Панфилова: «По донесениям „Инсона“ составить Специальное сообщение», «направить членам ГКО, Начальнику Генштаба» ; «В спецдонесение поставить сегодня»...
Для того чтобы окончательно изменить отношение сотрудников Разведуправления к Р. Зорге, исполнявший обязанности начальника Разведуправления Генерального штаба Красной Армии генерал-майор танковых войск А. Панфилов 11 июля 1941 года написал резолюцию-распоряжение на одной из радиограмм «Рамзая»: «Учитывая большие возможности источника и достоверность значительной части его предыдущих сообщений, данные сведения заслуживают доверия».
В июле, августе и сентябре 1941 года ежедневно в Центр от «Рамзая» поступали срочные и важные донесения. 15 августа Зорге сообщил, что немцы продолжают по дипломатическим каналам настойчиво оказывать давление на Японию с целью заставить ее вступить в войну против СССР.
14 сентября 1941 года Рихард Зорге направил в Центр два донесения, которые заслуживали особого внимания.
В первом говорилось о том, что «по сведениям, полученным из МИД, Япония начнет войну на юге для обеспечения себя нефтью и металлами. Немецкий посол Отт потерял всякую надежду на выступление Японии против СССР».
На юге к этому времени у Японии оставался только один главный противник - тихоокеанский флот США, корабли которого базировались в Пёрл-Харборе. Сокрушительный удар по этой военно-морской базе японцы нанесли 7 декабря 1941 года.
После окончания войны, когда американцы без всякой военной необходимости сбросили на японские города две атомные бомбы и взяли под свой контроль японскую территорию, в их руки попали некоторые сохранившиеся документы следствия по делу Рихарда Зорге.
В 1948 году по указанию генерала Дугласа Маккартура начальник управления разведки штаба армии генерал Чарлз Уиллоуби (Charles Willonghby) и его подчиненные подготовили специальное исследование деятельности резидентуры Р. Зорге в Японии. Через некоторое время этот объемный документ, который получил название «Меморандума», был рассекречен и передан журналистам. Американские газетчики по-разному оценили его содержание. Одних заинтересовали отношения Р. Зорге с американской писательницей Агнесс Смедли, которую обвинили в шпионской деятельности в пользу СССР. А. Смедли пришлось долго оправдываться.
Другие журналисты обратили внимание на высокий профессионализм работы разведчика Рихарда Зорге. Корреспондент газеты «Вашингтон пост» Джон Норрис, в частности, писал, что «все девять лет, с 1932 по 1941 год, Москва была полностью информирована о военных планах японского руководства». Американцев удивило то, что «все члены группы Зорге, как это ни покажется необычным, работали ради идеи, ради общего дела, а не ради денег...»
Наиболее опытные журналисты достали не только рассекреченный текст «Меморандума», предназначенного для печати, но и полный, секретный вариант этого документа, где они обнаружили текст радиограммы Р. Зорге о планах японского руководства по нанесению ударов по военным объектам противника на юге, узнали о том, что за два месяца до нападения японцев на Пёрл-Харбор администрация Рузвельта получила сведения о подготовке этой акции.
Во втором донесении «Рамзая» от 14 сентября 1941 года говорилось о том, что «по данным секретаря кабинета министров Одзаки, японское правительство решило не выступать в текущем году против СССР, однако вооруженные силы будут оставлены в Маньчжурии на случай выступления весной будущего года при условии поражения СССР к тому времени. После 15 сентября советский Дальний Восток можно считать гарантированным от угрозы нападения со стороны Японии».
По оценке бывшего первого заместителя начальника ГРУ ГШ ВС СССР генерал-полковника Анатолия Георгиевича Павлова, эта информация сделала возможной переброску наших частей с Дальнего Востока под Москву, что позволило зимой 1941 года защитить Москву, осуществить контрнаступление советских войск и сорвать планы германского командования по достижению быстрой победы над Советским Союзом.
После разгрома немецких войск под Москвой японское правительство не решилось вступать в войну против СССР.
Не разведчики выигрывают войны, но они могут предупреждать военные конфликты между государствами... В 1941 году 25 донесений Рихарда Зорге были доложены И. В. Сталину. На основании семи донесений «Рамзая» было подготовлено семь специальных сообщений для высшего политического и военного руководства страны. Все они были важны для безопасности СССР и могли оказать помощь в понимании угрозы, которая уже нависала над западными границами СССР. Они подтверждали и дополняли сообщения, поступавшие от «Альты».
В 1941 году данные «Рамзая» увидели И. В. Сталин, Л. П. Берия, К. Е. Ворошилов, С. К. Тимошенко, Г. К. Жуков и другие государственные деятели СССР. Они знали, что Разведуправление Красной Армии имеет в Токио источник ценной информации. Они знали его оперативный псевдоним, который оставался в спецсообщениях Разведуправления, подготовленных для высшего руководства Советского Союза...
Рихард Зорге выполнил все задачи, которые были поставлены перед ним историей. Незадолго до ареста он доложил в Центр о том, что его «дальнейшее пребывание в Японии бесполезно». Поэтому он ждет указаний: «возвращаться на Родину или выехать в Германию для новой работы?» Родиной Р. Зорге считал Советский Союз.
18 октября 1941 года японская тайная полиция арестовала Рихарда Зорге и членов его организации. Когда об этом узнал рейхсминистр иностранных дел Германии фон Риббентроп, он направил шифрованную телеграмму германскому послу в Токио. В телеграмме говорилось следующее:
Послу. Лично.
Телеграммой от 23 марта 1942 года полномочный абвера в германской миссии в Чанчуне направил подробное сведение по вопросу о Рихарде Зорге... В ней отмечено, что Зорге ежедневно бывал в германском посольстве и регулярно, в конфиденциальном порядке, получал информацию от осведомленнейшего немецкого источника. При этом на протяжении долгих лет он работал на Советскую Россию, в частности на Красную Армию, так что нанесен тяжелый ущерб интересам Японии и, прежде всего, интересам Германии...
Прошу вас исчерпывающе изложить в телеграмме, которую следует направить мне лично, вашу точку зрения по этому вопросу. Если Зорге действительно сообщал регулярно в Москву по тайному радиопередатчику информацию, передаваемую ему в посольстве, то мне абсолютно необходимо точно знать, какая это была информация и от кого он ее получал. Вот почему я прошу вас об исчерпывающем докладе: верно ли то, что Зорге постоянно бывал в посольстве, с кем любил беседовать там, каким доверием пользовался. Верно ли то, что Зорге, как докладывали здесь, любил вести также лично с вами конфиденциальные беседы по внешнеполитическим вопросам? Я также прошу вас изложить ваше мнение о том, как это было возможно принять там Зорге, несмотря на его коммунистическое прошлое, в члены партии в 1934 году и по рекомендации членов тамошнего посольства в 1936 году назначить его корреспондентом «Франкфуртер цайтунг»...
Риббентроп был разгневан. Он требовал от немецкого посла ответов на многие вопросы. Он не мог поверить, что в германском посольстве в Токио на протяжении нескольких лет действовал советский разведчик, который был «другом германского посла» Отта.
Риббентроп еще ничего не знал об «Альте» и «Арийце», которые добывали сведения непосредственно из министерства иностранных дел Германии в Берлине. Он не предполагал, что в германском посольстве в Москве советская военная разведка тоже имела своего человека, который передавал ей практически все указания, которые он, Риббентроп, направлял германскому послу в СССР Ф. фон Шуленбургу.
Глава шестая
Тайна фирмы «Геопресс»
«Альта» любила отдыхать в Швейцарии. В маленьком поселке, окруженном горами, ей принадлежала небольшая дача. Этим уютным и аккуратным загородным домом по ее распоряжению управлял Георг Альт, сотрудник кредитного общества из Фрауефельда. Поездки в Швейцарию были редкими. Они позволяли Ильзе Штёбе немного расслабиться, вспомнить счастливое детство, которое словно северное лето быстро закончилось. Ее родители расстались навсегда. Через несколько лет отец умер, оставив дочери в наследство свою любимую швейцарскую дачу. После нападения Германии на Польшу в сентябре 1939 года Ильзе Штёбе приезжала в Швейцарию редко. Но каждая такая поездка для нее была словно глоток свежего воздуха, которым она наслаждалась, вырвавшись из напряженной, переполненной заботами жизни в Берлине.
В швейцарских городах жизнь текла размеренно, как в истинно нейтральной стране, которая не хотела принимать участия в войне, уже охватившей своим пламенем почти что все европейские государства. В первой половине 1941 года Швейцария была похожа на австралийского страуса, который, почувствовав опасность, прячет голову в песок, пытаясь избежать неприятностей. Судьбе страуса завидовать трудно - она предрешена. Судьба Швейцарии иная - она прятала свою голову в золотой песок, который хранился в ее банках. Названия этих финансовых гигантов были хорошо известны и немецким фашистам, и британским консерваторам, и американским ковбоям, и советским коммунистам. Напасть на Швейцарию Гитлер не мог. Этого ему бы никто не простил.
Пользуясь своим особым положением в международном сообществе, Швейцария открывала двери всем порядочным людям, которые хотели проживать на ее территории, приумножая ее богатства, или иметь на ее территории недвижимость.
Военные успехи Гитлера в Европе пугали Швейцарию, руководители которой понимали, что опьяненная легкими победами Германия может пойти на любую авантюру. Швейцарская разведка, немногочисленная, но в достаточной степени эффективная, пыталась выявить тайные планы Гитлера и его окружения.
На территории нейтральной Швейцарии свили свои тайные гнезда разведки Ватикана, Великобритании и США, которые поддерживали контакты с представителями швейцарской разведки.
Советская военная разведка тоже смогла создать на швейцарской территории свою резидентуру. В начале это была организация, которой руководила Мария Полякова. Ее резидентура «Корона» занималась добыванием военно-технических секретов Германии.
После того как М. Полякову отозвали в Москву, ее группу возглавила Рашель Дюбендорфер («Сиси»). Пока в Москве проходила чистка Разведуправления Красной Армии «от врагов народа», группа «Сиси», получившая название «Севилья», практически не действовала. Когда резидентура «Дора», которую возглавил Шандор Радо, начала работать на территории Швейцарии, группа «Сиси» была включена в эту новую организацию.
В 1940 году завершилось формирование резидентуры «Дора», которая по указанию Центра получила агентурную радиостанцию, собственный шифр, программу радиосвязи. Первых радистов для этой резидентуры готовила прибывшая в Швейцарию для этих целей разведчица Урсула Кучински («Соня»). По указанию начальника военной разведки «Соня» обучила радиоделу помощников Шандора Радо - Эдуарда и Ольгу Хамель. «Соне» помогали также ее муж Джон и Александр Фут.
Когда «Соня» вместе с детьми выехала в Великобританию, «Дора» получил указание из Центра перевести Александра Фута в Лозанну, арендовать квартиру и установить в ней «Сонину» радиостанцию. Джон временно оставался в Женеве и поддерживал связь с Центром.
Эдуард Хамель собрал из радиодеталей собственный радиопередатчик, который устойчиво принимал радиосигналы из Центра.
Июньские дни 41-го года в Женеве были безоблачными. Маленькая нейтральная Швейцария, опасавшаяся вторжения гитлеровских дивизий, жила внешне спокойно, но на ее территории бушевала тайная борьба разведок ведущих мировых держав - СССР, США, Великобритании, Франции, Германии и Италии.
В эфире над Швейцарией днем и ночью пересекались потоки радиоволн, по которым неслись секретные радиограммы в Москву, Лондон, Вашингтон, Берлин, Рим.
Посты германской радиоконтрразведки следили за эфиром, знали почерки многих радистов, их позывные. Отдельные радиограммы им удавалось дешифровать.
В ночь с 16 на 17 июня 1941 года пост перехвата в Кранце отметил, что неизвестный радист дважды выходил в эфир с одним и тем же сообщением. Взаимодействуя со специалистами другого такого же поста в Бреслау, немцы определили местонахождение «пианиста» (так немецкие спецслужбы называли советских разведчиков-радистов). Он выходил в эфир в районе Женевского озера. По характеру позывных установили, что он и раньше давал о себе знать, но делал это нечасто.
О неожиданной активности женевского корреспондента утром узнали начальник дешифровальной службы генерал Тиле, шеф гестапо Мюллер и бригадефюрер СС Вальтер Шеленберг - начальник разведывательного отдела Главного управления имперской безопасности. Специалисты Тиле не смогли раскрыть содержание радиограммы. Но Шеленберг понял, что женевский «пианист» проявил необычную активность в эфире не случайно. До нападения Германии на Советский Союз оставались считанные дни.
Утром 17 июня расшифрованная радиограмма радиста из Женевы легла на стол начальника Разведуправления Красной Армии генерала Ф. Голикова. Руководитель швейцарской резидентуры Шандор Радо («Дора») сообщал об опасном наращивании немецкой группировки войск на советско-германской границе и завершении переброски в Польшу немецких дивизий из Греции. В радиограмме из Швейцарии говорилось:
На советско-германской границе стоят около 150 пехотных дивизий, из них одна треть - моторизованные. Кроме того, 10 бронетанковых дивизий. В Румынии особенно много немецких войск у Галаца. В настоящее время готовятся отборные дивизии особого назначения, к ним относятся 5-я и 10-я дивизии, дислоцированные в генерал-губернаторстве ...
Генерал Ф. Голиков несколько раз перечитал донесение Шандора Радо и после этого пригласил к себе начальника отдела информации генерала А. Панфилова, которого попросил принести ему все донесения «Доры», поступившие в Центр с апреля 1941 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60