Из-за большого размера и трудности управления этим парусом в одиночку Трент нечасто его использовал, и парус лежал на самом дне рундука. Пришедший в голову план был просто безумным и наверняка обречен на провал, но это единственный выход. Укладывая обратно другие паруса, он обдумал все детали.
Вытряхнув спинакер из чехла, Трент развернул его, проверил хлопковые завязки, привязал верх паруса к запасному носовому фалу, чтобы поднять его впереди кливера, потом расправил парус в сторону кормы и привязал за углы к кормовым крепежным планкам.
Девушка стояла у штурвала, не глядя по сторонам.
– Ты настоящий моряк, – сказал Трент, и она слегка улыбнулась. – Президент представил тебя как свою внучку, но не сказал, как тебя зовут.
– Марианна, – ответила она.
– Мило, – вырвалось у него. В жизни не говорил ничего более неуместного. Взглянув на девушку, он понял, что и она не в восторге от его поведения.
Трент посмотрел за корму. Море, казалось, поднималось к небу. Наверное, что-то случилось со зрением, но он тут же сообразил, что впервые смотрит в лицо урагану. Расстояние между патрульным катером и катамараном сократилось на милю. Суденышко прыгало по коротким волнам, как необъезженная лошадь. Матросы встали на носу возле пушки, наверное, они не будут делать предупредительный выстрел. Если команда неопытная, снаряд мог угодить куда угодно. Трент проверил курс по прибору Лорана. Хорошо бы еще раз взглянуть на карту, но на это нет времени.
– Я возьму штурвал на минуту, но ты тоже не отпускай его, а то перестанешь чувствовать судно.
Трент забрал на пару градусов влево, не трогая парусов, и «Золотая девушка» сбавила скорость на один узел. Несколько минут он шел таким курсом, затем прибавил еще пару градусов. Вдалеке показалась белая песчаная отмель. Рокот моторов патрульного катера усилился, и Трент оглянулся. «Золотую девушку» отделяло от катера меньше четверти мили. Он еще раз проверил курс по прибору Лорана и указал на отмель:
– Держи туда, Марианна. Я кое-что придумал. Возможно, это и не сработает, но может и получиться. Тогда мы наверняка потеряем мачту, но зато не утонем. Марианна не отрывала глаз от штурвала, и Трент, коротко бросив: «Хорошо, я оставляю тебя», – прыгнул на крышу кубрика.
В море творилась такая чертовщина, что он не сразу разглядел риф. В последний раз, когда Трент нырял с него, риф выступал из воды. Теперь же, когда из-за надвигающегося шторма уровень воды повысился, он проглядывался с трудом. Впрочем, он никуда не делся и находился прямо по курсу – смертельная преграда, острая как нож. Если они налетят на камни, днище «Золотой девушки» срежет в мгновение ока.
Трент взял фок спинакера и обернулся. От патрульного катера их отделяло всего метров двести. Он различал мельчайшие брызги, разбрасываемые носом суденышка, и силуэт человека в рулевой рубке. До рифа оставалось меньше пятидесяти метров. Они зажаты между скалой и преследователями… Трент снова улыбнулся Марианне, чтобы как-то ободрить ее, но она смотрела вперед, не отрывая взгляда от песчаной отмели, так сильно сжав штурвал, что побелели кончики пальцев. Трент хотел было посоветовать ей расслабиться, но, видимо, его советы в данном случае столь же бесполезны, как и улыбки.
Акульи челюсти коралла были уже метрах в тридцати.
– Не выпускай штурвал! – крикнул он Марианне и поднял спинакер на мачту.
Огромный красный парус взвился над катамараном, наполнился ветром и расправился – большой кусок багровой материи с изображением Мэрилин Монро: золотая девушка собственной персоной – вьющиеся волосы, полные губы.
– Сделай это ради меня! – взмолился Трент, глядя на парус. Спинакер надулся, как огромный бумажный змей, рвущийся на волю, и судно полетело над морем с изогнувшейся, как огромный лук, мачтой. Они промчались над рифом, не коснувшись его.
– Лети! – крикнул Трент, отвязал фок спинакера, и парус сорвался с мачты. Трент спрыгнул обратно в кубрик и отвязал концы паруса. Переливаясь золотым и багровым, крутясь и извиваясь, парус полетел, подхваченный ветром.
Трент обернулся и взглянул на патрульный катер. В течение нескольких мгновений он видел каждую деталь: нос катера, лица людей у пушки. Затем раздался ужасный треск. Это риф срезал днище судна, щитком пушки тела матросов разорвало на куски, и они взлетели в воздух. Катер, казалось, замер, как в стоп-кадре программы новостей, затем корпус снесло с рифа, бак отвалился, оторвался и стал тонуть кусок носовой части. На минуту обнажились внутренности катера, раздался грохот разорвавшихся топливных баков, и яркая вспышка осветила отмель. Тепловая волна ударилась о корпус катамарана, и Трент, повалив Марианну на палубу, прикрыл ее своим телом. Острые обломки катера дождем посыпались на них, один из них порвал главный парус и срезал ванты с такой легкостью, будто они были не толще лески. Мачта задрожала и согнулась. Трент бросился к парусам, высвободил их из бортовых крепежных планок и, прыгнув на крышу кубрика, спустил с мачты. Не зачехлив кливер, он запихнул его в парусный рундук, закрепил главный парус на гике и только после этого взглянул на Марианну. В глазах ее застыл ужас.
– Ты же убил их! – воскликнула она. Приговор был окончательным и пересмотру не подлежал, Трент и не пытался оправдываться. На них надвигался шквал, дождь сплошной стеной повис над белой пеной волн. Еще двадцать минут – и они полностью во власти урагана.
До реки Макаа – две мили на предельной скорости. Закрутив линь через салинг, Трент поднял штормовой кливер, ослабив его с левого борта. Он полагал, что главный удар придется на снасти правого борта. Налетел новый порыв ветра. С моря летели хлопья пены. Дождь с такой силой ударил в лицо Марианны, что она вздрогнула. Как зачарованная, она неподвижно сидела на палубе кубрика, глядя на приближающиеся волны.
– Когда разразится ураган, – сказал Трент, – может сорвать мачту. Внизу ты будешь в безопасности.
Девушка не ответила.
На них широким фронтом шли огромные волны. С изорванными гребнями, как будто дракон решил попробовать свою жертву на вкус, прежде чем сожрать ее. Сверкали молнии, гремел гром. Марианна наверняка считает, что их вот-вот разнесет в щепки, что от них останется одно лишь мокрое место. Они – крошечные комары, просто комары перед лицом стихии… Ее сковал ужас. Трент слышал прерывистое дыхание девушки, видел, что еще немного и она начнет задыхаться, как астматик.
Надо что-то делать. Он читал в романах викторианской эпохи, как матери пощечинами прекращали истерики дочерей. Он и сам ударил Гомеса в живот, чтобы остановить приступ паники. Может, предложить ей уйти в уютную кают-компанию?
Раздался раскатистый удар грома, на катамаран обрушивались потоки воды. Корма «Золотой девушки» поднялась, и Тренту показалось, что яхта сейчас зароется носом в море и встанет вертикально. Он крутанул штурвал, чтобы штормовой кливер поднял нос судна, и катамаран понесся на вершину волны. Шквал обогнал их и умчался вперед, оставив яхту в кильватере.
Дождь так усилился, что Трент не видел выражения лица Марианны. Над катамараном навис ураган. Повсюду, до самого горизонта, вздымались огромные волны. Непрерывно сверкали молнии, гремел гром. Тренту приходилось кричать, чтобы было слышно.
– Марианна, послушай!..
Девушка по-прежнему не отрывала взгляд от моря. Образ матери викторианской эпохи, дающей пощечину дочери, не выходил у него из головы. В отчаянии он крикнул:
– Марианна, ты читала Джейн Остин?..
Глава 8
– Ты читала Джейн Остин?
Этот идиотский вопрос вывел Марианну из транса. В этот момент катамаран тряхнуло; когда девушка подняла глаза, дождь ослепил ее. Трент указал ей на место возле себя, она на корточках переползла на палубу и села, прикрывшись от ветра.
Море стало черно-зеленым. Метрах в тридцати от них начиналась полоса пены, и Трент инстинктивно направлял яхту туда. Он не мог больше определить местоположение судна по прибору Лорана, не говоря уже о побережье или устье реки Макаа, которое оставалось их целью. Даже свет молний не проникал сквозь густую пелену дождя, лившего как из ведра. Ветер все крепчал. Так тигр напрягает мышцы перед броском.
Трент полагал, что они находятся меньше чем в паре миль он устья реки. Он сделал последние приготовления к шторму, закрыв сток воды из кубрика. Ветер с воем вылетал откуда-то из темноты, даже гром не мог заглушить его пронзительного завывания. Трент отвязал кливер и гардель. Парусе унесся вперед и исчез за пеленой дождя с такой легкостью, словно был не тяжелее бумажной салфетки. Волна ударила Трента в спину. Ветром и водой его прижало к палубе. Он обхватил Марианну ногами и прижал к себе одной рукой, другой пытаясь справиться с управлением. В считанные секунды кубрик затопило. Волны обрушивались им на головы и устремлялись в открытую дверь кают-компании. Как Трент и рассчитывал, «Золотая девушка», наполнившись водой, едва выступала над поверхностью. Теперь судно ни при каких условиях не опрокинется: построенное с большим запасом плавучести, оно не потонет.
Волны одна за другой перекатывались через Трента и Марианну, не переставая грохотал гром. У Трента возникло ощущение, что они находятся внутри огромного барабана, в который со всех сторон бьют гиганты барабанщики. Молнии зигзагами выплясывали по небу, выл ветер.
Крепления «Зодиака» оборвались, и надувная лодка унеслась в темноту, словно игрушечная летающая тарелка. Верхняя секция мачты переломилась в районе салинга, затем у основания сломалась главная секция, и ее обломок, запутавшись в штагах и фоках, застучал по крыше кубрика. Зазубренные алюминиевые трубки молотили по юту и в любой момент могли отлететь в кубрик.
– Нужно перебраться в кают-компанию! – крикнул Трент прямо в ухо Марианне.
Прижав ее к себе, он перекатился к рундуку и, отталкиваясь ногами, стал продвигаться по кубрику. Волна настигла их в тот момент, когда Трент уже ухватился за стенку коридора, ведущего в кают-компанию. Марианну вырвало из его рук и бросило в залитую водой темноту внутренних помещений яхты. Трент устремился за ней, поймал ее и положил на диван рядом с мотоциклом.
Обе части катамарана затопило, вода свободно перекатывалась через них. Повсюду плавали вещи Трента: простыни, рубашки, сандалии, книги, карты, солонка…
Волны врывались в кают-компанию через кубрик и выливались через отверстие клюза, как только оно поднималось над водой. Ветер визжал, как стадо свиней на скотобойне. Мачта и штаги бились о крышу кают-компании. Раскаты грома гремели один за другим, все слилось в сплошной грохот. Ураган мог отнести «Золотую девушку» куда угодно. Тренту больше нечего было делать на палубе.
– Все будет в порядке! – крикнул он Марианне. – Обещаю…
Они находились по крайней мере в полутора милях от устья реки. Море очень быстро зальет болота, поросшие мангровыми деревьями, и уровень воды поднимется на три, шесть или даже девять метров. Трент не раз слышал рассказы о тайфуне 1961 года. Вероятно, благодаря рифам, так же как и сейчас, тогда не было огромной приливной волны, но из-за сильного ветра море вышло из берегов, затопив Бельпан-Сити, сорвало плоты из сплавляемого леса и стало крушить бетонные здания, словно карточные домики.
Ураган порвет линии электропередачи, выведет из строя телефонную сеть, закроются аэропорты. Очень скоро потоки воды, стекающие с гор из-за непрекращающегося ливня, сорвут автомобильные мосты. Организаторы переворота на ближайшие двадцать четыре часа будут задержаны штормом. Еще на пути к рандеву с «Бэглиетто» Трент подумал, что ураган будет его самым надежным союзником. Теперь он убедился в своей правоте. Правда, все получится, если арестована меньшая часть кабинета правительства… Но если он уцелеет во время шторма, у него будет шанс добраться до президента раньше команды Луиса.
***
Дождь по-прежнему неистовствовал, но гроза прокатилась мимо, рокот волн утих. Теперь они ударяли в катамаран с меньшей силой. Трент услышал странные звуки: казалось, о палубу скребутся ветви деревьев. Наверное, ветер вынес «Золотую девушку» на берег, затопленный поднявшейся водой. Перехватываясь за поручни, Трент пробрался к кубрику.
Из-за дождя видимость была слабой. Волны пенились среди поднимавшихся из воды сплетенных ветвей мангровых деревьев, листвы, тростника, травы и водорослей. Тренту пришлось полуползти-полуплыть по кубрику, чтобы открыть сток воды. Корма «Золотой девушки» мало-помалу стала подниматься. Ветер крутанул катамаран, ударив в корму. Коридор, ведущий в кают-компанию, был защищен от ветра, поэтому туда попадали только волны с крыши кубрика. Трент задраил двери, затем спустился в левый корпус катамарана, к переборке которого была прикреплена помпа. Минут пять он усиленно выкачивал воду, потом перешел в правый трюм и качал там минут десять, затем – снова в левый. Когда уровень воды в трюмах достиг сантиметров тридцати, Трент прошел в кают-компанию и зажег подвесной масляный фонарь. В слабом желтоватом свете Марианна выглядела скорее оглушенной, чем испуганной.
– Я же говорил, все будет в порядке, – сказал Трент. – Нас вынесло на берег. Эти мерзавцы не двинутся с места до конца шторма.
Девушка не ответила. Трент спустился в камбуз и зажег газовую плиту. Взяв банку с томатным супом, он проткнул ее, но не стал открывать, а положил в скороварку, добавил немного воды и крепко закрутил крышку. Через пять минут, когда суп подогрелся, разлил его в кружки.
– Острый суп. Сейчас особенно полезно. Девушка не хотела ни говорить, ни двигаться и явно не желала сейчас ни о чем думать. Трент узнавал симптомы: такое творится с людьми от страха, они как бы отдаляются от окружающего. Если ему удастся сломать эту внутреннюю преграду, все будет в порядке. Надо постараться – ведь ему не хватает информации.
– Потом будет что порассказать детям. Как тебя застиг ураган на маленькой яхте и какой-то лунатик допытывался, читала ли ты Джейн Остин, – продолжал Трент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28