7-19), он не испытывал бы никаких
трудностей в выборе правильного изображения в тесте на узна-
вание (рис. 7-20). То, что было несущественной деталью более
сложной фигуры, само становится основной формой этой фигу-
ры.
Рис. 7-19
Рис. 7-20
Неспособность воспринять все нюансы сложной фигуры,
когда нет никаких особых причин сосредоточиться на них, несо-
мненно, можно приписать неспособности проследить за
каждым из них. О внимании известно очень немного, но, по-
видимому, в этом случае внимание испытуемого, без специаль-
ной установки сосредоточиться на данной детали, обращается
на общие или основные очертания фигуры. Очевидно, такое
внимание жизненно важно для лежащего в основе восприятия
формы процесса фигуративного описания. Обычно для обраще-
ния внимания на общие очертания специальной установки не
требуется - это происходит спонтанно.
Но предположим, что условия таковы, что вообще нет ника-
ких причин сосредоточиться на данной фигуре, хотя мы смо-
трим прямо на нее. Это часто случается в повседневной жизни,
когда, например, мы окидываем взглядом обои с определенным
рисунком или смотрим на галстук с каким-то узором. В одном
из экспериментов, специально предназначенном для того, чтобы
воссоздать состояние перцептивной рассеянности, испытуемым
говорили, что целью эксперимента является изучение послеоб-
разов". После рассматривания треугольника испытуемым
показывали серию листков разного цвета с различными линей-
ными конфигурациями. Испытуемые должны были сообщать,
видят ли они на этих листках послеобраз треугольника.
Поэтому конфигурация сама по себе была чем-то, на что можно
и не обращать внимания, и привлекала внимание лишь как
часть экрана, на котором возникал или не возникал послеобраз.
На последнем из показываемых испытуемому листке была изо-
бражена относительно простая фигура (см. рис. 7-21). К этому
времени какие-либо признаки послеобраза треугольника исче-
зали, но испытуемый по-прежнему был сосредоточен на после-
образе, а не на изображении фигуры на листке. Вслед за предъ-
явлением этого листка испытуемому давался тест на узнавание,
при котором он должен был выбрать эту фигуру из двух (или
Рис. 7-21
более) альтернатив. При тестировании правильный выбор этих
испытуемых был очень незначительным. Для сравнения эту же
фигуру рассматривали испытуемые, наблюдавшие ее в обыч-
ных условиях, т. е. они обращали на фигуру внимание, и
очень хорошо справлялись с тестом на узнавание.
Из этого мы можем сделать вывод, что восприятие формы
требует чего-то большего, нежели простая регистрация рети-
нального изображения. Чтобы произошло правильное воспри-
ятие формы, даже относительно простые фигуры должны быть
когнитивно проанализированы или <описаны>, а это требует
внимания. Более того, даже там, где внимание направлено на
фигуру, ее специфические нюансы не будут <описаны>, если
фигура достаточно сложна и если внимание не направлено на
них специально. Необходимость обратить внимание на опреде-
ленные особенности сложных форм прежде, чем они будут
адекватно восприняты, может объяснить, почему мы часто с
трудом различаем похожие разновидности одного и того же
типа объектов, например морды животных, лица представите-
лей расы, отличной от нашей, и т. д. Читатель может обра-
титься к обсуждению этой проблемы на с. 81 и далее в гл. 8.
Подробнее результаты этого исследования описаны в более поздней
работе И. Рока и его сотрудников: Rock 1., Schauer R., Halper F. Form
perception without attention. - Quarterly journal of Experimental Psychology,,
, 1976, 28, 429-М.(Прим. ред.)
26
ВОСПРИЯТИЕ СПЕЦИФИЧЕСКИХ ОЧЕРТАНИЙ ФИГУРЫ
Определяется ли восприятие
специфических очертаний
работой механизмов
детекции формы?
Возможна ли помимо представленной здесь какая-либо другая
теория восприятия формы? Может ли восприятие формы
определяться импульсацией Ї нейронов, чувствительных к
определенным признакам очертаний ретинального изображе-
ния? Такие механизмы были кратко описаны в предыдущей
главе в связи с проблемой перцептивной организации. Есть дан-
ные, согласно которым в зрительной системе некоторых видов
жлвотных существуют нейроны, отвечающие вспышкой актив-
ности тогда, и только тогда, когда соответствующее рецептив-
ное поле стимулируется небольшим (движущимся) объектом
круглой формы И как уже отмечалось в предыдущей
главе, у некоторых видов животных существуют механизмы
детекции контуров различной ориентации.
Есть много причин, по которым механизмы такого рода не
объясняют адекватно восприятие формы, характерное для
человека и значительной части животных. Число возможных
форм бесконечно велико. Таким образом, кажется очевидным,
что восприятие формы не может быть объяснено с помощью
допущения, что для каждой возможной формы в любом воз-
можном ретинальном положении существует специфический
нейрон-детектор, реагирующий только на данную форму. Для
того чтобы обосновать теорию, объясняющую восприятие
формы с помощью механизмов детекции, пожалуй, следовало
бы предположить, что мы воспринимаем какую-то определен-
ную форму, потому что есть нейроны, которые реагируют на
различные части фигуры, так что восприятие общей формы
фигуры есть результат совместной активации этих нейронов.
Так, например, можло было бы обосновать, что мы восприни-
маем квадрат, когда активируются два нейрона-детектора, чув-
ствительные к вертикальной ориентации контуров, и два ней-
рона-детектора, чувствительные к горизонтальной ориентации.
Читатель легко заметит недостатки такого рода теории. Ква-
драт- это не просто сумма составляющих горизонтальных и
вертикальных линий. Множество других фигур может состоять
из тех же самых частей. Суть формы, на что уже обращалось
внимание в этой главе, это положение частей фигуры по отно-
шению друг к другу. То, что определяет специфические очерта-
ния, делает фигуру похожей или отличной от другой фигуры,
зависит прежде всего от общей геометрии, т. е. от всего множ:е-
27
ства составляющих фигуру пространственных отношений. Оно
не может быть сведено к сумме частей, как в случае, когда
контуры рассматриваются как изолированные единицы, ведь
то, будут две фигуры казаться похожими или различными,
едва ли зависит от числа идентичных детекторов края, активи-
рованных этими фигурами. В примере с квадратом существен-
но, что стороны равны и параллельны, а все углы прямые.
Контуры просто-напросто отличают положение сторон. Все, что
означает импульсация нейронов, реагирующих на наличие
четырех краев, это, вероятно, то, что есть четыре различно
ориентированных края. Но что говорит нам о том, что края
параллельны, что расстояние между вертикальными краями
примерно то же самое, что и расстояние между горизонтальны-
ми? Это может быть обеспечено лишь информацией об относи-
тельном положении. Хотя некоторые детекторы края активи-
руются, только если контур стимулирует определенный уча-
сток сетчатки, и можно сказать, что в какой-то степени пере-
дают информацию о ретинальном положении, это еще не объ-
ясняет, как извлекается решающая информация о положении
этого контура по отношению ко всем остальным. Более того,
если положение контура является чем-то важным, то и тогда
детекция присутствия контура или края не есть самое главное,
хотя именно на этом настаивали сделавшие это открытие иссле-
дователи. Информация о положении, по всей видимости, может
быть получена без активации нейронов-детекторов края, про-
сто на основе места ретинальной стимуляции. Этот момент
отмечается в гл. 4 при обсуждении восприятия положения в
зрительном поле.
Чтобы уяснить суть дела, можно задать более общий вопрос:
необходимы ли для восприятия формы механизмы детекции
контура? Этот вопрос можно свести к вопросу о необходимости
протяженного ретинального изображения контуров для вос-
приятия формы. Мы уже видели, что это не так; модою воспри-
нимать формы, образованные или субъективными контурами,
или в результате постепенного предъявления через узкую
щель.
Более того, самые последние открытия, касающиеся взаимо-
отношений нейронов-детекторов головного мозга и восприятия,
прямо относятся к этому вопросу. Были собраны данные, свиде-
тельствующие о том, что создание при развитии животного (на-
пример, кошки) определенным образом ограниченного зритель-
ного окружения ведет к резкому ограничению типов соответ-
ствующих нейронов-детекторов в мозге животного. Например,
если котятам при выращивании предъявляются только верти-
кальные контуры, в зрительной коре головного мозга удается
обнаружить лишь нейроны-детекторы, чувствительные к вер-
тикальной ретинальной ориентации Исходя из этого факта,
один из исследователей решил проанализировать, как это вли-
28
ВОСПРИЯТИЕ СПЕЦИФИЧЕСКИХ ОЧЕРТАНИЙ ФИГУРЫ
лет на восприятие животных. Он обнаружил, что, вместо того
чтобы быть слепыми к ориентации контуров, для которой у
животных не было никаких нейронов-детекторов (а это следо-
вало бы ожидать, если такие нейроны-детекторы считать осно-
вой для отличения одних контуров от других), они могли разли-
чать их почти так же хорошо, как и контуры с ориентацией, для
которой у них были соответствующие детекторы. (Эти данные
были получены совсем недавно. Однако в одном исследовании,
основанном на результатах нескольких наблюдений, сделан
противоположный выводя.) Исследования в этой области раз-
виваются сейчас достаточно быстро, и почти любое открытие
может вскоре устареть. Однако работа, о которой идет речь,
была вьшолнена очень тщательно и привела к поразительному
выводу, что присутствующие в коре головного мозга так назы-
ваемые нейроны-детекторы контура не являются необходи-
мыми для восприятия контуров,
Независимо от решения вопроса о необходимости таких ней-
ронных механизмов для восприятия формы следует выяснить,
является ли их действие достаточным для его объяснения. Оче-
видно, что и на этот вопрос ответ будет отрицательным. Прежде
всего существует перцептивная организация. В гл. 6 (с. 300 и
далее) отмечалось, что, хотя нейроны-детекторы формы
способны объяснить некоторые аспекты организации (напри-
мер, восприятие линии как единообразной сущности), в целом
они не отвечают на большинство проблем, касающихся органи-
зации перцептивного поля. Далее следует учесть тот факт, что
если бы воспринимаемая форма непосредственно определялась
совместной активностью нейронов более высокого уровня,
реагирующих на стимуляцию контуром фигуры, то при измене-
нии ориентации ретинального изображения фигуры должна
была бы меняться и воспринимаемая форма, так как в этом
случае активизировалась бы совершенно другая группа нейро-
нов-детекторов. Однако дело в том, что до тех пор, пока нет
изменений в приписывании фигуре направлений, например
когда наблюдатель при разглядывании неподвижной фигуры
наклоняет голову, нет никаких изменений в феноменальных
очертаниях фигуры, хотя меняется ориентация ретинального
изображения. Напротив, феноменальные очертания изменя-
ются даже при отсутствии изменений в ориентации ретиналь-
ного изображения, если происходит изменение в приписывании
направлений. Более того, большинство из упоминавшихся в
Однако в последнее время появились доказательства того, что ориен-
тация ретинального изображения контура, обусловливающая активность
некоторых кортикальных нейронов, меняется в зависимости от изменений
в ориентации животного. Таким образом, можно было бы утверждать, что
29
этой главе фактов подтверждает важность когнитивных про-
цессов в восприятии формы. Особая роль выделяющихся
свойств формы, роль внимания, способность воспринять
каждый нюанс сложной фигуры и тому подобное предполага-
ют, что восприятие формы не может быть полностью объяснено
только на основе выделения информации о контурах.
Поэтому при теперешнем уровне развития наших знаний
трудно определить ту роль, которую могли бы выполнить такие
нейронные механизмы. Складывается впечатление, что непра-
вомерен даже вывод, что их роль связана с созданием основы
для различения свойств одного проксимального стимула от дру-
гого. Уже упо1у1инавшиеся здесь данные, подтверждающие
наличие у животных восприятия формы при отсутствии соот-
ветствующих нейронов-детекторов, говорят против даже такой
умеренной интерпретации их функций. Однако такие нейроны
для чего-то существуют. Некоторые исследователи высказали
предположение, что, возможно, они связаны не столько с вос-
приятием, сколько с памятью.
Проблема прямой линии
Можно легко описать признаки, которые отличают одну
фигуру от другой. Так, у квадрата высота и ширина равны, а у
прямоугольника нет; противоположные стороны параллельны
в прямоугольнике, но не параллельны в трапеции и т. д.
Подобные описания указывают на внутреннюю геометрию, они
также учитывают направления вверх, вниз и в стороны. Вну-
тренняя геометрия представляет собой взаимоотношения
частей.
Но как мы описали бы прямую линию? Те взаимоотношения,
на которые указывает внутренняя геометрия, не ясны. Почему
прямая линия выглядит иначе, чем изогнутая линия? Некото-
рые склонны отвечать, что она <выглядит прямой>, но, конечно
же, это не ответ. Прямая линия может быть описана как линия,
которая кажется кратчайшим расстоянием между двумя точка-
ми. Но, по мнению автора, возможен и другой способ описания:
всякий раз, когда линия воспринимается как прямая, создается
впечатление, что прямая- кратчайшее расстояние между
двумя конечными точками линии. Единственный фактор, кото-
рый может быть выделен как характерный, это, по-видимому,
параллельность различных последовательных отрезков линии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45