Видимо, Темный Порог в образе Геридона тоже покинул ее. При свете еще одной молнии девушка увидела слабую цепочку следов на золе, спускающуюся по лестнице и исчезающую рядом со ступенью, на которой она сидела.
Разочарованный, Мастер ушел обратно в ткань пространства и времени Дома, назад к его губительному прошлому, которое он предпочел унылому настоящему. Тирандис сказал, что у него есть еще несколько душ – пожевать, – наверное, включая и Бренди. Сколько же он терпел, прежде чем голод вынудил его попытаться вновь использовать ее, или теперь ему придется согласиться принять грязные подарки, которые могут стоить ему остатков человеческой сущности? Джейм не представляла. Геридон заключил соглашение с Тьмой и живет, чтобы узнать ему цену. Мастер породил Джейм, чтобы она служила его нуждам, но обнаружил, что если он может уговаривать и соблазнять, то она способна проклясть себя. И прекрасно. Это игра – и таковы правила. Посмотрим, за кем победа.
А тем временем Геридон удаляется. Как ответить на это? Преследовать его? О Трое, нет, даже если б она и могла. Девушка не знала, какими еще способностями шанира он обладает, и не желала выяснять это. Вернуться в Каркинарот? Было бы чудесно, если бы она могла найти туда дорогу и если дворец еще не превратился в руины. Серод и Марк уже наверняка ушли, забрав Разящего Родню, предупредить брата о переврате Тирандисе, Лура и Жур с ними. Кольцо и Книга в Бледном Переплете все еще здесь, за Темным Порогом. Джейм не собиралась сдаваться, но совершенно не представляла, где можно искать… Кольцо – нет, но Книгу…
Джейм подхватила нож и сбежала по ступеням. Лестница вела вниз, пересекая несколько комнат – часть жилых покоев Мастера. Она и не заметила их по пути наверх. Однако здесь было одно помещение, памятное ей с прошлых дней. Девушка вошла.
Полки тянулись и исчезали из виду в глубине комнаты. Их заполняли книги, перевернутые, обуглившиеся, рассыпающиеся, покрытые светящейся плесенью. Запах заставил Джейм расчихаться.
Здесь кто-то (Бренди?) учил ее читать руны, руны обычные и руны Мастера. Знание – сила. Геридон не одобрил бы, если б проведал. Где-то тут она впервые столкнулась с Книгой в Бледном Переплете, и сюда она влетела на ее поиски, когда пламя из случайно опрокинутой жаровни пожирало верхние покои. Книга помогла ей сбежать, пробив дыру в следующий пороговый мир. Насколько Джейм помнила, ей пришлось прыгнуть через окно, чтобы преодолеть вход в другое пространство, или, может быть, она просто упала в него. Скорее, последнее. А еще она уверена, что умудрилась тогда приземлиться на голову.
Еще один поворот – и вот то самое окно, все так же разбитое. За ним под иссеченным зелеными молниями небом убегают черные холмы. А рядом, на столе, как и следовало ожидать, лежит что-то белое. Книга. А на ней – Кольцо Ганса, а та темная кучка под столом – ее заплечный мешок.
Разящий Родню был оставлен в кузнице, где его выковали заново. Так есть ли лучшее место для Книги в Бледном Переплете, чем библиотека? Джейм почти видела кладущие ее сюда руки Тиравдиса. Мастер, несомненно, приказал ему сберечь эти предметы, и переврат просто положил их на свои места. Кто найдет их первым, Геридон или Джейм – это уже другой вопрос. То, что Кольцо и мешок тоже оказались здесь, внушило Джейм уверенность, что Тирандис тоже хотел, чтобы она получила вещи обратно, если выживет и вернется за ними. В любом случае, они теперь у нее, а Геридон опять остался с носом.
Итак, не хватало лишь принца. Бедный Одалиан, закованный в задних комнатах Дома, среди всех ужасов павшего прошлого Кенцирата.
Она опустилась на колени и тщательно перерыла свой мешок. Ага, хорошо. Здесь все: уцелевшая тестигонская одежда, сапоги из Пештара и даже медальон иму. Так что по крайней мере она не прибудет в Ратиллен, явившись словно из бродячего цирка. Джейм сбросила Плащ из Гадючьих Шкур на пол и приостановилась. Не так уж часто она смотрелась в зеркало, но сейчас ей вдруг очень захотелось увидеть себя. Этот костюм танцовщицы заставлял ее чувствовать себя как… как, нет, забудь. Это совсем из другой жизни. Она поспешно стянула его и взяла в руки привычную рубаху уличного бойца.
Рубаху Санни. Джейм минуту стояла, глядя на нее, вспоминая погибшего друга. Он тоже был влюблен в обаяние кенцирского духа, что, возможно, и погубило его.
Она надела рубаху, штаны и ботинки, немножко неловко – правая рука еще не отошла от онемения. Странно, что нож так повлиял на нее, тем более что девушка не помнила, что так уж крепко сжимала его. Джейм не нравились все ножи, а этот – еще больше, чем прочие, но он все-таки оружие. За голенище его. Теперь закрутить волосы, собрать их под шапку, завернуть и сунуть в мешок Книгу, надеть Кольцо, потом перчатку – чтобы держалось, медальон в карман, и… Где этот окаянный Плащ? На полпути к двери, ползет, изгибается, пытается убежать. Джейм поймала его и надела снова (с некоторым отвращением) поверх мешка. Хорошая компания, можно их приручить, например. Все-таки они живые, а она чувствовала, что там, куда она сейчас направится, ей понадобится хоть какое-то общество.
Может, потому, что у нее не было возможности спасти Санни; может, потому, что тени тревожат ее больше, чем она в этом признается себе, – но Джейм поняла, что не может уйти отсюда без Одалиана.
Путешествие по Дому к тому месту, где Тирандис нашел ее, показалось долгим и коротким одновременно. Кто знает, сколько дней уже прошло там, в Ратиллене? Возможно, судьба ее брата уже предрешена. Возможно, и сам Ратиллен уже поглотило затмение луны – оно ожидалось через двенадцать дней после ее ухода в тени Каркинарота, – и ей некуда выбираться. Тысячелетняя битва Кенцирата, возможно, уже проиграна, пока она бродит здесь в полном неведении. Нет, правда. Чем больше Джейм узнавала о себе и о природе вещей, тем меньше, казалось, она знала. «Честь, – говорил Тирандис. – Я тоже был уверен, как ты, что знаю, что это». Теперь девушка удивлялась, неужели и она когда-то думала, что знает? Слишком это широкое понятие, слишком абстрактное, как «добро» или «зло». Возможно, все люди вот так же ходят, спотыкаясь, в тенях, в невежестве, ни во что не веря и лишь надеясь на лучшее.
Джейм-то точно надеялась. Перед ней разинула рот арка, впереди мелькали зеленые вспышки. Она глубоко вдохнула и перешагнула порог, с опаской поглядывая на окно. Ветви снаружи шуршали, бледные цветы-губы целовали прутья решетки, но головы змей на Плаще приподнялись, зашипели, и цветы, обиженно надувшись, отступили – Джейм прошла спокойно.
Целью ее были самые дальние комнаты вниз по Цепи Сотворений, и девушка старалась идти вдоль внешней стены Дома. В этих пороговых мирах ничего не стоит заблудиться. Но и стена не была прямой да к тому же не баловала окнами. О том, что она продвигается, можно было судить лишь по меняющейся обстановке комнат.
Но отличия часто были незначительными. Джейм поняла это, пройдя мимо одного из тех трех каркинаротских стражников, которых Тирандис послал в погоню за Бренди. Этот человек забрался слишком далеко и сделал ошибку, присев передохнуть. Он как-то странно осел в кресле – в сущности, оно поглотило его. Стражник проводил Джейм остекленевшими глазами, в которых не осталось ничего человеческого.
Потом пошла череда комнат. с заросшим пружинистым мхом полом. Камни тут были не только скользкими, но и шаткими, они то и дело грозили перевернуться, как льдины в полынье.
Стены здесь покрывало что-то вроде фресок. На одной из них второй стражник убегал по темным зарослям от чего-то многоглазого. При ближайшем рассмотрении картинка распадалась на миллиарды разноцветных лишайников, растущих на каменной стене; но когда Джейм обернулась от дверей, расстояние между преследователем и добычей явно сократилось.
Иногда попадались случайные окна – одни зарешеченные, другие – нет. Каждое выглядывало в новый мир, опускаясь вниз, за Темный Порог, и в каждом из этих миров Кенцират когда-то жил и сражался. Летописцы хранят песни обо всех, от зеленой Лури до золотистых Кракилета и Чуна, где пели сами камни; но ни один из этих миров сейчас было не узнать. Все лежали под покровом теней, везде началось неминуемое проникновение одушевленного в неодушевленное, мертвого в живое – такова сущность Темного Порога. Тем не менее многие миры казались населенными. Джейм видела, как за окнами вдалеке мелькают фигуры: прыгают по незнакомому пейзажу, летят в чужом небе. Золотокрылые насекомые размером с кулак ползли по окну и, прижимая к стеклу крошечные, сморщенные личики, смотрели вслед. Одно из них сильно напоминало третьего стражника. Оно полетело за Джейм, отчаянно пища что-то, но змеи с Плаща ловко сбили его в воздухе. Есть не стали – побрезговали. Чем дальше уходила девушка, тем страннее и ужаснее становились формы «жизни», но их не ограничивал лишь один мир или одна комната. Сломав барьеры, Геридон открыл Цепь Сотворений практически из конца в конец.
Осталось только разрушить последний барьер между Темным Порогом и Ратилленом. Этому могут послужить уже прогнувшиеся и размягчившиеся территории, такие, как Гиблые Земли, но насколько же больше станет опустошение, если Мастеру удастся проделать брешь в Доме и этот коридор откроется во все павшие миры, – Трое, это же то, что Тирандис сделал с дворцом Каркинарота. Жрецы должны были предотвратить такое. Геридон, должно быть, приказал переврату оградить жрецов, чтобы они могли управлять храмом, но не мешали планам Мастера.
Но жрецы не справились. Они наверняка умерли или умирают, и храм быстро выходит из-под контроля.
– Ну конечно! – негромко воскликнула Джейм и стукнула кулаком по раме окна, возле которого стояла, глядя вперед невидящими глазами.
Если исчезнет храм, с ним разрушится и дворец – основной «плацдарм» Геридона в Ратиллене. Тирандис должен был это знать. Фактически он и устроил это, закрыв жрецов внутри без еды и питья. Это действие не выходило за рамки приказа, – Геридон же не уточнил детали, как и тогда, когда повелел переврату отравить вино Джейм. Так что Тирандис опять сохранил честь, следуя горькому кодексу повиновения, и в то же время сделал все, что мог, чтобы поспособствовать окончательному падению предавшего его лорда. Ох, Сенетари, умный несчастный человек. Кто бы мог подумать, что у Парадокса Чести так много сторон?
Но если храм и дворец рухнут, пока она тут, в тенях, она может никогда не вернуться в Ратиллен. Время двигаться. Снаружи лежал темный, поблескивающий ландшафт, выглядящий и пахнущий как сырые, гниющие потроха. Оконная рама начала кровоточить там, где Джейм ударила ее. Да, она забрела очень глубоко за Порог. Да поможет бог, если придется идти еще дальше.
Где-то неподалеку кто-то застонал.
Джейм пошла на звук. Он донесся снова – глухой, хриплый, настойчивый. В тенях впереди что-то извивалось, словно медленно скручивался какой-то смутно видимый клубок.
– Ах-х-х! – выдохнул такой знакомый голос во мраке. Сверкнули дикие глаза. – Ты… вернулась… Джеймсиль?
Джейм отступила, в горле внезапно пересохло.
– Нет, Мразаль. Еще нет. Где Одалиан?
– Крошка-принц? Уже прекратил реветь? Хе-хе. Маменькин сынок. Не знает… как… веселиться… ах!.. ах-х-х! а-а-ах! – Боль и удовольствие сквозили в задыхающемся голосе переврата, черты лица исказились. – О-о-ох-х-х! Снова, и снова, и снова… Ты еще здесь? Иди сюда или уходи.
– А принц?
– А, туда. – Девушка едва разглядела дверь, на которую он указал. Она быстро прошла мимо, голос полетел вслед. – В конце концов я вернусь к тебе, Джеймсиль. Мы все вернемся.
Комната впереди была еще темнее. На полу распласталась бледная фигура, окруженная хихикающими тенями, которые, дразня, пинали ее, а она шевелилась и постанывала. Джейм отогнала теней и опустилась на колени рядом. Светлые волосы, мокрые от пота, юное лицо, распухшее от слез.
– Одалиан? Светлейший?
Карие глаза открылись, сперва недоумевая, потом расширились, сфокусировавшись на ней.
– Нет. – Он попытался отползти, но оковы держали крепко. – Нет, нет, нет!..
Что такое?!. Ах да, Тирандис вовлек мальчика в кровный обряд, надев на себя личину ее брата.
– Тс-с – Она хотела погладить его по щеке, но ничего не почувствовала. Трое, что теперь? – Тихо, – сказала Джейм снова, когда принц отшатнулся. – Я не Торисен и не переврат. Я друг. Я пришла забрать тебя домой.
Он беззвучно повторил последнее слово, вначале не веря, потом с изумлением, а потом разрыдался.
Она почти не видела его во мраке, но поскольку осязание не вернулось, его тут как будто и нет – так, как это было раньше с Серодом. Ага, она находилась за Темным Порогом на десять дней дольше Серода, но принц-то тут пролежал пленником по крайней мере на шестнадцать дней дольше, чем она, да еще в дальних комнатах. Девушка протянула руку к его цепям и коснулась холодного металла. Отлично. Хотя бы это у нее в руках.
Вокруг, подползая, шелестели тени. Джейм чувствовала, как зашевелился на плечах Плащ. Змеи развернулись веером над ней и неподвижным принцем. Головы гадюк поднялись и закачались, их шипение отгоняло любую тень, подкравшуюся слишком близко. Под их прикрытием Джейм отомкнула держащие Одалиана замки.
Помогая ему подняться, девушка с удивлением обнаружила, что уже что-то ощущает. Казалось, что юношу охватила дрожь, растущая, когда она концентрировалась на ней. Протащила ли она его вперед или отправилась назад, навстречу? Тирандис не рассказал, какие фокусы со временем можно творить в этом Доме, он лишь упомянул, что она была слишком молода, чтобы научиться им. Что ж, теперь, возможно, она стала достаточно стара.
Затруднял побег сам Дом – очевидно, ему не хотелось отпускать людей. Они шли из комнаты в комнату, тени шуршали. За спиной, нечеловеческие голоса настойчиво перекликались друг с другом. Змеи шипели и извивались, их связанные узлом хвосты, неудобно сжимая, натирали шею Джейм. Вот с трудом миновали шаткие скользкие камни, вот обошли пустое, гостеприимно раскинувшееся кресло. А вот и зарешеченное окно, а там и арка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53