Краем глаза она видела, как высокая фигура в сером мундире Ордена, таком же, как у нее, направляется к ней. Клюнуло! Сова подпустила нового посетителя поближе, метра на два и стремительно обернулась:
– Вы за мной? – спросила она резким требовательным голосом.
– Что?
Он явно растерялся. Хорошо. Только не дать ему опомниться.
– Я спрашиваю, вы за мной? – Сова повторила свой вопрос еще настойчивее, мешая в голосе нетерпение и надежду.
– Не понял… – Он отступил на шаг.
Еще лучше. Она протянула руку.
– Давайте.
– Что? – Он все еще не понимал, что она от него хочет.
– Приказ, естественно. Без приказа я никуда не полечу, пока не закончится отпуск.
– Пожалуйста. – Он наконец догадался, что она принимает его за посольского курьера, и успокоился. – Не летите.
Сова попыталась изобразить на своем лице удивление и подозрение одновременно. Ее собеседник рассмеялся.
– Успокойтесь. Вас никто никуда не вызывал.
Теперь она смотрела на него так, будто отказывалась верить его словам, и он пустился в объяснения:
– Просто я шел на выставку, увидел знакомый мундир и решил поздороваться. Я и не знал, что это вы, миссис Зорий. – Он вдруг запнулся, поняв, что оговорился, и твердо поправился: – Простите, офицер Эвери.
И сам огорчился от своих слов. Надо же было так ошибиться – назвать женщину по фамилии бывшего мужа. Оговорка вышла бестактной, а попытка ее исправить прозвучала по-канцелярски сухо. Он вовсе этого не хотел.
Его собеседница вспыхнула, как будто от обиды, на долю секунды ее взгляд, полный разочарования, уплыл куда-то в сторону, но она быстро справилась с собой, вернув на лицо вежливую приветливость. Казалось, она только сейчас обратила внимание на того, с кем разговаривает.
– Мы знакомы? – словно что-то припоминая, с сомнением спросила она.
– Заочно. Я – Ястри Ритор.
– Мистер Ритор, – послушно повторила она, все еще думая о своем.
Он все еще переживал свою оплошность.
– Не надо так официально, – мягко попросил он. – Я здесь тоже в отпуске. Просто Ястри.
Вежливый человек на предложение звать собеседника по имени отвечает встречным предложением. Но Сове было не до вежливости.
– Простите, если я чем-то… – начал он.
– Вы здесь тоже на карантине? – живо перебила она.
– Не понимаю.
– Ну, на проверке после Тонатоса, – нетерпеливо пояснила Сова. – Вы же теперь тоже подпадаете под подозрение. Вдруг вас завербовала чужая разведка? Так вас тоже отправили в отпуск?
– Нет, я сам написал рапорт. – Он, наконец, понял причину ее огорчения, успокоился и теперь смотрел на нее с сочувствием. – Меня едва ли станут проверять так, как вас: я не служу в генштабе.
Сова криво усмехнулась.
– Я бы тоже с удовольствием не служила, – заметила она. – Но мои рапорты ваш отец, вероятно, читает через строчку.
Он засмеялся.
– Не огорчайтесь. Мои рапорты он не читает вообще, так что по сравнению со мной вы в более выигрышном положении. Хотя, я думаю, если вас проверяют, то у вас нет шанса ускользнуть из генштаба. Если проверка будет длиться около полугода, можете радоваться – скорее всего, вас готовят в разведуправление.
– А этому нужно радоваться?
– Многие охотно поменялись бы с вами местами, – сдержанно заметил он.
Сова поняла, что разговор слишком рано коснулся печальной темы взаимоотношений Ритора с отцом, и, чтобы увести беседу в сторону, спросила, добавив в голос завистливые нотки:
– Идете смотреть выставку?
– Да, – кивнул Ритор. – Вчера из нашего посольства мне прислали приглашение. Говорят, это сенсация сезона. Вы уже были там?
– Нет, – скорбно поведала Сова. – Пока на эту сенсацию доступ только по особым приглашениям.
– А вам не прислали приглашения? – удивился он. – В нашем посольстве принято посещать такие мероприятия. Из вежливости. И приглашения рассылают всем офицерам Ордена.
Сова смутилась.
– Я слегка нарушила Устав, – призналась она. – Не встала на учет в посольстве. Наверное, со злости.
Он с пониманием улыбнулся.
– Я его тоже иногда нарушал. Это легко исправить – я знаю посла, он милейший человек. Завтра я буду в посольстве, так что смогу поговорить с ним. Напишите ему формальный рапорт с объяснением… – Но тут он, видимо, вспомнил, что текущая проблема его новой знакомой этими действиями все равно не будет решена, и продолжил: – А сейчас давайте я сам приглашу вас на выставку. У меня все равно билет на две персоны, а я пока один.
И он протянул ей посеребренную карточку с приглашением. Сова осторожно, двумя пальцами приняла ее. Рассмотреть пригласительный билет во всех деталях она успела еще вчера в кабинете у посла, и сейчас, делая вид, что читает написанные витиеватым шрифтом строчки, анализировала только что услышанную оговорку собеседника: «Я пока один». Ну что ж, «пока» Сову это устраивало.
Теперь в беседу следовало добавить восхищения и благодарности, но она побоялась сфальшивить.
– Спасибо, – просияла Сова. – Я не ожидала, что мне так повезет.
И Ястри Ритор галантно предложил ей руку. Что и требовалось доказать.
Психологи утверждают, что влюбленные испытывают постоянную потребность говорить о своих избранниках, по Сове, как всегда, досталось исключение из правил. Экспозиция была отличным поводом к разговору на одну единственную тему, и Сова приготовилась уже слушать романтическую историю первого знакомства, когда ее постигло разочарование: Ястри Ритор не спешил делиться с новой знакомой восторгами по поводу возлюбленной, а Сова не могла выказать ни малейшего представления о том, что ей известны их нежные отношения. Оставалось только восхищаться живописью, что и без того делали едва ли не все посетители выставки.
К концу осмотра Сова не знала и десятой доли того, что хотела знать. Или Ястри Ритор был чрезвычайно сдержан от природы, или его страстная увлеченность инфантой была Магистром сильно преувеличена.
Выйдя из музея, Сова попрощалась со своим новым приятелем. Не стоило злоупотреблять чужой вежливостью сверх меры. Да и другие дела, намеченные на остаток дня. ждать не могли. Пару кварталов она прошла пешком, тщательно прислушиваясь к своим ощущениям, и лишь убедившись, что слежки нет, с облегчением залезла в припаркованный на площадке глайдер, за рулем которого сидел Командор.
– Ну как? – нетерпеливо спросил он. заводя мотор.
Сова неопределенно повела плечами.
– Для первого раза не так уж и плохо, – скорее утешая себя, чем отвечая Командору, призналась она. – А где Лорис?
– Я подвез его к мединституту. Что-то ему там понадобилось в лабораториях. Был вызов от Магистра. Ты пропустила сеанс связи. Громовержец нервничает. – Командор хихикнул. – Я проверил твою карточку: деньги поступили.
– Отлично. У тебя тут есть зеркало?
– Понятия не имею. Это же прокатный глайдер.
Она перебралась на заднее сиденье и принялась исследовать встроенные удобства. Зеркало нашлось в спинке переднего сиденья. Сова прикрыла глаза, концентрируясь на открытии телепатического канала через его поверхность.
– Добрый день, Магистр.
– Ты должна была связаться со мной три часа назад, – игнорируя вежливое приветствие, сообщил он.
– Извините, в это время я как раз знакомилась с вашим сыном.
Краткий отчет о встрече Магистр выслушал, ни разу не прервав Сову вопросом.
– У меня к вам просьба. – сообщила она под конец. – Мне нужно, чтобы Ястри узнал кое-какие подробности операции на Тонатосе и моего участия в ней. Причем вам придется немного сфальсифицировать факты.
– Сведения об операции Ордена на Тонатосе засекречены, – напомнил он.
– Ну так рассекретьте, что можно. Мне не так уж много надо.
– Что именно?
– Завтра ваш сын будет беседовать обо мне с послом Ордена на Кифероне. Пусть посол при упоминании моего имени ненароком сообщит приблизительно следующее: послу известно о моем пребывании здесь, несмотря на то, что я нарушила устав, не сообщив посольству о своем прибытии. Посол готов закрыть на это глаза, так как понимает мое тяжелое эмоциональное и физическое состояние. Посол знает, что я нахожусь на Кифероне на лечении. У меня реабилитационный период после травмы, полученной на Тонатосе. Травма с осложнениями. Пусть наши эксперты придумают что-нибудь позаковыристее, свяжутся с Лорисом и объяснят ему диагноз. Мне нужно, чтобы в открытый доступ базы данных Ордена попала информация о моем бое на арене за освобождение десятерых заложников. И о том, что именно там я и была ранена Надо так же подретушировать официальную часть моего личного дела.
– Хочешь заставить его испытывать чувство благодарности… – задумчиво протянул он.
– Да, хочу. Насколько ваш сын ответственный человек? Я полагаю, что прежде чем хлопотать за меня перед послом, он захочет убедиться, что не оказывает услугу злостному нарушителю. Так что впишите в мое личное дело строгий выговор за действия без приказа на Тонатосе.
Магистр кивнул.
– Как только он запросит эти данные, я дам тебе знать.
– Спасибо, – поблагодарила Сова. – Да, я полагаю, в моем официальном личном деле не упоминается о замечательных свойствах моего организма в части регенерации?
– Не задавай идиотских вопросов, – посоветовал он. – Завтра из посольства тебе пришлют приглашение на юбилейный прием.
С переднего сиденья подал голос Командор:
– Магистр, Лорис просит вас срочно переслать ему медицинскую карту вашего сына. – И Командор продиктовал адрес.
– Зачем? – Сова удивилась не меньше Магистра.
– Понятия не имею, – честно признался Командор. – Спросите у Лориса.
На этом Сова с Магистром распрощалась.
Всем золушкам Киферона в последнюю неделю перед праздником снился один и тот же сон: как из волшебно пахнущего голубого конверта, из морской его синевы, подобно рассветному солнцу из-за горизонта, выплывает долгожданный искристо-золотой, в императорских вензелях пригласительный билет на прием в честь юбилея инфанты. Грезились им величественные залы императорской резиденции, бесконечная череда представительских глайдеров у входа, изысканные угощения, земные вина, черные смокинги и фраки мужчин и, конечно, собственное платье, вершина всех известных мечтаний. Принцы им, увы, не грезились – в императорском семействе последние двадцать лет рождались исключительно дочери.
Сова давно уже не видела снов, не говоря уже о том, что платье она в последний раз она надевала на родине Лориса – на отсталом Лоданисе, года четыре назад.
Официальная часть приема была в самом разгаре: императорская семья принимала поздравления и подарки от миров Федерации, представленных здесь бесконечной чередой своих посланников. Здравомыслящие гости предпочитали пропускать эту утомительную церемонию и опаздывали к началу приема часа на два. Те же, кто в силу должностных обязанностей были лишены такой возможности, томились у возвышения, где в лучших монархических традициях располагался трон императора, рядом с которым застыла, скромно склонив голову, виновница всей этой суеты.
Командор занял предписанную планом позицию, обменялся взглядом с Лорисом, стоящим у противоположной стены зала, легко отыскал в толпе и Сову. Она выбрала себе место рядом с первыми ступеньками, ведущими к тронному возвышению, в нескольких метрах от серых мундиров делегации посольства Ордена на Кифероне. Командор улыбнулся: недаром вчера, выбирая платье, Сова предпочла пойти наперекор местной моде, которая в этом сезоне диктовала светлые нежные тона и легкие невесомые материалы. Тяжелый фиолетовый бархат платья делал Сову похожей на коршуна, случайно затесавшегося в стаю фламинго. Коршуна просто невозможно было не заметить.
Состязание началось.
Глядя на это тайное соревнование, Командор искренне забавлялся ролью арбитра. Да, инфанта была хороша. Особенно для любителей неискушенной наивности. Себя он к этой категории не причислял. Но следовало признать очевидное: стройная, хрупкая и изящная инфанта полностью соответствовала собирательному образу сказочной героини, ждущей спасения от дракона, людоеда, террориста или космического пирата. Образ этот был лучшим дополнением к амплуа мужчины-защитника и ко всем сопутствующим этому амплуа комплексам, которыми мужское население Ордена страдало едва ли не поголовно. Тонкие руки и высокая шея. Лицо, поражающее правильностью черт: изящный изгиб бровей, большие миндалевидные глаза, тонкий нос и маленький рот. Да, инфанта, пожалуй, была даже слишком хороша, слишком идеальна, чтобы быть реальностью. Как призрачный свет далекой, но уже не существующей звезды.
Если инфанта была звездой, от которой красота разливалась подобно свету во все стороны, то Сова представлялась Командору черной дырой, поглощающей любое излучение. В том числе и излучение инфанты. Да, Сова не зря потратила весь вчерашний день и кругленькую сумму, полученную из казны Ордена накануне. Единственная и неповторимая Сова, знакомая ему от носа до пятки, привычная и родная, Сова – неотъемлемая часть его самого и всей его жизни, сегодня вдруг исчезла, и теперь, пытаясь взглянуть на то, что вчера еще было ею, глазами постороннего мужчины, он испытывал одновременно смущение и гордость: знай наших!
Темно-фиолетовый тяжелый бархат облегающего платья со шлейфом великолепно подчеркивал ее фигуру с оголенными плечами, неожиданно тонкой талией и трогательно мягким изгибом бедра. Сова с детства любила театр. В Ордене, круглогодично не вылезая из формы, она с увлечением играла в солдатика с внешностью курсанта-новобранца Сейчас же ей вздумалось сыграть светскую львицу. Изменилось все. Движения стали плавны и величественны. Куда только делась знакомая Командору резкость? Короткие, всегда растрепанные волосы теперь были тщательно уложены в объемную прическу. На лице вместе привычной упрямой сосредоточенности – маска нежной доброжелательности. Глаза сияют, рот улыбается… В церемониальной скованности инфанты было слишком мало свободы, и Сова как-то отследила, почувствовала и обратила себе на пользу эту вынужденную сдержанность соперницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62