Когда дом еще не появился в поле зрения, экипаж остановился на крик «Стой!» Хлорис выглянула в окошко и сказала спокойно:– Кто-то встречает вас, моя госпожа. Я полагаю, что это хозяин Матт.Аннунсиата кивнула. Хлорис приподнялась и постучала по крыше экипажа. В тот же момент Даниэль открыл дверь и спустил ступеньки. Гиффорд уже ждал ее и подал руку, помогая спуститься на траву. Солнце слепило глаза после экипажа, в воздухе пахло свежестью. Чуть в стороне от дороги какой-то слуга держал красивого черного жеребца с единственной белой звездочкой. Нельзя было не признать лошадь Морлэндов, и морлэндское сердце Аннунсиаты страстно захотело такую же лошадь для себя. Слуга шагнул навстречу ей. Это был ее внук Джеймс Маттиас, сын Мартина.Она готовилась к встрече, но оказалась совершенно неготовой столкнуться с ним реальным. Он стал выше Мартина – Кловис говорит, что Матт снова начал расти, – и около двух дюймов выше ее самой. Он скинул шляпу. Никакого парика он не носил, и Аннунсиата сразу увидела, что его мягкие темные кудри до плеч совсем похожи на волосы Мартина. Матт низко наклонился и выпрямился. Она с усилием разомкнула пальцы, чтобы протянуть ему руку. Матт приблизился к Аннунсиате, взял ее руку и склонился над ней с прекрасными манерами, которым научил его отец Сен-Мор, учтиво, но не чрезмерно.Она наблюдала с торжеством, что он – ребенок Мартина, что в нем нет ничего от Арабеллы, кроме, может быть, более высокого роста. Все в его лице носило отпечаток Мартина, за исключением глаз. Они, хотя такие же синие, как и у Мартина, были похожи на ее собственные, на глаза ее отца. Да, в этом юноше текла кровь Рупертов. Он улыбнулся Аннунсиате приветливо, что-то произнес – она была слишком отвлечена, чтобы понять смысл его слов, – и продолжал осматривать ее с доброжелательностью и явным удовлетворением.Выражение его глаз представляло загадку. В них читалась детская невинность, которая не вполне соответствовала его взрослым размерам и поведению. В глазах Мартина были юмор, ум и острота с четырнадцати лет. В пятнадцать он принял на себя управление делами отца и вел их властно и благоразумно. Но Джеймсу Маттиасу уже почти девятнадцать и он дважды отец, а также хозяин Морлэнда, но его глаза – это глаза ребенка.Нужные слова сказаны, Аннунсиата вернулась в карету, и они тронулись снова. Джеймс Маттиас сопровождал их сбоку на своем красивом черном жеребце. Некоторое время Аннунсиата ехала озадаченная, но потом мысли ее перенеслись на другие предметы, как это обычно бывает, что по крайней мере обуздало некое чувство, будто сын Мартина мог бы невольно обидеть ее.Все слуги выстроились в линию в большом зале для встречи графини. Многих из них она знала – некоторые старые друзья, которые простились с ней четырнадцать лет назад. Другие были новые – чужие лица со знакомыми именами, дети бывших слуг и местных жителей. Там стояли Кловис, Артур, какой-то бледный юноша с волосами мышиного цвета, в котором Аннунсиата без труда узнала второго сына Каролины, Джона Раткила. Отец Сен-Мор находился поблизости, его глаза наполнились слезами, и он не пытался их скрывать. Сзади него няни держали двух завернутых в кружева малышей.Но такие детали вряд ли могли быть замеченными, ибо центральная часть была занята тремя женщинами. Старшая из них в низкой шляпе вдовы, очевидно миссис Невиль, «бледное, тонкое создание» в памяти Аннунсиаты. Вторая – Кловер с подозрительно красными глазами. Наконец – новая хозяйка Морлэнда. Аннунсиата не могла не разглядывать ее. Индия была небольшой иллюстрацией моды. Ее туфли на высоком каблуке, чьи носки, украшенные розочками, выглядывали из-под юбки, делали ее выше всех женщин и большинства присутствующих мужчин. Нижняя юбка представляла из себя массу оборок, таким же был лиф ее верхнего платья, а верхняя юбка оттягивалась назад и собиралась в складки каскадом лент. Кружева рукавов свисали чуть ли не до пола. На ее красивом густо напомаженном лице с тремя мушками застыло выражение приветствия. Ее волосы завивались на верху лба впереди кружевного фонтана в три яруса высотой, со свисающими складками, которые падали на талию, а сзади – украшенная кружевами и лентами шляпа с огромным бантом в виде бабочки. Индия держалась с такой самоуверенностью, что на какой-то миг, когда Аннунсиата пробивалась вперед, она почувствовала себя скромно одетой и захотела съежиться в тени колыхающейся кружевной башни, которая устремилась к ней навстречу.– Моя дорогая леди Челмсфорд, – воскликнула Индия, – разрешите мне пригласить вас в Морлэнд, а на самом деле в Англию, где о вас очень скучали все эти годы, позвольте вас уверить!От дерзости этой молодой женщины, приглашающей ее не только в дом, которым она, Аннунсиата, управляла сама в течение многих лет, но и в ее родную страну, у нее перехватило дыхание, и она машинально взяла предложенную руку под влиянием неискренней улыбки, прежде чем осознала, что делает.– Вы должны считать этот дом своим собственным и оставаться здесь столько, сколько пожелаете. Обещаю вам, что мы будем рады вашему присутствию. Мы действительно надеемся, что это будет ваш дом, – закончила она с радостным смехом и взглянула на своего мужа.Аннунсиата едва не ответила, что это был ее дом, но сдержалась, заметив взгляд и реакцию Матта, который следил за своей женой с выражением почти безумного обожания. «Так вот в чем дело!» – подумала она. Вот что заставляло этого мужчину быть ребенком. Такова оказалась ситуация, которая еще даст пищу для размышлений, хотя она ничего не знала об этой женщине из сообщений или наблюдения, кроме того, что она заносчива.Ее слов ожидали в молчании, и Аннунсиата сказала:– Спасибо, госпожа Морлэнд. Я рада снова оказаться дома.На сей раз этого было достаточно. Дав свободу следующему потоку слов молодой особы, Аннунсиата получила время оглядеться вокруг. В этом зале она принимала гостей рядом с Ральфом и с замечательными охотничьими собаками Брэном и Ферном. Она подумала с болью, что собаки должны дольше жить. Ее собственный Фэнд был потомком Ферна. Однажды она заявила своей дочери Арабелле: «Пока я жива, я буду хозяйкой Морлэнда». «О, как падает могущество», – с иронией думала она. Но тем временем ее представляли различным людям, заслуживающим ее внимания, пока новая хозяйка продолжала болтать.– Мы приготовили западную спальню для вашей милости, так как некоторые слуги помнили, что вы обычно пользовались ею, когда были здесь. А сейчас... вот отец Сен-Мор, наставник моих сыновей. Я уверена, вы его помните.Теперь она была просто вынуждена что-то сказать.– Отец Сен-Мор был моим священником и наставником моих сыновей и внуков, мадам, задолго до того, как вы родились.Никаких формальностей со священником: его руки обняли ее отцовскими объятиями, и она склонила голову ему на плечо на мгновение, понимая, что его руки дрожат не только от переполнявших его чувств, но и от преклонного возраста.– Я уверена, ваша милость пожелает сразу пройти в вашу комнату, – говорила Индия, ни на йоту не смутившись пренебрежительным обращением. – У нас в длинном зале будет чай. Мне распорядиться, чтобы вам наверх принесли горячую воду, ваша милость?В западной спальне наедине с Хлорис, так как Берч и Доркас остались внизу, чтобы распорядиться о багаже, Аннунсиата спросила:– Эта особа действительно хозяйка Морлэнда? Когда я думаю о себе, о Мэри Эстер, что была до меня, даже о Мэри Моубрей... Хлорис, может ли эта достойная сожаления молодая женщина действительно занять мое место?– Нет, мадам, – без труда ответила Хлорис, – она может быть женой хозяина, но не сможет занять ваше место как хозяйки.Аннунсиата выглядела мрачной.– Боюсь, что при нынешнем положении вещей это одно и то же. О, дорогая, я не собираюсь оставаться здесь. Чем скорее перестроят Шоуз, тем лучше. Но потом она станет моей соседкой и вечно будет обращаться ко мне.Она воздела руки в притворном страхе. Хлорис рассмеялась и подошла к ней, чтобы помочь расстегнуть дорожное платье.– Теперь мне понятно, почему Берч недолюбливает ее, – заметила Хлорис. – Бедное создание! Вы знаете, она очень молода, с годами ее характер может улучшиться. А общение с вашей милостью, возможно, научить ее чему-нибудь.– Невежественная и наглая, и, пресвятая Мария, как бесстыдно модная! – проворчала Аннунсиата. – Я чувствую себя столетней старухой, Хлорис. О, как давно минули те дни, когда я задавала тон в придворной моде! Ты помнишь, как провинциалы подражали моим платьям и украшениям?– И румянили свои лица, пытаясь выглядеть, как вы без румян, – вспоминала Хлорис, радуясь, что к ее госпоже вернулось, наконец, чувство юмора.– Что ты думаешь, если я спрошу ее по секрету: «Госпожа Индия, не посоветуете ли вы мне, как одеваться?»– Я думаю, что она может принять это всерьез, – ответила Хлорис.Две женщины рассмеялись. Подобная мысль поразила их так сильно, что они смеялись до тех пор, пока обессиленные, не вынуждены были опуститься на кровать, и волосы Аннунсиаты растрепались, выбившись из заколок. Когда Берч вошла немного позже с двумя служанками, принесшими чаши с горячей водой, они все еще сидели там с раскрасневшимися лицами и сверкающими глазами. На подслеповатый взгляд Берч графиня выглядела моложе и прелестней, чем четырнадцать лет назад, когда она последний раз сидела на этой кровати. * * * Свадьба прошла очень хорошо. Аннунсиата не могла найти никаких недочетов, кроме того, что платье невесты очевидно выбиралось хозяйкой Морлэнда. Оно было так разукрашено лентами, искусственными цветами, безделушками и кружевом, что напоминало Аннунсиате раму для сушки белья, на которой висят лучшие платья нескольких дам. И убор на голове невесты был так высок, что возвышался над ее женихом и чуть ли не задевал пламя свечей люстры. Артур, однако, сам был также разукрашен и обвязан лентами. Его белый парик спускался до талии, украшенный в середине большим голубым бантом. Ему явно нравилось, что происходит, и он несколько раз бросил Индии торжествующие взгляды, которые перехватила Аннунсиата, и это ее озадачило. Он проверил свою новую собственность и нашел ее лучшей, чем ожидал. Более того, его новые соседи в Вестморлэнде обращались с ним с преувеличенной степенью уважения, и он уже получил два заказа на проектирование новых домов для лиц, занимающих высокое положение в Озерном крае. Он обещал заняться ими, «совместить их с обязательствами в отношении замка Говард». У его соседей сложилось впечатление, что он один проектировал и строил новый дворец графа Карлайла, и были очень благодарны тому, что виконт оказался настолько любезным, что уделил им время. Джентльмен, землевладелец, виконт, архитектор и обладатель красивой и умной жены, Артур считал себя очень выгодно устроенным, жизнь его казалась наполненной. Он надеялся, что Индия, поняв, что она ему больше не нужна, будет уязвлена.После официальной церемонии начались пир и представление. Музыканты играли, не переставая. Индия наняла где-то замечательного контр-тенора и маленький оркестр, на который она возлагала большие надежды. После пира были танцы. Индия решительно запретила любой из обычных шумных деревенских танцев и приказала оркестру играть только придворные танцы, так как не хотела, чтобы у графини сложилось впечатление, что они не знают, как нужно устраивать балы здесь, в Йоркшире. Аннунсиата сочла все это очень утомительным, ибо не находилось интересного собеседника для разговора, и она вынуждена была постоянно произносить вежливые фразы, до которых Индия оказалась большой охотницей.Следующий день, однако, выдался лучше. В то время как молодая чета наносила необходимые визиты, Аннунсиата попросила сводить ее в конюшни и показать лошадей. Когда Индия обнаружила, что графиня отнюдь не презирает езду верхом и охоту, она немедленно приказала организовать охоту и подготовить верховую лошадь для графини в ее полное распоряжение.– Мне доставит огромное удовольствие сопровождать вашу милость, – объявила Индия, – однако я должна быть осторожна и не ездить по неровным местам.Она опустила глаза с подобающе скромным румянцем.– Я думаю, ваша милость может догадаться, почему. У меня большие надежды, что у меня опять будет ребенок.Аннунсиата выразила свою радость, в самом Деле, это говорило о хорошей плодовитости, и просила Индию ни при каких условиях не рисковать своим здоровьем, сопровождая ее.– Я ездила верхом по этим полям с трех лет, мадам, и я совершенно в безопасности и вполне удовлетворюсь обществом слуги. Вы должны заботиться о себе, мадам, я настаиваю.Индия, восхищенная любезностью графини, разрешила себя уговорить. * * * Визит в Шоуз был в сопровождении Кловиса. Старый дом стоял наполовину в руинах. Много камней увезено простым людом для починки старых строений или строительства новых.– Ты слишком надолго его забросила, – произнес Кловис. – Хорошо, что ты вернулась до того, как все исчезло.Купальня оказалась в порядке, если не считать, что кое-где были разбиты стекла, а внутри дождь повредил штукатурку. Но в других отношениях «каприз графини», как называли ее крестьяне, не пострадал. Она бродила из одной комнаты в другую, заново восхищаясь, вспоминая, как она планировала его с Мартином, наблюдая за постройкой, а он поддразнивал ее. Казалось, его присутствие здесь ощущается больше, чем в Морлэнде.– Я рада, что это сохранилось. Я построю новый дом и использую для него старые камни. Как говорит Кит Рен, дом должен выглядеть, будто он вырос из земли, на которой стоит. Мы начнем сразу, на следующей неделе, если сможем найти людей.Кловис посмотрел на нее с удивлением.– Ты похожа на ребенка с новой игрушкой. Может ли тебя заботить новый дом после стольких лет?Она медленно кивнула и окинула взглядом нетронутые поля, где однажды Генри Вайс разобьет ее сады.– Жизнь ничего не дает нам, Кловис, только забирает. Но есть две вещи, которые мы можем сделать, чтобы обессмертить себя. Две вещи, которые будут расти после нашей смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54