Одеревеневшие губы попытались преобразовать этот вой в некое подобие имени, но в следующее мгновение женский кулак, утяжеленный рыцарской перчаткой, с хрустом проломил купцу передние зубы. Превращая заодно в кровавую кашицу и губы. Потом приподнявшись, та же рука пустила в лоб пленника парализующую молнию. Тело от этого только конвульсивно дернулось и замерло.
Словно выполнив тяжкую, неприятную работу, женщина-Эль-Митолан пошатываясь встала, одновременно возвращая маску на свое лицо, и скомандовала:
– Проследите, чтобы не захлебнулся кровью. Путы тоже ослабьте, он еще нужен мне живым не один день. Да и не только мне: перед смертью он еще много нам чего поведает.
И больше не оборачиваясь на окровавленное тело, повернулась к своему скакуну. Но потом, словно о чем-то вспомнив, подошла не к нему, а к центральной повозке и заглянула в середину. Труп мага-охранника уже убрали и спешно зарыли в одну из ям возле дороги. Но шесть девочек так и продолжали сидеть на прежнем месте без единого движения.
Женщины неожиданно громко сглотнула, а губы, совсем непроизвольно от хозяйки, прошептали:
– Вот так и я здесь проезжала двадцать один год назад…

Глава первая
Следственный тупик

Оба генерала издавна считались хорошими приятелями. И сейчас ехали рядом, несмотря на то, что недавний приказ Фаррати Кремниевой Орды поменял их должностями. Тот, кто раньше был заместителем, теперь стал командующим центральной армией, получив при этом приказ: прежнего командующего сместить с занимаемой должности к своим помощникам, держать под домашним арестом, во всем разобраться, найти и подготовить виновных.
Причем, что старый, что новый командир всех стянутых к Бурагосу воинских формирований, понимал: при последующих разборках не поздоровится обоим. Потому что найти виноватых в гибели Титана по сути своей возможно, но ничего спасительного не даст. Утерю Детища Древних самозванец Хафан Рьед не простит никому. И уже однозначно, что самые первые головы, которые слетят, станут головы высших командиров. Потому что прозевать диверсионный вражеский отряд такой силы и количества – неслыханный позор не только для военного, но и мирного времени. Тем более при таких повышенных мерах безопасности и при такой концентрации самых отборных войск.
– Хотя какие они теперь отборные, – почти простонал нынешний командующий, останавливая своего похаса на свежеобразовавшемся обрыве, и с высоты нового раскола бросая взор на копошащиеся среди обломков гор людские муравейники. – Так, погребальная команда…
Генералы со своим штабом совершали инспекционную поездку и теперь с мрачным и безысходным ужасом осматривали недавно чистое ущелье, по которому только вчера удачно проползло Детище Древних, а сегодня здесь царило настоящее кладбище. Упавшие друг на друга и столкнувшиеся горы погребли под собой по предварительным расчетам около десяти тысяч идущего плотным строем войска. По коварному стечению обстоятельств в число этих десяти тысяч как раз и попали самые элитные подразделения карателей и надзирателей воли. Вот коллеги и бормотали вслух время от времени терзающие их сомнения и предчувствия:
– Только за потерю трети своей центральной армии, Фаррати четвертует нас всех подряд.
– А ведь и в самом Титане погиб, чуть ли не весь цвет «змеиных», тоже можно сказать половина технической элиты нашей Орды.
– Причем самых верных, как Хафану Рьеду, так и его учителю и сподвижнику Кзыру Дымному. – Об этом припомнил другой генерал, ныне смещенный со своего поста: – Представляю, как этот Дымный будет бушевать…
Его приятель оглянулся на толпящуюся в отдалении свиту своего штаба и предположил:
– Может, пронесет…?
Более опытный товарищ на такую наивность только вздохнул:
– Кого? И куда? Только на себя надеяться надо. Могли бы и спрятаться, но тогда всем нашим родственникам – позорное рабство. А если бы ты вдруг сбежал, – то меня и такой явный трюк не спасет… Сам знаешь.
– Да уж, наоборот только хуже будет: тогда всех вплоть до тысячников казнят.
– Угу… они вон и так все на нас с подозрением посматривают, выслужиться мечтают. Хотя им ничего другого и не остается теперь…
– Ладно, что будем делать? Хоть какие-то предложения есть?
– Какие?! Хоть бы одного вшивого дракона сбили! Я уже не говорю про таги, которых тоже заметили. Но только и радости, что «заметили»! Мы даже не знаем, кто из людей был среди диверсантов: энормиане или подданные баронств. А уж про разумных боларов и мечтать не приходится: ни одной зеленючки больше суток нет в пределах видимости. Ко всему прочему от взбунтовавшегося поселка тоже ничего кроме пепелищ найти не удалось. Все жители словно сквозь землю провалились. А от штаба полка, который этот поселок вздумал атаковать, только обгоревшие до неузнаваемости трупы нашли. На кого за все эти события вину свалить?
– М-да… трудно. А что хоть свидетели говорят о последнем сражении Детища?
– Еще не знаю. Дознаватели всех подгребли, кто в живых остался, и даже полумертвых подлечили. Но общую картину сражения обещали дать не раньше сегодняшнего вечера. Все остальные силы брошены на удержание корпуса Титана на месте: ведь если течение развернет его поперек русла и начнет волочь, там вообще ничего целого во внутренностях не останется.
– Неужели и в самом деле будут доставать из трюмов вооружение?
– А как ты думал! Теперь это все для Второго Детища очень пригодится, ему теперь за двоих воевать.
– Ладно, тогда поспешим к Титану. В любом случае придется встречать Фаррати именно там. Вернее, на вон той огромной долине, где армия стала лагерем.
Генералы развернули своих похасов и отправились на восток, где на далекой излучине голубой реки торчал уродливый горб некогда непобедимого устройства.
Вблизи гордость Хафана Рьеда выглядела совсем печально и жалко. Над водой торчала лишь шестая часть огромной туши из неведомого металла, а в разверзшихся после выстрелов из литанр пробоинах плескалась вода. Все было опутано тоннами канатов: как старых, брошенных во время бегства боларами, так и новых, которые тянулись сплошным ковром к берегу и там крепились к вбитым в грунт сваям. Чуть выше, в долине ровными рядами стояли палатки уменьшившейся на треть армии, а на пологом склоне внушительного холма спешно возводился головной штаб центральной группы войск. Теперь ни о каком дальнейшем продвижении к границе не могло быть и речи. Фаррати приказал конкретно: «Ждать меня на месте гибели Титана. Буду через несколько дней».
Вначале генералы удобно расположились в большой штабной палатке вместе с несколькими старшими офицерами, и только потом новый командующий приказал прибыть к нему старшего дознавателя. Своего подчиненного оба знали хорошо, поэтому сразу поторопили прямым вопросом в лоб:
– Как все случилось?
По собранным неполным данным получалась такая последовательность. Возле самой линии живого ограждения вдруг оказался никто иной, как великий и знаменитый Кзыр-отшельник Гаршаг. Распоряжавшийся тем участком оцепления сотник, по прозвищу «Длинный» уговорил старика отойти на положенное расстояние в сторону и тот безропотно подчинился. Но в тот момент, когда Титан достиг реки, Гаршаг вдруг неожиданно оказался опять возле своего шалаша и, по многочисленным утверждениям именно от него понеслась молния к горам. Уже отыскали некие перекрученные металлические детали, которые отдаленно напоминают Лик Занваля. То есть можно смело утверждать, что мнимый Кзыр-отшельник использовал именно это страшное оружие для уничтожения отборных формирований армии.
Ну а дальнейшие действия, большинство свидетелей описывает уже не так единодушно. Больше всего дознаватели склонялись верить именно тем, кто находился ближе всего к эпицентру взрывов и столбов пламени. Но как раз эти воины и пострадали больше всех: кто ослеп, кто оказался обгоревшим чуть ли не полностью. Так что в данный момент некоторые из них вообще говорить связно не могли, а многие оставались без сознания. Но, по словам выживших, получалось следующее.
Тот самый Кзыр, который прикрылся именем легендарного Гаршага, применил какое-то новое и страшное оружие, нанесшее два самых сокрушительных удара по Детищу Древних. Да только и сам остался без сил и защиты. Чуть раньше к нему устремились как сам сотник «Длинный» так и несколько его десятников, но все они были уничтожена предсмертным ударом Титана. Ну или почти все, если принять во внимание тех воинов, на которых не осталось и клочка сожженной одежды и которые до сих пор не пришли в себя.
Сам же колдун, уничтоживший Детище оказался прожарен до углей и его останки, на глазах атакующих ордынцев драконы собрали на ритуальный кусок ткани. Наверняка для того, чтобы торжественно похоронить своего героя.
Завершил свой доклад старший дознаватель неутешительным выводом:
– Ни одного пленного нашим отрядам преследования разыскать не удалось… пока.
Но его односложное добавление никого не утешило. Генералы и несколько присутствовавших старших командиров понимали: диверсионный отряд врага благополучно воспользовался своими возможностями передвижения по воздуху и теперь наверняка уже скользит над морскими просторами или дал себе заслуженную передышку в густых и труднодоступных горных лесах. Чтобы хоть как-то обозначить свои действия, новый командующий только и смог приказать:
– Продолжайте расследование! Великий Кзыр обещал прибыть очень скоро, и ему обязательно понадобится знание каждой детали трагической диверсии. Все свободны!
Затем генералы дождались пока останутся только вдвоем и с банальной безысходностью достали свои походные фляги с гремвином:
– Напьемся с горя?
– А что еще остается делать!

Глава вторая
Туман

Молодой дознаватель вошел в палатку полевого госпиталя первым и придержал плотный полог, с состраданием глядя, как следом за ним вошли на костылях двое раненых. На них тоже хватало бинтов на обожженных участках тела, но они хоть могли ходить, хорошо видеть и четко рассуждать. Чего нельзя было ожидать от их большинства товарищей.
– Ну вот, внимательно к нему присмотритесь, – дознаватель приподнял вуаль тонкой марли над лежащим без сознания человеком.
Лицо раненого было изуродовано настолько, что даже его насмотревшиеся на подобные кошмары за последние сутки товарищи, поморщились:
– Эх, как его угораздило…
– Да, уродство на всю жизнь обеспечено.
– И кто это может быть? – дознаватель не очень вежливо оборвал соболезнования.
– А он – Кзыр? – последовал наводящий вопрос.
– Нет. В таком состоянии мы бы увидели. Такой же как и вы, простой человек.
– Хм… судя по кончику сохранившихся тонких усиков, – стал размышлять один из раненых. – Это скорей всего Банг, Даждамир или Мирхайдар.
– Да где ты там усики увидел? – удивился второй раненый, нависая над неопознанным товарищем с другой стороны. – Это просто выгоревшая полоска осталась. Мне больше кажется что это Муроджан или Заринат. Точно! Скорей всего – Заринат.
– Ты уверен? Хотя… и в самом деле очень похож…
Дознаватель тут же стал сверять названные имена с имеющимися у него списками. Бормоча при этом вслух:
– Даждамира опознали по оплавленному фамильному медальону. Муроджана – по запекшемуся на голове шлему. Так, где у нас остальные…? Вот! Банг опознан по сапогам и оставшимся в нем ногам по колено. У этого – ноги целы, значит это не Банг. А вот Мирхаидар опознан по оружию и большому шраму на спине. Значит… Уф! Неужели у меня все совпало?! – кажется, молодой дознаватель радовался больше всего сошедшемуся количеству тел с количеством пропавших без вести в его списках: – Скорей всего это действительно Заринат. Тогда та кучка останков принадлежит вашему сотнику «Длинному»! Не иначе, как он слишком близко подошел к врагу, и его разорвало в клочья. Да, ведь так и утверждали многие…
Неожиданно пребывающий в коме раненый судорожно задергался, застонал и с дрожью приподнял свои красные от ожогов, без единой реснички веки. Безумным взглядом обежал склонившихся над ним людей и выдавил из глотки хриплые, трудно различимые слова:
– Туман, кругом один туман… Я умер?
Оба товарища еще ближе склонились над изголовьем, наперебой восклицая:
– Заринат! Ты очнулся?
– Как ты? Нас узнаешь? Заринат, отвечай!
– Эй, Заринат! Это мы: Вазир и Шавкат!
– Ну, дружище! Присмотрись лучше!
Но раненый весь трясся непонятной дрожью, и в ответ только и сумел выдавить непослушными губами:
– Кто… я?
– Заринат, неужели ты забыл свое имя?
– Вспомни, Заринат и постарайся не умирать!
Чуть раньше в палатку вошел бледный от недосыпания Кзыр из врачебного корпуса и как только осознал происходящее, гневно зашипел на тройку посетителей:
– Вон отсюда! Ему не то чтобы двигаться, ему потеть вредно! Я его час назад с таким трудом усыпил, а вы!
– Все, уважаемый! Уходим, не кричите, – дознаватель опять придержал полог палатки, помогая выйти раненым на костылях, и уже выходя, бросил напоследок через плечо: – Можете записать его имя и звание: Заринат, десятник второй сотни.
Тогда как врач опять магическим прикосновением вводил тяжело раненного и практически полностью обожженного человека в оздоровительный сон.
В последующие несколько дней врачи и медсестры уделяли больному очень много внимания, но с каждым разом все больше и больше убеждались в неутешном диагнозе: мало того что десятник останется на всю жизнь с неприятными уродливыми шрамами по всему телу, так он еще вряд ли вернет себе утерянный рассудок. Заринат превратился в ничего не понимающее растение, которое только после каждого пробуждения задавало одни и те же вопросы:
– Почему такой густой туман? Кто я?
Дело конечно очень неприятное для лечащих врачей, но на фоне еще двух десятков подобных умалишенных, которые выжили после гибели Титана, судьба десятника мало кого волновала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10