..
— Значит, так, Эми, — мягко сказал Коуди. — Вы с Брэди можете называть меня отцом, раз уж вам это нравится. Вообще-то я взял на себя ответственность за вас с того самого момента, когда купил вам билеты до Додж-Сити. Хочешь не хочешь, а так получается. И говорю вам еще раз: Коуди Картер ни за что не допустит, чтобы с вами что-нибудь случилось. Можете мне верить…
Кэсси задумчиво наблюдала за Коуди и детьми, стоя у приоткрытых дверей конюшни. Оттуда она не могла слышать их разговор, но неподдельная искренность и нежность Картера и самозабвенная любовь к нему ребятишек так взволновали девушку, что у нее на глазах выступили слезы. Кэсси всю жизнь мечтала о том, чтобы кто-нибудь испытал к ней хоть долю той привязанности, проявление которой она только что невольно подглядела. Бабушка Кэсси вечно трудилась не покладая рук, чтобы прокормить себя и девочку. Она, конечно, старалась делать для Кэсси все, что в ее силах. Но как же мало было у бедной этих сил! Да и времени…
Выросшая без родителей, братьев и сестер, Кэсси в полной мере познала горечь одиночества. Слава Богу, что у Эми и Брэди есть Коуди, которого они любят безоглядно и который так ласков с ними. И все же для Кэсси до сих пор так и оставалось загадкой непонятное желание Коуди избавиться от Эми и Брэди. Сейчас от этого стремления не осталось и следа, но Кэсси все равно не могла простить Коуди. Как он мог! Ведь дети — это величайшее сокровище. Если она когда-нибудь станет матерью, то посвятит детям всю свою жизнь, без остатка, подумала Кэсси.
Решив не нарушать уединения Коуди и ребятишек, девушка отошла от дверей конюшни так же тихо, как и появилась.
Глава 12
Надеясь на то, что не пожалеет о своем выборе, Коуди попросил Реба подежурить у дома в ночь на воскресенье. Обычно работники ранчо по субботам отправлялись вечером в город, чтобы выпить и повеселиться, и Коуди не хотел оставлять дом и ферму совсем без охраны.
— Как думаешь, Реб, ты сможешь с этим управиться? — спросил Коуди, заметив нерешительность Лоуренса. — У тебя ведь всего одна рука для того, чтобы держать оружие. Но я знаю, что ты неплохо относишься к детям и не хочешь, чтобы они попали в беду.
— Да справлюсь я! — пробормотал Реб, досадуя на то, что Коуди упомянул его увечье.
Реб не стал говорить Коуди, что и сам хотел провести этот вечер в Додже и даже попросил на конюшне лошадь. Он знал, что Ирен против того, чтобы он куда-то уезжал, поскольку боится, что он вернется на старую Дорожку. Но Реб был уверен в своей выдержке. Его здоровой руке всего-то нужен один стаканчик. Только один, не более того. Просьба Коуди покараулить ранчо ломала все его планы. Но, хоть и неохотно, Реб согласился, так как давно решил, что скорее умрет, чем даст Коуди повод обвинить его в отлынивании от работы.
Выразительно посмотрев на Реба, Коуди отправился по своим делам. Сегодняшней ночью он намеревался тоже выйти в дозор, но подальше от ранчо: мало ли кто бродит в округе! «Вряд ли кому-нибудь удастся подобраться к самому дому, если я буду рыскать в его окрестностях, — подумал Коуди. — Но на всякий случай Ребу надо быть настороже и достойно встретить непрошеных гостей».
…Нападение двух неизвестных на Эми и Брэди очень сильно подействовало на Кэсси. Она чувствовала себя беззащитной, а то, что во всей этой истории была какая-то неопределенность, не давало девушке возможности что-либо предпринять. Она не знала, что Коуди просил детей никому, даже ей, не рассказывать то, что они поведали ему самому.
Естественно, вынужденные что-то скрывать от Кэсси, Эми и Брэди в ее присутствии вели себя уже не так жизнерадостно и открыто, как прежде. Кэсси очень страдала оттого, что они перестали быть с ней искренними, и вместе с тем ей страстно хотелось проникнуть в тайну, которую дети вместе с Коуди почему-то хранят от нее…
Прошло уже несколько дней, а Коуди так и не поделился с ней тем, что ему известно, И тогда Кэсси решила, что потребует наконец от него ответа на все свои вопросы. В субботу она увидела, как Коуди вывел из конюшни оседланную лошадь и, вскочив на нее, быстро выехал со двора. Уже стояли густые сумерки, Кэсси тут же потеряла Коуди из вида. Девушка решила, что он специально избегает встреч с ней, боясь лишних расспросов. Ну что ж, она поедет следом и заставит его наконец объяснить, что же, черт возьми, происходит? Кэсси попросила Ирен уложить детей спать в обычное время, а сама, сняв одну из винтовок, висевших над камином, поспешила в конюшню. Оседлав Леди и приторочив оружие к седлу, Кэсси отправилась в ту сторону, куда уехал Коуди.
Кэсси знала, что в последнее время он часто выезжает по ночам — проверить, не бродит ли в окрестностях кто-нибудь подозрительный, — и поэтому не удивилась, заметив его силуэт неподалеку от ручья. Заросли кустов и купы деревьев представляли хорошее укрытие для людей, задумавших недоброе. Когда Кэсси оказалась в перелеске, ее охватило смутное предчувствие Надвигающейся беды. Некоторые деревья выглядели в сумерках фантастическими страшными великанами, которые указывали своими рук а ми-ветка ми прямо на девушку. Она невольно схватилась за приклад винтовки и немного успокоилась: слава Богу, оружие при ней, так 1010 в случае чего можно себя защитить.
Как на грех, Кэсси выпустила из поля зрения Коуди, затерявшегося где-то впереди в зарослях. Внезапно легкое движение справа привлекло ее внимание, и ей показалось, что за одним из деревьев прячется чья-то фигура. Собрав все свое мужество, Кэсси осторожно спешилась, взяла винтовку и сняла ее с предохранителя.
— Коуди, это ты? — тихо спросила она, вглядываясь в темноту.
Никакого ответа.
— Коуди, хватит валять дурака! Мне нужно с тобой поговорить.
Снова молчание.
С растущей тревогой Кэсси подняла винтовку и медленно двинулась к дереву, за которым, по ее предположениям, кто-то притаился. Она приблизилась почти вплотную, когда из темноты выскочил и бросился наутек какой-то человек. Кэсси сразу поняла, что это не Коуди: незнакомец был гораздо ниже ростом и не такой плотный, а его дерганые движения резко контрастировали со спокойной уверенностью Коуди. Кэсси вскинула винтовку, прицелилась и выстрелила, передернула затвор и выстрелила еще раз, подсознательно отметив, что одновременно со вторым ее выстрелом прозвучал еще один — третий.
Так как неизвестный, в которого она целилась, продолжал бежать, Кэсси поняла, что стрелял другой человек, В этот момент пуля взвизгнула прямо над ее головой; почти сразу же раздался следующий выстрел, на этот раз где-то дальше. Кэсси пришла к пугающему заключению, что около ручья прячутся несколько человек. Она подумала, что пора убираться отсюда подобру-поздорову, и решила поскорее отыскать Коуди.
Но Коуди нашел Кэсси первым. Не успела она добраться до места, где оставила лошадь, как кто-то прыжком бросился на нее, сбив с ног. Думая, что на нее напал один из скрывавшихся в зарослях бандитов, Кэсси, катаясь по земле, отбивалась изо всех сил.
— Будь ты проклята! Ты уже второй раз пытаешься меня убить! — услышала она разъяренный голос Коуди и застыла как вкопанная.
— Коуди?
— А кто же, к дьяволу, еще?
— Убери от меня руки, ты, идиот!
Он поднялся на ноги и рывком поднял Кэсси.
— Ты прекратишь наконец свои дурацкие номера?
— О чем ты говоришь? Я никогда не собиралась тебя убивать!
— Да неужели?
Коуди наклонился и подобрал винтовку Кэсси.
— Ствол еще теплый: из него совсем недавно вылетела пуля, а может, и не одна.
— Разумеется, теплый. Я дважды стреляла в человека, скрывавшегося за деревьями. И кроме него, там прятался кто-то еще. Думаю, их было по крайней мере двое. Я оба раза промахнулась, но кто-то выстрелил в меня.
— Ты права, детка, выстрелов было больше, чем один, и все они предназначались мне. Одна пуля меня чуть не ухлопала. Ты становишься чертовски хорошим стрелком, Кэсси! Но пока еще, слава Создателю, не самым лучшим.
— Говорю же, что я стреляла не в тебя! Я тебя даже не видела. Я действительно стреляла в незнакомца, но промазала.
Коуди явно ей не верил.
— Что же мне с тобой делать, а? У меня и так хватает всяких забот и хлопот, а тут еще ты бегаешь по пятам с винтовкой, чтобы меня убить. Если ты не собиралась этого делать, тогда зачем увязалась за мной? А?
— Я хотела с тобой поговорить, — решительным тоном сказала Кэсси, стараясь сдержать закипавшее в ней раздражение. — Ты от меня что-то умышленно скрываешь, и я хочу знать — что именно. Когда я увидела, что ты уезжаешь со двора, то решила догнать тебя и заставить сказать мне всю правду. Даже дети стали скрытными, и я чувствую себя полной идиоткой.
— Я расскажу тебе все, если ты сознаешься, что стреляла именно в меня.
— Но это будет ложь! Я вовсе не хочу видеть тебя мертвым.
Мягкая хрипотца в голосе Кэсси всегда действовала на Коуди возбуждающе. Заглянув в ее изумрудные глаза, он вдруг почувствовал, что хочет ее — хочет, несмотря на то, что она постоянно пытается его убить!
— В самом деле? А каким же ты желаешь меня видеть, малыш? Говори, не стесняйся, — пытаясь сдержать дрожь в голосе, с деланной иронией проговорил Коуди.
— Я…
— Ты что, проглотила язык?
— Я вообще не хочу тебя. Ни в каком виде! — гордо заявила Кэсси, вздернув подбородок.
Он обезоруживающе взглянул на нее своими голубыми глазами.
— А вот я тебя хочу. И прямо сейчас. Здесь, на земле, и чтобы лунные блики играли в темноте на твоей изумительной коже. Я хочу быть с тобой, чувствовать тебя…
— Прекрати! — вскрикнула Кэсси, ощутив, как от его слов по телу разливается жар. — Прекрати! — Она зажала уши ладонями. — Не хочу тебя даже слышать. Пока ты мелешь чепуху, эти люди, которые в нас стреляли, убегают все дальше.
— Признайся, Кэсси, здесь не было никаких других мужчин. Я обследовал все заросли еще до того, как ты здесь появилась. Тут только ты и я; и оба мы испытываем мучительное до боли чувство, которое появляется, когда мужчина и женщина хотят друг друга. Не поэтому ли ты поехала за мной, Кэсси? Не потому ли, что тебе показалось, будто я тобой пренебрегаю? Но тебе вовсе не надо в меня стрелять, чтобы привлечь мое внимание.
В ее глазах вспыхнули опасные огоньки. Если бы взгляд мог убивать, то Коуди в этот момент уже здоровался бы за руку с дьяволом.
— Отпусти меня!
— Нет, подожди. Сначала ты должна признаться, что хочешь меня.
— Я не…
Она не успела ответить: Коуди привлек ее к своей груди и впился в ее рот жадным поцелуем. У Кэсси земля поплыла под ногами. Она еще продолжала сопротивляться, но каждая клеточка ее тела уже горела томительным ожиданием наслаждения. Всего одним поцелуем Коуди удалось разжечь в ней пламя страсти, по силе ничуть не уступающей его желанию! Кэсси готова была просто растерзать себя за то, что снова слепо и покорно соскальзывает в пучину сладострастия, жаждет безоглядно отдаться человеку, который только что имел неслыханную наглость утверждать, что она пытается его убить.
Словно прочитав эти смятенные мысли, Коуди, не отнимая своих губ от ее рта, опустил Кэсси на мягкую постель из опавших листьев. Его рука медленно гладила ноги девушки; постепенно продвигаясь вверх, на мучительное мгновение задержалась на бедре, прежде чем прикоснуться к ноющему в сладкой истоме потаенному уголку ее тела. Кэсси часто и глубоко задышала, но в этот момент Коуди прервал поцелуй и спросил:
— Ты хочешь меня, Кэсси? — Его полузакрытые глаза смотрели влажно и лениво. — Скажи мне.
— Нет, я не…
Раздраженная его неуместной с ее точки зрения настойчивостью, Кэсси попыталась отвернуться, но Коуди ухватил ее за подбородок и снова повернул ее лицо прямо к себе. Его губы сложились в такую язвительную, насмешливую улыбку, что Кэсси предпочла закрыть глаза.
— Взгляни на меня, Кэсси!
Голос Коуди звучал хрипло и безжалостно. Она невольно посмотрела на него.
— Ты можешь хоть раз в жизни сказать правду? Сначала ты старалась доказать, что не стреляла в меня, а теперь снова говоришь заведомую ложь, утверждая, что не хочешь меня.
Он прикоснулся рукой к одному из затвердевших сосков, натянувших тонкую ткань ее блузки.
— Ты же сама видишь. Во всяком случае, твое тело меня хочет.
— Мое тело лжет.
— Не думаю.
Он наклонил голову и начал целовать через материю ее грудь. Его прикосновения были мучительно возбуждающими; в ушах Кэсси прозвучал тихий стон. И вдруг она поняла, что это ее стон.
— Боже мой! — слабо выдохнула Кэсси, на секунду выходя из блаженного транса. Она заметила, что Коуди уже расстегнул пуговицы на блузке, развязал шнуровку и теперь ее грудь полностью обнажена.
— У тебя великолепная грудь, малышка… Сейчас лицо его выражало только желание насладиться ею, как бы она ни противилась этому. И его губы вновь приникли к ее груди, неистово и нежно лаская ее. Кэсси почувствовала, что не в силах больше удержаться на гребне захватившей ее волны желания и что скоро эта волна захлестнет ее, накроет с головой… Коуди поднял голову. Он смотрел на Кэсси долгим горящим взглядом.
Эта короткая передышка в бесконечно влекущей любовной игре вызвала у Кэсси почти страдание. Она протестующе вскрикнула и, выгнув спину, рванулась к нему, вцепилась пальцами в его разметавшиеся волосы и привлекла к своей груди.
— Не оставляй меня… Я не позволю тебе оставить меня сейчас…
— Ты самая непостоянная женщина из тех, которые у меня были, солнышко.
— Подожди, не уходи…
— Я здесь, с тобой… Не надо ничего говорить…
— Молчи… молчи… Я хочу любить тебя… Он торжествующе улыбнулся:
— Я уж думал, что ты никогда этого не скажешь. Только давай сначала снимем свои доспехи.
Коуди начал раздевать ее, но Кэсси вдруг испуганно приподнялась и схватила его за руку.
— Боже мой, Коуди! А вдруг там, в зарослях, кто-то до сих пор прячется?
— Черт побери, Кэсси, ты прекрасно знаешь, что здесь никого не было и нет! Согласен, ты здорово все это сочинила, но не думай, что я тебе поверил! И учти: у тебя больше никогда не будет возможности в меня выстрелить.
— Коуди, я не… — начала Кэсси, но он вновь прильнул к ее губам требовательным поцелуем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45