Он не оставил отпечатков. Он будет все отрицать. В лучшем случае нам удастся выслать его, но он никогда не заговорит. А «крот» вернется в свою нору. Возможно, уже окончательно. В один прекрасный день Нолан станет жертвой автокатастрофы, а русские смогут окончательно закрыть это дело. Так они поступают с агентами, которые им больше не нужны или провалились.
У Малко было горько во рту. Вся эта работа, охота, трупы — ради чего все это?.. Фрэнк Вудмилл грустно покачал головой и посмотрел на часы.
— Я покину вас. Убийство Джессики взбудоражит всю Фирму.
— Что вы собираетесь делать?
— Я обязан сообщить директору ЦРУ, что она работала на меня. Если это когда-нибудь обнаружится, все пропало.
— Вы ему расскажете об Уильяме Нолане?
Американец колебался, прежде чем ответить.
— Нет. Не сразу. Я только скажу, что она следила за Фельдстейном, подозреваемым в том, что он тайный русский агент.
— Он спросит вас, почему вы не сообщили об этом в ФБР...
— О, это можно уладить, подобные фокусы мы и сами вытворяем. Но я не знаю, смогу ли я долго придерживаться этой линии обороны.
Малко встал. Плевал он на все эти бюрократические сложности. Джессика и ее дочка мертвы. Нужно было отомстить за них и закончить свою миссию.
— А практически? Что мы будем делать? За Фельдстейном уже не надо следить?
— Надо, — сказал американец. — Пока ФБР не в курсе дела. Местная полиция до него не доберется. А до тех пор, пока я не сообщил свои сведения ФБР... Милтон Брабек сейчас уже возле его дома.
— Отлично, — сказал Малко.
— Приходите сюда завтра в это же время, — сказал заместитель начальника оперативного отдела. — Я постараюсь извлечь из компьютеров все, что известно о Гарри Фельдстейне. Возможно, это наведет нас на нужный след. У него, конечно, есть еще какой-то способ, чтобы связаться с Центром, помимо радио. Его надо найти. Это наш последний шанс. Покушение, жертвой которого вы стали, было тщательно подготовлено, потому что они обнаружили, что их «крот» взят под наблюдение. Им захотелось навести порядок, прежде чем «законсервировать» его.
* * *
Уильям Нолан вылез из своего черного «олдсмобиля» и в окружении трех телохранителей быстрым шагом пересек несколько метров, отделявших его от крыльца дома Джессики Хейз. Директора ЦРУ не было в Вашингтоне, с начальником первого отдела нельзя было связаться, поэтому отдуваться пришлось ему. Десятки полицейских в форме прочесывали лес позади дома в поисках хоть какого-нибудь следа. Весь район был оцеплен. Другие выискивали по всему дому отпечатки пальцев. Тропинка была запружена полицейскими машинами с медленно вращающимися «мигалками». За домом стояла машина скорой помощи, ожидая, когда можно будет увезти трупы.
Войдя в маленький холл, нестерпимо ярко освещенный прожекторами полиции, Уильям Нолан зажмурился. Резкий свет падал на два лежавших на полу тела. Судебно-медицинский эксперт приступил к освидетельствованию... Лейтенант полиции с важным видом подошел к заместителю директора ЦРУ и пожал ему руку.
— Мы сожалеем, господин Нолан, — сказал он, — это ужасное преступление.
Уильям Нолан посмотрел на открытые безжизненные глаза Джессики Хейз. У него защипало в глазах. В нем ожили очень неприятные воспоминания. Его руки в карманах сжались в кулаки.
— Что случилось?
— Мы пока не знаем, — сказал полицейский. — По данным предварительного осмотра действовал, похоже, один человек. В каждую из жертв стреляли несколько раз. Девочка получила одну пулю в затылок. Целью было убийство; на первый взгляд, ничего не украдено, и сумка молодой женщины лежит тут, открытая, с двумя сотнями долларов. Однако ее карманы осмотрены. Это странно.
— Это похоже на расправу, — заметил заместитель директора ЦРУ.
— Точно, сэр, — подтвердил полицейский. — Но пока у нас никакой версии нет.
— Совсем никакой?
Полицейский колебался.
— Нас вызвал кто-то из вашей Фирмы. Господин Фрэнк Вудмилл.
Фрэнк Вудмилл.
Уильям Нолан невозмутимо слушал полицейского, объяснявшего, как они сюда попали.
— Хорошо, — сказал он. — Держите меня в курсе расследования. Я, со своей стороны, подумаю, чем мы сможем вам помочь.
Он повернулся, бросив последний взгляд на запачканные кровью белокурые волосы маленькой Присциллы. Он изо всех сил старался держаться прямо. Перед его глазами снова возникли фотографии обезображенного лица сына, сделанные двадцать лет назад. Они все еще лежали в его секретере, и он их иногда разглядывал, думая о смерти. Едва усевшись в «олдсмобиль», он снял телефонную трубку и набрал номер 3435600, вызвав дежурного офицера ЦРУ.
— Скажите мистеру Вудмиллу, что я жду его через полчаса в моем кабинете.
* * *
Уильям Нолан задумчиво крутил между пальцев стакан с подогретым лимонным соком. На седьмом этаже здания ЦРУ светились только окна его кабинета, выходившие в темный лес, окружавший Агентство.
Автострада Джорджа Вашингтона была слишком далеко, чтобы можно было видеть машины. Напротив него с каменным лицом, сдерживая биение сердца, сидел Фрэнк Вудмилл, подавляя безумное желание вцепиться в горло своему начальнику и душить его до тех пор, пока тот не признается, что он «крот». Время от времени он спрашивал себя, не было ли все это гигантской махинацией русских. Не был ли сидевший перед ним человек совершенно невиновным. Это было безумием.
В глазах Уильяма Нолана стояли настоящие слезы. Голос его прерывался, когда он звонил адмиралу, отцу Джессики. Казалось, что он искренне охвачен сдержанным гневом.
— Я хочу, чтобы вы составили мне полный отчет о вашей операции, касающейся Гарри Фельдстейна, — сказал он не очень доброжелательно. — Вам следовало держать меня в курсе. Вы совершили очень серьезную ошибку.
— Да, сэр, — признал заместитель начальника оперативного отдела.
Нолан уже в течение двух часов поджаривал его на медленном огне, и он умирал с голоду. Это приглашение вызвало прилив адреналина во все его артерии, и он готов был поверить в самые невероятные предположения. Даже во внезапное признание «крота». Но заместитель директора ЦРУ вжился в свою роль, задавая ему тысячу вопросов о связях Джессики Хейз с оперативным отделом. Фрэнк Вудмилл не мог отрицать. Он пытался объяснить свои действия слабостью характера и нехваткой людей в ФБР. И тем, что опасность казалась маловероятной.
Но он должен был назвать имя Гарри Фельдстейна... Уильям Нолан тщательно записал все эти сведения.
— С завтрашнего дня, — попросил он, — начните сотрудничать с ФБР. Я хочу все знать об этом Фельдстейне.
Снова уверенность Фрэнка Вудмилла поколебалась. Неужели Уильям Нолан и в самом деле не знал, кем был Фельдстейн и какую роль он играл в этом предательстве? Или он был величайшим актером, уверенным в своей безнаказанности благодаря своему положению? Заместитель директора ЦРУ поднялся со своего оранжевого кресла и холодно улыбнулся своему собеседнику.
— Идите отдыхать.
Он проводил его до лифта в пустом коридоре. Перед тем, как отпустить его, он долго жал ему руку, глядя прямо в глаза, и серьезно сказал:
— Это преступление непременно должно быть раскрыто.
В его голосе не было ни малейшего колебания. И снова у Фрэнка Вудмилла возникли сомнения.
* * *
Над Вашингтоном сияло солнце. Малко расстелил на своей кровати «Вашингтон пост» и «Вашингтон таймс». Обе газеты на первых полосах поместили материалы об убийстве Джессики Хейз. По-прежнему никаких следов. Была выявлена принадлежность Джессики к ЦРУ, и обе газеты выдвигали версию, что она стала жертвой сведения счетов между секретными службами. В заметке, помещенной в рамке, адмирал Хейз утверждал, что его дочь всегда работала только с компьютерами...
Малко сложил газеты; голова у него была тяжелая, в горле стоял ком. Он собирался сменить Милтона Брабека, следившего за Фельдстейном. С рассвета телохранитель сидел в засаде. Он звонил Малко: пока что цветочник не покидал своего дома на Висконсин-авеню. Он не строил никаких иллюзий. Если Фельдетейн был тайным агентом КГБ или ГРУ, он не совершит ни одной ошибки, и за ним можно будет следить до страшного суда и ничего не обнаружить.
Единственной надеждой было то, что у него была информация, которую он должен был передать в Центр. Если Уильям Нолан посетил кладбище в среду, он, конечно, старался передать дезинформацию по проекту «Звездных войн», которую сообщил ему Фрэнк Вудмилл. Все, казалось, указывало на то, что Нолан передал ее Фельдстейну под носом у Малко, но теперь Фельдстейн должен был передать ее в свой Центр. А поскольку им не был известен способ связи, они не продвинулись ни на шаг...
Внезапно его озарило. Одна деталь, которую он заметил в бинокль, но в тот момент не обратил на нее внимания. Однако в сочетании с другими обстоятельствами она обрела свое истинное значение. Третий компонент, который ему предоставила Джессика Хейз.
Телефон зазвонил в тот момент, когда он сам собирался снять трубку: секретарша соединила его с Фрэнком Вудмиллом. Следовательно, тот звонил не из «конспиративной квартиры». Заместитель начальника оперативного отдела прямо приступил к делу. Он, казалось, был охвачен каким-то мрачным удовлетворением.
— С раннего утра я занимаюсь нашим делом, — сообщил он, — и, возможно, мне удалось кое-что обнаружить. Вы можете заехать ко мне в здание секретной службы на Ф-стрит, комната С87765?
— Еду, — сказал Малко. — Я думаю, что уже знаю, почему Гарри Фельдстейн убил Джессику.
Глава 20
Фрэнк Вудмилл ждал Малко в холле здания секретной службы и бросился к нему, едва тот вышел из вращающейся двери.
— Что это вы мне сказали по поводу Гарри Фельдстейна?
— Я вспомнил то, что наблюдал в бинокль, — объяснил Малко. — Спортивный костюм Джессики обыскали, не так ли?
— Да. И что?
— Когда Джессика давала свой адрес Фельдстейну, он одолжил ей ручку и забыл забрать ее. Она положила ее в карман.
— "И из-за этого ее убили? Чтобы забрать ручку? Зачем?
Фрэнк Вудмилл, казалось, был искренне изумлен. И Малко это понимал, потому что ему самому потребовалась дьявольская умственная работа, чтобы прийти к этому заключению...
— Начнем сначала, — сказал он. — Мы оба уверены, что в среду Уильям Нолан передал какую-то информацию Гарри Фельдстейну, о'кей?
— О'кей.
— Хорошо, исключим волшебство. Я наблюдал за Фельдстейном в бинокль и слышал его разговор с Джессикой. Ничего подозрительного. Наоборот, я видел, что Фельдстейн вынул из кармана спецовки одну из торчавших там ручек и протянул ей, чтобы она написала свой адрес. Однако, когда она собралась ее вернуть, его кто-то окликнул, и ручка осталась у нее. Когда мы обнаружили тело Джессики, карманы ее спортивного костюма были вывернуты. Убийца что-то искал.
— Эту ручку?
— Если это Гарри Фельдстейн, это более чем вероятно.
Фрэнк Вудмилл нахмурился.
— Почему?
— Предположим, — сказал Малко, — что Уильям Нолан прячет информацию, передаваемую им КГБ, в корпусе ручки. Что вполне возможно. В каждое из своих посещений он оставляет ее в одном месте. Затем Гарри Фельдстейну остается только забрать ее...
— Но вы осматривали могилу сразу же после его первого визита и ничего не увидели...
— Верно, — признал Малко, — но я заметил, что Нолан в какой-то момент наклонился. Он прекрасно мог воткнуть ручку в траву. Земля рыхлая. Очень возможно, что я ее не заметил.
— В таком случае, — продолжил Вудмилл, — Фельдстейн забрал ручку и случайно отдал ее Джессике вместо другой. Это удивительно.
— Даже у профессионалов самого высокого класса бывают промахи, — заметил Малко. — И это единственное объяснение такого жестокого убийства, совершенно не связанного с нападением на Милтона и меня. Это было сделано, на мой взгляд, чтобы дать знать Нолану о его провале. А Гарри Фельдстейн действовал без приказа, второпях, чтобы исправить свой промах. Ему необходимо было любой ценой забрать свою ручку.
Фрэнк Вудмилл подумал, потом покачал головой.
— Но все ручки Уильяма Нолана были помечены его инициалами. Вы отдаете себе отчет, насколько это рискованно?
— Вовсе нет, — возразил Малко. — Представьте себе, что вследствие каких-то непредвиденных обстоятельств одна из них будет обнаружена возле могилы его сына: кладбищенские сторожа вернут ее ему. Что касается Джессики, она, наверное, даже не поняла этого. Я прочел в досье, что Нолан пользовался только самыми простыми японскими авторучками.
Казалось, это еще не окончательно убедило Фрэнка Вудмилла.
— Возможно, вы правы, — признал он, — но пока мы не найдем эту ручку... И если только мы ее найдем... Это всего лишь предположение.
— Вы сказали мне, что продвинулись вперед в деле Фельдстейна?
— Несомненно, — сказал заместитель начальника оперативного отдела. — Пойдемте, я вас представлю тому, кто мне помог.
Они поднялись на лифте на шестой этаж, и Фрэнк толкнул стеклянную дверь кабинета, в котором сидел великан с грубыми чертами лица, ярко-голубыми глазами, с кожей кирпичного цвета, очень коротко остриженный, в рубашке, с кобурой от револьвера на спине.
— Малко, это капитан Билл Ливингстон. Один из ответственных сотрудников Управления иностранных дел, ветви ФБР, занимающейся наблюдением за иностранными дипломатами, подозреваемыми в вербовке шпионов среди наших граждан.
Билл Ливингстон, приветливо улыбаясь, превратил пальцы Малко в месиво. Он напоминал персонаж из пропагандистского фильма о ФБР...
— Я «mole-hunter», — объяснил он. — Мы с Фрэнком часто работали вместе...
Они находились в кабинете, отделенном стеклом от огромной комнаты, в которой тянулись ряды пультов управления ЭВМ, над которыми склонились прилежные сотрудники ФБР. Работа велась днем и ночью. Все сведения о дипломатах, аккредитованных в Вашингтоне, были заложены в память компьютера. Ф-стрит была вторым мозговым центром секретных служб, расположенным в нескольких десятках метров от Белого дома.
— Билл нашел кое-что о Гарри Фельдстейне, — пояснил Фрэнк Вудмилл.
Агент ФБР сдержанно улыбнулся.
— Не будем спешить... Это только предположение.
Они подошли к экрану одного из компьютеров, на котором мигал зеленый квадратик против одного имени:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26