– Подожди минутку, Пабло! – прервал его Смуга. – А ты не слышал, что говорили кампы?
– Знаю только, что они спешили к Апупаро, – ответил метис.
– Далеко отсюда до Укаяли?
– Вода пока большая, хватит одного дня, – пояснил Пабло.
– Хорошо, иди, только помни, стрелять нельзя! Я потом сам поохочусь с покуной.
Пабло побежал в лес, не взяв с собой карабина.
– Ловкий мальчишка! – одобрительно произнес Новицкий. – Возьмем его в Манаус?
– Надо бы ему помочь, – ответил Смуга. – Никсон наверняка даст ему работу. Впрочем, посмотрим. Если он на самом деле захочет начать новую жизнь, то и нам с ним будет легче. Он знает эти места, может вести переговоры с пирами, а с ними мы точно встретимся на пути в Боливию.
– Верно говоришь! Переночуем здесь?
– Ничего другого нам не остается, кампы еще не ушли далеко. Пусть немного отдалятся. А здесь, в сожженном селении, мы в относительной безопасности. Рано утром отправимся в путь и, может, еще до наступления ночи доплывем до Укаяли.
Солнце еще не стояло в зените, а Новицкий и Пабло уже выкопали могилу и сложили в нее тела всех погибших. Смуга тем временем с помощью покуны добыл капибара. Они утолили голод жареным мясом и вареными початками кукурузы. Ночью Смуга с Новицким по очереди бодрствовали, а рано утром нашли свою лодку, столкнули ее на воду и поплыли вниз по реке. С метисом плыть стало легче. Пабло не раз уже плавал на лодке между толдо и Ла Уаирой, и знал, где можно наткнуться на кочевья кампов. Он заранее предупреждал об опасных местах, садился на весла, сменяя своих новоявленных опекунов, поэтому можно было плыть, не останавливаясь на отдых. Раза два они все же прибивались к берегу, прятались в зарослях, а Пабло и Смуга ходили на разведку. Оказалось, что все кочевья кампов, подчиняющихся Варгасу, пусты.
Беглецы стали еще осторожнее. Высокие, поросшие джунглями холмы на обоих берегах образовывали глубокую долину, а Тамбо все больше приобретала черты горной реки. Далеко на западе на безоблачном небе вырисовывался безымянный могучий горный массив. Но затем берега стали снижаться, вода стала почти доходить до густого переплетения девственного леса. Пабло все тревожнее осматривался крутом и, наконец, воскликнул:
– Сеньоры, Апупаро уже близко! Скоро на правом берегу появится деревня пиров, верных Варгасу. Они меня хорошо знают. Давайте мы здесь остановимся, и я пойду на разведку. Им, наверное, уж известно, что творится в Ла Уаире.
Смуга обменялся с Новицким понимающим взглядом и коротко ответил:
– Причаливаем к берегу, мы подождем тебя в лодке. Если пиры в селении, не говори им сразу о нас.
– Хорошо, сеньор! Только посмотрю, как и что…
Метис растворился в джунглях.
– Он оставил ружье, – заметил Новицкий. – Думаю, юнцу можно доверять…
– Пока он не вызывает подозрений, – согласился Смуга. – Тем не менее, встреча с Варгасом может оказаться для него нелегкой.
Они замолкли, вслушиваясь, но долго ждать им не пришлось. Гораздо раньше, чем они ожидали, Пабло появился из зарослей, подбежал к лодке, выпалил:
– Их нет! Никого нет! Все ушли, даже попугаев и обезьян взяли с собой. Пусто, совсем пусто!
– Либо убежали, либо примкнули к взбунтовавшимся кампам, – рассудил Смуга. – Не заметил следов борьбы?
– Не было никакого боя, сеньор! Их, наверно, предупредили об опасности. Они даже собрали созревшие бананы. Похоже, их нет уже три-четыре дня, следы немного затерлись. Они убежали на юг.
– Далеко отсюда до устья Тамбо? – спросил Смуга.
– Очень близко, сеньор! Пешком часа три, а в лодке еще быстрее.
– Мир становиться все теснее, – заметил Новицкий.
– Кампа точно уже на Укаяли. Лезем прямо в пасть акуле. Ян, какая ширина у Тамбо перед слиянием с Урубамбой?
– Недалеко от устья не более 400 метров, но после слияния обеих рек это такие широкие и изменчивые воды, – пояснил Смуга, он бывал в тех местах, когда пускался в погоню в Гран-Пахональ.
– Значит, не доплывем мы еще до Укаяли, а кампы уже выследят нас с обеих берегов Тамбо, – забеспокоился Новицкий.
– Вот и я то же думаю, сеньор, – поспешно вступил в разговор Пабло.
– Лучше бы было сейчас оставить лодку и пешком тайно отправится сразу на Урубамбу.
– Согласен, Пабло! – отозвался Смуга. – Но какже мы переправимся на правый берег Урубамбы?
– Панчо Варгас держит для себя наготове лодки на обоих берегах реки, а я знаю, где они укрыты, – ответил Пабло. – И знаю тропу, по которой пиры шли пешком отсюда к Урубамбе. Я проведу!
– Что думаешь, капитан?
– По-моему, Пабло дело советует, – сказал Новицкий. – Если мы и дальше поплывем по Тамбо, можем наткнуться на восставших кампов. А уж если они нападут на наш след, нам от них не уйти.
– Решено! – подвел итог Смуга. – Лодки спрячем на берегу, а весла захватим с собой, может, пригодятся.
В тот же день, незадолго до заката, они уже стояли на берегу Урубамбы. Вскоре Пабло нашел большую, выдолбленную из ствола красного дерева лодку. Но уже поздно было переправляться через пенящиеся, широкие воды, нашпигованные выступающими острыми скалами, водоворотами и омутами.

XII
КОРРЕРИАС
Лучи восходящего солнца разгоняли повисший над рекой туман. Смуга, Новицкий и Пабло под его прикрытием переправились на правый берег Урубамбы. Высокий, крутой берег не позволял как следует укрыть большую, тяжелую лодку, тогда они просто толкнули ее плыть по реке, чтобы она либо разбилась вдребезги, либо застряла среди выступавших из водных глубин скал. Тяжело дыша после борьбы с опасной бурной рекой, они взобрались на поросший джунглями берег, притаившись в чаще, смотрели, как стремительное течение несет лодку.
– Ей и до Укаяли не доплыть, – заметил Пабло. – Тут, бывало, и пароходы, что приходят сюда за каучуком, разбивались.
– А что, сюда часто заходят пароходы? – заинтересовался Смуга.
– Время от времени, сеньор, – ответил Пабло. – Здесь в окрестностях много каучуконосов. Урожай хороший, поэтому они приплывают в Ла Уаиру, а иногда и дальше, на верхнюю Урубамбу.
– Вот бы сейчас появился какой-нибудь кораблик! – размечтался Новицкий.
– Ну, вряд ли нам улыбнется счастье. Из-за восстания кампов эти места надолго обезлюдеют, – возразил Смуга. – Раз уж пиры Варгаса драпанули, и в Ла Уаире никого не застанем.
– Верно, сеньор, – поддакнул Пабло. – Верные пиры уж, наверное, его предупредили.
– Хоть узнаем, как дела обстоят, – хмуро пробурчал Новицкий.
– Немного отдохнем, и в путь, к Ла Уаире, – подытожил Смуга.
Вскоре они уже осторожно пробирались по джунглям в некотором отдалении от берега, поскольку Смуга намеревался подойти к селению Варгаса с востока, из глубины окружающего его леса. Приходилось считаться с тем, что взбунтовавшиеся индейцы могли и занять Ла Уаиру. Хорошо знакомый с окрестностями Пабло шел первым. Через каждые несколько шагов он останавливался и прислушивался. В конце концов он задержался на опушке.
– Здесь начинается кофейная плантация Панчо Варгаса, – тихо объяснил он, поворачиваясь к своим опекунам. – Это уже Ла Уаира.
Как раз в этом месте прерывалась лесная чаща, далее в тени высоких деревьев росли кофейные кусты.
– Я уже видел эту плантацию, мы были здесь с Томеком, – прошептал Новицкий. – Неплохо Варгас все тут устроил! Рабы задаром растят ему и кофе, и бананы. Не хватает только кустов какао. Оставим здесь вещички, дальше пойдем только с оружием…
– Верно, капитан! – тихим голосом поддержал его Смуга. – Я пойду первый, а вы с Пабло прикрывайте меня.
В ту же минуту он уже замелькал между кофейными кустами. Новицкий, держа готовый к стрельбе штуцер в правой руке, левой дал знак метису, чтобы тот не двигался с места. И лишь когда Смуга отдалился от них на приличное расстояние, оба двинулись за ним след в след.
Смуга осматривался, прислушивался. Вошел в деревню. На первый взгляд она казалась банановым раем. Большие, развеваемые ветром светло-зеленые листья напоминали перистые листья пальм. В этом банановом саду прятались улочки из примитивных хижин. Некоторые из этих хижин были разрушены до основания, как будто кто-то вылил на них всю свою злость. Скорее всего, то было делом рук бунтовщиков-кампов. Деревенька была пуста, но никаких следов борьбы не наблюдалось. Можно было предположить, что обитатели Ла Уаиры покинули ее вместе со своим добром еще до прибытия врага.
Смуга задержался перед домом Варгаса, тот отличался от хижин рабов лишь величиной. Сейчас он лежал в развалинах. Смуга уже двинулся дальше, но тут же кто-то за его спиной крикнул по-испански:
– Не поворачивайся! Карабин на землю, руки вверх!
Смуга бросил штуцер, поднял руки. Что-то твердое, очевидно, дуло револьвера, уткнулось ему в спину.
Новицкий с Пабло следили за Смугой и были шагах в двадцати позади него. Прячась в банановых кустах, они сразу же заметили бородатого верзилу, который с револьвером в руке высунулся из-за разбитой хижины и потихоньку заходил к Смуге с тыла. Пабло посмотрел на Новицкого, но тот глазами приказал ему молчать. Когда же детина ткнул дулом револьвера в спину Смуге, Новицкий одним прыжком встал посередине аллеи и грозно закричал:
– Я держу тебя на мушке! Проиграл ты, парень! Бросай оружие и повернись ко мне.
Верзила на мгновение заколебался. Смугу в кусьме можно было принять за кампа, но он не знал, кто тот, другой, что захватил его врасплох сзади. Он неуверенно обернулся и увидел черное отверстие дула штуцера, направленного прямо ему в голову. И тем не менее из его груди вырвался вздох облегчения. Светлые глаза и волосы могли принадлежать только белому человеку. Он решительным жестом бросил свой револьвер к ногам Новицкого и еще немного дрожащим голосом спросил:
– Кто вы, сеньор? Поначалу мне показалось, что я поймал паршивого кампа-шпиона.
– За такую ошибку можно и проглотить немалую порцию свинца, – не без юмора заметил Новицкий. – Можешь взять свою пукалку.
Не успел верзила нагнуться и поднять свое оружие, как из чащи выбежал Пабло и закричал:
– Сеньор, это Антонио, человек Педро Вьехо, он работает на Варгаса!
– Пабло, да ты живой! А мы думали, вы попались в лапы этих кампов, что убивают белых, – проговорил Антонио. – Где твой отец? Он убежал с Варгасом?
– Отца и всех его людей убили индиос бравое в толдо на Тамбо. Женщин увели, я один уцелел.
– Каррамба! – выругался Антонио. – Мстительные красные собаки! Два дня тому назад банда индиос бравос собралась на Унини и направилась вниз на Укаяли. Кикоцу сожгли, белых порубили, больше пятидесяти человек погибло. Как раз в то время в Ла Уаиру плыл за каучуком пароход «Либертад». Капитана Дельгадо ты хорошо знаешь, он хотел спасти жителей Кикоцы, только не успел он подойти к берегу, в него попала индейская стрела, ну, он развернулся и удрал вниз по Укаяли. Это нам один метис рассказывал, ему удалось убежать из этого пекла. Здесь тоже разбойничали кампы, но они уже не застали никого. Панчо Варгаса вовремя предупредили и он успел улепетнуть. И еще ему удалось прислать к нам верного пира с таким вот известием. Только благодаря ему и не попали мы кампам в лапы.
– Из того, что ты говоришь, получается, что ты здесь не один? – поинтересовался Смуга.
– Я из коррериас Педро Вьехо, мы ловим рабов на границе с Боливией. Кроме меня и Педро, нас еще четверо белых и двадцать пиров. С нами больше двухсот краснокожих рабов. Не знаем, что нам теперь с ними делать. Сборщики каучука разбежались, Варгаса нет. Мы попрятались в джунглях на восток от Урубамбы и боимся высунуть нос, индиос бравос убивают всех белых без всякой пощады. А вы откуда здесь взялись, сеньоры?
– Мы бежали из плена от тех самых кампов, которые восстали против белых, – объяснил Смуга. – В толдо на Тамбо встретили Пабло, вот, приютили его.
– Антонио, ты что не узнаешь? – воскликнул Пабло. – Это же сеньор Смуга, помнишь, он год назад отправился из Ла Уаиры в Гран-Пахональ в погоню за Кабралом и Хосе.
– Да ну? Так ведь это прямо чудо – вырваться из рук кровожадных кампов! – поразился Антонио. – Мы все были уверены, что ты навсегда пропал. Сеньор, пойдемте со мной к Вьехо. Вместе и решим, что дальше делать. Здесь кругом смерть!
Коррериас Педро Вьехо располагалась в брошенном сборщиками каучука лагере, те разбежались в страхе перед вооруженным восстанием кампов. Лагерь находился в лесу, на расстоянии полудневной пешей прогулки до Урубамбы. На небольшом выкорчеванном участке под голым небом расположились полуголые, истощенные пиры, уведенные с бразильско-боливийской границы. Мужчины, кучка женщин и детей, прикорнувших прямо на земле. Шрамы и свежие раны свидетельствовали о том, как жестоко обращались с ними капанга, или вооруженные охранники, которые сторожили их с собаками, приученными выслеживать людей. Этими капанга были пиры, слуги Варгаса. Они с тем большим удовольствием издевались над своими соплеменниками, что те, дай им только возможность, не колеблясь, жестоко отомстили бы им.
Капанга – и белые, и пиры – жили между собой в большой дружбе. Все они, за исключением тех, кто охранял пленников, собрались вокруг предводителя, Педро Вьехо, беседовавшего с нежданными гостями.
– Панчо Варгас сумел через своего человека остеречь меня, что восстание вспыхнет со дня на день, а сам заблаговременно сбежал из Ла Уаиры, – закончил рассказ Вьехо.
– Но что толку, что предупредил, все равно он нас подвел. Что нам теперь делать с этими паразитами? Сборщики каучука драпанули, сломя голову, а эти индиос бравос режут всех белых.
– Отпусти их, сеньор, пусть идут по домам, а сам иди к Варгасу, – посоветовал Новицкий.
– Освободить их? – воскликнул Вьехо. – Ты, верно, не знаешь индейцев! Да они будут нас преследовать, пока всех не перебьют. И вдобавок посадят нам на хвост взбунтовавшихся кампов, к тем уже присоединились некоторые пиры с Тамбо. То мстительные бестии!
– И нечему тут удивляться! – изрек Новицкий, обводя охотника за рабами суровым взглядом. – Я бы тоже тебе не простил, если бы ты со мной обращался, как с ними.
– Только мертвый индеец – хороший индеец! – ненавидяще выкрикнул Вьехо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31