Ладно, иди уж, курилка. Может, в последний раз дымишь…
Подавив острое желание немедленно разрядить в нее всю обойму из припрятанного пистолета или как минимум обложить трехэтажным матом, Вакулов молча прошествовал в направлении грузового отсека, заставленного какими-то принадлежащими археологам ящиками и контейнерами. Присев на один их них, капитан закурил, от нечего делать читая подписи, сделанные на запаянных в целлофан табличках. Возвращаясь с раскопок, археологи везли с собой инструмент, какое-то оборудование, всяческий «полевой скарб» и четыре контейнера с нарытыми на местах древних поселений будущими экспонатами исторических музеев. Да уж, наломали они им летнюю командировку, сильно так наломали! Что ж, хочется надеяться, что с самолетом ничего страшного не случится, и бесценные артефакты прошлого рано или поздно займут свои места на музейных полках и стеллажах…
Самолет еще раз качнуло с борта на борт, затем он заметно клюнул носом. Несколько секунд спустя ощутимо заложило уши: Ан-148 начал снижение. Что ж, это-то как раз понятно: их заставляли приземлиться на каком-то из подмосковных аэродромов. На каком именно, капитана особенно не волновало: разницы, в общем-то, не было. Куда важнее, что ждало их послеприземления. И как ему следует себя вести: добровольно сдаться, положиться на «кое-что придумавшую» ведьму или самому оказать сопротивление? Нет, конечно, он не настолько крут, чтобы противостоять целому антитеррористическому штурмовому отряду, но существенно подгадить им праздник сумеет, благо кое-чему обучен, и обучен неплохо. Это с одной стороны. А с другой… Первое – глупо, второе – еще глупее, третье – и вовсе уж идиотизм. Что остается? Ну, как обычно: действовать по обстоятельствам, разумеется.
Блин, Эпидемия не Эпидемия, маги не маги, а результат отчего-то всегда один: «действовать по обстоятельствам»…
Глава 22
Московская область, Щелковский район,
аэродром Чкаловский
…Перехватчик сопровождения качнул крыльями и отвалил в сторону. Типа, пожелал удачи. Ан послушно снижался, по пологой глиссаде заходя на посадку. Сама процедура приземления усевшегося обратно в кресло Вакулова совершенно не волновала: вряд ли для напичканного самой совершенной электроникой самолета это составит хоть какую-то сложность. Да и радиостанция пусть на прием, но работает, если что, диспетчер подскажет, что и как. Но ремень безопасности он, скорее по-привычке, все-таки застегнул. Что интересно, ведьма сделала то же самое – интересно, зачем? Ей-то чего бояться?
От нечего делать капитан рассматривал проносящийся внизу пейзаж: сосновые леса, кое-где прорезанные нитками автодорог, поля, небольшое озеро или ставок с коробочками домиков вдоль берега, блеснувшие на солнце рельсы, извилистое русло небольшой реки. Пожалуй, все-таки Чкаловский, на Кубинку что-то не слишком похоже. Да и речка уж больно на Клязьму смахивает, ее всегда при заходе на посадку видно.
– На Чкаловский садимся, – не раскрывая глаз, авторитетно развеяла его сомнения ведьма, – повезло. Нет, у меня сегодня определенно удачный день!
– Это почему еще? – искренне заинтересовался Иван. – Я про день, в смысле?
– Ай-яй-яй, совсем истории не знаешь, – неискренне посетовала живая-мертвая. – А я, между прочим, истфак заканчивала. В прошлой жизни, конечно.Так вот, в восьмидесятые на этот аэродром приземлялись самолеты из Афганистана, примерно тогда же сюда привозили эвакуированных из чернобыльской зоны детей, беженцев, облученных людей…
– Ну и что? – не понял Вакулов, припоминая, что ведьма права: часть печально знаменитых «черных тюльпанов» приземлялась именно на Чкаловском, доставляя на Родину свой страшный груз.
– Это для тебя «ну и что», а для меня… Ты хоть представляешь, сколько здесь осталось эманации боли, страдания, горя, безысходности? Это ведь для меня не только пища, Ванечка, но и сила. При умелом использовании – огромная сила!Конечно, много лет прошло, но ЭТО никуда не девается, не исчезает, а впитывается. В землю, в бетон, в траву, в деревья… во все. Становится их частью, срастается с ними… Ты даже не представляешь, Вакулов, КАКОВО таким, как я, находиться на местах наиболее кровопролитных боев прошлого столетия; не догадываешься, ЧТО такое до сих пор не похороненные солдаты, погибшие в жутких мучениях…
– Тебе это нравится, да? – сам не зная зачем спросил вдруг капитан.
– Ты, правда, хочешь это знать? – ведьма раскрыла глаза, как-то странно взглянув на собеседника. – Впрочем, какая разница. Что ж, я отвечу. Нет, Ваня, мне это не нравится. Мне это просто нужно. Необходимо. Как тебе нужен воздух или вода, так мне нужно это.Удивлен? А знаешь, почему?
– Почему? – глуповато спросил Вакулов, меньше всего на свете ожидавший от живой-мертвой подобных откровений.
– Потому, что тебя воспитали очень хорошим «карателем», из тебя сделали идеальное средство для борьбы с нами, магами. Признайся, ты ведь не слишком привык видеть в нас людей?Равных себе? Мы ведь для тебя изгои, монстры, опасные мутанты – и не более, так? Согласись, ты ни разу не думал о том, что и мы тоже можем испытывать те же чувства, что и вы, обычные люди?
– Ну… – протянул капитан, перед глазами которого вдруг встала мать и та безвестная ведьма, что умирала у него на руках во время рейда на базу псевдопоклонников тьмы. – Не совсем, но… да, ты права! – он все-таки заставил себя взглянуть в ее глаза.
– Молодец, Ванечка, честно ответил, хвалю. И все же мы не столь уж и далеки от вас. Даже я – как ты там говорил? «Дохлая ведьма», да? – живая-мертвая хрипло рассмеялась. – Да ладно, не дергайся, я не обижаюсь. Да и прав ты, как ни крути. Кстати, про мать ты к месту вспомнил, она ведь у тебя, тоже как ни крути, по твоей классификации не совсем человек,правда? Конечно, правда, вон, как глазки-то заблестели!..
– Что ты знаешь про мою мать?! Откуда?! Что…
– Не дергайся, а то кресло от пола оторвешь и самолет развалишь. Хоть ремни сначала отцепи, – язвительно одернула его упыриха. – Что я знаю? Да уж знаю кое-что, и про нее, и про Симона, дружбана твоего нечаянного, а может, и про службу твою. Хочешь – расскажу. А может, в чем и помогу даже. Только не сейчас,Ванюша, а чуть попозже, – и, довольная произведенным эффектом, неожиданно жестко докончила:
– Ну а что, разве я не имела права держать парочку тузов в рукаве? Всем можно, а мне, что, нет? Зато теперь ты знаешь практически все. И весьма заинтересован в сотрудничестве, верно? Сделай, о чем прошу, и я помогу тебе освободить родных. И расскажу мно-ого интересного и про самого Симона, и тех, кто на самом деле за ним стоит. Узнала кой-чего, пока была за гранью…вот так-то, Ванечка!..
Вакулов кивнул, вновь уставившись в иллюминатор. Ведьма права: она и так сказала ему достаточно много, пусть даже это и было ей выгодно. Ну а он? А он, помнится, с самого начала подозревал, что с Симоном и компанией не все так просто; что маг ведет двойную, если вовсе не тройную, игру. Да и о родной Службе вкупе с дорогим шефом он тоже много чего знал. Точнее, как раз не знал.Так о чем тогда говорить? Да, сейчас она его не просто переиграла, но и держит на очень коротком поводке, но… не является ли этот поводок его билетом на свободу? Может, не стоит менять его на какой-то другой, пусть даже и более длинный? Может, пришло время прекратить быть просто отлично вышколенным боевым псом не слишком-то заботливого государства?..
Вакулов в очередной раз взглянул в иллюминатор – и замер, заинтересовавшись картинкой за бортом. Похоже, их и на самом деле ждали. Летного поля и ВПП он, конечно, пока еще не видел, но и то, что предстало взору, впечатляло: аэродром был окружен. Нет, не солдатами – Иван попросту не разглядел бы их с борта заходящего на посадку лайнера – весь Чкаловский оцепили бронетехникой. Коробочки бэтээров застыли на всех подъездных дорогах, на опушке леса и просто посреди полей, украсив аэродром причудливым ожерельем композитной брони. Их ждали, и ждали серьезно.Пожалуй, не Команда, как таковая – куда ей до такого размаха, – армия. Регулярные войска московского военного округа. Или спецназ. Но в любом случае – государство. Блин, что же он такого натворил, почему настолько им важен, что заслужил такуювстречу?!..
– Видал? – лениво осведомилась сидящая в своем кресле ведьма. – Уважают нас, Ваня, а? Уважа-ают… А раз уважают, значит, боятся, – перефразировав древнюю мудрость, безапелляционно докончила она.
Вакулов хмыкнул:
– Ну и как ты себе представляешь наш прорыв? Может, этот, как там его, – «портал» откроешь?
– На месте разберемся, говорила же – главное, мне не мешай. А портал… глупости все это, сказочки. Нет никаких магических порталов и не было никогда.
Под фюзеляжем что-то металлически стукнуло и коротко загудело – «сто сорок восьмой» выпустил шасси. Видимая в иллюминатор полоса лесопосадки окончательно размазалась, превращаясь в стремительно уносящуюся назад зеленую ленту, и еще минутой спустя мягкий толчок известил пассажиров, что лайнер коснулся полосы. Второй толчок – носовая стойка тоже «схватила» нагретый солнцем бетон ВПП. Двигатели ощутимо изменили тональность, переходя на реверс, чуть слышно пискнули тормоза: пилот сбрасывал скорость, готовясь остановить самолет. Все. Как бы оно там ни было, они на земле.
Не отрывая взгляда от иллюминатора, Вакулов на ощупь расстегнул привязные ремни. Скорость упала настолько, что снаружи уже можно было разглядеть застывшие вдоль полосы бронемашины и прячущихся за ними солдат. Тактических знаков на броне капитан не видел (ему отчего-то казалось важным, кому они принадлежат – регулярным войскам или спецслужбам), но марку разглядел: БТР-100 «Росток-2». Хорошая машинка – и скоростная, и вооружение будь здоров. Правда, чья – по-прежнему непонятно: подобные бэтээры и армия, и спецназ, и даже внутренние войска используют.
Снова пискнули тормоза, нещадно стирая о бетон сверхпрочную резину шасси, и Вакулова по инерции качнуло вперед. «Забортная» картинка теперь ползла, словно капитан ехал на городском автобусе, и он наконец разглядел, кому принадлежит бронетехника. Разглядел – и присвистнул: «Чкаловский» блокировала и армия, и госбезовский спецназ! А между двумя бронетранспортерами и вовсе застыл джип с логотипом генеральной прокуратуры на дверце. Ух ты, совсем весело: эти-то здесь каким боком?! Да что ж он такого натворил-то?!
Еще один, последний, толчок, и самолет, едва заметно клюнув носом, остановился. С замирающим воем заглохли двигатели, и накатила едва ли не физически ощутимая после стольких часов полета тишина. Метрах в двадцати тут же притормозил бронетранспортер, следом еще один, и еще… Приплюснутые башни с частично вынесенными наружу ракетно-пушечными комплексами неторопливо разворачивались в сторону самолета.
Их не просто окружали, а в буквальном смысле слова помещали самолет в кольцо из поставленных один за другим бэтээров. Ну и зачем?! Блокировать самолет можно всего двумя машинами, поставленными поперек полосы, и никуда они не денутся! Это даже если не вспоминать о барражирующих где-то над головой перехватчиках.
Вакулов задумчиво хмыкнул: да, странная какая-то тактика. Явно не по классике проведения антитеррористической операции…
В дверях VIP-салона показался бледный пилот:
– Мы… э… приземлились…
Похоже, бедняга попросту не знал, что сказать. И уж тем более не знал, что ему сейчас делать.
Ведьма лениво обернулась к нему:
– Не знаешь, чем заняться, бедняга? Перетащи-ка своего дружка в кабину да запри дверь, – скомандовала она, имея в виду третьего члена экипажа. – Вы мне больше не нужны, так что не вздумайте мешать. Да, и не переживай, твои товарищи скоро очнутся.
Пилот часто-часто закивал и бросился в пассажирский салон, в одном из кресел которого полулежал без сознания третий член экипажа, перенесенный туда Вакуловым из жалости. Не лежать же парню несколько часов прямо на холодном дюрале входного тамбура?
Капитан удивленно вскинул бровь: живая-мертвая, похоже, отпускалапилотов?! Ведь выбраться из не слишком высокой пилотской кабины через боковое окно-ветровичок вряд ли составит для них сложность.
– Расслабься, они мне и вправду не нужны, даже в качестве, как ты наверняка успел подумать, жертвенных агнцев, – ведьма криво усмехнулась. – Так что пусть драпают, если, конечно, в форточку пролезут.
– Там еще люк есть, в носовую нишу шасси, через него тоже можно выбраться, – внезапно припомнил Иван схему самолета подобного класса: хоть он и не готовился штурмовать захваченные террористами авиалайнеры, учили его все-таки весьма неплохо. – Я в смысле, что так и в самолетможно проникнуть, – пояснил он, не увидев на лице живой-мертвой ни малейшего интереса к своим словам.
– Говорю ж, расслабься, – лениво бросила та. – Кабину я так запечатаю, что через нее к нам уже никто не попадет. Щит поставлю, от самой земли. Да и вообще, что-что, а чужое присутствие я в любом случае почувствую. Так что зря они тут свои «минусовки» порасставили, этим меня не собьешь, не тот уровень…
Вакулов с интересом взглянул на ведьму: даже так? Живая-мертвая пожала плечами:
– Я, Ванечка, и пока живой была, на свой профессиональный уровень не жаловалась, а уж после грани.Знаешь, оттуданемногие возвращаются, но уж кто возвращается… Впрочем, ты не поймешь. И потому, что не маг, и потому, что, гм, живой. Ладно. Давай-ка мы с тобой пока диспозиции – или как там у вас говорят? – дождемся, а там уж решать станем. Кстати, Вань, сколько можно спину-то себе мять? Вытащи ты этот пистолет, несчастье, неужели на самом деле думаешь, что я его не почуяла? Какие ж вы, мужики, смешные, сколько смотрю на вас, столько удивляюсь. Нет, открою тайну, – могла б и не почуять, но… грязныйон с моей точки зрения. Двоих из него насмерть положили, потому он для меня – как маяк. Вытаскивай, давай, не поможет он тебе.
– Ты знала? – ошарашенно пробормотал капитан, выкладывая на стол «гюрзу». – А почему знала, что из него… ну, то, что сказала? Про двоих убитых?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40