«Либо сестрица решила поправиться, либо ждет кого-то в гости», — отметил он, усмотрев точащие из пакетов батоны разномастной и разнокалиберной колбасы. Да и распрекрасное настроение свидетельствовало о каком-то грядущем приятном событии в монотонной жизни Ирочки.
Потратив на обход торговых точек около часа, они, в конце концов, оказались у подъезда трехэтажного панельного дома. Спецназовец выждал несколько секунд и юркнул в темную амбразуру общественного жилища, успев расслышать звук захлопнувшейся двери на втором этаже. Теперь предстояло подыскать укромное местечко для наблюдения за входом в подъезд, однако двор и окружающее его пространство для оного занятия не подходили — полуразрушенная детская площадка, одиноко стоящая на виду у всех лавочка и почти полное отсутствие растительности открывало бы любопытным взорам присутствие постороннего человека.
Через замусоренный двор — метрах в сорока, стояла следующая трехэтажка, и подполковник окинул ее цепким взглядом. Спустя минуту он поднимался по металлической лесенке, ведущей с площадки последнего — третьего этажа соседнего дома, на чердак…
Утлый дворик осветился яркими лучами автомобильных фар, когда совсем уж стемнело и зеленоватые, фосфорные стрелки часов показывали десять вечера. Осторожно придвинувшись к чердачному оконцу, Жорж к величайшей радости узнал подрулившие ко двору дома номер два внедорожники Умаджиева. Сделав очень неприличное движение согнутой в локте правой рукой, он безмолвно проводил взглядом столь неуловимого ранее чеченца, исчезнувшего во мраке первого подъезда…
Теперь надо было поторапливаться — Извольский понятия не имел, сколько времени тот собирался провести у любовницы — то ли до полудня следующего дня, как в прошлый раз, то ли несколько минут с целью получения очередной партии медикаментов. Глушитель он навинтил на ствол «Каштана» заранее, так же загодя вогнал в рукоятку длинный магазин на тридцать патронов и выдвинул из ствольной коробки удобный металлический приклад. На всякий случай проверив и зарядив «Гюрзу», подполковник засунул ее за ремень спереди брюк, где уже торчали запасные магазины к пистолету-пулемету. Глянув на машины сквозь мизерный проем, он осторожной поступью двинулся к открытому люку, ведущему в подъезд…
«Джип» стоял прямо напротив подъезда, где проживала медсестра, «Нива» — следом, шагах в десяти. Георгий направился к автомобилям не по кратчайшему пути, а обошел соседний дом кругом и оказался в самом выгодном для себя положении — позади русского вездехода. Далее, приняв вид делового человека, слегка задержавшегося в офисе, он спокойно прошествовал мимо второго подъезда, неся в руке новенький кейс и пряча за спиной готовое к стрельбе автоматическое оружие. Спецназовец ни сколь не сомневался, что пассажиры «Нивы» узрели его перемещения по двору и неотрывно следят за дальнейшими действиями. Не сомневался и в том, что прихвостни Умаджиева будут сидеть смиренно, пока не дернется он…
Извольский дернулся, когда до первой цели оставалось метров пять, и дернулся настолько резво и неожиданно, что те, верно, не успели и открыть ртов. Пригнувшись и нырнув от дома влево, он одновременно выхватил из-за спины «Каштан» и одним нажатием на спусковой крючок, всадил все тридцать пуль в багажник «Нивы», стараясь при этом не задеть бензобак и стоящий впереди «Джип». Выстрелов слышно не было — лишь мягко и быстро работал затвор пистолета-пулемета, и отрывисто щелкали по металлу пули.
Меняя магазин, сотрудник «Шторма» подскочил к корме расстрелянной машины. Стекла той остались целыми, зато задняя дверка пестрела сплошными пробоинами. Желая удостовериться в гибели охранников, он хотел было прильнуть к окну, да в этот миг глухо сработал замок дверки «Джипа». Жорж замер, выглядывая из-за отечественного автомобиля… Черный вездеход покинул водитель и расслабленно направился к остову песочницы, на ходу расстегивая ширинку брюк. Свет из окон домов туда не добивал, и фигура чеченца почти слилась с останками конструкций детской площадки…
— Кажется, те, что в «Джипе» не в курсе последних событий. Отлично, первый этап закончен успешно, — прошептал Извольский.
Он без опаски скользнул за правый борт «Нивы» — из переднего внедорожника в зеркала заднего вида его мог заметить лишь водитель. Стекло широкой боковой дверцы было опущено, и перед ним предстал результат молниеносной атаки — четыре залитых кровью трупа сидели и полулежали на мягких сиденьях с пробитыми спинками…
Настала очередь иномарки, с которой требовалось обойтись гораздо нежнее и аккуратней — роскошному и узнаваемому авто предстояло сыграть не последнюю роль в задуманном подполковником действе. Посему, в отличие от первого этапа, сейчас его весьма занимал вопрос: сколько народу приехало с Умаджиевым в чреве дорогого американского вездехода?..
— Пора, — скомандовал он сам себе, переключая круглый переводчик режима огня в положение, соответствующее одиночной стрельбе.
Так же неслышно подкравшись к заднему бамперу «Джипа» Георгий, почти не целясь, выпустил пулю в голову окроплявшему детский строительный материал кавказцу. Тот рухнул в песок, не издав ни единого звука, а стрелок секундой позже оказался у раскрытой двери пустующего водительского места.
— Руки под задницу! — негромко скомандовал он, окинув салон беглым взглядом.
Внутри в одиночестве на правом переднем кресле восседал молодой чеченец и со скучающим видом жевал какую-то сочную кавказскую выпечку. Очумело глянув на незнакомого мужчину в дорогом костюме, появившегося вместо отошедшего «по нужде» товарища и наставившего ему в лоб непонятную хреновину типа израильского «Узи», он безропотно подчинился — привстав положил масляные ладони на кожаное сиденье и снова сел. Обыскав его, шеф спецназовцев бросил назад пистолет с парой запасных обойм, укороченный «Калаш», что стоял у него между ног, а сотовый телефон положил на приборную доску со словами:
— Твой хозяин звонит перед тем, как спуститься?
Немного придя в себя и очищая языком зубы, тот нагло усмехнулся и… мгновенно получил страшный удар мощным кулаком в нижнюю челюсть.
Затылок бедолаги припечатался к подголовнику приблизительно на минуту. Потом кавказец стал подавать признаки жизни и, кое-как открыв глаза, хотел вытащить из-под себя руки — с подбородка на грудь обильно стекала кровь. Однако резкий удар по внешней стороне левого бицепса, заставил того выдавить стон и прекратить попытки ослушаться приказов сурового мужика со славянской внешностью.
— Твой хозяин звонит перед тем, как спуститься? — невозмутимо прозвучал тот же вопрос в салоне «Джипа».
Парень сломался быстро — куда быстрее, чем прогнозировал подполковник. Слизывая с разбитой нижней губы кровь, он кивнул:
— Звонит. Арсен обязательно звонит…
— Молодец. Как тебя зовут?
— Альберт…
— Так вот, Альберт. Поведешь себя правильно — я больше не стану тебя бить. А вздумаешь брыкаться или спасать шкуру хозяина — пеняй на себя.
С этими словами он перебрался назад и, направив толстый глушитель «Каштана» в левую область спины молодого телохранителя, стал ждать звонка или появления Умаджиева.
Сотовый телефон Альберта ожил в три часа ночи. Тот с вопросительной беспомощностью оглянулся на сорокалетнего мужчину и получил дозволение ответить. При этом ствол бесшумного оружия с явным намеком уперся ему в затылок…
— Да, Арсен, у нас все чисто. Ждем внизу, — монотонно проговорил охранник и, отключив мобильник, снова сунул ладонь под задницу.
Однако столь показная исполнительность была уже ни к чему — нарушитель спокойствия со всего маху огрел его по затылку прикладом «Калаша», и тот, лишившись сознания, тюкнулся лбом в переднюю панель. А Извольский уже занимал позицию сбоку от темневшего подъездного проема…
На его стороне было одно значительное преимущество — внезапность и начало схватки осталось за ним. Сбитый с ног чеченец выронил какой-то пакет и оказался под навалившимся сверху незнакомцем. А уже через секунду у головы Умаджиева маячил ствол «Каштана». Но дальше произошло непредвиденное…
Арсен оказался ловок и силен, к тому же неплохо владел какими-то видами единоборств — со страшными, выкаченными белками он, в миг извернувшись, выбил у противника оружие, поднялся на ноги и сунул руку под пиджак, где, видимо, прятал пистолет. Теперь уж пришлось и сотруднику «Шторма» включать все свои навыки и умения, дабы бездарно не провалить дело, не лишиться жизни самому и не обрекать на верную гибель Северцеву. Небольшой пистолет Умаджиева так же полетел в сторону, едва тот успел выхватить его из-за пояса. Жорж сразу вспомнил о «Гюрзе», но доставать ее не спешил — во-первых, выстрелы мощного пистолета разбудят вех жильцов квартала, а во-вторых, взять помощника начштаба требовалось не просто живым, а еще и невредимым…
Настал черед рукопашного боя, в котором сошлись два отменных спеца…
Умаджиев был на десять лет моложе, а Извольский на десять лет опытнее. Посему явного превосходства не проявлялось ни у того, ни у другого — оба сыпали ударами рук и ног, ставили блоки, уклонялись, ныряли под замахи. Прыжки, шумные выдохи, мельтешение конечностей и резкие возгласы, казалось, не закончатся никогда, но в это равное противостояние неожиданно вмешался случай…
Альберт, чье сознание понемногу возвращалось, приподнял окровавленную голову и привалился плечом к дверце. Он ничего не слышал и не понимал, а лишь хватался руками за что попало, чтоб удержать равновесие и снова не впасть в беспамятство. Правая ладонь нащупала какую-то ручку и потянула ее, а потом все куда-то поплыло, перевернулось и полетело… В голову опять ударило тупым, ужасно твердым, и рассудок окончательно затуманился…
Секундой позже Жорж, сумевший таки достать Арсена несколькими увесистыми ударами, грамотно уходил от его сумбурной атаки. Он уже был убежден в скором, победном окончании поединка, как вдруг запнувшись о что-то мягкое, распластавшееся возле открытой дверцы «Джипа», тоже упал на спину…
Сидя на поверженном сопернике, Умаджиев яростно сжимал руками его шею, обрамленную бинтовой повязкой. Чеченцу удалось прижать коленом к земле правую руку русского, левой же тот, как ни пытался — ничего с ним поделать не мог…
Силы подполковника быстро таяли — сдавливая цепкие ладони на горле, кавказец почти полностью лишил его возможности дышать. Свою голову бандитский главарь удачно прикрывал плечом, удары же, наносимые неверным по корпусу большого проку не приносили, к тому же становились все реже и слабее…
Наконец левая рука Извольского обессилено упала на асфальт…
В этот предсмертный миг его охватило дикое отчаяние. Но отчаяние не по поводу приближавшейся смерти. Сначала в сознании неистово мелькали кадры хроники с изуродованными от взрывов телами мирных сограждан; потом, плавно умиротворяя темп, проплыли образы десятков убитых товарищей; а завершила память свое представление медленно проявившимся, да так и застывшим лицом умирающей от пыток напарницы. Красивым, но лишенным жизненных красок лицом Арины…

Часть шестая
Виртуоз от психологии
Глава первая
Горная Чечня
В комнате «беженки» долго никто не появлялся.
Когда настала пора вколоть следующую порцию наркотиков, к ней подошла Амаль, повертела в руках шприц, оставленный мужем; вспомнила его наставления относительно укола, склонилась над расслабленной рукой и с минуту отыскивала на сгибе вену. Затем, не имея даже простейших навыков обращения с медицинскими приспособлениями, что-то сердито прошептала и с силой вогнала иголку в живую плоть, промахнувшись мимо цели. Не дождавшись, когда кубик сильного наркотического вещества целиком окажется в теле «Наджии», выдернула иголку и, так же тихо ворча, ушла восвояси.
Спустя минут пять веки Арины задрожали и приоткрылись — предыдущая доза свое действие завершала, а новая, введенная не полностью, да к тому же не в вену, а внутримышечно, должна была возыметь влияние на организм позже. Девушка лежала с открытыми глазами пока в раскалывающейся от жуткой боли голове не восстановилась хронология произошедших с ней событий. Потом она ощупала саднившие грудь и щеку, куда наносил удары Умаджиев, и закрыла ладонями лицо…
Северцева не имела представления, сколько времени прошло с момента провала и что творилось потом, пока она находилась в страшном наркотическом опьянении. Но одно сотрудница службы безопасности понимала с достаточной вразумительностью — если Георгий Павлович до сих пор не сумел вызволить ее из этого ада, следовательно, либо спасение невозможно в принципе, либо с ним самим случилось нечто ужасное. Третьего варианта не существовало априори, а первые два сулили леденящий душу позор с изощренными истязаниями и мучительную смерть.
Она шевельнулась; опираясь на дрожащие, слабые руки, села на кровати, машинально подтянула чулок, расправила юбку. Обведя по-прежнему расплывчатым, затуманенным взором комнату, заметила свисавшую с подоконника веревку. Собравшись с силами, встала на ноги и, покачиваясь, подошла к окну. Да это была веревка, которой ее связывала Амаль перед допросом Арсена…
Прежде чем осуществить задуманное, потерявшая последнюю надежду и уже не верившая в благополучный исход девушка подняла голову в поисках предмета, за который удалось бы закрепить конец веревки. Но такого предмета в комнате со скудной обстановкой не нашлось… Тогда она выпустила из рук ставший ненужным капроновый шнур; медленно, по стене добралась до низенького столика с зеркалом, где лежал ее маленький узелок. Неторопливо доставая из пакетика сухари, Арина бездумно, как могло бы показаться со стороны, разламывала их, а половинки тут же бросала на полированную столешницу. Так продолжалось до тех пор, пока в одном из сухарей не оказалась тонкая рукоятка, а меж двух половинок другого не сверкнуло узкое лезвие…
Сочленив детали разборного ножа, она вернулась к кровати, надела порванную кофточку, аккуратно прикрыв ее полами грудь и, легла поверх все того же ослепительно белого парчового покрывала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36