Как ни странно, к телефону подходит Элберт.
— Мы сидели вместе в самолете, помнишь? — произносит она.
— Привет! — в его голосе смешивается удивление и радость. — А тетя сказала, что ты не позвонишь.
— Где она?
— Не знаю. Она ушла.
— Уехала на машине?
— Нет.
— Я о тебе думала, Элберт, — говорит Скарпетта. — Я все еще в городе, но скоро уезжаю. Можно мне заехать к тебе ненадолго?
— Сейчас? — кажется, эта идея ему очень нравится. — Ты специально приедешь ко мне?
— Можно?
Он с радостью соглашается.
121
Осторожно приоткрыв дверь в винный погреб, Бентон прижимается к стене. Курок его «зиг-зауэра» взведен, он держит пистолет наготове.
Внизу лестницы слышен приглушенный разговор.
— Ты что, не закрыл ее? — раздается мужской голос.
Кто-то, скорее всего, Уэлдон Винн, подходит к двери, чтобы закрыть ее. В этот момент Бентон с силой толкает дверь вперед, она распахивается настежь, сбивая прокурора с лестницы. Тот ошеломленно лежит на каменном полу, корчась от боли. У его собеседника есть лишь доля секунды, чтобы перепрыгнуть через несколько ступенек и скрыться, что он и делает. Бентон слышит удаляющийся торопливый бег. Может, это Жан-Батист? Теперь ему не скрыться — у пещеры есть вход, но нет выхода.
— Вставай, — обращается Бентон к Винну. — Медленно.
— Я не могу. Кажется, я что-то сломал себе, — Винн смотрит, как Бентон, закрыв дверь, спускается по лестнице. Его пистолет все еще направлен в грудь Винну.
— Плевать я хотел, что ты не можешь, — говорит Бентон. — Вставай.
Бентон снимает бейсболку, швыряет ее Винну. Проходит какое-то время, прежде чем тот начинает его узнавать. Винн бледнеет как полотно и с ужасом смотрит на Бентона, открыв рот. Кажется, он запутался в собственном пальто.
— Нет, это не ты, — бормочет он. — Это невозможно!
Все это время Бентон вслушивается в тишину пещеры, тщетно пытаясь уловить хоть какой-нибудь звук.
Узкое сумрачное пространство освещает одинокая тусклая лампочка на потолке, покрытая паутиной. В глубине можно заметить старинный кипарисовый стол с многочисленными красными кругами на поверхности. Сколько бутылок вина выпито здесь! Стены из голого камня, к одной из стен, слева от Бентона, прикреплены четыре железных кольца, старинных, отполированных так, что ржавчины на них почти не осталось. На полу валяется моток желтой нейлоновой веревки и адаптер.
— Вставай, — повторяет Бентон. — Кто еще здесь? С кем ты только что разговаривал?
Вдруг Уэлдон Винн выхватывает из-под пальто пистолет и перекатывается на живот.
Но не успевает он прицелиться, как раздаются два выстрела. Бентон попадает ему в грудь и в голову. Каменный пол приглушает выстрелы.
122
Веса Марино достаточно, чтобы замедлить скорость самолета на пять узлов.
Но сейчас это не имеет значения, потому что в такую погоду Люси все равно не стает разгоняться. Слишком велика опасность влететь в очередную антенну, которых здесь прорва, и которые каждые пять минут появляются из тумана, словно по волшебству. На расстоянии заметить их невозможно, поэтому Люси приходится быть осторожной. С тех пор как двадцать минут назад они вылетели из Батон-Руж, погода еще больше ухудшилась.
— Мне это не нравится, — Люси слышит в наушниках недовольный голос Марино.
— Ты тут не один летишь. Расслабься и наслаждайся полетом. Могу я вам что-нибудь предложить, сэр?
— Черт, как насчет парашюта?
Люси улыбается. Они с Руди продолжают сканировать воздушное пространство.
— Не возражаешь, если я передам тебе управление на минутку? — обращается она к Руди, ожидая реакции Марино.
— Эй, вы что, издеваетесь? — кричит тот.
— Ай, — Люси выключает звук в наушниках и передает управление Руди. — Корабль твой, — произносит она стандартную фразу, означающую, что вертолетом управляет второй пилот.
Нажав кнопку на часах, она переключает внешний дисплей на режим хронографа.
Ник никогда не летала на вертолете.
— Пожалуйста, прекратите, — говорит она Марино. — Если не с ними, то с кем еще можно чувствовать себя в безопасности? Кроме того, вероятность быть сбитым машиной намного больше, чем потерпеть катастрофу из-за плохой погоды.
— Что за бред. Здесь нет никаких машин. И было бы весьма любезно с твоей стороны не произносить больше слово «катастрофа».
— Внимание, — обращается ко всем Люси. Она больше не улыбается. — Мы, кажется, на месте, — говорит она, изучая данные системы позиционирования.
Снизившись до ста метров и уменьшив скорость до восьмидесяти узлов, она замечает внизу очертания озера Морепа. Они летят прямо над водой. Слава богу, над озером и впадающими в него речушками нет никаких антенн. Она еще больше замедляет скорость. Руди наклоняется вперед, пытаясь различить вдалеке берег.
— Ник? — спрашивает Люси. — Ты меня слышишь?
— Да, — тут же раздается голос Ник.
— Узнаешь что-нибудь?
Люси сбрасывает скорость до шестидесяти узлов. Если сбросить больше, вертолет зависнет в воздухе, но при такой плохой видимости этого лучше не делать.
— Ты можешь немного вернуться, чтобы мы смогли найти Блайнд-ривер? — спрашивает Ник. — Голландская заводь отходит от нее прямо к озеру.
— В каком направлении? — Люси осторожно разворачивает вертолет. Идея снова лететь над землей совсем ее не пугает, вчера ей хватило ума отметить расположение всех возможных препятствий.
— Ну, если следовать по реке в направлении озера, — произносит Ник после краткой паузы, — то Голландская заводь будет справа.
Вернувшись немного назад, Люси разворачивает вертолет и снова летит над водой.
— Вот она, — говорит Ник. — Это река. Видите, она уходит влево? Если бы мы летели выше, было бы лучше видно.
— Неважно, — говорит Руди.
— Думаю... да! — Ник взволнована. — Вот он, этот узкий пролив. Видите? Справа. Это Голландская заводь. До рыбацкой хижины еще около мили. Она будет слева.
Атмосфера накаляется. Руди достает из кобуры пистолет. Люси глубоко вздыхает, стараясь не показывать возбуждения. Она спускается до тридцати метров, летит прямо над заводью, густо заросшей кипарисами. В тумане они кажутся темными и зловещими.
— На такой высоте они уже нас слышат, — спокойно говорит Люси, пытаясь собраться с мыслями. Ситуация стремительно превращается в опасную авантюру.
Внезапно перед ними возникает старая полуразвалившаяся хижина. К причалу привязана белая лодка, которая разительно отличается от окружающего пейзажа.
— Ты уверена? Уверена? — кричит Люси, заводя вертолет над хижиной. Громкий голос выдает ее волнение.
— Да! Я узнаю крышу! Папа делал ее из синего металла, он все еще виден! То же крыльцо и дверь!
Люси снижается до пятнадцати метров, разворачивает вертолет так, чтобы лодка оказалась со стороны Руди, и зависает в воздухе.
— Стреляй! — кричит Люси.
Открыв окно, Руди без остановки стреляет в дно лодки. Неожиданно дверь хижины распахивается, и на причал выбегает Бев Киффин с пистолетом. Люси увеличивает обороты винта, чтобы скорость стала больше.
— Пригнитесь! Но оставайтесь на местах!
Руди уже перезарядил пистолет. Хотя задние сиденья расположены прямо над баком с горючим, Люси не волнуется. Топливо, которым заправлен ее вертолет, не так воспламеняемо, как бензин, поэтому единственное, что могут сделать пули — продырявить бак, и вертолет останется без горючего.
Руди высвобождает надувные баллонеты.
Пистолет Бев с сильной отдачей и вставными магазинами, она стреляет семь раз подряд. Пули задевают стекла, корпус, ударяются о лопасти и обшивку. Люси быстро сбрасывает скорость и снижает вертолет. Начинают мигать лампочки, различные сигналы сообщают о повреждениях. Нажав на правую педаль, Люси разворачивается по ветру. Места для посадки нет, вокруг только густые заросли осоки. Она дергает клапан, и спасательный жилет с громким свистом надувается. Вертолет наклоняется в сторону, Люси яростно пытается его выровнять, понимая, что баллонеты задело пулей.
Посадка получается довольно жесткой, срабатывают аварийные датчики, вертолет врезается в густую траву и темную грязную воду, тяжело накреняясь вправо. Люси открывает дверь и выглядывает наружу, два из трех баллонетов задели пули, но возгорания нет. Руди выключает мотор, все ошеломленно сидят несколько минут, молчат и вслушиваются в неожиданную тишину. Вертолет продолжает накреняться вправо, погружаясь в грязь. Не более чем в ста метрах от них уходит на дно лодка, последний раз показав над водой нос.
— По крайней мере, она никуда не убежит, — Руди снимает наушники.
— Пошли, — Люси активирует аварийный датчик на часах, — не можем же мы тут сидеть.
— Почему это, я могу, — отвечает Марино.
— Ник? — Люси оборачивается. — Ты не знаешь, здесь глубоко?
— Не очень, иначе не росла бы осока. Вся проблема в этой грязи, думаю, можно провалиться по колено.
— Я никуда не пойду, — говорит Марино. — Зачем? Лодка утонула, она все равно никуда не уйдет. У меня нет желания стать завтраком аллигатора или какой-нибудь болотной змеи.
— Вот что мы можем сделать, — продолжает Ник, словно не слышит Марино, сидящего рядом. — Осока растет отсюда до самой хижины и вокруг нее. Я точно знаю, там неглубоко, потому что мы просто надевали высокие сапоги и ловили мидий.
— Так, я первая, — Люси открывает дверь.
В хижине громко лают собаки.
Главная проблема для Люси — толстый спасательный жилет, который не позволит ей приземлиться на обе ноги. Она затягивает ремни на сапогах, которые доходят ей до щиколотки, передает Руди свой «глок» и запасные магазины.
— Я пошла, — говорит Люси, стоя в дверном проеме, словно собираясь прыгнуть с парашютом.
Она приземляется на воду, провалившись ненамного выше сапог. Это хорошо: если шагать быстро, то глубже не провалиться. Люси подходит к вертолету, забирает у Руди свой пистолет и засовывает его за пояс. Магазины кладет в карман.
Все по очереди вылезают из вертолета, стараясь не уронить пистолеты и боеприпасы. Руди, затем Ник выпрыгивают с той же стороны, что и Люси. Марино, надувшись, сидит сзади.
— Ждешь, пока вертолет совсем перевернется? — громко говорит Руди. — Идиот! Вылезай!
Марино перебирается на переднее сиденье, бросает Руди свой пистолет и прыгает, но теряет равновесие и ударяется головой о баллонет. Чертыхаясь, он поднимается на ноги, весь покрытый грязью.
— Тихо! — говорит Люси. — На воде голоса очень хорошо слышно. Как ты?
Марино сердито вытирает руки рубашкой Руди, забирает у него свой пистолет. Сигналы обоих аварийных датчиков уже наверняка появились на радарах, и теперь их может засечь любой пилот, проверяющий эту частоту.
Они с трудом бредут по воде, высматривая змей, которые шуршат в густой траве. Оружие все держат наготове. Когда до хижины остается около ста футов, распахивается дверь и наружу с громкими воплями выскакивает обезумевшая Бев, яростно размахивая пистолетом.
Она даже не успевает прицелиться, как Руди стреляет.
Бах-бах-бах!
Бев падает на причал, глухо ударяется о полусгнившие доски, и скатывается в воду, недалеко от затонувшей лодки.
123
Дверь открывает Элберт Дард, его рубашка спереди запачкана кровью.
— Что случилось? — Скарпетта входит в дом.
Она присаживается на корточки и аккуратно приподнимает рубашку мальчика. На животе у него неглубокие порезы. Тяжело вздохнув, Скарпетта поправляет рубашку и поднимается.
— Когда ты это сделал? — она берет Элберта за руку.
— Когда она ушла и не вернулась. Потом он тоже ушел. Человек из самолета. Он мне не нравится!
— Твоя тетя не возвращалась?
Подходя к дому, Скарпетта заметила во дворе белый «мерседес» и старую «вольво» миссис Гидон.
— Пойдем, надо что-то сделать с твоими порезами.
— Я не хочу с ними ничего делать, — качает он головой.
— А я хочу. И я доктор, пошли.
— Ты доктор? — ошеломленно произносит он, словно не представлял, что доктора могут быть женщинами.
Он ведет ее по лестнице в ванную, которую, как и кухню, давно не ремонтировали. Старомодная белая ванна, раковина и аптечный шкафчик, где Скарпетта находит йод, но не видит пластыря.
— Давай снимем твою рубашку, — она помогает ему снять ее через голову. — Ты у нас смелый? Я знаю, что смелый. Тебе же бывает больно, когда ты порежешься, правда?
Ее сердце сжимается, когда она замечает, как много шрамов у него на спине и плечах.
— Я ничего не чувствую, когда делаю это, — говорит он, с беспокойством наблюдая за тем, как она открывает пузырек с йодом.
— Боюсь, что это ты немножко почувствуешь, Элберт. Как будто комарик кусает, — она говорит неправду, как и все доктора в случаях, когда на самом деле должно быть ужасно больно.
Она быстро обрабатывает порезы. Элберт прикусывает губу, стараясь не заплакать, и машет на порезы руками, чтобы не так жгло.
— Ты очень смелый, — она опускает крышку унитаза и садится на нее. — Ты скажешь мне, почему начал это делать? Я знаю, что это началось несколько лет назад.
Он опускает голову.
— Мне ты можешь сказать, — Скарпетта берет его за руки. — Мы же друзья, правда?
Элберт медленно кивает.
— Эти люди пришли, — шепчет он. — Я слышал, как подъехали машины. Моя тетя вышла на улицу, и я тоже, только я спрятался. Она вытащили из машины ту женщину, и она пыталась кричать, но они ее связали, — он подносит руку ко рту, изображая кляп. — А потом они засунули ее в погреб.
— В винный погреб?
— Да.
Скарпетта вспоминает, как настойчиво миссис Гидон предлагала ей взглянуть на винный погреб. От страха по спине бегут мурашки. Она здесь, и неизвестно, кто еще здесь, кроме Элберта. Кто-нибудь может появиться в любой момент.
— Один человек с той связанной женщиной был настоящий монстр, — его голос срывается от страха, — прямо как я видел в ужастиках по телевизору, с длинными волосами и острыми зубами. Я так боялся, что он заметит меня за кустами!
Жан-Батист Шандонне.
— А потом моя собачка, Нестле. Она так и не вернулась! — Элберт начинает плакать.
Внезапно Скарпетта слышит, как внизу открывается дверь, и кто-то заходит в дом.
— Здесь, наверху, есть телефон? — шепотом спрашивает его Скарпетта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46