– Здесь мы его и прикончим, – сказала Мэри. – Мы раскинем сеть вон там, на другой стороне, и погоним его сюда, прямо на нас – тут есть место, чтобы развернуться. – Было бы сущим безумием оказаться один на один с разъяренным кабаном и при этом не иметь места для охотничьего маневра. Слуги распаковали толстую сеть, притороченную к седлу одной из лошадей, и принялись разворачивать ее вокруг кустарника, крепко-накрепко вбивая колья в землю и между камнями, чтобы она устояла, когда животное выскочит из засады. Томас и двое слуг отвели лошадей подальше от опасного места, а Джон и Мэри осматривали наконечники своих копий и расставляли вокруг сети слуг с обнаженными охотничьими ножами. Когда Томас подошел к родителям, Мэри подала ему поводок Кай и приказала мальчику отойти подальше.– Но, мама... – начал протестовать Томас, сочтя это бесчестьем. Мэри сурово сдвинула брови, и мальчик умолк.– Томас, взберись вон на ту скалу – да возьми с собой Кай – и внимательно гляди сверху. Крикни, когда кабан побежит. Не бойся, это вовсе не стыдно. Ты еще не настолько силен, чтобы удержать кабана на копье – дело ведь только в этом.Томас угрюмо подчинился. Он взобрался на утес, а Джон, проводив его взглядом, взглянул вверх – туда, где на фоне неба отчетливо вырисовывались ветви деревьев и огромная, голая и серая вершина... Почему сжалось его сердце? Однако не время для воспоминаний и размышлений – Мэри уже приказала отвести собак подальше, и Джон, уперев древко охотничьего копья в землю, приготовился к схватке. Глаза его устремились на кустарник, откуда должен был появиться зверь.В кустах было шумно – трещали сучья и оглушительно лаяли псы. Да, кабан побежит именно сюда – потычется в сети, а потом найдет единственный выход. Мэри была вся словно натянутая тетива. Огромные псы рычали и задыхались, удерживаемые за ошейники ловчими – лишь Китра, прижавшийся к колену хозяина, молча дрожал от возбуждения.Тут послышался треск ломаемых сучьев, и одновременно с предупреждающим криком Томаса кабан ринулся прямо на них. Он летел быстрее стрелы, словно валун, пущенный из гигантской пращи – он и впрямь был очень велик, и не зря назвали его «чудовищем» – на темной морде сверкали огромные белоснежные клыки. За ним след в след неслась свора, подгоняя его – но, увидев людей и огромных рычащих псов, он резко затормозил: маленькие налитые кровью глазки искали убежища. Затем он вновь ринулся вперед. Мешкал он не долее секунды, но это сбило Джона с толку. Копье просвистело в воздухе, но рука дрогнула – и острие вонзилось в плечо кабана. Древко с хрустом переломилось о землю. Кабан взревел, поскользнувшись на мягкой земле – и ринулся прямо на Джона.Он слышал отчаянный крик Мэри, увидел, как Китра кинулся зверю наперерез, и отступил, но, оступившись, упал. Мгновение он чувствовал запах смерти. Мимо просвистело копье Мэри, но не достигло цели и вонзилось в землю – и тут раздался визг: Китра взлетел в воздух, отброшенный белыми клыками. И не успело тело собаки достичь земли, как обезумевший кабан ринулся в образовавшийся проход и исчез в чаще...– Ты не ранен? – выдохнула взволнованная Мэри.– Все в порядке, я просто подвернул ногу, – ответил он. Поднявшись на ноги, он наклонился над Китрой. Старый пес лежал на боку, тяжело дыша: его брюхо было распорото сверху донизу, и поблескивающие внутренности вывалились на землю. Увидев хозяина, пес попытался приподнять голову, виновато виляя хвостом. Джон гладил огромную голову, а Китра лизал ему руки.– Старый мой дружище... – прошептал Джон. Мэри подошла сзади – по ее дыханию Джон чувствовал, как она опечалена.– Безнадежен.Джон кивнул, не в силах вымолвить ни слова – Китра горестно взвизгнул и устремил на хозяина молящие глаза. Мэри молча протянула Джону кинжал – он принял его, но рука словно не слушалась...– Дружище мой... – он приподнял с земли седую голову пса, натянув кожу на горле. – Ты был великим охотником. Хороший пес. Хорошая собака... – Хвост Китры вновь застучал по земле, а Джон, не отводя взгляда от карих собачьих глаз, взмахнул кинжалом... Китра умер мгновенно, без единого звука – Джон склонился над ним, гладя седую, покрытую шрамами голову и удивительно мягкое, бархатистое местечко между глазами... Китра так долго был с ним – он не мог, просто не мог сразу его покинуть, даже мертвого... Но уже подходили слуги с новостями о кабане.– У него в теле наконечник вашего копья – наверняка он недалеко ушел. А другой крикнул:– Да он вон там, в тех кустах, возле реки. Мы можем снова его выгнать. Он ранен – и истечет кровью, если мы оставим его...Тем временем со скалы спустился Томас – Кай тянула его вперед. Джон непроизвольно заслонил от сына бездыханное тело Китры – когда-то мальчик учился ходить, держась за хвост терпеливого пса... Но, к счастью, мысли Томаса всецело были поглощены охотой, и он ничего вокруг не замечал.– Я видел его, папа, – со скалы. Он там, вон за теми кустиками – там груда валунов, и он залег между ними...– Мы подойдем с другой стороны, – сказала Мэри, передала мужу свое копье и взяла новое из рук слуги. Они обогнули кустарник и оказались неожиданно возле самой воды – кто мог подумать, что река так близко...– Нельзя, чтобы у нас за спиной была река, – предупредила Мэри. – Надо обойти... – И в это самое мгновение прямо на них вылетел подранок.Это произошло так быстро, что даже непонятно было, что случилось. Джон был застигнут врасплох – он стоял, уперев древко копья в землю, и думал без особого страха, что это конец, – он не успел бы изготовиться для удара... И тут вперед выпрыгнула Мэри, взяв копье наизготовку для близкого боя. Она видела беспомощность Джона, видела и ложбинку на шее кабана, ничем в этот момент не защищенную – и занесла руку для удара, но животное, привлеченное ярким цветом ее шапочки, изменило траекторию движения и ринулось прямо на нее. Все произошло в единый миг – страшные клыки вонзились ей в пах, но копье глубоко вошло прямо между передних ног зверя. Они покатились по земле, сплетясь в один борющийся клубок. Ноздри Мэри уловили острый запах зверя, кожу ее обожгла горячая кровь животного, она ощутила острую боль, разрывавшую на части ее тело... Земля и небо покачнулись, опрокидываясь – перед ее глазами мелькнула и черная стоячая вода, и голая серая вершина «Старика»... В мозгу у нее пронеслась стремительная последняя мысль: «Так вот почему это место так страшило меня... Ведь это – место моей смерти». И все заволокло тьмой.
...Она лежала, прижавшись щекой к прохладному мху. Кабана оттащили – из его тела торчало по меньшей мере полдюжины ножей, два копья и еще один обломок. Джон склонился над Мэри, опередив слуг, – он отстранил всех, как охотник отгоняет собак от поверженного оленя. Она была еще жива, но глаза ее уже ничего не видели, блуждая за гранью земного бытия. Шапочка упала с головы, и чудесные волосы цвета лунного диска, мягкие и перепутанные, рассыпались по залитой кровью земле. Джон откинул пряди с ее лица и говорил, говорил что-то не умолкая, сам не понимая, что говорит... Пальцы ее шевелились, хватаясь за травинки и мох – когда Джон взял ее руку, пальцы судорожно сжали его ладонь. Он видел, что она не узнает его, но рада, что не одна в этот страшный час, не одинока перед лицом надвигающейся смерти.– Ты не должна была... – повторял он снова и снова. – Я мог бы ударить и отступить... Ты не должна была... – За его спиной всхлипывал от ужаса Томас, а неподалеку над телом поверженного кабана рычали псы. Тихо журчал ручей. Кто-то всунул ему в руку смоченный в холодной воде платок, и он нежно стирал кровь с ее лица, ни на что уже не надеясь. Глаза ее вдруг раскрылись очень широко, устремились в небо – губы ее зашевелились беззвучно... Потом тело ее содрогнулось, словно внутри нее что-то переломилось – глаза сразу стали пустыми и прозрачными. Она ушла навсегда....Он нес ее домой на руках, словно спящего ребенка – хотя до дома было по меньшей мере мили три. Он не мог выпустить ее из объятий, хотя болела поврежденная лодыжка – и несмотря на то, что мертвый всегда тяжелее живого... Голова ее безжизненно повисла, волосы волочились по земле... Позади шли слуги с собаками, ведя в поводу лошадей. Томас не выпускал из рук поводка Кай, а тело Китры, завернутое в плащ, положили на седло Юпитера...В селении все были сражены наповал печальной вестью – люди печалились искренне и непритворно, плакали все – ведь госпожа была любима народом. Тело ее три дня пролежало в часовне – а после ее похоронили возле часовни, прикрыв до времени могилу свежим торфом, покуда хозяин не закажет надгробия...Китру Джон похоронил собственными руками, выбрав место под рябиной у ручья – там он впервые увидал Мэри, там она спустила на него свору собак... Он вырыл глубокую овальную яму и сам опустил туда пса, положив его тяжелую голову на передние лапы – в этой позе он любил лежать у огня... Он в последний раз погладил седую голову, а потом сам засыпал могилу землей, прикрыл аккуратно срезанным дерном, а поверху выложил камнями – для того, чтобы обозначить место и чтобы тут больше никто не вздумал копать. А потом сел на камни и заплакал, обхватив руками колени и уткнувшись в них лицом, покачиваясь взад-вперед. Мэри он не оплакивал – о ней он не проронил ни слезинки: слишком велико было это горе. Он так любил свою мать – а она ушла навеки, он так любил Мэри – а она покинула его...Влажный ветер, дующий с болот, шевелил его волосы – уже чувствовалось в воздухе дыхание надвигающейся зимы. Джон поднял голову, устремив взор на темные, красновато-синие горы – и ветер осушил слезы на его лице. Она ушла – и он не знал, как прожить без нее даже этот день. А впереди была целая жизнь…

Книга третьяФеникс Глава 17 Колесо судьбы свершилоСвой оборот. Я здесь… «Король Лир», акт 5, сцена 1 «Пеликан» не затонул, хотя те из матросов, кто остался в живых во время шторма, не могли понять, как же корабль уцелел. Как только удалось поставить парус, судно устремилось на север и в конце концов достигло довольно сносного укрытия у берегов скалистых островов, разбросанных тут и там недалеко от Кейп Хорна. Там они бросили якорь и дождались благоприятной погоды, пополняя опустевшие кладовые солониной и рыбой и с безопасного расстояния наблюдая за туземцами, которые, к их изумлению, расхаживали нагишом и босиком в снегопад и при этом прекрасно себя чувствовали.– Как вы думаете, что произошло с «Елизаветой»? – спросил Артур Джона Дрейка.– Кто знает? – ответил тот. – Возможно, она затонула – а, может, и спаслась чудом, как и мы... Все в руках Божьих. А если корабль цел – то неизвестно, где он сейчас.– А вдруг они поплыли к условленному месту? – упрямо гнул свою линию Артур. – Капитан говорит, что намеревается пробыть здесь до весны...– Если он был в условленном месте и нас там не обнаружил, то наверняка решил, что мы погибли. Мы были от них с наветренной стороны, когда они потеряли нас из виду.– И что тогда сделал капитан Уинтер?– Поплыл домой. – Зубы Джона Дрейка обнажились в хищной усмешке. – Везунчик, черт его дери! Но хорошо смеется тот, кто смеется последним. Сокровища испанцев достанутся нам, и не придется ни с кем делиться!– Он по прибытии в Англию объявит, что наш корабль затонул? – Артур задумался, и голос его неожиданно прозвучал радостно. Его охватило странное чувство – он свободен, он словно парит на крыльях! Ведь если дома будут считать его погибшим... Он мертвец, его не существует – может делать что угодно, отправиться куда угодно, и при этом не думать, будет ли это благом для семьи... Он может больше не оглядываться на отца. Словно тяжкое бремя свалилось с его плеч – он больше не наследник, он никому ничего не должен. Вот если бы еще сменить имя...– О, да... Хочу посмотреть на их рожи, когда мы вернемся! Корабль с призраками на борту – правда, богатыми призраками... – продолжал тем временем Джон Дрейк. Ох, как Артуру это пришлось не по душе! Возвращаться назад, пусть даже разбогатев – и снова попасть в ярмо, которое почти уже сброшено...– Но, возможно, нам и не суждено возвратиться... – утешил он себя вслух. Но Джон Дрейк не понял молодого человека и похлопал его по плечу, успокаивая:– Не переживай, парень, мы вернемся целыми и невредимыми. Капитан – счастливчик: мы уцелели в такой шторм – и теперь нам все нипочем! Добрая половина команды просто молится на него! Бьюсь об заклад – мы вернемся живыми и здоровыми. А когда я ступлю на берег в Плимуте с карманами, полными золотых слитков и жемчуга... – он замолчал, предоставив Артуру с его богатым воображением домысливать остальное.Фортуна, казалось, благоприятствовала Дрейку. «Пеликан», наконец, дождавшись попутного ветра, поднял парус и поплыл в сторону Вальпараисо. Разумеется, «Елизаветы» к тому времени уже след простыл. Но вместо нее «Пеликан» повстречал солидный испанский галеон, плывущий из Перу с грузом сокровищ на борту. Долгое время будучи на море в полнейшей безопасности, испанцы стали беспечными: увидев на горизонте корабль, они ни секунды не сомневались, что он идет под испанским флагом – и изысканно приветствовали его: развесили повсюду разноцветные флажки и забили в барабаны. Это дало «Пеликану» прекрасную фору: возможность зайти к кораблю с незащищенной стороны и взять судно на абордаж – англичане разоружили ошеломленных испанцев, не пролив при этом ни капли крови. Дрейк терпеть не мог кровопролития и приказал не вершить насилия – испанцам было предоставлено право выпрыгнуть за борт и преспокойно доплыть до берега. Так и началось плаванье «Пеликана» вдоль побережья Америки на север. Каждая остановка в пути прибавляла веса трюмам, наполненным сокровищами – порой достаточно было просто наклониться и поднять их. Ни разу не встретили они сопротивления – стояла дивная погода, да и здоровье экипажа было в полнейшем порядке. В марте 1579 года они достигли побережья Калифорнии – было решено сделать там длительную остановку, отдохнуть и пополнить запасы продовольствия: климат этому весьма благоприятствовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52