Но это могло произойти только в ее воображении. Де Нанси был неплохим компромиссом — под совершенными манерами в нем таилась необузданная, дикая натура.Она трижды побывала на вершине блаженства, прежде чем покрытый испариной гвардеец перекатился на спину.— Король уже ни на что не способен, разве что делать вид, будто он управляет несчастной Францией. Хотя по старой памяти считает себя первым мужчиной этой страны, — заявила Анна, приходя в себя.Приехав во дворец, Франциск тотчас направился в покои Анны. Там он наткнулся на ее фрейлину — мадемуазель де Колльер была чем-то взволнована; она покраснела и даже попыталась задержать короля. Он оттолкнул ее в сторону и быстро прошел в комнату Анны, где торопливо одевался Кристиан де Нанси. Анна в халате, расшитом серебристыми нитями, с растрепанными светлыми вьющимися волосами, заметно растерялась. Мадемуазель де Колльер вбежала в комнату. Девушка была напугана сильнее, чем провинившаяся пара.Франциск с побагровевшим от гнева лицом и яростно бьющимся сердцем мигом оценил ситуацию; день выдался жаркий, душный, и девушка, которой поручили ждать у окна прибытия короля, задремала. Когда она проснулась, у нее уже не было времени предупредить свою госпожу.Подобные вещи казались весьма забавными — когда они происходили с другими людьми.Анна провинилась; чтобы понять это, королю хватило одного брошенного на нее взгляда. Де Нанси выглядел как человек, которому известно, что его карьера погублена; что касается фрейлины, то она опустилась на колени перед королем, обняла его ноги и умоляюще посмотрела на Франциска.Он подошел к окну и вызвал свою охрану. Он стоял спиной к троице, находившейся в комнате, и смотрел на двор. Он чувствовал себя слишком плохо, чтобы рассердиться. Он подозревал нечто подобное. Он сравнивал себя — старого, больного, усталого, — с сильным, молодым капитаном гвардейцев. Десять… пять лет тому назад подобное было невозможным. Он все отлично понимал. Не следовало винить Анну в том, что она решила развлечься в его отсутствие с красивым молодым человеком. На ее месте он поступил бы также. Он слишком ясно отдавал себе отчет в происшедшем, чтобы сердиться.Он был всемогущим; он мог заточить де Нанси в тюрьму; он мог отвергнуть Анну. И что дальше? Кем он заменит ту, которая была единственной в своем роде? Анна потеряет свое положение первой дамы двора, а он, Франциск, будет несчастен без нее.Стражники вошли в комнату.Франциск, разыграв великий гнев, указал на капитана:— Арестуйте этого человека! Пусть он поразмышляет в тюрьме о том, прилично или нет затевать интрижку с фрейлиной мадам д'Этамп в покоях ее госпожи.Охрана схватила молодого де Нанси, который испытал огромное облегчение.— Встань, — сказал Франциск девушке, — и покинь нас.Она обрадованно поднялась с пола и выбежала из комнаты.Франциск повернулся лицом к Анне.— Думаю, ты согласишься, — сказал он, когда дверь закрылась, — что мое поведение было сдержанным в той же мере, в какой твое было безрассудным.Анна пребывала в замешательстве; Франциск получал удовольствие, видя ее в таком состоянии. Он накажет ее тем, что на некоторое время оставит в неведении относительно ее участи.История о том, что король застал де Нанси с Анной д'Этамп, просочилась в придворное общество. Несчастная мадемуазель де Колльер, испугавшаяся, что она потеряет свою репутацию, все же сохранила ее. Все знали, кто был героиней этого маленького фарса. Де Нанси уже несколько недель был любовником фаворитки. По королевскому двору поползли недобрые слухи, затрагивавшие не только Кристиана де Нанси, но и других молодых дворян из окружения мадам д'Этамп. Распускали их сторонники Дианы.Катрин была слишком поглощена своими собственными проблемами, чтобы обращать внимание на склоки между любовницами короля и дофина. Внезапно она поняла, что может извлечь выгоду из этой ситуации.Анна была ее подругой; они часто проводили время вместе; Катрин не составляло труда подбросить идею сообразительной женщине.Во время очередной прогулки в составе Узкого Круга Катрин сказала Анне:— Король души не чает в герцоге Орлеанском! Думаю, он охотно передал бы ему титул дофина. Уверена, он предпочел бы, чтобы молодой Карл был его старшим сыном, а Генрих — младшим.Анна бросила на нее взгляд. Как глупа эта итальянка! — подумала она. Именно этого и добивалась Катрин. Как безрассудно… сеять такие семена! Конечно, это невозможно… Так ли это? Способна ли она уговорить Франциска лишить Генриха титула дофина и сделать наследником престола младшего сына? — спросила себя Анна. Позволят ли королю французские законы изменить правила наследования трона? Если это возможно, то это должно быть сделано. Положение Анны д'Этамп изменится самым решительным образом, если королем Франции вместо дофина Генриха станет Карл Орлеанский. Когда Карл взойдет на трон, мадам де Пуатье потеряет свое влияние при дворе. И молодая итальянка станет незначительной фигурой! Какой глупостью с ее стороны было подбросить эту идею единственному человеку, способному осуществить ее, если это вообще возможно.Анна не знала, как отчаянно билось сердце Катрин, она даже не поняла, что итальянка заметила, как сильно удалось ей взволновать фаворитку короля.План Катрин был смелым, рискованным, но он отвечал ее целям. Теперь следовало ждать, что мадам д'Этамп начнет заигрывать с молодым Карлом Орлеанским, после чего Диана поймет, что Катрин необходимо срочно завести ребенка.Катрин сама проявляла наблюдательность и велела Мадаленне следить за происходящим. Мало что укрылось от взора Катрин. Она приглядывала за Дианой и Анной; Катрин знала, что она умнее их обеих. Диана еще не поняла, почему Анна стала кокетничать с Карлом. Скоро это произойдет, и тогда Генрих явится к своей жене, чтобы подарить ей ребенка.Как вдохновляла Катрин эта тайная работа! Как глупы эти две женщины, демонстрирующие свою взаимную неприязнь. Катрин наблюдала за их маневрами и улыбалась в душе.Диана успешно погубила адмирала Шабо де Бриана. Он набивал свои сундуки деньгами из государственной казны, но в глазах Дианы главный его проступок состоял в том, что он был тайным любовником и горячим сторонником Анны. С восхитительной ловкостью Диана добилась его удаления со двора, прежде чем Анна успела вмешаться в это дело. Анна, естественно, пожелала немедленно отомстить Диане. Она задалась целью опорочить самого Монморанси.Катрин знала, что Анне не по силам сделать это, если нужные карты сами не лягут ей в руки. Франциск старался не вмешиваться в борьбу двух женщин, которые раскалывали его двор. Он обещал себе остановить их обеих, когда его здоровье улучшится. Партия католиков поддерживала Диану. Реформисты объединялись вокруг Анны. Он покажет им, что должна существовать только одна партия — партия короля.Но Франциск видел, что испанский король Карл Пятый не собирался выполнять обещания, данные им во время визита во Францию. Одна из причин, по которой ему предоставили право воспользоваться французской землей, как своей собственной, заключалась в том, что Карл предварительно сделал намек относительно будущего Милана. Испанец предложил женить молодого Карла Орлеанского на дочери Фердинанда Австрийского и обещал в случае заключения этого брака распорядиться герцогством Миланским таким образом, что французский король останется доволен этим. Если бы Карл Пятый пожелал выразиться яснее, он бы мог сказать, что Франциску предлагается обменять младшего сына на Милан. Но проехав через Францию и усмирив Фландрию, Карл Пятый передумал. Он уже не нуждался так сильно в дружбе с Францией и невозмутимо заявил, что Франциску следует отказаться от всяких претензий на Милан. Теперь уже Карл предложил выдать за герцога Орлеанского свою старшую дочь. Ее приданым станут Нидерланды, они отойдут к Франции после его, Карла Пятого, кончины.Любое упоминание о Милане всегда сильно волновало Франциска. Он пришел в ярость, поняв, что желанной для него собственностью лишь помахали перед его носом. Когда он узнал, что Карл Пятый даровал Милан своему сыну Филиппу, Анна, оказавшись возле французского короля, зашептала ему на ухо:— Можешь не сомневаться — Монморанси с самого начала знал о готовящемся обмане. Он сознательно скрывал это. Он не хотел, чтобы герцог Орлеанский получил Милан, поскольку в этом случае его возросшее могущество стало бы раздражать дофина. Монморанси работает не на тебя, а на дофина Генриха. Разве ты не заметил, как они дружны? Неужели ты будешь стоять и смотреть, как они интригуют против тебя?Результатом этого разговора стало следующее: Франциск, к ярости Дианы и Генриха и к радости Анны, отправил своего бывшего любимца, великого генерала, коннетабля Франции де Монморанси в его загородный замок.Анна выиграла более значительную битву.Борьба продолжалась. Во Франции началась нешуточная религиозная война.Катрин заметила, что Анна д'Этамп все сильнее сближается с Карлом Орлеанским.
Весь двор обсуждал неудовлетворительное состояние брака дофина и итальянки. Какая польза от этого бесплодного союза? Почему они еще не развелись?Конечно, в отсутствии детей виновна итальянка. Генрих доказал в Пьемонте, что он — полноценный мужчина.Диана поощряла такие разговоры. Катрин продемонстрировала характер, она дружила с мадам д'Этамп. Если Катрин не является на самом деле покорной, кроткой женой, какой ее считала прежде Диана, то итальянку следует устранить.Анна поддерживала Катрин. Она намекнула ей, что заступится за нее перед королем. Катрин знала, что Анна сделает это, потому что мадам д'Этамп была заинтересована в сохранении этого бездетного брака. В случае развода и новой женитьбы Генриха, в результате которой появятся дети, как она сможет уговорить короля сделать дофином Карла Орлеанского? Катрин поняла, что этот план прочно засел в голове Анна; если Диана догадается о нем, она тотчас прекратит агитировать за развод.В душе внешне спокойной Катрин поднималась буря. Она увидела себя разведенной женщиной. Ее, вплотную приблизившуюся к французской короне, отправят в Италию. Ей было двадцать три года; девять лет она боролась за любовь мужа. Неужели теперь ее ждет поражение?Она не заплакала. Вместо этого она окинула взглядом прожитые годы и увидела свои ошибки. Ей не следовало демонстрировать Генриху свою страсть. Она должна была понять, что этим еще сильнее оттолкнет от себя влюбленного в другую женщину мужа. Могла ли она понять это, будучи ребенком? Тогда она ничего не знала об отношениях людей, о любви.— Святая Дева! — промолвила Катрин. — Если бы я снова стала девочкой-невестой, я повела бы себя совсем иначе!Но надеяться на шанс начать все сначала было бесполезно. Таких чудес не бывает. Чудеса — это то, что способен сотворить сам человек. Она должна что-то сделать. Но что?Убить Диану? Она охотно совершила бы это. С легким сердцем подмешала бы в напиток яд, который умертвил бы ее соперницу. Но какую пользу принес бы этот поступок? Она не смела, даже по прошествии этих лет, оказаться замешанной в убийстве. Многие при дворе помнили о том, как умер дофин Франциск. Осторожность… осторожность прежде всего. Но она должна что-то предпринять. Должна совершить чудо.Как? Она была вне себя от горя и страха.Она горячо любила эту страну — не меньше, чем своего мужа. Катрин знала, что любовь к кому-то всегда делает человека слабым, даже если речь идет о взаимном чувстве — в этом случае избранник может умереть или разлюбить; но любовь к стране не была проявлением глупости, потому что страна не способна на измену.Амбуаз, Блуа, Шенонсо. Эти величественные замки вставали перед глазами Катрин. Она видела Париж, Сену, Нотр-Дам, дворец Ле Турнель, освещенные свечами залы Бастилии, Лувр и великолепный Фонтенбло. Потерять все это и оказаться в мрачном дворце Медичи или темном каменном монастыре? Ни за что!Кто поможет ей? Кто спасет ее? Последнее слово было за одним человеком. Он всегда проявлял к ней доброту и рыцарскую галантность. Слабая надежда. Но другой не было.Она посмотрела на себя в зеркало и увидела на своем лице следы страданий. Очень скоро она узнает, что ее ждет — несчастье или успех. Она сделала ставку на свое знание характера Франциска. Результат будет зависеть от того, насколько сильно он желает развода. Если он уже принял решение, она не сможет повлиять на короля.Она отправилась в его покои и попросила пажа передать Франциску, что она просит у него аудиенции с глазу на глаз. Она решила подождать в приемной, убранной не менее роскошно, чем его апартаменты. Катрин прикоснулась к бархатным шторам; нигде в мире не было такой роскоши, как при дворе французского короля. Это был самый веселый, жизнерадостный, интеллектуальный двор на всей земле. Здесь женщины не служили лишь украшением мира мужчин, они пользовались равными с ними правами. Она полюбила этот свой дом.— Да поможет мне Святая Дева! — пробормотала Катрин. — Я умру, если меня лишат человека и земли, которых я люблю.Король совещался с иерархами церкви. Катрин привела час в напряженном ожидании, прежде чем ее впустили к нему. Она низко поклонилась. Подняв полные муки глаза, Катрин попросила, чтобы он поговорил с ней наедине.Эти добрые, усталые глаза с висевшими под ними мешками увидели ее молящий взгляд. Он жестом попросил удалиться кардинала Лоррена, его главного камерария, графа де Сент-Пола и сопровождавших их мужчин.— Я хочу остаться один с моей дочерью, — сказал он.Катрин робко, благодарно посмотрела на короля. Увидев, что его шут Бриандас, считавший себя привилегированной персоной, остался на диване у окна, Франциск повысил голос:— И ты тоже, Бриандас. Уйди отсюда.— Ваше Величество, — нахальный малый поднял брови, — я решил, что вы хотите, чтобы я остался здесь в качестве компаньонки молодой дамы.Франциск указал ему рукой на дверь. Отвесив низкий насмешливый поклон, шут успел.— Ну, Катрин, моя малышка!Очаровательный ласковый голос заставил Катрин искренне расплакаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43