До сих пор я не воспринимал себя как одинокого человека, но сейчас мне показалось, что эта девушка с легкостью впишется в жизнь на «Сикоракс».Я долго сидел, погруженный в размышления об убийстве, доказательствах и справедливости, а на самом деле — завороженный улыбкой девушки, ее голосом и собственным голодом. По воде разносилась музыка. Я утешал себя тем, что Джилл-Бет обещала в скором времени связаться со мной, и почему-то это обещание связывалось у меня с новыми надеждами на будущую жизнь.Я прождал целый час, но, как я и предполагал, Мульдер оказался чрезвычайно упрямым. В конце концов я разделся, связал одежду, приторочил ее к пояснице, спустился со слипа и поплыл брассом по переливающейся в лунном свете воде к своему причалу и через корму забрался на «Сикоракс». Обсушившись, я спустился вниз и попытался представить себе, как мою каюту после ремонта можно будет приспособить для двоих. Предаваясь любовным мечтаниям, я закрыл фальшборт, задвинул засов и стал ждать рассвета.На заре ничто не нарушало тишину. Весь сад был усыпан мусором после вчерашнего банкета. Над рекой поднимался прозрачный туман. «Уайлдтрек-2» стоял на своем месте. Я слышал, как он вернулся под утро, и держал под рукой молоток на случай, если Мульдер попытается прорваться ко мне в каюту, но он игнорировал меня, и я заснул.Проснувшись пораньше, я взял одну из надувных лодок Беннистера и поплыл к тому месту, где мы оставили шлюпку. Вычерпав воду, я протащил ее по глине и отбуксировал к «Сикоракс». Если Фанни и видел меня с «Уайлдтрека», то ничего не предпринял.Я ополоснул в реке руки, взял из тайника в трюме деньги и направился к дому. Некоторые гости спали в гостиной прямо на креслах, а самые стойкие, должно быть, поднялись наверх, но никто еще не проснулся. Я сварил себе на кухне кофе и взял ключи от одной из запасных машин Беннистера. У него был «лендровер», который он специально не мыл, чтобы туристы думали, что у него здесь своя ферма, и вторая машина — «пежо». Я выбрал «пежо».Я не водил уже почти два года, и поначалу моя правая нога чувствовала себя неуютно. Один раз я промахнулся мимо педали тормоза и чуть не угодил в кювет, но все обошлось. Я ехал на север, потом свернул на восток и к завтраку был в поселке. Между унылых кирпичных домов вилась серая бетонка. Я оставил машину у автобусной остановки и погулял с часок, чтобы не перебудить весь дом.Мне открыла Салли Фебровер в нейлоновом халате. На руках у нее был ребенок, и еще один цеплялся за ногу. Увидев меня, она скорее удивилась, чем обрадовалась. Наверняка она решила, что я попал в крупную неприятность — такой у меня был заброшенный вид в грязных джинсах, заляпанном свитере и старых башмаках. Надо сказать, что и сама Салли выглядела не лучше. За то время, пока мы не виделись, она превратилась в бесформенную неряшливую женщину, обремененную детьми и обиженную на весь свет. В ее крашеных волосах болтались бигуди, а лицо покрывала нездоровая бледность.— Капитан?— Привет, Салли. Терри дома?Она покачала головой:— Он на учениях.— Я не знал. Извини. — Неловко было видеть ее в таком безрадостном состоянии. Помнится, еще у них на свадьбе я подумал, что у хорошенькой невесты, которой Терри так гордится, чересчур тоскливый взгляд девушки, недовольной тем, что ее лишили возможности проводить время в диско-клубах и на улице. Но Терри, как и я, не умел выбирать жен. — Я ведь оставил здесь свой рюкзак, — неуклюже объяснил я. — Терри сказал, что сохранит его.— Он в комнате Трейси. — У Терри была куча детей, и я не мог упомнить, каким по счету является этот Трейси. Салли широко распахнула входную дверь, приглашая меня в дом.— Ты уверена, что мне стоит входить? — Я знал, с какой скоростью распространяются слухи по военным поселкам.Но Салли было на это наплевать.— Наверху, — сказала она, — налево. — Расчищая для меня дорогу, она отфутболила какие-то сломанные пластмассовые игрушки. — Теперь у меня хоть место в шкафу освободится.— Прости, если потревожил тебя.— Ничего. — Она с интересом наблюдала, как я, хромая, взбираюсь по лестнице. — Ну как ты? В порядке?— Только когда смеюсь. — Весь дом пропах детскими подгузниками. — А как Терри?— Его хотят сделать инструктором по обращению с оружием.В голосе Салли не слышалось радости по этому поводу. Она вечно ворчала на Терри и хотела, чтобы тот ушел в отставку, и тогда бы они переехали к ней домой в Лидс.— У него это хорошо получится, — попытался я приободрить ее. Вот наконец и второй этаж. — Сюда?— Да, в шкафу.Внизу заплакал ребенок, и Салли немедленно отреагировала, прикрикнув на него, чтобы он замолчал и доедал наконец свой чертов завтрак. Дом был дешевый, с тонкими стенками — как раз для женатых.Я нашел свой рюкзак под сломанным детским велосипедом и, вытащив его, понес вниз.— Передавай Терри привет.— Жаль, что вы не встретились.— Я свяжусь с ним. Спасибо за рюкзак.— Не стоит. — Дверь за мной захлопнулась. В соседнем доме колыхнулась занавеска.Я вернулся в Девон как раз к ленчу. В качестве платы за пользование автомобилем я заполнил бак «пежо» бензином, но, казалось, никто и не заметил отсутствия старой машины, которую Беннистер держал исключительно для местных поездок. В доме раздавались голоса. Я спустился по тропинке через лес к причалу, где стояла «Сикоракс».В каюте я вытряхнул содержимое рюкзака на пол. Там были свитера, хранившие на себе грязь темных фолклендских торфяников, бритвенный прибор, фляга, монокуляр, две рубашки и камера, в которой еще осталась пленка. Кроме того, карта, зажигалка, так и не вскрытое письмо из банка и план палубы «Канберри». Такие мешки мы все оставили на базе, перед тем как пойти в наступление. Там же я нашел письмо от адвоката Мелиссы с требованием передать ей права на мою пенсию, банковские счета, наши совместные сбережения и тому подобное. И я, как дурак, на все согласился. Правда, тогда мне было не до писем, я получил их как раз перед готовящимся броском на высоты Порт-Стэнли. Было там еще одно письмо, оставшееся без ответа, две фотографии моих детей, три пары нестиранных кальсон, полотенце, пара перчаток и банка маскировочной краски, и только одному Богу известно, как туда попала схема лондонской подземки. Я извлек свой армейский берет, и меня охватила былая гордость. Все-таки это не был дурной сон!А на самом дне лежало то, ради чего я и совершил свое путешествие: небольшой сувенир, завернутый в грязное полотенце. Я снял его с тела аргентинского офицера — он лежал среди сгоревшей травы на Дарвин-Хилл. Я развернул полотенце — внутри был кожаный пояс, на котором висели кисет и кобура, из которой я вынул револьвер сорок пятого калибра американского производства — кольт, уродливый, черный и тяжелый. Повертев его в руках, я вытащил магазин и высыпал все патроны. Пружина, я заметил, была в хорошем состоянии, несмотря на то что в течение многих месяцев она находилась в сжатом положении. Я взвел курок и нажал собачку. Щелчок оказался очень громким. На боковой стороне ствола было выгравировано: «Ejercito Argentino» Вооруженные силы Аргентины.

.Я открыл сумку и вынул оттуда запасные магазины и патроны. Мне не хотелось пускать револьвер в ход, и я надеялся, что до этого не дойдет. Только предупреждение Джилл-Бет помнить о том, с какой легкостью Фанни хватается за оружие, убедило меня привезти сюда этот идиотский трофей, и сейчас при виде оружия мне стало стыдно за себя. Я держал в руке тяжелый кольт, и меня трясло от бессильной ярости и отвращения ко всем моим делишкам с Беннистером, которые довели меня до такого. Надо немедленно все бросать, подумал я, нет смысла оставаться там, где приходится хвататься за оружие!В результате своих рассуждений я чуть было не выкинул револьвер в реку, но вовремя вспомнил, что в открытом море он мог и пригодиться. Я смазал его, зарядил и завернул в два водонепроницаемых мешка, а затем спрятал в самый дальний угол на «Сикоракс», где ему и было место.Снаружи кто-то постучал по корпусу яхты. Я вскочил так стремительно, словно чувствовал за собой вину.— Господин Сендмен? — Это был один из членов команды Мульдера. — Господин Беннистер хочет немедленно видеть вас.Это была не просьба, а приказ. Но я тоже хотел нашей встречи, оттого и подчинился.Беннистер ожидал меня в кабинете. Он позаботился о поддержке: по одну сторону стола, заваленного диаграммами и погодными картами, стоял Мульдер, а в углу комнаты в глубоком кресле устроилась Анжела. Все трое выглядели усталыми.— А, Ник! — Беннистер, казалось, удивился моему приходу. Чувствовалось, что моему появлению предшествовала перепалка. Мульдер молчал, а Беннистер явно нервничал. Он подошел к столу и выбил из пачки сигарету. — Спасибо, что пришел.— В любом случае я хотел повидать тебя.Он закурил и выпустил дым.— Анжела сказала, что сегодня утром ты брал машину?— Я заправил ее, — ответил я, — но, конечно, я должен был тебя предупредить. Извини.— Да ничего. — Его ответ был слишком торопливым. Очевидно, Беннистеру не хватало духу пойти на прямую конфронтацию, в то время как Анжела с Мульдером с нетерпением ожидали битвы, и я догадывался почему. Им не терпелось напасть на меня, а Беннистер все хотел уладить по-хорошему. Вопреки своему имиджу крутого парня, он рассыпался после первого же натиска.— Это все? — поинтересовался я. — Потому что мне тоже нужно кое-что тебе сказать.— Куда ты ездил на машине? — спросил Мульдер ровным голосом.Я оставил его вопрос без внимания.— Я пришел сообщить тебе, что ты можешь считать меня выбывшим из игры, — обратился я к Беннистеру. — Не только из-за Сен-Пьера, а из-за всего. Я больше не хочу участвовать в этом вашем фильме и сыт по горло вашим обществом.— Куда ты ездил? — повторил Мульдер.— Ответь ему, — проговорила Анжела.— Мне нечего сказать тебе! Нечего! — Я в ярости повернулся к ней, ошеломив всех присутствующих своим выпадом. — Прости, — сказал я Беннистеру, — я не хотел злиться. Я просто хочу уйти. После того, что произошло вчера вечером, — я взглянул на Анжелу, потом опять на Беннистера, — я считаю неприличным оставаться. Насколько я помню, ты обещал восстановить мою яхту, поэтому выпиши мне чек на тысячу фунтов, и я сам доделаю «Сикоракс», да и тебя оставлю в покое.Беннистер не любил скоропалительных решений.— Мне кажется, нам надо все обсудить.— Нет. Выпиши мне чек.Мульдер явно презирал Беннистера за малодушие. Он подошел ко мне и, глядя на меня сверху вниз, повторил:— Парень, куда ты ездил на машине?— Уйди с дороги.— Куда ты...— Отойди к черту от меня или я сломаю тебе шею! — Я сам удивился своей жестокости, и Мульдер, хотя ему и нечего было опасаться, невольно отступил. Анжела задыхалась от ярости, а Беннистер стоял как вкопанный.Немного успокоившись, я продолжил:— Пожалуйста, чек.На какое-то мгновение к Беннистеру вернулась решительность:— Ник, ты ездил повидаться с мисс Киров?— Нет. Чек, пожалуйста.— Но ведь это ты пригласил ее на банкет, — не отступал он.— Да, но я не знал, что Фанни собирается ее насиловать. Так ты дашь мне чек?— Я не... — начал было Фанни.— Заткнись! — рявкнул я. Они были покорны, как ягнята. Меня позвали, чтобы отшлепать, как маленького школьника, но сейчас они замолкли. Мульдер отошел к стене, а Анжела рылась в сумочке в поисках сигареты. Снизу, с террасы, доносились голоса — гости собирались за поздним завтраком. — Мне нужен чек, — снова повторил я.Мне казалось, что победа уже близка, потому что Беннистер подошел к столу и открыл ящик. Я ожидал увидеть чековую книжку, но вместо этого он выложил на стол стопку папок.— Ник, пожалуйста, взгляни.Я не двинулся с места. Тогда он поднял верхнюю папку, открыл ее и протянул мне.В глаза мне бросилась моя фотография, и мною овладело любопытство. Я взял папку из рук Беннистера.— Почитай, — спокойно сказал он.В папке было только две страницы, и на каждой стоял штамп «Страховой фонд Кассули (морской)». Моя фотография была наклеена на первой из них, а ниже шла аккуратно напечатанная информация о моем жизненном пути. Документ о награждении меня орденом Крест Виктории был воспроизведен полностью. Другой лист был заполнен от руки, и я посчитал, что это рука Джилл-Бет Киров. «Присутствие капитана Сендмена в доме Э. Б. неожиданно, но нам это может пригодиться. Капитан Сендмен, как и многие другие солдаты, отличается романтичностью. По многим признакам, он живет в ла-ла мире, то есть закончил частную школу и не прочь стать Джошуа Слокумом, но, без сомнения, имеет высокое понятие о чести и долге, и думаю, его можно привлечь на нашу сторону». Я попробовал догадаться, где эта самая ла-ла земля и захочет ли Джилл-Бет жить там.— Вот, — мягко сказал Беннистер, — книга лоций твоей мисс Киров. Мы нашли эти папки у нее на яхте. — Он протянул мне еще одну открытую папку, где красовалась фотография Фанни Мульдера, делающего утреннюю зарядку на корме «Уайлдтре-ка-2». В краткой биографической справке говорилось, что Френсис Мульдер родился в Уитсенд, Кейп-Провинс, 3 августа 1949 года. Учился он мало. Служил в военно-морском флоте ЮАР. Там на него было заведено уголовное дело по обвинению в вооруженном грабеже, но доказать ничего не удалось. Далее сообщалось, что он купил парусное судно на Сейшелах, где и занимался чартерными перевозками, пока Надежна Беннистер не обнаружила его несомненный талант.Потом опять шел комментарий, написанный от руки: «Несмотря на то что он протеже вашей дочери, нет сомнений, что Мульдер лоялен по отношению к Э. Б., который продвинул его, хорошо ему платит и постоянно подчеркивает, что доверяет ему». Нижняя часть страницы была небрежно оторвана. Видимо, Беннистер уничтожил эту часть комментариев, потому что там говорилось, что Мульдер, вероятно, замешан в убийстве его жены.Меня так и подмывало спросить, по какому праву Беннистер обыскивал «Мистику», но, учитывая факты, изложенные в папке, мой вопрос был бы лишним. Беннистер забрал у меня обе папки.— Теперь тебе ясно, почему мы думаем, что ты можешь быть близким другом мисс Киров? — Повернувшись, он внимательно посмотрел на портрет своей погибшей жены, стоявший на книжной полке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45