Она предлагала прижать его к своей груди и так там и остаться.
— Точно, — заметил я. — Ты должен накачаться обаянием, Киппер, и есть шанс, что он заберет иск обратно.
— Он определенно так и сделает. Никто не может устоять перед тобой.
— Ты и вправду так думаешь, дорогая?
— Конечно, дорогой.
— Будем надеяться, что это так, дорогая. А между тем, — продолжил Киппер, — если я срочно не выпью виски с содовой, я развалюсь. Вы не возражаете, миссис Траверс, если я пойду и попрошу, чтобы мне налили?
— Именно это я и хотела предложить тебе сама. Лети, мой юный Бемби, лети и приложись к спасительной влаге.
— Я бы тоже не отказалась немного выпить. — сказала Бобби.
— И я тоже, поддакнул я, внимая народному гласу. — Но я бы остановился, — сказал я, когда мы уже вышли из комнаты, — я бы остановился на портвейне. В нем больше солидности. Поищем Сордфиша. Он нас обслужит.
Попа Глоссопа мы нашли в буфетной, где он начищал до блеска столовое серебро. Он несколько удивился от такого наплыва народу, но узнав, что наши глотки иссохли от жажды, он откупорил нам бутылку хорошего вина. Тут мы немного повосстанавливали нервные клетки, потом Киппер, который все это время находился в молчаливой задумчивости, встал и сказал, что он извиняется, но ему надо пойти побыть одному. Я видел, как Поп Глоссоп проводил Киппера острым взглядом, и понял, что он заинтересовался моим другом в плане второго своего призвания. Психиатр — он и на работе дворецкого психиатр. Вежливо дождавшись, когда дверь за Киппером закроется, Глоссоп поинтересовался:
— Мистер Вустер, мистер Херринг ваш старый друг?
— Зовите меня Берти.
— Ах, простите, Берти. Значит, вы уже некоторое время с ним дружны?
— Мы, считай, вылупились из соседних яиц.
—И он также друг мисс Уикам?
— Сэр Родерик: Регги Херринг и я помолвлены, — заметила Бобби.
При этих словах Глоссоп прекратил всякие расспросы. Он только сказал «О!…» — и начал обсуждать стоявшую погоду, и он ее обсуждал, пока Бобби, которая все это время так же проявляла признаки нервозности, не сказала, что она, пожалуй, сходит и посмотрит, как там он… Избавившись таким образом от необходимости продолжать про погоду, сэр Родерик тотчас же приступил к разговору.
— Мне не хотелось говорить этого при мисс Уикам, так как она помолвлена с мистером Херрингом, я не хочу лишний раз беспокоить ее, но у этого молодого человека все признаки невроза.
— Он не всегда такой чокнутой, каким выглядит сегодня.
— Но все же…
— Знаете, что я вам скажу, Родди. Если бы с вами случилось то, что произошло с ним, у вас тоже был бы невроз.
И я все ему рассказал: не повредит здоровью узнать его мнение насчет истории с Киппером.
«Теперь вы знаете все». — закончил я. — «Единственный способ избежать того, что равносильно собственной смерти — а именно: дать ограбить своих работодателей на сумму, превышающую порог их жадности, — единственный способ — это помириться с Апджоном, что по мнению любого нормального человека может быть равносильно только собственной смерти. Посудите сами: четыре года он прожил с ним бок о бок в Мэлверне и так и не смог наладить с ним отношений. Трудно представить, как он это сделает теперь. Вся эта затея сущее impasse по-французски, то есть полный тупик: формулы примирения не существует.»
К моему удивлению, вместо того, чтобы пощелкать языком и покачать головой в знак того, что ситуация действительно серьезная, сэр Родерик озорно засмеялся: очевидно, во всем происходящем были свои светлые моменты, но я до них своим умом дойти не мог.
— Вы знаете, просто невероятно, дорогой Берти, — сказал он, — насколько все это напоминает мне мою собственную молодость. Мне припомнились случаи из собственной жизни, о которых я не вспоминал годами. Пока вы мне рассказывали о злоключениях своего друга Херринга, как будто спала пелена, покрывавшая мое давнее прошлое, как будто сломалась пружина времена, отпустив стрелки часов назад: я снова почувствовал себя молодым двадцатилетним парнем, попавшим в причудливую историю с Бертой Симмонс, Джорджем Ланчестером и отцом Берты, мистером Симмонс, который в то время проживал в Путней. Занимался импортом топленого жира и масла.
— Так что вы говорите за причудливая история?
Сэр Родерик снова повторил состав действующих лиц, выдвинул предложение выпить еще портвейну, — предложение было принято вместе с портвейном, — а затем он продолжил:
"Джордж, молодой человек, кипевший страстью жизни, познакомился с Бертой Симмонс в ратуше города Путней на благотворительном вечере-дансинге в помощь вдовам вокзальных носильщиков, в результате чего он влюбился с первого взгляда. Любовь оказалась взаимной. Когда, на следующий день, Джордж встретил Берту на улице, он пригласил ее в кондитерскую, где предложил ей мороженое, руку и сердце, которые с радостью были приняты. Она рассказала, что когда накануне танцевала с ним, на нее как будто что-то нахлынуло.
— Это называется родственные души.
— Очень точное определение.
— И это прекрасно.
— Согласен с вами. Но было одно препятствие, и весьма серьезное. Джордж был инструктором по плаванию в городских банях, а у мистера Симмонса были более значительные планы насчет своей дочери. Он не дал согласия на этот брак. Вы сами понимаете, что были такие времена для отцов. И только когда Джордж спас его, когда тот тонул, только тогда он уступил и благословил влюбленную пару.
— Как же такое могло случиться?"
— Очень просто. Мы вместе с Симмонсом отправились гулять по набережной, а потом я столкнул его в воду. Джордж только этого и ждал: он нырнул и спас утопающего. Конечно мне пришлось выслушать упреки в собственный адрес по поводу моей неуклюжести, и прошло много недель прежде чем меня снова пригласили на воскресный ужин к Симмонсам, что было для меня в то время сущим наказанием: ведь я был бедным студентом-медиком, был все время голоден. Но я рад был пойти на такую жертву ради собственного друга, ведь для него последствия были самыми благоприятными. И вот я и подумал, пока вы рассказывали мне, что мистеру Херрингу нужно помириться с Апджоном: не подойдет ли подобный «прикол» — ведь молодые так это теперь называют — не подойдет ли он для вашего случая. Все условия для этого в Бринкли имеются. Прогуливаясь по парку, я нашел одно маленькое, но вполне подходящее, «тонубельное» я бы сказал озеро. Вот так, мой дорогой Берти. Впрочем, это может так и остаться идеей.
По мере его рассказа я покрывался краской стыда. Вспомнить только — как плохо я думал о нем, когда наши отношения были не столь близкими. Невероятно, что когда-то я смотрел на этого прекрасного специалиста по психам как на врага человечества. Вот вам наглядный урок, думал я, для всех нас: можно иметь лысую голову и быть обладателем мохнатых бровей, но в душе оставаться веселым и молодым. На дне моего бокала еще оставалось немного вишневого нектара, и когда он закончил рассказ, я с восхищением поднял за него тост. Я сказал, что он ужасно умный и предложил: сигару или кокосовый орех, на выбор?
— Я срочно пойду и обговорю этот вопрос со своим мозговым центром.
— Мистер Херринг умеет плавать?
— Как рыба с мотором.
— Тогда я не вижу препятствий к нашему плану.
Мы расстались, достигнув полного взаимопонимания, и только когда я вышел из дома на солнце, я вспомнил, что забыл сообщить про Уилберта: что тот не украл, а купил сливочник у моего дядюшки. Я было подумал вернуться и сообщить-таки ему эту новость, но отказался от этой мысли. Перво-наперво должно быть то, что во-первых, сказал я себе: ведь главной повесткой дня было вернуть Кипперу интерес к жизни. Потом, решил я, все остальное потом, — и направился на лужайку, по которой уныло слонялись мой друг и Бобби. Ничего, радовался я, скоро мои цветочки поднимут свои головки.
Я не ошибся. Они обрадовались ужасно. Оба согласились, что если в Апджоне осталась хоть капля человеческого, — которую из него, правда, надо было ее еще выжать, — успех гарантирован.
"Но ты ни за что бы не додумался до такого сам, Берти, — сказала Бобби: она в любом случае недооценивала проницательность Вустера. — Ты наверняка посоветовался с Дживзом.
«Нет, на самом деле идея эта принадлежит Сордфишу.»
Киппер, похоже, удивился.
«Неужели ты рассказал ему обо всем?»
«Я как стратег, в своих рассуждениях пошел дальше: три головы хорошо, а четыре лучше.»
«И он посоветовал тебе столкнуть Апджона в воду?»
«Совершенно верно».
«Очень странный этот дворецкий».
Я понял его высказывание по-своему.
"Странный? О, я бы так не сказал. Напротив: он совершенно нормальный. Совершенно нормальный дворецкий…
ГЛАВА 15
Я был полон энтузиазма, чтобы выполнить намеченную работу, я уже закусил удила и бил копытом от нетерпения, но был очень разочарован, когда на следующий день Дживз сказал мне, что очень сомневается в успехе операции под кодовым названием «Алле Апджон». Я рассказал ему все буквально уже перед тем, как отправляться на дело: я просто хотел заручиться его моральной поддержкой. Но Дживз выразил полное безразличие. Перед этим он как раз рассказывал мне, как чувствует себя мужчина, если он находится на берегу моря и его выбрали в состав судей на конкурсе красоты среди купальщиц. Я вынужден был прервать его, так как время меня уже поджимало.
— Мне очень жаль, Дживз, — заметил я, поглядывая на часы, — но мне пора идти. Срочное дело. Расскажешь мне позднее.
— В любое время, когда вам будет угодно, сэр.
— Ты чем-нибудь занят в предстоящие полчаса?
— Нет, сэр.
— У тебя нет грандиозных планов присесть в тенечке с сигаретой за своим Спинозой?
— Нет, сэр.
— Тогда я очень рекомендую тебе спуститься к пруду и стать свидетелем одной драмы.
И я вкратце я рассказал ему содержание первого и второго актов, назвал действующих лиц и исполнителей. Он выслушал меня внимательно, слегка приподняв брови.
— Не было ли сие идеей мисс Уикам, сэр?
— Нет. Я согласен, так действительно можно подумать, но в общем-то сюжет подсказан сэром Родериком Глоссопом. Кстати, ты наверное, был удивлен, когда увидел его здесь в роли дворецкого.
—Я пережил такой момент, но сэр Родерик мне все объяснил.
— Он верно опасался, что если он тебе не расскажет всего, ты можешь выдать его перед миссис Крим?
— Именно так, сэр. Он действительно хотел упредить такую ситуацию. Я так понял из его слов, что он еще не пришел к окончательному выводу касательно психического состояния Мистера Крима.
— Нет, он продолжает наблюдение. Так вот, как я тебе уже сказал, теперешний наш план был выношен им непосредственно. Что скажешь?
— Я бы вам не советовал, сэр.
Я жутко удивился. Я буквально не верил своим ушам.
— Не советуешь?
— Да, сэр.
— Но этот план прекрасно прошел опытные испытания на Берте Симмонс, Джордже Ланчестере и старике Симмонсе.
— Очень может быть, сэр.
— Тогда почему такие пораженческие настроения?
— У меня просто есть предчувствие, сэр. Наверное потому что мне больше по нраву деликатное обращение с людьми. И у меня не вызывают доверия столь хитроумные планы. И, как сказал Бернс: «Не стройте планов наперед, жизнь все равно свое возьмет».
Конечно разговор со Дживзом меня очень разозлил. И вообще, мне не понравился его высокомерный тон. Я то думал, что он благословит меня и пожелает мне удачи, а не начнет вырывать с корнем ростки надежды (на
успех предприятия). Я был как дитя, что бежит к своей драгоценной матушке, чтобы та погладила его по головке и похвалила его, а вместо этого он получает хорошее «а-та-та». Поэтому я был очень, очень ему за все благодарен.
— Значит, твой Бернс заодно с тобой. Так вот, передай ему от меня, что вы оба неправы. Ведь мы продумали в нашем плане все досконально. Мисс Уикам приглашает мистера Апджона пойти прогуляться. Она ведет его к пруду, подводит к месту, где стою я и разглядываю в воде рыбок, резвящихся среди камышей. За ближайшим деревом стоит Киппер в полной готовности. По знаку «Ах, смотрите!», который дает нам мисс Уикам, с детской непосредственностью указывая пальчиком на что-то там в воде, Апджон наклоняется, чтобы посмотреть. Я толкаю, Киппер ныряет, дело сделано. Что может быть проще.
— Как скажете, сэр. И все же, у меня есть предчувствие.
Я, Вустер, человек вспыльчивый, и я уже было хотел высказаться, что я чувствую насчет его предчувствий, но тут я вдруг понял, почему он так придирается. Зеленая зависть, вот что! Он злился, что не он разработал этот гениальный план, а значит у него появился конкурент в моем лице. Конечно, Дживз мудрый человек, но со своими недостатками. Поэтому я успокоился и сократил свою реплику до «Неужели?». Надо же пожалеть человека.
Конечно, в глубине души таилась еще обида, потому что кому приятно, когда тебе цитируют наизусть Бернса. Хорошо еще, что я не рассказал Дживзу, что наш план действительно чуть было не сорвался из-за того, что Апджон, пока находился в Лондоне, сбрил свои усы, отчего Киппер уже готов был от всего отказаться. Отсутствие растительности на холодном пространстве апджоновского лица наводило на Киппера леденящий ужас, напоминая ему детские годы. Мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы убедить своего друга, что на дворе лето и такой-то год.
Я смог вернуть ему ощущение времени, в котором мы проживаем. Да, обжегшись в детстве на молоке, дуешь на воду (в пруду моей тетушки).
И все же Киппер был на положенном месте и за нужным деревом вовремя. Когда я появился у пруда, он выглянул и весело помахал мне рукой. Я весело помахал ему тем же. Потом он снова исчез за деревом, но я успел заметить, что он трусит.
Поскольку нашей примадонны и ее спутника еще не было на месте, я решил, что пришел немного раньше. Я закурил сигарету, окинул взглядом место действия и заключил, что для дня Нептуна погода прекрасная. Ибо редко выдается у нас в Англии такой летний денек, чтобы солнце не жалось за тучки и не дул прохладный ветерок. Нынче же стояла такая жара, что малейшее движение вызывало обильное потовыделение: в общем, в такой полдень одно удовольствие, если тебя кто-то вдруг столкнет в воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18