болтать на самые обыденные темы. В частности, я осведомилась у Хейгар, надо ли помочь ей с покупками. Я сказала, что собираюсь поехать с Руфью и Люком в какой-нибудь ближайший городок и с удовольствием выполню ее поручения. Немного подумав, Хейгар составила список того, что ей было нужно, и, когда мы обсуждали этот список, в гостиную вошел Саймон.
— Если бы вы поехали в Нэсборо, я мог бы подвезти вас. Я собираюсь туда по делам.
Я ответила не сразу. А вдруг он воспользуется случаем, чтобы попугать меня? Но конечно, в это трудно было поверить. И все же, напомнила я себе, сначала он невзлюбил меня. Наши отношения изменились только из-за моей дружбы с его бабушкой. Мысль, что Саймона нельзя исключить из числа подозреваемых, крайне меня угнетала. Если он действительно способен разыгрывать подобные шутки над женщиной в положении, значит, он совсем не тот, за кого я его принимаю. Словом, я все-таки решила, что доверять ему нельзя.
А его мои колебания рассмешили. Ему, конечно, и в голову не пришло, что я подозреваю в нем злоумышленника. Он вообразил, будто я просто боюсь нарушить приличия.
— Может быть, с нами захочет поехать Руфь или Люк, — с усмешкой произнес он. — А тогда, глядишь, и вы соблазнитесь.
— Охотно, — отозвалась я.
Так и получилось, что, когда Саймон поехал в Нэсборо, с ним отправились Люк, Дамарис и я.
Для начала декабря день выдался теплый. Мы выехали утром, сразу после девяти, и собирались вернуться засветло, то есть часа в четыре.
Люк и Саймон пребывали в прекрасном настроении, и я почувствовала, что заражаюсь их веселостью. Дамарис же, как обычно, хранила молчание. По дороге я подумала, что, стоит мне уехать из «Услад», я тут же обретаю всегда отличавший меня здравый смысл, а все страхи куда-то исчезают. Во всяком случае, размышляла я, со мной не может произойти ничего такого, с чем я не справлюсь. Прислушиваясь к остроумной болтовне Люка, я убеждала себя, что если меня разыгрывал он, то исключительно желая подразнить. После первой ночной шутки он, конечно, понял, что хватил через край, и решил ограничиться мелкими проделками вроде похищения грелки. Он всегда смотрел на меня с некоторой иронией. Ну чего мне бояться? Меня просто избрали мишенью для мальчишеского озорства. Так я думала, пока мы ехали в Нэсборо.
Я уже немного знала этот городок, и он мне всегда нравился. Я находила его одним из самых живописных и интересных старых городов в Западном Йоркшире.
Мы остановились у гостиницы, где слегка подкрепились, а потом разошлись каждый в свою сторону — Саймон отправился по делам, из-за которых приехал, Люк, Дамарис и я — по магазинам. Договорились, что встретимся через два часа в гостинице.
Люка и Дамарис я вскоре потеряла. Вероятно, они ускользнули, пока я была в магазине, так как хотели остаться вдвоем.
Купив все, что заказала Хейгар, и кое-что для себя, я поняла, что у меня в запасе еще целый час, и решила воспользоваться случаем и посмотреть город. Раньше мне это не удавалось.
В тот солнечный декабрьский день Нэсборо выглядел очаровательно. Народу на улицах было совсем мало. Любуясь сверкающей рекой Нидд, крутыми улочками, по обе стороны которых стояли дома под красными крышами, полуразрушенным замком с красивой старинной башней, я чувствовала себя окрыленной, и мне не верилось, что всего несколько часов назад меня мучил гнетущий страх. Когда я спускалась к реке, за моей спиной раздался голос:
— Миссис Кэтрин!
Я оглянулась и увидела, что меня догоняет Саймон.
— Ну как, покончили с покупками?
— Да.
Саймон вынул из кармана часы:
— У нас еще почти час. Что вы собираетесь делать?
— Хочу пройтись вдоль реки.
— Пойдемте вместе.
Он взял у меня пакеты и зашагал рядом. А мне бросились в глаза две вещи: какой силой веет от Саймона и как пустынен берег реки.
— Я знаю, куда вы направляетесь. Хотите попытать счастья у источника.
— У какого источника?
— Неужели вы не слышали о здешнем знаменитом источнике? Разве вы не бывали раньше в Нэсборо?
— Была раза два с отцом. Но источника мы не видели.
— Миссис Кэтрин, у вас явные пробелы в образовании. — Саймон шутливо прищелкнул языком.
— Так расскажите, что это за источник.
— Давайте сходим туда вместе. Хотите? Если вы опустите руку в воду и загадаете желание, а потом, не обтирая руки, дадите ей высохнуть, ваше желание исполнится.
— Убеждена, что сами-то вы в такие выдумки не верите.
— О, вы еще плохо меня знаете, миссис Кэтрин, хотя, конечно, не сомневаетесь в обратном.
— Я не сомневаюсь, что вы — человек чрезвычайно практичный и никогда не станете желать того, что, по вашим расчетам, недостижимо.
— Как-то вы назвали меня самонадеянным. Значит, по-вашему, я считаю себя всесильным. А раз так, я могу пожелать чего угодно и не сомневаться, что мое желание исполнится.
— Но все равно в глубине души будете сознавать, что, если хочешь получить то, что задумал, надо потрудиться.
— Скорее всего.
— Тогда зачем загадывать желание, раз можно достичь того же собственными усилиями?
— Миссис Кэтрин, в таком настроении к Капающему источнику и ходить нечего. Давайте на время забудем о здравом смысле! Попробуем хотя бы раз в жизни быть легковерными!
— Что ж, я не прочь взглянуть на этот источник.
— А загадать желание?
— Да, пожалуй, и загадать желание.
— И скажете мне, если оно сбудется?
— Скажу!
— Только не говорите, что именно вы задумали, пока желание не исполнится. Это — одно из главных условий. То, что вы загадали, должно остаться тайной, тайным сговором между вами и то ли темными, то ли добрыми силами — не помню точно, какие из них здесь заправляют.
Словом, в этом городе две достопримечательности — Капающий источник и пещера матушки Шиптон (Согласно преданию, матушка Шиптон — колдунья и прорицательница, жившая в XV в. (1486-1516), родилась в пещере, соседствующей с Капающим источником. Известны ее сбывшиеся предсказания судьбы ряду высокопоставленных лиц при дворе Генриха VIII.). Ваш отец рассказывал вам предание про старую матушку Шиптон?
— Никаких преданий он мне не рассказывал. Он вообще мало со мной разговаривал.
— Значит, я обязан вас просветить. Старая матушка Шиптон была ведьмой. Она жила в здешних краях лет этак четыреста назад… Плод любви, она родилась от союза деревенской девушки и никому не известного бродяги. Тот уверял, что продал душу нечистой силе. Свою возлюбленную он бросил еще до того, как родилась маленькая Урсула. А девочка росла, росла и стала колдуньей. Вышла замуж за человека по фамилии Шиптон, и ее прозвали матушкой Шиптон.
— Как интересно! Наконец-то я узнала, что это за матушка Шиптон.
— Некоторые ее предсказания сбылись. Говорят, она напророчила падение Уолси (Томас Уолси (1473-1530) — кардинал, впоследствии канцлер, в 1529 г. обвинен в государственной измене.), гибель Армады и предсказала, что будет с Западным Йоркширом после Гражданской войны. Про ее пророчество даже стихи сложены. Я кое-что до сих пор помню:
Будут мысли, точно стрелы,
Через мир земной лететь.
— Когда-то я знал все это стихотворение наизусть и распевал его над ухом бабушкиной кухарки, пока та не выставляла меня из кухни.
Под водою будут люди ездить, спать, и пить, и петь.
И, поди ж ты, смогут люди просто по небу лететь!
А двадцатого столетья девяносто первый год
Не увидят даже дети — свету он конец несет!
— Ну, еще несколько лет у нас в запасе остается, — сказала я, и мы оба расхохотались. Наконец мы подошли к источнику.
— Источник, конечно, волшебный, — сказал Саймон. — И знаете, как еще его называют? Мертвящий. Все, что туда попадает, постепенно превращается в камень.
— Почему?
— Разумеется, с матушкой Шиптон это никак не связано, хотя многие уверены, что это ее проделки. Просто в здешней воде избыток магнезиевой извести. Она попадает из почвы, сквозь которую просачивается вода. Итак, теперь надо опустить руку в воду и загадать желание. Кто первый? Вы или я?
— Вы.
Саймон наклонился над источником, а я смотрела, как капли воды, проходя сквозь землю, падают ему на ладонь.
Выпрямившись, он показал мне мокрую руку:
— Ну вот, я загадал! Пусть рука обсохнет, и мое желание непременно исполнится. Теперь ваша очередь.
Он не отошел в сторону, а остался стоять рядом со мной. Я сняла перчатку и наклонилась над источником. И вдруг поняла, какая вокруг тишина. Мы были здесь одни, и только Саймон знал, где я. Я нагнулась ниже, и ледяные капли упали мне на руку. Вода была невероятно холодная.
Саймон стоял сзади, почти вплотную ко мне, и на мгновение меня охватила паника. Он уже представлялся мне облаченным в черную монашескую рясу.
Только не Саймон! — взмолилась я. Пусть это будет не Саймон, твердила я про себя, совсем забыв о других желаниях.
Саймон стоял так близко, что я ощущала тепло его тела, и, замерев, затаила дыхание, а в голове у меня промелькнуло: «Сейчас что-то со мной случится…»
Я резко выпрямилась и повернулась. Саймон отступил на шаг. Он был совсем рядом. «Почему?» — испуганно спрашивала я себя.
— Не забудьте, рука должна высохнуть, — предупредил он. — А я знаю, что вы загадали.
— Вот как?
— Не так трудно догадаться. Вы шепнули: «Хочу, чтобы у меня родился мальчик!»
— Рука совсем онемела.
— Это от здешней воды. Она удивительно холодная. Видно, от извести, так я полагаю.
Он смотрел мимо меня, и я заметила, что он как-то возбужден. Неожиданно к нам подошел мужчина, приближения которого я не заметила, а Саймон, наверное, видел, как он подходит.
— Ага, пробуете наш волшебный источник, — приветливо сказал незнакомец.
— Разве можно пройти мимо и не поддаться искушению? — ответил Саймон.
— Сюда народ съезжается издалека. Всем хочется попытать счастья у источника и посмотреть пещеру матушки Шиптон.
— Да, место здесь интересное, — подтвердила я.
— Еще бы!
Саймон подбирал с земли мои пакеты.
— Проверьте-ка, высохла ли рука, — сказал он, и, когда мы пошли, я выставила ладонь вперед.
Саймон взял меня под руку и повел вверх по крутым улочкам к замку.
Люк и Дамарис уже поджидали нас в гостинице. Мы наскоро выпили чаю и поехали домой. Уже смеркалось, когда мы добрались до Киркленд-Мурсайд. Саймон высадил Дамарис у дома доктора и повез нас с Люком в «Услады». Я вернулась подавленная. Виной тому были возникшие у меня новые подозрения. Я старалась разубедить себя, но напрасно. Почему там, над источником, на меня напал такой страх? Что было на уме у Саймона, когда он стоял за моей спиной? Не замышлял ли он чего, и только неожиданное появление незнакомца помешало ему?
Я удивлялась сама себе: сколько бы я ни притворялась, что не верю в волшебную силу источника, я всем сердцем жаждала, чтобы мое невольно задуманное желание исполнилось. Только бы не Саймон! А почему, собственно? Не все ли равно — Люк или Саймон?
Но нет, мне было не все равно! Вероятно, именно тогда я начала догадываться, какие чувства питаю к Саймону. Не нежность, нет. Но ни один другой человек не пробуждал во мне такого ощущения полноты жизни. Я могла сердиться на него — и часто сердилась, — но злиться на Саймона было куда приятнее, чем любезничать с другими. Я радовалась, что он считает меня здравомыслящей, и дорожила этим мнением. Ведь я знала, что здравый смысл он ставил выше всех прочих достоинств. При каждой нашей встрече мое отношение к нему менялось, и я начинала понимать, что все больше и больше подпадаю под его обаяние.
Только теперь, когда Саймон занял такое место в моей жизни, я стала разбираться в своих чувствах к Габриэлю. Я поняла, что любила Габриэля, но не была влюблена в него. Я вышла за него замуж, потому что видела, как он нуждается в защите и заботе, и мне хотелось его защитить. Решение выйти за него казалось таким разумным — я могла подарить ему душевный покой, а он готов был избавить меня от царящего в нашем доме уныния, которое становилось все невыносимей. Я не любила Габриэля по-настоящему. Вот почему я никак не могла вспомнить, как он выглядел, вот почему, несмотря на случившуюся с ним трагедию, я с надеждой смотрела в будущее. Эти надежды вселяли в меня Саймон и мой ребенок. Так что мольба, которую я доверила источнику: «Сделай так, чтобы это не был Саймон!» — шла от самого сердца.
В последнее время я стала замечать, что по отношению ко мне все в доме ведут себя как-то странно. Я ловила многозначительные взгляды, которыми обменивались члены семейства, и даже сэр Мэтью, как мне казалось, держался со мной настороженно.
Объяснение этих странностей открылось мне благодаря тетушке Саре. И это открытие оказалось столь пугающим, что все случившееся до сих пор не шло с ним ни в какое сравнение.
Однажды я пошла проведать тетушку Сару и застала ее за работой. Она штопала крестильную рубашечку.
— Как хорошо, что вы пришли, — обрадовалась тетушка Сара. — Вас раньше интересовали мои вышивки.
— И сейчас интересуют, — заверила я. — По-моему, они у вас замечательно получаются. А что вы сейчас вышиваете?
Она лукаво посмотрела на меня:
— Вам правда интересно?
— Очень.
Она хихикнула, отложила крестильную рубашечку и, поднявшись, взяла меня за руку. Некоторое время старушка молчала, наморщив лоб.
— Я никому пока не показываю. Это секрет, — прошептала она наконец. — Вот закончу и покажу.
— Ну, тогда я не буду смотреть. А когда вы предполагаете закончить?
В ответ она проговорила чуть ли не со слезами:
— Как я могу закончить, когда я ничего не знаю! Я думала, вы мне поможете. Вы же говорили, что он не убивал себя.
Затаив дыхание, я ждала, что последует дальше, но ее мысли уже перескочили на другое.
— В крестильной рубашечке дырка, — спокойно сообщила она.
— Правда? Но вы начали рассказывать о вашей вышивке…
— Я же сказала, что никому ее не покажу, пока не закончу. Это все из-за Люка.
— Из-за Люка? — Сердце у меня аж заколотилось.
— Маленький он был такой беспокойный! У купели раскричался и порвал рубашечку. И с тех пор ее не удосужились починить. Да, впрочем, пока не ждали следующее дитя, зачем было стараться?
— Вы так заштопаете, что никто ничего не заметит, — сказала я, и тетушка Сара просияла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39