После того как они с мисс Нетти приберут в комнате, елку поставят посредине, и гости смогут рассесться вокруг – кто на стульях, а кто попросту на полу. Подумав, сколько еще надо сделать до прихода гостей, Люсинда с досадой вспомнила о завтраке. Тратить в преддверии такого праздника время на кашу и гренки с какао казалось ей настоящим кощунством. Большая пушистая елка выступала из-за угла словно сонный пингвин. Люсинда подошла и еще раз оглядела подарки. Вот перочистка, которую Люсинда сама сшила для дяди Эрла. Наверное, он удивится, что Люсинда сама сделала ему к Рождеству подарок! А вот красные варежки. Это для Тринкет. А календарь – для Ночной Совы… Все подарки были на месте. Каждый обернут белой бумагой и перевязан бечевкой красного цвета. Гости придут в одиннадцать. Значит, пора, наверное, будить сестер Питерс.
Люсинда забарабанила в дверь спальни.
– Веселого Рождества, мисс Питерс! Веселого Рождества, мисс Нетти! – крикнула громко она.
Мисс Питерс первой вышла в коридор и угодила прямо Люсинде в объятия. Потом та же участь постигла мисс Нетти. У каждой из троих об этом событии сложились свои впечатления. Мисс Питерс была несколько удивлена, мисс Нетти растрогалась, а Люсинда отметила, что мисс Питерс в ночной рубашке оказалась «худой и твердой», а мисс Нетти, наоборот, «очень мягкой».
Не успели они позавтракать и прибраться в гостиной, как явился мальчик-посыльный с большой коробкой в руках. Потребовал Люсинду Уаймен.
– Это я, – кивнула головой девочка.
– С наилучшими пожеланиями от мистера Саймона Гидеона! – торжественно проговорил посыльный и протянул ей коробку. В коробке оказались конфеты, изготовленные мистером Луи Шерри.
– Мистер Гидеон! Какой же вы хороший и добрый! – вырвалось у Люсинды. – Жалко только, что вы сами прийти не смогли.
Не успела она пережить эту радость, как снова раздался стук в дверь. На пороге стоял запыхавшийся мистер Шульц из игрушечно-канцелярско-табачного магазина. А запыхался он потому, что нес вверх по лестнице красные санки. Когда мистер Шульц сказал, что санки теперь ее, Люсинда от изумления едва на ногах устояла. К санкам была привязана бирка. На ней значилось: «Люсинда! Поздравляю тебя с Рождеством! А с этими санками можешь сделать все, что захочешь. Твой друг Пигмалион».
Проводив мистера Шульца, Люсинда вместе с сестрами Питерс передвинула елку в центр гостиной. Санки она положила так, чтобы Тринкет сразу заметила их.
– Ну когда же наконец будет ровно одиннадцать! – нетерпеливо вскричала Люсинда. – Я просто не могу больше ждать!
И еще раз взглянув на елку, Люсинда подумала, что такой красивой у нее еще никогда не было. За несколько минут до одиннадцати Люсинда начала петь рождественский гимн о том, как дети увидали чудесную елку и возрадовались празднику. Вдруг дверь распахнулась. На пороге стоял дядя Эрл с множеством свертков в руках. Люсинда бросилась навстречу. Обхватив дядю за талию, она принялась танцевать вместе с ним вокруг елки. Они топали, как два медведя: один большой, другой – маленький.
– Я возрадуюсь! – кричала Люсинда на всю квартиру. -Ты возрадуешься! Он, оно, она возрадуются! Мы возрадуемся! Вы возрадуетесь! Они возрадуются! О, дядя Эрл, как хорошо, что вы наконец пришли! По-моему, я сейчас просто лопну от счастья!
А вскоре появился Тони. Он принес ярко раскрашенных человечков. Их можно было дергать за веревочки, и тогда они очень смешно двигали руками и ногами. Тони быстро развесил человечков на елке – их было ровно столько, чтобы каждому из присутствующих хватило по одному. Еще Тони принес мешок с апельсинами.
– Папа желает тебе веселого Рождества. И мама желает. И я тоже желаю, – смеясь, проговорил он и извлек из кармана деревянный браслет. – Держи, Люсинда. Я специально для тебя его сделал.
По всему браслету шел резной орнамент из листьев и фруктов. Гладкая отшлифованная поверхность матово поблескивала на свету.
– Он просто прекрасный. Тони! – восхитилась Люсинда. -Я буду всю жизнь надевать его на все торжества!
Люсинда тут же решила, что браслет Тони будет самым секретным сокровищем из всех, которые хранятся в ее походной конторке.
Когда все гости расселись вокруг елки, Люсинда тщательно пересчитала: «Мистер и миссис Гиллиган, Джерри Хенлон, мисс Люси-милочка, мистер Ночная Сова, леди Росс, Эледа Соломон, Баттонс, дядя Эрл, Тони, Джоанна, сестры Питерс…» Компания была в сборе. Значит, можно бежать к Бродовски. Вихрем взлетев на третий этаж, девочка трижды стукнула в дверь и спокойно вернулась обратно. Пока она бегала, дядя Эрл и Тони зажгли свечи на елке, и она сияла золотом, серебром и огнями. Не успела девочка опуститься на ковер рядом с Тони Коппино, как послышались звуки скрипки. Все разом повернули головы к входной двери. Тринкет шла, держа маму за руку, а мистер Бродовски, тот самый мистер Бродовски, которому, по словам Ночной Совы, предстояло в одно прекрасное утро стать знаменитым, играл на ходу французскую мелодию «Первое Рождество». Она звучала так замечательно, что гости хором подхватили ее:
Рождество! Рождество! Рождество!
Сын Человеческий родился!
И под звуки торжественного гимна Тринкет пошла навстречу своей первой рождественской елке. Забыв обо всем, она стала медленно огибать дерево. Девочка то и дело останавливалась и осторожно трогала пальцем какую-нибудь игрушку на ветке. Первым ее внимание привлек один из человечков Тони Коппино. Тринкет остановилась. Рот ее сам собой раскрылся, и она тихо заохала от восторга. Только разглядев все, что висело на елке, девочка заметила, что вокруг сидит много людей. Это открытие очень смутило ее. Но тут пришла на помощь Люсинда и усадила Тринкет рядом с собой.
Дядя Эрл принялся раздавать подарки. Люсинде достался пирог от миссис Гиллиган, сатиновый футляр для носовых платков от Джоанны и еще уйма других подарков, из которых ее больше всего обрадовали «Новые приключения Мурзилки» Палмера Кокса от мистера Ночной Совы. Потом дядя Эрл начал вручать подарки Люсинды. К каждому их них девочка приложила по короткому напутствию, и теперь дядя читал эти напутствия вслух.
Пройдет Рождество, и вскоре Люсинда забудет, что и кому пожелала в тот день. Лишь два напутствия сохранятся у нее в памяти на всю жизнь. Первое было вручено Тринкет вместе с варежками:

Красные варежки эти
Будут тебя согревать.
Теперь в любые морозы
Можешь, Тринкет, смело гулять!

Во втором послании Люсинда обращалась к мистеру Гиллигану, которому купила к Рождеству новую трубку и пачку табака. Строки эти запомнились Люсинде в основном потому, что она так и не смогла подобрать ни одной подходящей рифмы и очень боялась, что мистер Гиллиган обидится:

Как славно быть ирландцем,
Курить большую трубку!
Пусть табака в избытке
Всегда будет у вас!

Но кэбмена отсутствие рифмы ничуть не смутило.
– Ну, доложу я тебе, мисс Люсинда, – в совершеннейшем упоении проговорил он, – про меня еще в жизни никто ничего такого красивого не писал!
У каждого из нас обязательно есть хотя бы одно Рождество, которое оставило след на всю жизнь. Именно таким для Люсинды стал праздник в честь Тринкет. Большинству приглашенных он тоже запомнился. И наверное, отчетливее всех Люсиндино «Рождество для Тринкет» запомнили мистер и миссис Бродовски. Даже много лет спустя они вспоминали о нем, и это согревало их души.
Первым в то утро распрощался с хозяевами мистер Гиллиган.
– Прошу покорно меня извинить, леди и джентльмены, – смущенно объяснил он, – но кэб совсем без меня застоялся.
Тут остальные тоже вспомнили о каких-то делах и начали расходиться. Поднялся и дядя Эрл. Он уже вышел в переднюю, когда внезапно хлопнул себя с досадой по лбу и, проворчав что-то по поводу «дырявой башки», полез во внутренний карман сюртука. Секунду спустя он опустил в карман праздничного передника Люсинды, и в карман выходного костюма Тони, и в одну из красных варежек Тринкет по сияющей золотой монете.
– Всегда их ношу с собой в Рождество для детей, – очень просто объяснил дядя Эрл. – Только не смейте меня благодарить, несносные дети! – замахал он руками. – Мне эти монеты совсем ничего не стоят. Просто перед Рождеством я захожу в банк и прошу горсть золотых для подарков. Видели бы вы, с какой радостью они их дают мне!
Когда разошлись абсолютно все, Люсинда доверительно сказала мисс Нетти:
– Сочельник у тети Эмили в подметки моему Рождеству не годится.
Мисс Питерс позволила оставить елку в квартире до Крещения. Люсинда каждый день приводила Тринкет. Они зажигали свечи на елке, и Тринкет в который раз принималась рассказывать, как увидела эту елку впервые. Старшая девочка очень внимательно слушала, а потом говорила:
– Мы с тобой будем помнить это Рождество до самого конца жизни, Тринкет.

ИЗ ДНЕВНИКА ЛЮСИНДЫ УАЙМЕН


7 декабря 189… года

У меня сейчас очень сложный период в жизни! Разве можно на один доллар в неделю и «Бурю» поставить, и Рождество справить, и еще ездить на этот доллар на конке? Правда, мисс Питерс говорит, что это арифметическая проблема. Наверное, она права. Наверное, если у человека серьезные трудности, в его жизни всегда появляется арифметика.
Мне просто необходимо заработать денег. Я могу попросить отца Тони. Он, наверное, разрешит мне за десять центов в день стоять у лотка после школы. Но не могу же я скрывать от мисс Питерс, куда ухожу каждый день. Все свои уходы мы записываем в блокнот, и она сразу догадается, что я работаю за фруктовым лотком. И тогда она мне запретит. Можно, конечно, обратиться к Луи Шерри. Он мне как-то жаловался, что никак не найдет нового продавца конфет, которые надо взвешивать, а старый продавец у него куда-то девался. Луи Шерри меня, конечно, взял бы, но мисс Питерс и этого мне делать не даст. Наверное, мне нужно подыскивать менее демонстративную работу. «Демонстративная» – это мое новое слово из словаря. Мне оно очень нравится, и употребила я его, по-моему, правильно.
10 декабря 189… года
Победа! Спасена! Получила сразу две работы за деньги! Обе мне очень нравятся. Одна – это гулять с Пигмалионом час в день. А вторая – еще час в день учить Принцессу Саиду правильному английскому разговору. Мы болтаем, едим турецкую сладость в виде замазки, и я много смеюсь. Миссис Колдуэлл и Принцесса мне хорошо платят. Наконец-то я могу составить список подарков на Рождество:
Для Тони – складной нож (у его ножа все лезвия, кроме одного, уже сломаны).
Мистеру Гиллигану – глиняную трубку и табак.
Джоанне – кухонный фартук (тут можно не тратиться: мисс Нетти сошьет его сама на машинке).
Миссис Гиллиган – подушечку для булавок в виде помидора.
Дяде Эрлу – еще не знаю.
Мистеру Ночной Сове – кусок мыла.
Мисс Люси-милочке – воротничок с рюшем (она такие просто обожает носить).
Сестрам Питерс – носовые платки.
Джерри Хенлону – жевательную резинку (он ее все время жует).
Тринкет – красные варежки.
Миссис Бр… (так и не научусь никак писать правильно!) – ночные туфли (я куплю шерсть, а мисс Нетти свяжет).
Мистеру Бр… – шерстяной шарф.
(Надо на всех Бр… потратить больше всего денег. Им всем ведь так трудно! Но я не хочу об этом ни говорить, ни писать, потому что это секрет.)
25 декабря 189… года
И все-таки я получила эти прекрасные санки для Тринкет! Гости радовались так же, как я. Или почти так же. А после моего рождественского утренника Люси-милочка устроила потрясающий рождественский ужин. Нас всех пригласили и Бр… (надо будет посоветоваться с мистером Ночной Совой, как писать их фамилию!). У Люси-милочки мы опять пели рождественские гимны. Джоанна мне подарила стеклянный кораблик, который сидит внутри стеклянной бутылки. Мне очень нравится думать, как он туда смог залезть?


КРЕЩЕНИЕ

Сначала Люсинда и Тони рисовали декорации к «Буре» вместе. Они очень старались. Даже концы кисточек то и дело смачивали языками, «чтобы линия была тоньше». К концу каждого вечера языки их сияли всеми цветами радуги, но с декорациями все равно ничего не выходило. Когда третий вариант оказался в ведре. Тони не выдержал.
– Знаешь, Люсинда, – очень твердо проговорил он, – давай-ка ты лучше одна займешься костюмами и постановкой, а я пока один сделаю декорации. Если два повара стоят над одной кастрюлей, всегда выходит не то, что надо.
Получив безраздельную власть над декорациями, Тони взялся за дело очень серьезно. Сперва он отправился в музей «Метрополитен» и провел там почти целый день, перерисовывая с разных картин камни, море и деревья, которые, по его мнению, подходили для волшебного острова из «Бури». Вечером он уверенно заявил Люсинде:
– Ну, теперь у нас выйдут отличные декорации.
Мальчик и впрямь вложил в эту работу все вдохновение, чувство прекрасного и мастерство. Ибо впервые в жизни у него были подходящие инструменты и место для творчества, а о большем он и мечтать не мог.
Несколько раз Тони ходил на каретную фабрику возле реки. Он возвращался оттуда с обрезками дерева, которые складывал до поры до времени у сестер Питерс в комнате для работы. Удивительная была эта комната! В ней лежало и стояло уже столько разных вещей, и все-таки она всегда, когда надо, могла вместить еще что-нибудь.
Крещение близилось. Теперь Люсинде и Тони нельзя было терять ни минуты. Тони рисовал и вырезал. Мисс Нетти с Люсиндой шили. А мисс Питерс была главным консультантом постановки. Сначала она помогла Люсинде сократить пьесу до объема, который требовался кукольному спектаклю. Затем Люсинда стала читать. Мисс Питерс внимательно слушала, останавливая девочку каждый раз, как она неправильно выговаривала слова или произносила их не с той интонацией. Однажды она вдруг сказала:
– Не части, Люсинда. Читай помедленнее. Если уж ты сочла, что пьеса стоит внимания публики, не надо жалеть на нее времени.
Люсинда начала читать медленней и тут же заметила, как выразительно зазвучали фразы Шекспира. Теперь она еще больше увлеклась спектаклем. Задолго до представления она знала текст наизусть и говорила языком персонажей Шекспира столь же естественно, как на голуэйском диалекте с мистером Гиллиганом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23