– Как вам удалось вывезти труп?
– Это наше правило. Железное! Никаких следов… «Куратор» знал, что без, покойника ему вообще лучше не возвращаться – если уж так вышло.
– И все-таки – как вывезли? Через блокпосты, пропускной режим? – Виноградов знал, как трясут на кавказских дорогах.
– Ну сначала на руках дотащили до временной базы – немного, километров семъ-восемь… Там переодели в вашу форму, – прищурившись, Полковник смаковал детали, – погрузили в «уазик» и повезли – открыто! «Куратор» медика изображал, сопровождающего погибшего героя. Якобы везли на операцию, но только что по дороге скончался. От пуль проклятых боевиков…
«Да, – подумал Владимир Александрович, – русские лица, русская речь… Трапом ситуации. В фирме работают толковые сукины дети – сообразили, что „черного» бы наизнанку вывернули, весь груз бы перетрясли. Но когда братка везут, в крови, израненного в гремящем бою! У кого же язык повернется даже документы попросить?»
– А через границу?
– У нас свои вертолеты. Летаем потихоньку!
Опять помолчали. Послушали тишину. На этот раз первым возобновил беседу Полковник:
– Дальше все просто. Перед вылетом всегда документы остаются у нас, как в разведке… Представитель на Кипре получил информацию о случившемся, сразу же задействовал экстренную схему локализации. В общем, правильно поступили – машина в аренду, подготовка катастрофы…
– А кого сожгли-то? По-настоящему?
– Как – кого? – удивился Полковник. – Вы что думаете, у меня трупов в запасе вагон? Да еще и нужных габаритов, той же группы крови? Естественно, самого Батенина в автомобиль посадили, прежде чем столкнуть с дороги! Как доставили труп из лагеря, пульки ваши вынули на всякий случай – и посадили… Ему, покойнику, собственно, уже все равно было, не так ли?
Он опять от души рассмеялся, но оборвал себя, сокрушенно покачав головой:
– Не продумали только насчет сроков. Насчет круиза… Поторопились! Пару бы дней подождать, до возвращения теплохода. Или догадались бы? А, Владимир Александрович?
– Хм-м… Машину, собственно, брали еще раньше.
– Да, тоже верно – еще один прокол. Но всего же не предусмотришь?
– Это точно, – согласился Виноградов. Был бы он сейчас здесь, умей предусматривать, чем может закончиться обыкновенная редакционная командировка! – Скажите, а чего вы от меня хотите?
Вопрос прозвучал неожиданно не только для Полковника, но и для самого Владимира Александровича. Дольше изображать невозмутимого светского собеседника Виноградов оказался не в силах. Вообще трудно держать себя в руках, когда речь идет о целостности шкуры.
– А что вы можете?
Владимиру Александровичу очень захотелось заявить, что он может все, но это не совсем соответствовало действительности. Поэтому он ограничился нейтральным:
– Вы же видели…
– Да, пожалуй! – согласился Полковник.
Судя по всему, о немедленной ликвидации Виноградова речь не шла – это легче было сделать еще раньше. Но и на пенсию в инвалюте или на вручение премии «Золотой Остап» рассчитывать тоже не приходилось.
Но удовлетворять праздное любопытство пленника собеседник вовсе не торопился. Вместо этого он доходчиво объяснил Владимиру Александровичу, что тот уже здесь, в изоляторе, вторые сутки, что билет его на самолет сдан по виноградовским документам, что жена получила заверенную телеграмму насчет круиза…
– Какого круиза?
– Как же? Агентство «МИНИТУРЗ» проводило лотерею среди русскоязычных гостей острова. Вы выиграли… Грех отказываться от такой халявы! Правда?
– Допустим. И куда же я еду?
– А туда же, куда и Батенин! – Это прозвучало несколько двусмысленно, но Виноградов решил не обращать внимания. – Да вы радоваться должны…
Полковник посмотрел на часы, что-то прикинул:
– Сегодня… Нет пожалуй, – все-таки завтра! Завтра к вам домой заедет симпатичный загорелый молодой человек, передаст супруге и детям разных разностей…
– Каких же? – непонятно почему заинтересовался Владимир Александрович. Он очень не любил, когда личные заморочки отражаются на семье. Крайне не приятно было, что кто-то войдет в квартиру, поздоровается, погладит детей…
– Да не подумайте чего дурного! Мы же не звери… Наоборот – от вашего имени амфорку сувенирную супруге, под старину. Дочкам – сладости местные, типа рахат-лукума… Еще чего-то – я не знаю, Николай выбирал, он разбирается, что туристы на Кипре обычно покупают.
– Спасибо! – вежливо поблагодарил Виноградов.
– Что вы, мелочи… Ну я пойду. Дела! – Полковник встал, не забыв прихватить диктофон.
– А я?
– А вы… вы отдыхайте. Пока. Завтра выпишетесь от Сальмана – и загорайте, купайтесь. Кушайте на здоровье, у нас и бар есть с напитками.
– Не очень, знаете ли, люблю санатории. Тем более я, кажется, не из вашего профсоюза?
– Все мы, как вы выражаетесь, из одного профсоюза… – Полковник уже стоял в дверях. – Не надо пижонить! Наслаждайся жизнью… пока разрешаю.
Потом в очередной раз улыбнулся – и оставил напуганного до полусмерти Владимира Александровича одного.


* * *

Не то чтобы мрачные воспоминания мешали Виноградову предаваться водным процедурам. Разве что самую малость… Что бы ни ожидало его – наступит в будущем, а пока нечего было трепыхаться. Уже не первый день активные поиски способа смыться из лагеря сменились трезвой и объективной уверенностью, что это невозможно. Даже завладев пистолетом Кондора или всем арсеналом, имевшимся в распоряжении инструктора по огневой подготовке, Владимир Александрович только поставил бы себя в неловкое положение.
Хорошо, если просто пристрелят…
Тем более что жаловаться пока было не на что – а свобода, как учили классики, есть осознанная необходимость.
С такими мыслями приближение летального исхода не слишком давило на психику: нужно было только представить себе, какое количество узников на всем необъятном нашем земном шарике ожидает приговора в куда более мерзких условиях! В голоде, грязи, утирая кровь и собственные испражнения.
Виноградов в очередной раз нырнул с бортика в изумрудную воду бассейна, а когда высунулся наружу – пространство вокруг уже наполнялось равномерным шелестом замедляющих бег лопастей. На спортивной площадке, подобно невесть откуда явившемуся фантому, возник вертолет Полковника.
Затухающий винт все реже и реже высекал из воздуха солнечные блики, за плексигласом кабины угадывался неподвижный силуэт пилота в огромном шлеме – но оливковые, без опознавательных знаков, борта не подавали признаков жизни.
Пространство лагеря снова, в который уже раз, огласил надрывный вопль сирены – но и без этого сигнала к месту посадки по двое, трое, пятеро бежали со своими инструкторами обучаемые. Разобрались, выстроились в шеренгу – общим числом девятнадцать… Азиаты, арабы, даже один негр – но большей частью классические европейцы. Конечно, чем-то они все еще напоминали персонажей знаменитой «Полицейской академии» в самом начале сериала и, безусловно, отличались от стоящих бок о бок Рэмбо, Освальда, Кондора, Бормана и других инструкторов – но все-таки это был уже строй.
Виноградов подумал, потрогал мокрые плавки и решил, что общий сбор его не касается. Он предпочел наблюдать картинку со стороны – так же как доктор и кухонная прислуга.
Лопасти последний раз неторопливо провернулись – и замерли. Сдвинулась в сторону дверь – и из темного провала в оливковом силуэте на землю шагнул «именинник».
Это был такой же, как и встречающие, классический «клиент» – пухленький, лет пятидесяти, с плохо умещающимся под ремень брюшком. Такой же – но… Это был клиент, уже исполнивший свою миссию! Виноградов не знал, где, кого и во имя чего считанные дни, а может быть, и часы назад убил этот человек, – но, судя по выражению откормленной физиономии, походке, какой-то особой ауре сопричастности, сафари прошло успешно. Клиент остался доволен…
– Гип-гип! – прорычал навстречу шагающему вдоль строя звероподобный Борман.
– Ур-ра! – поддержал его строй.
– Гип-гип ура!
– Гип-гип ура, ура, ура!..
Виновник торжества прошел почти до конца строя и остановился – очевидно, его специально инструктировали. Только после этого на землю из вертолета спустились: Полковник, «куратор» вернувшегося клиента и еще двое сопровождающих, рангом пониже. Очевидно, они входили в группу, обеспечивающую операцию.
Свита поравнялась с клиентом – и громогласные приветствия повторились. Что-то по-английски пролепетал толстячок, коротко провозгласил Полковник, а затем Борман подал команду разойтись.
Площадка опустела, Проходящий в сопровождении отличившегося «куратора» Полковник заметил Владимира Александровича и приветливо улыбнулся:
– Добрый день! Отдыхаете?
– Спасибо, все в порядке, – вежливо поблагодарил Виноградов. Он встал, чтобы не беседовать с руководством в позе небрежной расслабленности, но Полковник, не задерживаясь, отправился дальше – к собственным апартаментам в «офицерском» блоке: с персональным входом и электронной системой защиты.
Такое поведение прибывшего не то чтобы расстроило, но озадачило изрядно.
Владимир Александрович надел на себя казенное обмундирование, провел рукой по волосам. Сунул ноги, не зашнуровывая, в кроссовки – и отправился к себе в комнату. До обеда еще оставалась куча времени…
Аудиенции Виноградов удостоился только к вечеру.
– Эй, Пронин! Тебя к Полковнику.
Сосед зашел в блок, чтобы переодеться, – по здешним правилам штатская одежда допускалась во время ужина и торжественных мероприятий.
– Иду! – Нервы ни у кого не железные, поэтому Владимир Александрович с каждым часом все больше и больше не находил себе места. – Чего он?
Это вырвалось само собой, на ответ Виноградов не рассчитывал – и правильно. Освальд только пожал плечами:
– Тебе виднее… – Считалось, что все, что рассказывал о своем появлении в лагере милицейский майор, – не более чем «легенда» прикрытия. Сосед не верил ни одному его слову, но полагал, что каждый имеет право блюсти конспирацию. Он процитировал Вишневского: – Мы в детстве все не доиграли в прятки!..
– Ну бывай здоров. – В сущности, против Освальда Владимир Александрович ничего не имел.
– Не задерживайся, там уже начали потихоньку обмывать.
– Это обычно бурно проходит? – неожиданно для себя поинтересовался Виноградов.
– Увидишь… Смешно, конечно, смотреть, но – есть все же какой-то кайф! Переступил человечек – как у Достоевского Федора Михайловича.
– Это ты в физкультурном училище «Преступление и наказание» прочитал?
– Нет, – серьезно ответил Освальд. – Это в Штатах, пока на «фильтрации» находился. Времени уйма была, там от нечего делать и не то прочитаешь.
Виноградов вспомнил рассказ соседа о том, что перебежал он к американцам чуть позже, чем надо, – раньше над каждым офицером из «советского блока» тряслись, на руках носили, а когда Освальд спохватился, таких, как он, уже дюжинами считали. Что, естественно, сбило цену на дезертиров и изменников Родины – по законам рынка, предложение намного опередило спрос.
– Все, иду!
– Так не опаздывай. – «Огневой» инструктор уже ощупывал подбородок, прикидывая, не стоит ли побриться еще разок.
Прежде чем постучаться в дверь, Владимир Александрович наспех, незаметно перекрестился. Темнело, через открытые настежь витринные окна «салуна» на двор выплескивались аккуратные прямоугольники иллюминации и какая-то музыкальная попса.
– Р-разрешите? – Виноградов постарался, чтобы это прозвучало как можно увереннее.
– Да, заходите!
Полковник сидел за рабочим столом, стандартным и безликим, как и остальная обстановка. Никаких портретов, знамен, гербов… Все чисто функционально и абсолютно современно.
– Посмотрите сюда… Узнаете?
Наполовину развернутая карта, очевидно, представляла собой цветную компьютерную обработку спутниковой или аэрофотосъемки. Изображение было настолько подробным, что вполне различимы оказывались не только отдельные здания – глаз Виноградова непроизвольно задержался на крохотном цилиндрике дворового колодца. Трасса перегораживалась угловатыми контурами блокпостов, неподалеку от перевала объектив застал движущуюся на север бронеколонну.
– Это – тот самый район! – уверенно констатировал Владимир Александрович. Сориентировавшись от омоновской базы, он без труда нашел место, где последний раз повстречал Батенина. – Здесь…
Но на карте уже имелись карандашные пометки – как раз от того рокового поворота тропинки, назад к селу, потом резко в сторону… Маршрут отхода был неожиданным, но, пожалуй, в конкретной ситуации единственно верный. «Интересно, – подумал Виноградов, – вот, значит, где у них была временная база!» Судя по всему, Полковник решил проверить доклад Батиного «куратора»?
Однако Владимир Александрович в очередной раз ошибся. Хозяин кабинета довольно равнодушно загнул опознанный гостем участок карты и раскрыл другой, соседний:
– Тут бывали?
Виноградов молчал, не зная, что следует ответить. По идее это были горы – район, контролируемый бандформированиями оппозиции. Приграничье, отсеченное от сопредельного государства редкой цепочкой одичавших, постоянно осажденных и обстреливаемых застав.
Первый раз Владимир Александрович очутился здесь очень давно, еще в относительно мирные времена, гоняясь за выкраденным из Прибалтики ядерным зарядом События описаны в повести «Десять дней в неделю».

. Потом несколько лет не только он – вообще ни один русский, тем более в форме, в этом районе не появлялся иначе как в качестве пленного или заложника. В последнюю командировку в качестве корреспондента Объединенной газеты федеральных сил Виноградов один раз летал к пограничникам, сопровождая концертную бригаду, а потом еще сподобился поучаствовать в неудачном рейде армейского спецназа… Тогда с огромным трудом преодолели несколько километров минированной дороги, сожгли то, что, по данным разведки, считалось «учебным центром террористов», и спешно убрались восвояси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28