Ты даже не представляешь, как тебе повезло, что мой парень нашел тебя в том переулке, — более мягким тоном добавил Коуди.
Мой парень? Какого черта он так сказал?
— Мне необходимо выпить… — В дрожащем голосе Реба звучала мольба.
— Черта с два тебе необходимо! Ложись и спи! — сразу вскипев, заорал Коуди.
Обозленный непреодолимой тягой однорукого к алкоголю, он резко поднялся и вышел из флигеля. На пути к дому ему встретилась Ирен.
— Он проснулся? — спросила она.
— Проснулся и требует виски.
— Идите в дом, дети уже легли и спрашивали вас. Я попытаюсь дать Ребу лекарство. Мистер Уэйн показал мне комнату, в которой вы спали в детстве. Можете ночевать там и сегодня, она свободна.
Коуди зашагал к дому; он чувствовал слабость во всем теле, голова слегка кружилась. Слишком много событий произошло за последние дни, слишком много, подумал Коуди: он неожиданно повстречался с обворожительной и желанной шлюхой, которая оказалась его сводной сестрой, был объявлен отцом двух находящихся в бегах сирот, приобрел грязную белую псину сомнительного происхождения с абсолютно не соответствующей ее масти кличкой Черныш и в довершение всего взял на себя ответственность за однорукого алкоголика со сломанной ногой. Да-а, чудны дела твои, Господи… Коуди осторожно вошел в дом. В гостиной горел свет; он заглянул туда и с удивлением обнаружил свернувшуюся калачиком в кресле Кэсси с книгой в руках.
— О, ты даже умеешь читать?
Девушка испуганно повернула голову и увидела входящего неслышной кошачьей походкой Коуди. Вид его стройной фигуры снова странно взволновал ее.
— Почему тебя это удивляет? — стараясь говорить равнодушно, спросила, в свою очередь, Кэсси. — Моя бабушка была образованной женщиной. Она научила меня читать и писать. И даже отдала в школу.
— Твоя бабушка?
— Мама ведь умерла, когда мне было восемь лет. И Бак почти сразу же отправил меня к бабушке. Нэн меня и воспитала.
Теперь Коуди понял, каким образом Кэсси оказалась в Сент-Луисе.
— А твоя бабушка знала, что ты стала…
— Стала кем?
— Не надо передо мной притворяться, мисс Невинность! — резко сказал Коуди. — Я видел тебя у Сэл. И когда поинтересовался, можно ли с тобой переспать, она ответила, что ты не для таких, как я, а лишь для клиентов из «высшего» общества.
Кэсси ахнула от удивления:
— Она так сказала? Этого не может быть! Я тебе не верю! — Значит, это правда. — Ее недоумение и возмущение Коуди расценил как признание вины.
— Какого дьявола ты заделалась шлюхой? Что тебя заставило? Если тебе нужна была помощь, почему ты не обратилась к Баку?
— К Баку? — иронически фыркнула Кэсси. — Твоему отцу было наплевать на меня; ради собственного спокойствия он решил вообще не замечать моего существования! Когда Нэн сильно заболела, я написала ему. Ведь бабушка больше не могла шить, и у нас совсем не было денег. А он даже не ответил.
— Это другое дело. И все равно: хорошую же работенку ты себе выбрала! Я не оправдываю Бака, но ты должна была стараться изо всех сил, чтобы выплыть на поверхность. Э, да что говорить!.. Просто ты такая же, как твоя мать.
Кэсси широко раскрыла глаза.
— Линде всегда было мало одного мужчины, — беспощадно продолжал Коуди. — Я-то уж точно знаю: она изнасиловала меня, когда мне было всего пятнадцать лет.
Побледневшая как мел Кэсси вскочила на ноги, размахнулась и, прежде чем Коуди успел ее остановить, влепила ему звонкую пощечину.
— Лжец! Моя мать не была такой! Слышишь, не была!
— Очень жаль, что именно мне выпало на долю развеять твои иллюзии.
— Чванливый ублюдок! Жалкий метис! Что ты можешь знать о моей жизни, о том, с чем мне пришлось столкнуться? Да кто ты такой, чтобы меня судить?
Щека Коуди горела от удара, внутри все кипело от оскорблений этой девчонки, он с трудом сдерживался, чтобы не надавать ей шлепков. Коуди перевел дыхание и взял себя в руки.
— Ты права, Кэсси, я именно ублюдок. Незаконнорожденный сын Бака. И полукровка. Метис. Я этого никогда не отрицал, — ровным голосом проговорил он.
— Я… я вовсе не это имела в виду, — с раскаянием прошептала Кэсси.
— А что же тогда? Зачем лгать и отказываться от своих слов?
— Я вовсе не хотела сказать, что твое происхождение как-то тебя позорит. И не твоя вина, что Бак не женился на твоей матери. Может быть, я высказала все в чересчур резкой форме, но просто… мне хотелось дать тебе понять, что ты не имеешь никакого права говорить обо мне гадости, в которых к тому же нет ни капли правды. И потом, знаешь ли, ты сам хорош гусь: твоя попытка бросить детей ужаснее и отвратительнее всего, что мне приходилось делать в моей жизни.
— Да не мои это дети! Черт побери, ну почему мне никто не верит?!
— Как ты смеешь отрекаться от них, Коуди? Они так тебя любят! Маленькие мои… Они и сейчас ждут, чтобы ты сказал им «спокойной ночи».
Коуди был не в силах оторвать взгляд от Кэсси. В мягком свете лампы ее волосы окружали лицо золотистым ореолом. Она выглядела настоящим ангелом, но он-то знал, что она им отнюдь не была. И это сочетание невинности и порочности вызывало в нем невыносимое вожделение. Он просто сгорал от желания привлечь ее к себе, почувствовать, как прикасаются к его телу ее упругие груди, длинные, стройные ноги, как вжимаются друг в друга чресла.
Он страстно хотел, чтобы она ослабела под его ласками, опустилась на пол и раскрылась для наслаждения, предназначенного сегодня только для него.
Кровь бросилась Коуди в лицо. Он чувствовал, как от одних только мыслей о том, что он хотел бы с ней сделать, его мужской орган наливается силой.
Ему нравились ее губы. Их наверняка приятно целовать. Коуди сделал шаг вперед.
Ощутив исходящую от него угрозу, Кэсси стала отступать назад, пока ее ноги не уперлись в кресло.
— Коуди, ты слышал, что я сказала? Дети ждут тебя.
— Ничего, подождут. Мне вдруг захотелось почувствовать вкус твоих губ. Я часами смотрел на них в этом чертовом поезде. А вот глаза скрывала дурацкая черная вуаль, и мне было дьявольски интересно увидеть, какого же они цвета. Что касается твоего голоса, то он меня просто околдовал. Знаешь, у тебя самый возбуждающий голос, который мне только приходилось слышать.
Глаза Кэсси округлились. Слова Коуди, тон, которым он их произносил, его ленивые движения, опасный огонек в его глазах словно гипнотизировали ее; она боялась и одновременно страстно желала того, что он собирался сделать.
— Не прикасайся ко мне!
— «Не прикасайся»?! Нет, черт побери, я, милая, хочу гораздо большего, чем просто прикоснуться к тебе. Иди ко мне.
Он протянул руки и привлек Кэсси к себе. Их губы оказались на расстоянии вздоха. Кэсси попыталась вырваться.
— Пожалуйста, Коуди, не надо! — взмолилась она. — Зачем ты это делаешь?
— Можешь мне не верить, но я хочу тебя с того самого момента, когда увидел у Сэл и она сказала, что ты не для меня. Если боишься, что у меня не хватит денег, не беспокойся: их у меня достаточно, чтобы заплатить тебе, сколько бы ты ни стоила.
— Черт побери, Коуди Картер, ты переходишь все границы! Я не проститутка! Я работаю у Сэл горничной.
— Ну конечно, крошка, — грубо рассмеялся Коуди. — А я не метис, а белый, как лилия. Так я тебе и поверил! Такая красотка — и работает горничной? Ха! Придумай что-нибудь получше.
Девушка приготовилась было снова отвесить Коуди пощечину, но сейчас он был готов отразить нападение. Ловко перехватив карающую длань рассерженной Кэсси и заведя ее руку за спину, он тем самым привлек ее еще ближе к себе. Теперь их тела соприкасались так тесно, что Кэсси услышала громкий и быстрый стук его сердца и почувствовала, как уперся в ее живот его возбужденный и твердый мужской орган. Но почему ее собственное сердце тоже выбивает бешеную дробь, а ее лоно наполняется странной истомой и требовательно тянется к его телу? Коуди смотрел на ее губы таким ненасытным взглядом, что они затрепетали и налились жаром. Кэсси инстинктивно почувствовала, что он вот-вот ее поцелует. Она открыла рот в безмолвном протесте.
Коуди усмехнулся про себя, увидев ее полураскрытые, приглашающие к поцелую губы. Горячая маленькая плутовка, удовлетворенно злорадствовал он. Пусть отрицает все что угодно, но он точно знает, чего она хочет и что ей необходимо. Эта маленькая шлюшка не очень-то отличается от своей мамаши. Если б она была другой, вряд ли он увидел бы ее в публичном доме. Но все эти мысли мгновенно вылетели у Коуди из головы, когда он прильнул к ее губам и словно растворился в их пьянящей нежности.
Стиснутая мощными руками Коуди, Кэсси переживала первый в своей жизни поцелуй. В свои двадцать лет она даже ни разу не была на свидании. Бабушка следила за ней очень строго: у Кэсси не было ни малейшей возможности встречаться с парнями. Позднее, работая у Сэл, девушка достаточно насмотрелась на мужчин и содрогалась при одной мысли о том, что кто-то из них воспользуется ею. Кэсси вообще серьезно сомневалась, сможет ли она полюбить, существует ли в мире мужчина, которому она могла бы отдать свое сердце и позволила бы овладеть своим телом. И она абсолютно не ожидала, что поцелуй Коуди вызовет у нее чувства, весьма далекие от негодования или отвращения. Едва его губы коснулись ее губ, Кэсси забыла обо всем на свете. Она не могла ни дышать, ни думать, ноги отказывались ей повиноваться; она оказалась словно втянутой в какой-то водоворот и тщетно пыталась пробудить в себе остатки разума. Кэсси никогда не думала, что губы мужчины могут быть такими нежными, мягкими и в то же время горячими и требовательными. Когда его язык проник внутрь, Кэсси почувствовала, что все куда-то провалилось. Дыхание Коуди опалило ее и блаженным теплом растеклось по жилам. Закрыв глаза, она предалась неге, охватившей все ее существо, — ощущению, настолько для нее новому, настолько острому, что оно неожиданно вызвало в ней протест, почти боль…
Коуди тоже был потрясен поцелуем. Он мог бы поклясться, что у него из ушей валит дым — так он пылал. Превращалось ли когда-нибудь раньше его тело в стальной стержень? Проклятие, Сэл была права. Эта штучка запросто могла разорить обычного ковбоя, и мадам справедливо оставляла ее для «особых» клиентов. Но во время их краткого пребывания на ранчо Кэсси будет принадлежать только ему!
Но он жаждал большего, чем поцелуй. Он просто обязан добиться большего! Его руки скользнули по ее талии и медленно поднялись выше. Почувствовав под ладонями мягкие округлости с напряженными от его прикосновения сосками, Коуди застонал.
— О Боже! Малышка, мы теряем время! Пойдем в постель, где я раздену тебя, и мы займемся любовью медленно и спокойно. Тебе ведь именно так больше нравится, правда? Кэсси опомнилась. Тяжело дыша, она забилась в его руках и, вывернувшись, сильно толкнула в грудь, чем Привела Коуди в несказанное удивление.
— Как ты посмел! Я не такая, как ты думаешь! Не смей больше ко мне прикасаться!
— А-а-а, значит, ты снова решила поиграть в недотрогу!.. — сказал Коуди, пытаясь взять себя в руки. Вообще-то он редко терял над собой контроль, когда дело касалось женщин. Но Кэсси, казалось, будила в нем самое низменное. — Ты можешь дурачить Уэйна, но тебе не удастся заморочить голову мне. Не забывай: я видел тебя у Сэл. Впрочем, вполне понимаю твое желание выглядеть респектабельной дамой здесь, на ранчо. Хорошо, Кэсси, я пойду тебе навстречу… сейчас. Но если у тебя кое-где возникнет любовная лихорадка и тебя некому будет полечить, то ты знаешь, где меня найти. Мне говорили, что я неплохой доктор и прекрасно снимаю жжение при недугах подобного рода.
— Самовлюбленный осел! — прошипела Кэсси, опасливо обходя его и приближаясь к двери. — Мне от души жаль твоих детей, Коуди Картер. Они так тебя любят, а ты плюешь на них!
— Подожди-ка секундочку, Кэсси. Я в своей жизни сделал чертовски много гадостей, но никогда не дошел бы до такой подлости, чтобы отказаться от родных детей. Эти ребятишки правда не мои.
— Тогда чьи же они? — вызывающе спросила Кэсси, уперев руки в бока. — Они…
— Ну?
— Ох, дерьмо! Да какая разница? Ты ведь все равно мне не поверишь.
— Все ясно… — Кэсси удовлетворенно улыбнулась. — Спокойной ночи, Коуди. И не забудь зайти к детям. Они в комнате рядом с твоей.
Девушка резко повернулась и вышла из гостиной.
— О, дерьмо это все! — повторил Коуди.
Как только дошло до дела, Кэсси вновь стала прикидываться невинной девочкой. От неудовлетворенного желания Коуди испытывал напряжение и боль внизу живота, тело его было тяжелым и вместе с тем каким-то пустым, словно из него выпустили всю кровь, — одним словом, он чувствовал себя так, как будто его шмякнули об каменную стену. Если бы ему просто нужна была женщина, Коуди, пожалуй, прямо сейчас отправился бы в любое подходящее заведение в городе. Но, к его великому сожалению, ему была нужна именно Кэсси. Ее отказ раздражал и злил Коуди и в то же время разжигал в нем еще более страстное желание…
Коуди остановился возле детской, недоумевая, почему ощущает какую-то неловкость. Ни детям, ни ему не пойдет на пользу, если он начнет заботиться о них, играть с ними и все такое прочее, подумал Картер.
Чем скорее они его забудут, тем лучше, в первую очередь для них самих. Ведь он скоро покинет Каменное ранчо и вернется к прежней своей жизни. Он просто не имеет права возлагать на себя ответственность за этих бедолаг: тем самым он окажется в дурацком положении, ведь он не был их отцом и вовсе не желал им быть. И все же, несмотря на все эти весьма веские доводы, с Помощью которых Коуди пытался убедить себя, он не смог удержаться: открыл дверь и вошел к детям. Эми тут же приподнялась на кровати.
— Это ты, папа? — шепотом спросила она.
— Это Коуди, — прошипел он в темноту. — Ты чертовски хорошо знаешь, что я вовсе не ваш отец. Почему ты не спишь, как твой брат?
— Я ждала тебя. Я… так благодарна тебе за то, что ты взял нас на ранчо! Ты не подумай, это я не из-за себя, — торопливо добавила Эми. — Но вот Брэди… Он еще такой маленький! Жизнь на улице его пугает и запутывает.
У Коуди перехватило горло от этих по-взрослому серьезных и самоотверженных слов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45