https://wodolei.ru/catalog/accessories/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Я совсем не такая благородная, какой ты хочешь меня видеть. Так что будь начеку со мной и с такими людьми, как я. Мы несем разрушение. Мы разрушаем все, к чему прикасаемся. Мы не можем себе помочь. Я – твой Барри в юбке. Поэтому я прошу тебя, не питай иллюзий на мой счет.
Сьюзен тяжело вздохнула:
– Нет, ты не такая. Ты просто несчастная заблудшая душа, как и я. Тебе нужно выговориться, выплеснуть из себя всю эту гниль. Я не психоаналитик, но, думаю, все, о чем ты говоришь, не твоя вина, подружка. Люди становятся такими в силу определенных обстоятельств. Родители лепят детей по своему образу и подобию. Мужья и жены стараются подстроить друг друга под себя. Я, конечно, ни в коем случае не пытаюсь выставить себя всезнайкой, Мэтти, мне до твоих мозгов как до луны. Ты умная, очень умная женщина. Подумай о себе, помоги себе, ты ведь знаешь, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих.
Мэтти только усмехнулась и покачала головой.
Джеральдина чувствовала себя уставшей, но гораздо лучше, чем до разговора с Колином, на который они потратили пару часов. Глаза у нее слипались. Белое вино всегда оказывало на нее такое действие.
Когда она увидела, что Колин вновь наполнил бокалы, то мысленно смирилась с похмельем, которое навалится на нее завтра утром. Этот парень ей нравился. С ним было легко, он оказался веселым и добрым. Очень добрым.
– Думаете, Сьюзен согласится сотрудничать с нами?
Джеральдина взяла бокал и пожала плечами.
– Думаю, после того, что случилось с Венди, она будет согласна на все, лишь бы выбраться из тюрьмы.
Колин по-прежнему не разделял ее убежденности.
– Если нам удастся устроить закрытое слушание дела, мы сможем рассказать правду, а правда – наше самое грозное оружие. К тому же правду гораздо сложнее опровергнуть, не так ли?
– Нам остается только узнать мнение Сьюзен на сей счет. Это единственное, что мы можем сделать на данный момент. Будем ждать.
– У вас усталый вид.
– Да я почти пьяна! Никогда не умела пить.
Он усмехнулся:
– Значит, в этом вы не пошли по стопам своего отца, да? Он имел славу не только великого адвоката, но и большого любителя выпить.
Джеральдина ничего не ответила.
– Вы скучаете по нему? – продолжал свой допрос Колин. Пару секунд она молча смотрела на свой бокал.
– Нет, на самом деле не скучаю. Я никогда, по сути, не любила его, – задумчиво произнесла Джеральдина. – Он был типичным ирландцем. Мозги как компьютер и природное обаяние делали его всеобщим любимчиком. Но видите ли, Колин, дома, с женой и дочерьми, он превращался в монстра: огромного, разъяренного пьяного монстра. Поэтому нет, я ни грамма не скучаю по нему.
– Я даже никогда и не догадывался…
Он осекся, не найдя подходящих слов.
– Никто не догадывался. Мы решили не выносить сор из избы. Даже после его смерти продолжали притворяться. Ведь именно так поступают все люди, правда? Он и умер-то в объятиях семнадцатилетней проститутки. Он забавлялся с нею у себя в кабинете. Но его друзья подсуетились и все замяли, – сами знаете, как это бывает в нашей среде. И Мэтти Эндерби упекли за решетку именно потому, что ее муж был юристом, был одним из наших. Хотя меня все равно не покидает чувство, что она хладнокровно убила Виктора… Не все в этой жизни представляется в реальности таким, как нам изначально кажется. Вы, Колин, так же как и остальные, думали, что мой отец святой, защитник простых людей, заступник униженных и оскорбленных, жертв несправедливости. Но на самом деле ему не было никакого дела до своих клиентов. Единственное, что имело для него значение, – это победа. Она была для него всем. – Джеральдина нежно погладила Колина по руке и улыбнулась: – Извините меня, я не должна была говорить вам подобных вещей.
– Я думаю, вам необходимо высказаться. Каждому человеку нужно когда-то поговорить по душам.
Джеральдина, откинувшись на мягкие подушки, сделала глоток вина.
– А вот моя семья была нормальной до зубовного скрежета, – сказал он. – Хорошая мама, хороший папа, хорошая сестра. Я только два года назад стал жить от них отдельно.
Последние слова он произнес тихо и застенчиво. Она положила руку на его плечо и сказала:
– Тогда вам повезло, очень повезло.
– Похоже на то. У нас не было скелетов в шкафу, как у многих людей. Моя жизнь походила на открытую книгу. Хороший дом, хорошие праздники, все просто замечательно. Но ужасно скучно.
Джеральдина осушила бокал.
– Не нужно сетовать на скуку, Колин. Некоторые люди отдали бы все за спокойную скучную жизнь. Поверьте мне!
Он посмотрел ей в глаза и серьезно сказал:
– Я верю вам, Джеральдина, верю.
Джеймси вошел в дом с привычной угрюмой гримасой на лице. На кухонном столе дымился приготовленный ужин. После работы он был голоден как волк, поэтому с вожделением посмотрел на еду. Дэбби наполняла его тарелку ростбифом, жареным картофелем, грибами и овощным рагу. Она даже приготовила ему его любимую брюкву. Он всегда приходил домой по воскресеньям. Это был единственный день недели, когда она могла рассчитывать на встречу с ним. Воскресные встречи стали своего рода ритуалом. Он работал по воскресеньям сверхурочно. Дэбби знала, что все заработанные деньги пойдут на Кэрол и ее мальчика. А скоро они будут уходить еще и на второго ребенка, о котором Кэрол с гордостью трезвонила на весь квартал.
Дэбби улыбнулась, увидев, с какой жадностью он набросился на приготовленную пищу.
– Что, довольна собой? – проворчал он.
Она снова улыбнулась:
– Вообще-то да. Вчера я ездила к детям Сьюзен.
– Правда? Что ж, можешь запомнить этот день надолго. Больше ты к ним не поедешь.
Он впился в кусок говядины, и Дэбби обратила внимание на его неровные зубы. Почему она никогда не замечала их раньше?
– Как дела? – равнодушно спросила Дэбби.
Джеймси положил нож с вилкой на тарелку и посмотрел ей прямо в глаза.
– Нормально.
Она продолжала есть, словно его слова не относились к ней.
– Ты слышишь меня, Дэбби? Вникаешь?
– Они очень милые ребята, Джеймси. Она была хорошей матерью, наша Сью. Я никогда раньше не отдавала должное ее материнскому таланту. Всегда считала это чудовищно несправедливым, что у нее есть дети, причем четверо, а нам с тобой Господь не дал ни одного. Порой я даже ненавидела ее за это.
Джеймси смотрел на свою жену так, словно она стояла под ручку с инопланетянином.
– Она грязная убийца! Вот кто твоя Сьюзен. Держись подальше от этих детей. Нет своих, так не тащи в дом всякую грязь.
– Да, своих у меня нет, но зато у тебя есть. Я слышала, Кэрол снова на сносях. Уверен, что это твой ребенок? Она ведь, говорят, любит погулять. Даже моя мама смотрит на нее сверху вниз, а это уже само по себе говорит о многом.
Джеймси не знал, как ему реагировать на ее поведение. Дэбби, кроткая, благодарная просто за возможность видеть его, исчезла. Вместо нее перед ним сидела женщина с решительным холодным взглядом и такой же холодной улыбкой.
– Ты, черт возьми, нарываешься, Дэбби. Я тебя предупреждаю.
Она рассмеялась:
– Если ты еще раз тронешь меня хоть пальцем, ты узнаешь, где раки зимуют, Джеймси. Поверь мне, дружок.
Он резко отодвинул стул. В тесном пространстве кухни скрип ножек прозвучал угрожающе. Дэбби отскочила к мойке и выхватила оттуда нож.
– Давай, ты, мерзкий ублюдок! Рискни здоровьем. Получишь то же, что и Барри Далстон. Я знаю свои права, приятель. Я могу оставить этот дом себе, и ты не раскатывай на него губы, потому что не имеешь на него никаких прав. Я советовалась с юристами. Скажи этой сучке Кэрол, что она никогда не переступит порог моего дома – ни она, ни ее паршивые дети!
Она по-прежнему держала перед собой нож, готовая в любую секунду вонзить его в мужа.
– Опусти нож, Дэбби. Я предупреждаю тебя.
Она покачала головой:
– Пошел вон, ублюдок, отправляйся к шалаве, с которой ты проводишь все свое время. С меня достаточно. Наконец-то я поняла, что с меня достаточно. Так что давай проваливай!
Все обиды, которые он ей нанес, выплеснулись из нее горькими словами. Джеймси взглянул на свой ужин. Максимум, на что он может рассчитывать у Кэрол, это бутерброд. Внезапно ему показалось, что на кухне очень уютно и хорошо.
Дэбби медленно приближалась:
– Убирайся вон, Джеймси. Проваливай. Я больше не хочу тебя видеть. Это мой дом. Я чистила его для тебя, убирала, украшала, создавала уют. Теперь он мой.
Она сделала шаг вперед, и Джеймси вынужден был отступить. Дэбби закрыла за ним дверь на засов и тяжело вздохнула. Она сделала это, наконец она сделала это! Она выгнала его из дома.
Глава 28
Мэтти одиноко сидела в углу комнаты: лицо хмурое, взгляд отсутствующий. Выглядела она кошмарно. Райанна направилась к ней, чтобы поговорить. Но Мэтти с ходу пресекла попытку:
– Не сегодня, Райанна. Я не в настроении.
Райанна все равно села рядом. В комнате отдыха было шумно. Телевизор и радио, казалось, соревновались, кто кого перекричит. По телевизору показывали передачу о животных. Самцы белых медведей гонялись за самками по ледяному покрову. Женщины выкрикивали сальные комментарии. Из радиоприемника звучала поп-музыка. В общем, царил самый настоящий бедлам.
В другой части комнаты женщины играли в карты, пили кофе, курили. В воздухе висели густые облака табачного дыма, придававшие и без того убогой комнате вид портового притона. Мэтти не обращала на подругу никакого внимания, но Райанна надеялась, что Мэтти сама заговорит с ней.
К ним подплыла Сара. Она была явно под кайфом.
– Райанна, может, плеснешь капелюшку, а? В кредит, так сказать. Со следующей передачи отдам.
Райанна покачала головой:
– Не плесну. Ты и так уже хороша, Сара. Давай поосторожней с такими вещами, а то заснешь и не проснешься.
Сара вздохнула:
– По мне, так звучит заманчиво.
Мэтти провела рукой по лицу. Жест означал, что она злится.
– Для тебя все звучит заманчиво, ты, маленькая тупая сучка! – Голос Мэтти был полон ненависти. – Тебе-то на что жаловаться, а? Ты здесь сидишь по пустяковому обвинению. Отсидишь свое и пойдешь на все четыре стороны. Так почему бы тебе не оставить нас в покое и не лезть к нам со своими тупыми обкуренными мыслями? – Она встала и весьма грубо оттолкнула девушку. – Давай проваливай отсюда, пока я не разозлилась как следует. Ты – жалкая школьница-переросток. Прекрати скулить. Держись от меня подальше, если не хочешь, чтобы я разукрасила твою смазливую мордашку!
Удар был сильный, а главное, неожиданный. Никто из присутствующих не ожидал от Сары подобной прыти. В комнате наступила гробовая тишина. Только с экрана телевизора голос Дэвида Эттенборо повествовал об удивительных свойствах полярных льдов, а из приемника доносилась песня «Систер Следж» «Мы – это семья».
– Ну давай, ты, гадина! Ударь еще раз! – Мэтти с ненавистью смотрела на Сару, которая едва могла сфокусировать свой взгляд.
– Что тебя бить-то, ты сама упадешь, – хихикнула Сара. Она отвесила Мэтти еще более звонкую оплеуху. Щека Мэтти запылала.
Схватив свою кофейную кружку, Мэтти со всей силы ударила девушку по скуле. От удара кружка раскололась, и Сара упала на пол. Поднялась суматоха. Вокруг забегали надзиратели. Райанна опустилась на колени возле Сары, а Мэтти поспешно выволокли из комнаты.
Розель нравилось бывать в клубе в будние дни. Там было тихо, спокойно. Даже стриптизерши работали по будням, что называется, вполсилы. Просто делали какие-то движения, зная, что мужчины, которые на них смотрят, не ждут от них ничего сверхъестественного. Все были расслабленны.
Она прошла через главную танцплощадку и увидела Дениз, исполнявшую свой номер. Дениз, крупная девица с большой грудью и крутыми бедрами, нравилась мужикам. Она была доступна, что, собственно, и требовалось.
Безумная Мэри, одна из старших девочек, робко приблизилась к Розель. Безумная Мэри работала только по будням, поскольку прекрасно понимала, что в ее возрасте и с ее внешностью в выходной день она и гроша ломаного не заработает. Мэри пила шампанское. Она пила все, что угодно. Розель посмотрела на нее, словно видела в первый раз. Морщинки вокруг глаз и губ, блеск в глазах. Профессиональная улыбка.
– Как насчет малюсенького аванса, Розель?
Розель покачала головой:
– Черта с два, Мэри! Тебе выдашь аванс, и ты исчезнешь на несколько дней в неизвестном направлении. Я тебя знаю.
Мэри нисколечко не обиделась. Наоборот, даже развеселилась.
– Что правда, то правда. Но смерть как выпить хочется.
Розель прошла мимо, не сказав больше ни слова, однако возле бара остановилась и велела бармену налить Безумной Мэри большую порцию водки с колой. Она не была такой уж бессердечной, какой старалась казаться.
Окинув хозяйским взглядом фойе, Розель вышла на прохладную ночную улицу. Охранник, стоявший в дверях, Гарри Олбрайт, улыбнулся:
– Хороший вечерок.
Она кивнула, но ничего не ответила. Гарри был им послан богом. Он не пил, не курил, не лез к проституткам. Проституток он ненавидел. У него были хорошая жена, хорошие дети и дом в Беконтри.
– Выглядишь расстроенной, милая. Все в порядке?
Его голос звучал грубо, но заботливо. Розель улыбнулась.
– Просто немного взгрустнулось, вот и все.
Он покачал головой:
– Это все из-за клуба. Чертово логово разврата, просто ненавижу этот вертеп. Одно хорошо – прилично платят.
Она стояла и молча слушала его.
– Все они сучье отребье, большинство из них. Вгонят в тоску кого угодно своей жизнью. Никакого уважения, понимаешь. Никакого уважения ни к себе, ни к другим. Абсолютно никакого уважения.
Она снова зашла в теплое помещение. Сам того не сознавая, Гарри усилил ее депрессию. Джозеф отправился вместе со школой кататься на лыжах. При мысли о сыне у Розель стало легче на душе. У него было все, что только она могла ему дать. Любовь и деньги.
Затем она подумала о Венди и о других детях Сьюзен. Но особенно о Венди. В кабинете она взглянула на фотографию, которая хранилась у нее в ящике стола. На ней Розель была с Барри. Барри выглядел как древнегреческий бог, его глаза улыбались, он весь излучал счастье.
Потом Розель открыла свою сумочку и достала фотографию, снятую у нее дома, на которой были они с Венди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59


А-П

П-Я