Фиона почувствовала себя совершенно беспомощной. Яростная страсть, бушевавшая в викинге, не уступала ревущему вокруг них шторму, и Фиона не могла больше противиться ей. Более того, к удивлению Фионы, кровь начала закипать и в ее жилах. Теперь поцелуй Торна казался ей совсем другим, его сила — соблазнительной, истинно мужской. Негодование уступило место наслаждению.«Кто он на самом деле такой, этот викинг? — подумала Фиона, — Он сам околдовывает меня?»Бедра Торна прижимались к бедрам Фионы, и она почувствовала силу желания, сжигавшего викинга. Фиона негромко застонала, когда его большие ладони обхватили ее ягодицы, сжимая и еще крепче притягивая к напряженной, пульсирующей плоти. Фиона слабо сопротивлялась, но это, казалось, лишь сильнее разжигало Торна. Его ладони рванулись вверх, жадно оглаживая бедра Фионы, ее талию, добрались до грудей, сминая их. Казалось, он не мог насытиться ощущениями, которые дарило ему тело Фионы.Больше терпеть эту сладкую муку не было сил. Фиона схватила длинную, свисающую прядь льняных волос Торна и изо всей силы рванула. Он оторвался от ее губ, удивленно вскрикнул и отшатнулся. Фиона попыталась освободиться от его рук, но куда там! Могучие руки Торна не отпускали ее — тяжелые, неподвижные, массивные. Он посмотрел в глаза Фионы и молча стал заваливать ее на палубу.— Господи, помоги! — отчаянно закричала Фиона. — Нет, викинг, слышишь, нет!— Ты — моя рабыня. Я хочу взять тебя сейчас и возьму.Очевидно, бог услышал мольбы Фионы. Ладья резко накренилась, черпнула бортом воды, и пенная волна окатила Фиону и Торна с ног до головы. Бешено сверкнула молния. Над морем раскатился гулкий гром. Шторм налетел с новой силой и злобно швырнул ладью на кипящий гребень волны. Удар был таким сильным, что гребцы посыпались на палубу со своих скамеек, скользя по мокрым доскам.— Спаси нас, великий Тор! — закричал Торн, бросив мрачный взгляд на Фиону. — Ты — ведьма! Зачем ты призвала на наши головы демонов ада?Фиона собралась было, по своему обыкновению, повторить, что она не ведьма, но тут в ее голову пришла спасительная мысль. И она солгала, надеясь, что милостивый господь простит ее.— А что же мне было делать?! — выкрикнула она. Торн побледнел. На то, чтобы ответить, у него не было времени — он должен был спешить на свое место возле руля. В такой шторм от искусства кормчего зависит многое, если не все.— Ты еще заплатишь за это, — успел бросить на ходу Торн.— Ты храбро сопротивлялась ему, — послышался голос Бренна.Фиона удивленно обернулась. Оказывается, старик вовсе не спал, как она думала. Да, вот он лежит на палубе, но глаза его открыты.— Ты все слышал? — спросила Фиона.— Да. И видел. Все, как я и предсказывал. Викинг верит, что ты заколдовала его, и ты еще хлебнешь с ним горя. Но настанет день, и Торн Безжалостный поймет все и откроет для тебя свое сердце.— Нет! Я не хочу! Ну почему, Бренн? Почему это должен быть викинг? Неужели нет никакой возможности изменить судьбу? Я не хочу викинга. Он слишком огромен, слишком силен, слишком… груб. Он готов взять меня силой. Я ничего для него не значу.— Придет время, и ты станешь для него всем. Прежде чем Фиона успела спросить, как ей нужно понимать его последние слова, странные и волнующие, Бренн уже прикрыл глаза.Фиона задумалась. Разве она когда-нибудь сможет стать для Торна всем? Ведь он считает ее ведьмой! Какое странное пророчество. Этот викинг неожиданно возник в ее жизни год назад. После той короткой ужасной первой встречи исчез. Затем появился вновь и разрушил всю ее прежнюю, простую и спокойную, жизнь. Что привело его назад?Странно. Неужели он вернулся только из-за этих глупостей — заклинаний, колдовства?Фиона вздохнула и примостилась рядом с Бренном. Шторм продолжал бушевать над морем — такой же неистовый, как этот непостижимый и яростный Торн.Неделю спустя ладьи достигли западных берегов Шотландии. Здесь викинги высадились и поднялись вверх по реке, где ненадолго остановились, чтобы пополнить запасы дичи и свежей воды. На следующее утро они снова вышли в море, так и не встретив на берегу ни одной живой души.Фиона и Бренн опять забились под свой тент на палубе, прячась от злобных и опасливых взглядов гребцов. Фиона знала, что викинги продолжают считать ее ведьмой, умеющей призывать штормы, и были бы только рады, если бы Торн утопил ее в море.Медленно текли дни. Море было спокойным, лишь иногда налетал ветер, поднимая волны и нагоняя мелкий дождь. Ладьи сделали еще две остановки — на острове Скай и на оркнейском берегу, где вновь пополнялись запасы пищи и воды. На острове Скай Ульм обнаружил монастырь и ограбил его, принеся с собой золото, серебро и приведя захваченных в плен монахов. Золото положили в ящик на ладье Торна, а пленных разместили по другим ладьям.Фионе было очень жаль несчастных монахов, которые будут теперь проданы в рабство на невольничьих рынках и никогда больше не увидят родных мест. Она с трудом заставляла себя не думать об ожидающей их печальной участи. Впрочем, ее собственная вряд ли была лучше.Перед тем как покинуть Оркнейские острова, Торн, усмехаясь, сказал Фионе, что теперь они идут прямо к дому.— Ну, приготовься, рабыня, — предупредил он. — Мои отец, и брат вряд ли обрадуются, когда увидят тебя. Решат, что я сошел с ума. А о том, что скажет моя невеста, я бы предпочел вообще не знать.— Твоя невеста? — переспросила Фиона. Это неожиданное известие неприятно удивило ее. Хотя, с другой стороны, чему тут особенно удивляться? Мужчина в возрасте Торна и должен быть либо обручен, либо женат.— Да. Моя невеста. Белокурая Бретта. А ты не замужем? В твоем возрасте ты могла бы уже иметь детей.Фиона покраснела. Многие девушки выходили замуж тринадцатилетними, и ей, Фионе, в ее двадцать давно пора было иметь и мужа, и детей. Но отец не настаивал на том, чтобы Фиона выходила замуж, а самой ей не хотелось связывать себя заботами о доме. Ей казалось гораздо более важным заниматься той премудростью, которой обучал ее Бренн. Но на самом-то деле Фионе так и не встретился парень, которому она отдала бы свое сердце.Фиона вдруг подумала о том, что ее отец, пожалуй, даже был рад тому, что она живет вместе с ним: так ему было легче справиться со своим одиночеством после смерти матери.— Не встретила никого, за кого хотела бы выйти замуж, — пояснила Фиона. — отец не настаивал. Я же целительница. Этим делом лучше заниматься, если ты не связан ни детьми, ни домом.— Так, говоришь, тебе никогда и никто не нравился? Фиона задумчиво посмотрела в небо, вспоминая Дика, храброго славного парня. Он погиб, спасая Фиону, когда их обоих застала неожиданная метель. Он тогда замерз, но до последнего согревал и укрывал Фиону своим телом. Добрый, тихий парень. За него она, пожалуй, могла бы выйти. И детей ему родила бы.Торн ревниво наблюдал за Фионой. Да, выражение ее лица точно говорило о том, что был мужчина, которого она помнит.— Он умер.— Ты любила его?— Возможно.— Это не ответ.— С тебя хватит и такого.— Так ты что, до сих пор девственница? Или успела отдать тому парню свой драгоценный дар?— А вот это не твое дело, викинг.Торн усмехнулся и расправил свои мощные плечи.— Впрочем, неважно. Скоро я сам это узнаю, не так ли?— Ни за что!— Посмотрим, ведьма.Это был их последний разговор в море. Вскоре ладьи вошли в фьорды, приближаясь к конечной точке своего пути — порту Кепинг.Лето подходило к концу. Был теплый день, когда Фиона впервые увидела норманнский берег, родные места Торна. Ее удивило и обилие людей, снующих взад и вперед по улицам города, и сам город, но больше всего поразили девушку горы. Они окружали город — величественные, высокие, покрытые шапками сверкающего на солнце льда.И над всем этим — бездонное, чистое голубое небо.— Земли у нас мало, — пояснил Торн, — только узкая полоска вдоль побережья. Да и на ней сплошные болота. Так что жить приходится охотой и рыбалкой, не очень-то расходишься с луком, а особенно с неводом. Вот мы и отправились в море, на поиски новых земель для себя.— А твои родные? Они тоже ищут для себя новые земли?— Нет. Мой отец — ярл. Ему принадлежит здесь много земли. А после его смерти она отойдет ко мне. Но это будет еще не скоро. Отец, слава Одину, крепок и здоров. — Торн оглянулся и добавил: — Ну, где там твой Бренн? Пора на берег. Здесь недалеко.— Я тут, — сказал Бренн, неслышно появляясь за плечами Фионы и Торна.— Фиона поедет со мной, верхом, — распорядился Торн. — А ты, Бренн, пойдешь пешком, вместе с Ульмом и матросами. А, вот и раб привел скакуна! — Торн указал рукой на маленького человечка, стоящего возле дока. — Должно быть, отец увидел наши паруса и выслал его навстречу.Ладьи подошли к причалу. Фиона вместе с Торном шла вдоль доков, с интересом глядя по сторонам на дома, тянувшиеся по прибрежной улице. В одном месте им пришлось пересечь ручей, сбегавший с горы и впадавший в фьорд. От главной улицы то и дело ответвлялись переулки, уходящие к скалам.— Деревянные дома, как правило, принадлежат купцам, занимающимся скупкой драгоценностей, — пояснил Торн. — А простой народ живет в землянках, крытых бревнами.— Красивый город, — заметила Фиона, не переставая смотреть по сторонам.Наконец они подошли к тому месту, где слуга держал приготовленного для Торна великолепного черного жеребца. Торн легко вскочил в седло, усадил перед собой Фиону и бросил коня с места в галоп. Торн крепко прижимал к себе Фиону и гнал жеребца так быстро, что все окружавшее их сливалось в одно пестрое зелено-коричневое пятно. Бешеная скачка была не нова для Фионы. У себя дома она часто скакала на лошадях. Что же касается Торна Безжалостного, то он, похоже, испытывал от быстрой езды огромное наслаждение. Впрочем, Фиона уже знала, что викинг все всегда старался делать так, чтобы приводить окружающих в изумление. Обычно викинги не жаловали такой способ передвижения, предпочитая ладьи и собственные ноги.Торн крепко обнимал гибкое тело Фионы, чувствуя жар, с каждой минутой все сильнее разливавшийся по жилам. Разгорающаяся страсть заставляла его все теснее прижиматься к бедрам Фионы.«Я действительно околдован, — думал он, сжимая коленями бока своего жеребца. — Ведь такого у меня не было никогда, ни с одной женщиной».Его руки все сильнее обнимали Фиону, все теснее прижимали ее к себе. Ему доставляло неописуемое наслаждение чувствовать в своих руках ее волнующее тело. — Не прижимай меня так сильно, — сказала наконец Фиона. — И не гони так. Ты что, хочешь, чтобы мы оба свернули шеи?Торн радостно рассмеялся в ответ:— Не бойся, ведьма, мой жеребец, Молот Тора, не подведет. Он целиком в моих руках — как и ты. Подожди, скоро придет день, когда я заставлю тебя снять заклятие! Я положу конец твоим козням, вырву твое ядовитое жало, змеи!— Я не сделала тебе ничего плохого, — возразила Фиона.Она повернула голову и поймала взгляд Торна — суровый и осуждающий. Нет, ничего не поделаешь. Этот викинг свято уверовал в ее чары, в заклинания, в то, что она подчинила своей колдовской власти его душу и тело. Надо же! Заманила его на свой остров! То-то радости от такого гостя.Торн думал в эту минуту, как он явится на глаза отцу. Торн должен был убить Фиону, чтобы освободить душу от ее чар. Вместо этого он совершил безумный поступок — привез ведьму в свой дом!Что с ним? Он сам не свой.Так, в молчании, погруженные каждый в свои мысли, достигли поместья, где жила семья Торна. Фиона увидела перед собой целую россыпь домов — поменьше и побольше, — сложенных из сосновых бревен, с высокими крышами, покрытыми дерном или соломой. Поместье было похоже на небольшую деревню, и Фиона подумала о том, что отец Торна на самом деле очень богатый человек, если все это принадлежит ему одному. Дома были крепкими, ухоженными, хотя и было видно, что большинство из них построено много лет назад.Люди, оказавшиеся в это время на улице, побросали свои дела и побежали встречать молодого хозяина. Из-под копыт прыснули в стороны поросята и зазевавшиеся куры.С крыльца самого большого дома сошли два высоких широкоплечих человека и направились к прибывшим. Когда они приблизились, Фиона увидела, что один из них точная, но чуть уменьшенная копия Торна. Таким, наверное, был викинг несколько лет назад. Второй был тоже копией Торна, но только постаревшей. Волосы его были такими же светлыми, как и у Торна, но уже покрылись серебром.Гиганты двинулись навстречу огромными шагами, но, увидев Фиону, сидевшую в седле перед Торном, приостановились.— С приездом, сын, — сказал Олаф, когда Торн соскочил с жеребца и помог сойти Фионе.— Удачен ли поход? — спросил Торольф, обнимая брата.— Добыча богатая, — ответил ему Тори.— Рабы, как я вижу, тоже есть, — заметил Олаф, покосившись на Фиону. — Она понимает наш язык?— Нет. Научится со временем. Ее зовут Фиона. Она говорит по-гэльски.Фиона тем временем растерянно переводила взгляд с Торна на Олафа, затем снова на Торна. Она чувствовала, что речь идет о ней, но что именно они говорят? А ведь от этого разговора может зависеть ее будущее!— Что твоя ведьма? Ты убил ее? — спросил Олаф, уверенный в ответе.Торн нахмурился. То, что он сейчас скажет, конечно же, придется не по нраву отцу, но что же делать?— Нет, отец. — Он подтолкнул Фиону вперед. — Вот она. Это ее я встретил тогда на острове Мэн. Фиона заколдовала меня.Торольф опасливо отступил назад. Еще бы, ведь он впервые так близко видел настоящую ведьму!— Гром и молния, брат! Зачем ты привез ее сюда?— У меня не было выбора, — ответил Торн. — Ее учитель, старый колдун, утверждает, что она святая. Он сказал, что я буду проклят, если убью ее.— И ты ему поверил?! — зарычал Олаф. — Послушай, Торн, ты привел в наш дом беду. И что, скажи на милость, ты теперь собираешься с нею делать, со своей колдуньей?— Фиона — моя рабыня. Будет жить в доме с остальными рабами и делать то же, что и они.— Но только не в твоей постели, Торн Безжалостный! — раздался сердитый голос. К ним направлялась высокая белокурая девушка — красивая, но сильно разгневанная. Ее прозрачные голубые глаза злобно сверкали из-под роскошной копны волос, короной венчавших ее голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40