спустя три минуты после отхода группы на самом нижнем ярусе рванул «пламень гнева» – тактический термобарический заряд второго класса мощности, оставивший после себя лишь тридцатиметровую воронку с остекленевшими от чудовищного жара стенами.
Но одно Иван знал точно: если бы не случайно найденная ими ведьма – цена успеха была бы куда как более высокой!
Если этот успех вообще имел бы место…
Глава 7
…Дома, конечно, начался переполох. Едва увидев его перевязанную голову, сестра разохалась и, как подорванная, рванула за матерью. Напрасно Иван пытался остановить ее и объяснить, что ничего страшного с ним, собственно, не произошло, и вовсе не стоит беспокоить мать после и без того тяжелого дежурства. Куда там – Катерина вопила так, словно любимый брат уже лежит на смертном одре и спешно готовится покинуть этот суетный мир.
В отличие от дочери, мама не кричала и не суетилась, но и слушать сына тоже не стала. Грозно нахмурив брови, она цыкнула на Катюху и не допускающим возражений тоном велела Ивану сесть на стул в гостиной, заткнуться и ей не мешать.
Тяжело вздохнув, Вакулов подчинился – он прекрасно знал, когда не стоит попусту сотрясать воздух. Мать аккуратно размотала бинты и, что-то бормоча себе под нос, осмотрела рану. Иван, конечно же, знал, что эти ее непонятные приговоры – есть не что иное, как достаточно мощные анестезирующие заклинания. Да-да, в том и была ирония судьбы, что мать человека, всеми фибрами души ненавидящего магию, сама была магом! Точнее сказать – целителем высочайшего уровня, на прием к которому мечтали попасть даже самые высокопоставленные персоны!
А все последствия Эпидемии: пусть и очень хороший, но вполне обычный врач «скорой помощи» вдруг стал обладателем таких способностей, что оставалось только развести в недоумении руками. Помнится, Иван испытал сильнейший шок, когда узнал об этом, но разве от этого хоть что-нибудь изменилось? Мать по-прежнему лечила людей, и упрекнуть ее было решительно не в чем – она оставалась все той же бессребреницей-идеалисткой, отнюдь не стремившейся построить индивидуальный рай на боли и страданиях окружающих.
Иван тогда сам попросился в опасный рейд, стремясь заглушить свои переживания, но мудрые начальники оставили его «в расположении», справедливо рассудив, что для выполнения заданий нужна холодная голова, а вовсе не ярость жаждущего «излить накопившееся» берсерка.
Трехдневный загул тоже помог мало, практически совсем не помог. На душе по-прежнему было мерзко и пусто. И тогда Вакулов решил плюнуть на все и жить дальше так, словно ничего в семье и не изменилось.
Так и жил, собственно…
– У-уй! Больно-то как! – Вакулов подскочил на стуле от пронзившей голову резкой боли.
– Все уже, – спокойно ответила мама, легонько похлопав Ивана по плечу. – Ничего страшного у тебя там действительно не было, сына, так, небольшая гематомка и рассечение кожи. Где это тебя угораздило? Словно кастетом приложили – неужто в поликлинике с кем из посетителей подрался?!
Иван нехотя улыбнулся.
– Ага! Очередь на сдачу мочи регулировал, а там у нас, сама понимаешь, чистый передний край! – мать усмехнулась. Катерина, все это время испуганно блестевшая глазами из коридора, тоже облегченно залилась серебристым, похожим на крохотный звоночек, смехом.
– Ладно, – Маргарита Васильевна устало потерла лоб, – разогрей себе что-нибудь или Катерину попроси, а я пойду прилягу. Устала сегодня – сил никаких нет…
– Конечно-конечно, я за ним присмотрю, мам! – затараторила сестра. – Иди себе отдыхай!
– Ну-ну, – недобро ухмыльнулся Иван. – Готовься, тяжело раненным на поприще приема анализов нужно усиленное питание, так что поработать тебе придется вдвойне!..
ЭКСПЕРИМЕНТ № 00889-13.
Фиксация частоты и волны передачи данных.
Чеченская Республика, город Грозный,
декабрь 1995 г.
…Какая немыслимая, чудовищная, вопиющая глупость была допущена штабом, спланировавшим эту опера… эту предновогоднюю бойню!!! Что такое танковая рота, брошенная в центр современного города без поддержки пехоты, почти сразу же грамотно отсеченной от танков? Это рота смертников, участь которых уже предрешена, а судьбы лежат в перекрестье диоптрических прицелов противотанковых гранатометов, нацеленных из каждого окна и каждой подворотни на неуклюжие многотонные бронемашины.
И это даже не говоря о том, что внушающие хоть какую-то уверенность в собственной неуязвимости коробки активной динамической защиты, густо облеплявшие броню Т-80, на самом деле пусты,внутри них петвзрывчатки и нечему рассеивать противовзрывом кумулятивные струи выпущенных по российским танкам гранат!
Нет, это не был штурм, это было хрестоматийное, достойное занесения в будущие учебники военной истории, «уничтожение бронетехники противника в условиях городского боя».
Их попросту безнаказанно жгли…
Первой накрыли головную машину, чуть сбавившую скорость перед преградившей улицу баррикадой из искореженных автомобилей. Накрыли грамотно, с точки зрения военной науки – почти идеально. Выпущенная с третьего этажа блочной пятиэтажки граната вошла чуть позади башни, туда, где находилась часть боекомплекта. Танк мгновенно окутался огненным облаком детонации, из которого, сюрреалистично перевернувшись через ствол, вылетела сорванная с погона башня. Многотонная железяка тяжело ударилась в стену дома, проломила ее и перевернутой черепахой замерла на тротуаре, являя взору свои дымящиеся, искореженные внутренности.
Ударная волна мягко ткнулась в броню идущей следом машины, запорошила снежной пылью командирской прибор наблюдения, заставив лейтенанта Виталия Кабанова рефлекторно отпрянуть: приближенный оптикой взорвавшийся танк казался совсем близким. В следующий миг он, тоже чисто рефлекторно, отдал команду механику-водителю:
– Не останавливайся. Давай вправо, под деревья!
Тяжелая машина рыскнула в сторону, мехвод перебросил передачу и дал газ, загоняя танк па тротуар. Заскрежетал нещадно сминаемый гусеницами металл припаркованной у бровки легковушки, бронемашина покачнулась, с разгона влетая под спасительные ветви небольшого дворового скверика. Эх, если б не зима, если б хоть листва была! А так… никакое это, на самом деле, не спасение, а просто небольшая отсрочка. До тех пор, пока к ним по земле гранатометчик не подберется…
– Башню… – лейтенант мог и не отдавать этой команды: наводчик уже разворачивал башню в сторону улицы. – По дому слева, третий этаж… огонь!
Хлестко ударила, взметывая слежавшийся снег, заряженная еще до вступления в город – иногда полезно нарушать инструкции! – танковая пушка. Пятиэтажка до самого основания вздрогнула от удара 125-мм осколочно-фугасного снаряда. Часть стены третьего этажа вместе с балконом вовсе исчезла, осыпаясь вниз потоками перемолотого взрывом щебня, а из нескольких ближайших окон выметнулись грязно-серые клубы бетонной пыли. Конечно, никакого гранатометчика там уже наверняка не было, однако других целей лейтенант пока просто не видел. Вернее, не то, чтобы «не видел», – для эффективного подавления всех огневых точек тут нужно весь квартал из «Града» накрыть, а не пулять одиночными выстрелами!
– Соседний дом, огонь по готовности! Поможем нашим…
Звякнул о край лотка новый снаряд, досылатель механизма заряжания отправил его в камору, следом задвинул гильзу. Рычаг подавателя ушел вниз, готовясь принять из вращающегося транспортера новый снаряд. Клацнул, автоматически запираясь, затвор.
Нескольких секунд, пока перезаряжалось орудие, Кабанову хватило, чтобы бросить взгляд в сторону остальных танков колонны. Обстреляли их, видимо, одновременно, подбив замыкающий танк и разорвав гусеницу на машине его однокурсника по училищу Валерки Никонова. На замыкающего можно было махнуть рукой: полыхнувшее из люков пламя не оставило экипажу никаких шансов. Валеркин «триста сорок второй» еще пытался рыпаться, свирепо вращая башней. Впрочем, недолго: с балкона, нависшего над улицей дома, протянулся дымный след ракеты, финишировавшей точно посередине башни. «Триста сорок второй» на неуловимый сознанием миг увеличился в размерах, будто распираемый изнутри чудовищной мощью, и тут же скрылся в слепящем мареве взрыва. Реактивная граната, как и в случае с головной машиной, попала в боеукладку.
– Второй этаж! «Зовом Тьмы» бей!!!– не отрываясь от командирского прибора, рявкнул Вакулов,зная, что наводчик видит все то же самое и уже должен начать реагировать. Так и оказалось: начавшая движение башня завершила доворот, и по ушам, вслед за негромким щелчком в наушниках, врезал тяжелый удар выстрела. На удивление удачного выстрела: снаряд не только снес балкон, но и обрушил стену аж на нескольких этажах! Прежде чем все потонуло в дымно-пыльном облаке, лейтенант даже успел заметить фигурку гранатометчика, пытавшегося ухватиться за решетчатое ограждение падающего вниз балкона.
…Вот же балбес наводчик! Сказал же идиоту: подавляющим чужую волю зарядом надо было лупить! Сейчас бы засевшие в домах «чехи» прониклись к ним неожиданной, но всеобъемлющей и поистине братской любовью, да сами и вышли под выстрелы…
– Командир, о чем ты?! – голос мехвода потонул в грохоте нового выстрела – автомат заряжания уже успел перезарядить орудие, и Вакулов-Кабановпоспешил всадить в полуразрушенный дом еще один фугасный заряд, досадуя на бестолковость и нерасторопность подчиненных.
– Командир!!! Гранатометчик!!! На два часа!!! Я счас…
Лейтенант рывком развернул командирскую башенку почти на девяносто градусов – как раз вовремя, чтобы увидеть припавшего на колено «чеха» с готовым к выстрелу РПГ на плече. Сделать он все равно уже ничего не мог – в нагрудном кармане комбеза отчего-то не оказалось спасительного карандаша «Кокона», – оставалось только смотреть: добраться до башенного пулемета не хватало времени, а спаренный с пушкой ПКТ вовсе смотрел в сторону разгромленной улицы.
Механик тоже катастрофически не успевал: крышка его люка только отъехала в сторону, когда реактивная граната вгрызлась в основание развернутой в противоположную сторону башни. Кумулятивная струя легко прожгла пустуюкоробку динамической защиты и, не растеряв и четверти смертоносной мощи, ударила в броню. Мгновение спустя крыша боевого отделения вздыбилась, выворачиваемая наружу взрывом боекомплекта. Семитонная башня будто нехотя сползла на землю, и танк за бортовым номером «345» перестал существовать.
Вместе со всем экипажем…
…Остальные пять машин механизированной колонны сожгли в течение следующих четырех с половиной минут…
– …Ноги, ноги ему держи! – чей-то возглас пробился в сознание Ивана сквозь пелену сна. в коем он опять – уже в который раз за последние дни! – заканчивал свое бренное существование в неистовом пламени очередного взрыва.
Вакулов попытался было подняться, но внезапно отчетливо понял, что его пытаются скрутить, а чужой голос, предлагавший придержать чьи-то ноги, принадлежит одному из напавших на него. Ну а говорит он, соответственно, о его, Вакуловских, ногах! Чужаков, по всей видимости, было двое: один пытался перевернуть его на живот и заломить правую руку, а второй наваливался на ноги, стараясь не дать Вакулову ими взбрыкнуть…
Действуя на полном автомате, Иван просто-напросто повернул голову и смачно плюнул в смутно белеющее в темноте лицо. Неизвестный дернулся назад, невольно отпустив Вакулова, чем Иван моментально и воспользовался, жестоко ударив врага в горло сложенными на манер копья пальцами высвободившейся руки. Ладонь мгновенно стала влажной, а человек безвольно рухнул прямо на капитана. Точнее, на то место, где тот был мгновение назад – сейчас Иван уже успел гибко изогнуться и сесть на кровати, пропуская тело врага мимо себя.
К сожалению, это был единственный успех в этой короткой схватке – в следующую секунду в голове что-то взорвалось, а перед глазами вспыхнул яркий фейерверк, увлекающий Ивана в многоцветную круговерть, оканчивающуюся черным провалом беспамятства…
– …А я тебе говорю, что вничью они тогда сыграли! Не веришь, давай у этого чудика спросим – он по возрасту наверняка должен был видеть! Слышь, – болезненный удар под ребра заставил Ивана зашипеть от боли сквозь стиснутые зубы, – ты не помнишь, как в две тыщи шестом ЦСКА со «Спартаком» в первом круге отыграли? Ведь один-один же сгоняли, правда? Там еще Акинфеева иностранный судья-дебил ни за что ни про что удалил, точно?
Вакулов приоткрыл глаза. Он лежал ничком на грязном полу автомобиля – ровно гудел двигатель, под днищем мягко шелестели по асфальту колеса. Скорее, даже не автомобиль, а микроавтобус – уж больно вольготно, во весь рост, лежал он на выстеленном рубчатым резиновым покрытием полу.
– «Ну, насчет вольготности – это я, пожалуй, поторопился…», – подумал Вакулов спустя секунду – из всей одежды на нем были только футболка и трусы, руки скованы за спиной наручниками, а в голове раскачивался огромный колокол боли.
– Да хватит придуриваться-то! – не унимался невидимый футбольный болельщик. – Вижу же, что очухался, харэ прикидываться! – новый удар не заставил себя долго ждать. Иван против воли застонал и пообещал себе, что обязательно постарается отплатить уроду сторицей.
– Может, поднять его? – с сомнением произнес другой голос, сочный баритон.
– Вот еще! – возмутился «болельщик». – Так его контролировать проще. К тому же потом чехлы не отмоешь – он же грязный как свинья!
– И то верно. А вообще занятный парень – я и представить себе не мог, что обычный охранник из больнички так драться умеет, – обладатель баритона помолчал, неожиданно вкрадчиво добавив:
– Или ты как раз не простои?А, парень?..
Иван промолчал. Его сейчас волновал совсем другой вопрос: что с мамой и сестрой? Как этим козлам удалось обойти охранную сигнализацию и проникнуть в квартиру? Тем более что помимо домашней на подъезде дома стояла весьма недурная система «Панцирь».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40