И далее, вопрос о принятии вами на борт бесплатных хитчхайкеров…
– Исходя из общего для всего космоса закона об оказании помощи любым попавшим в трудное положение лицам, я была обязана принять их на борт. – Рашель посмотрела на Миньона Номер Один, сперва ответившего ей прямым взглядом, но тут же поспешно отведшего глаза. «Черт побери, это было ошибкой, – поняла она. – Ощутимое противодействие». – Я также напоминаю вам, что в соответствии с параграфом два «Оперативного руководства для полевых офицеров» я имею право использовать официальное оборудование для спасения гибнущих во время конфликта.
– Вы не были за ним замужем в то время, – холодно отрезала Мадам Председательша.
– А вы уверены, что это не был брак по расчету? – чирикнул Миньон Номер Два, довершая оппортунистический удар.
– Должен заметить, факты подкрепляют данное предположение, – согласился Миньон Номер Один.
– Факты по делу таковы, что вы появились с целью растраты огромных денег без достижения чего-либо значимого, – выдала монотонную трель Мадам Председательша. Она согнулась, подалась вперед, грудь приподнялась от возбуждения, щеки пылали триумфом, она приготовилась добивать. – Мы задержали вас для отчета за эту операцию, младший атташе Мансур. Вы разбазарили более двух миллионов экю служебных фондов на несанкционированную миссию, не принесшую каких-либо известных выгод, на которые вы можете указать. Вы под моим личным надзором, в персональном списке, и ваш выверт представляет отдел «Досуга и культурных связей» в дурном свете. Или вы не понимаете, что вредоносное воздействие ваших шпионских фантазий может серьезно повлиять на рыночную коньюктуру продукции наших доверителей за рубежом? Я могу отыскать под итоговой чертой некие незначительные вклады с вашей стороны в отдаленном прошлом, но вам крайне недостает смягчающих факторов; по данной причине мы намерены дать вам двадцать семь…
– Двадцать шесть! – прервал Миньон Номер Два.
– Двадцать шесть дней для представления на рассмотрение полной вневедомственной ревизии с отсылкой для подготовки отчета по использованию фондов во время операции «Майк Ноябрь Чарли Четыре Семь пробел Дельта» и оценки оптимальности достигнутого вами результата в контексте предотвращения перерастания пожароопасного конфликта в полномасштабную межзвездную войну. – Мадам Председательша жеманно улыбнулась собственному великолепию, обмахивая себя жесткой папкой с копией доклада об общественных расходах.
– Полномасштабная ревизия? – взорвалась Рашель. – Ах ты глупая, бестолковая канцелярская крыса! – Она огляделась по сторонам, судорожно перебирая пальцами контрольные кольца для успокоения. Охрана вполне могла вмешаться, и Рашель сумела сдержаться, несмотря на приток адреналина и апгрейды, установленные в ее периферийной нервной парасимпатической системе, способствовавшие повышению боевой готовности. – Попробуйте проверить меня. Только попытайтесь! – Она жестко скрестила руки. – Наткнетесь на каменную кладку. Кто в администрации покровительствует вам? Вы полагаете, мы их всех не достанем? Вы действительно намерены раздражать «Черную Камеру»?
Мадам Председательша привстала и непреклонным взглядом посмотрела в лицо Рашели, словно готовая плюнуть кобра.
– Вы скользкая, дерзкая девчонка, а ваше ковбойство… – шипела она, потрясая пальцем перед носом у Рашели. – Я увижу вас на улице еще до того, как вас снова внесут в список «Досуга и культурных связей»! Знаю я ваши игры, маленькая интриганка-карьеристка, и я…
Рашель уже приготовилась ответить, когда завибрировала ушная мочка.
– Извините, я на секундочку, – сказала Рашель, поднимая руку, – входящий вызов. – Она прикрыла ухо сложенной ладонью. – Да, кто это?
– Немедленно прекратите! Здесь мой аудиторский комитет, а не переговорный пункт…
«Городская служба чрезвычайных ситуаций. Вы Рашель Maitcvp? SXB-активностъ три-ноль-два? Можете подтвердить свою идентификацию?»
Рашель встала, пульс сильно забился, она ощутила слабость от потрясения.
– Да, это я, – сдержанно ответила она. – Вот мой отпечаток пальца. – Она приложила ко лбу палец, соединяя кожно-передаточный имплантат с фоном для подтверждения своей личности.
– Кто-нибудь, остановите ее! Филипп, разве вы не можете заткнуть ее? Это же позор!
«Идентификация осуществлена. У меня есть подтверждение подлинности вашей личности. Это Четвертое республиканское полицейское управление, надзор за чрезвычайными ситуациями Женевы. Вы на площади дю Молар, не так ли? У нас срочное SXB-сообщение, которое соответствует вашему статусу. Мы связались с нашей местной группой, но, к несчастью, недалеко от границ Бразилии случилось нечто серьезное, и вся команда направлена туда. Они не сумеют вернуться ранее чем через два часа, а у нас ситуация с серьезнейшей угрозой в течение сорока пяти минут».
– О… О черт!
Ситуации, подобные данной, обладали способностью выкапывать непроизвольные богохульства, оставшиеся от неправильного воспитания. Рашель повернулась к двери, не замечая окружающих. Порой ей снились кошмары о похожих случаях, посреди ночи выдергивающие из сна. Ее крик очень тревожил при этом Мартина.
– Кто-нибудь сможет подобрать меня на площади? Дело кратко изложите по пути. А вы знаете, что я несколько лет не сталкивалась с подобными вещами? Я в списке резерва.
– Сейчас же остановитесь! – Мадам Председательша загородила подход к двери. С надутыми губами она напоминала бьющуюся мордой о зеркало рыбу, кроваво-красные губы сжаты от злости, кулаки стиснуты. – Вы не посмеете сейчас уйти отсюда!
– И что вы сделаете? Отшлепаете меня? – откровенно забавляясь, поинтересовалась Рашель.
– Я предъявляю обвинение! Вы нарочно подстроили такой способ отвлечь внимание…
Рашель вытянула руки, подхватила Мадам Председательшу под локти и водрузила на конференц-стол, что сопроводилось воем ярости.
– Сиди здесь и занимайся своими бумажками, – спокойно произнесла Рашель, едва сдерживая побуждение втереть ее в крышку. – У взрослых сейчас есть более важная работа.
Рашель справилась с дрожью до того, как покинула здание. «Дура бестолковая!» – бранила она себя. Нервничать из-за Мадам Председательши было недальновидно, а в предстоящей работе потребуется холодная голова. Полицейский транспортер поджидал ее во дворе офисного здания Объединенных Наций, укрывшись в тени громадной статуи Отто фон Бисмарка.
– Чрезвычайную ситуацию создал безработный артист и затворник, утверждающий, что его зовут Иди Амин Дадаист, – сообщил диспетчер по связи через тело, одновременно прогоняя группу образов по внутренней стороне левого века. – Более ранних записей не имеется, только отметки о незначительных наказаниях за публичные хэппиненги, не повлекшие нарушений общественного порядка и меморандума о загрязнении, да неисполненный иск от Народной Республики Мидлотиан по его претензии на титул Последнего Короля Шотландии. Он…
Следующие слова заглушила трель тревожной сирены. Кому-то в пузыре штаб-квартиры сообщили о происходящем в нескольких кварталах отсюда.
– Я даже не тренировалась последние три года! – прокричала Рашель в ладонь своей руки, садясь в транспортер. Она забралась внутрь, и машина рванула вперед, на метр опережая поток машин, льющийся из здания в сторону ближайших бомбоубежищ. – Разве у вас в наличии больше никого нет?
– Вы плотно занимались SXB, поэтому мы отметили вас в качестве резерва, – сообщил диспетчер. Взволнованный полицейский развернулся на водительском кресле, передав управление автопилоту. – Профессионалы, как я уже сказал, все сейчас в суборбитальном рейсе из Бразилии сюда. Мы – город мирный. И это первая бомбовая угроза почти за двадцать лет. Вы единственный специалист – действующий или резервный – в нашем городе на текущий момент.
– Господи Иисусе! Ну почему такое должно случиться, когда все отсутствуют! Что можете сообщить о месте действия?
– Преступник обосновался в жилом массиве для переселенцев в Сант-Легере. Заявляет, что раздобыл усовершенствованное взрывное устройство и намерен подорвать его через час минус восемь минут, если мы не примем его требования. У нас нет достоверных данных, какого типа бомба и что она собой представляет, но это не имеет реального значения – даже кусок трубы, заряженный кобальтом-шестьдесят, наведет шороха в окрестностях.
– Верно, – покачала головой Рашель. – Прошу прощения, но я только что со встречи с группой бездельников, попусту тратящих время, и теперь пытаюсь собраться с мыслями. Вы говорите, что это может быть самоделкой?
– Он засел в дешевой многоквартирной постройке. Держится вдали от окон, вентиляции, дверей. Наш наблюдатель на этаже сообщает, что он в своей комнате с какой-то компактной штуковиной, которая может быть взрывным устройством. Там камер наблюдения до черта, и мы сейчас пытаемся просмотреть все за последний месяц – но, похоже, он уже давно начал заглушаться, его радиочастотный идентификационный след слишком чистый. Кто-то должен попасть внутрь и уговорить его или выманить оттуда. У вас в таких делах куда больше опыта, чем у любого из нас. Говорят, у вас на счету более двадцати подобных заданий, что делает вас самым ценным нашим экспертом.
– Ад и дьявол. Кто страховщик вызова?
– Не из источников муниципального правительства – думаю, «Ллойд» имеет какое-то отношение. В любом случае, вы выставите счет нам, а мы уж с ним разберемся. Все, что потребуется для работы, – ваше на это время.
– Годится. – Рашель вздохнула, почти пугаясь, как легко это оказалось – соскользнуть на прежний путь мышления и образа действий. В прошлый раз она поклялась, что то задание станет последним. Тогда она после его завершения попыталась перерезать себе запястья, прежде чем осознала, что существуют более легкие пути уйти из этой профессии. Отключаясь от этого, словно обращаешься к чему-то даже более опасному. – Единственное условие: мой муж. Поручите кому-нибудь связаться с ним, прямо сейчас. Если он в городе, сообщите, чтобы отправлялся в укрытие и, как другие люди, по мере возможности спрятался в бункере. Надеюсь, к старикам уже отправили для оповещения специальные устройства? Никакой гарантии, что я сумею вытянуть это собственными силами, без поддержки и вспомогательной группы планирования, и я не хочу, чтобы вы рассчитывали на чудо. У вас есть запасные варианты на случай непредвиденных неприятностей?
– Мы уже проводим эвакуацию, и по прибытии на место вам найдется поддержка, – сказал диспетчер. – Наша обычная SXB-группа уже на пути сюда, но им не добраться менее чем за полтора часа, к тому же после появления они окажутся в слепой зоне минут на десять. Полагаю, сие означает, что они не сильно помогут вам.
– Верно, – кивнула Рашель. Она была одета для офиса, но не в стиле Мадам Председательши. Не увлекалась ретрофеминистскими рюшами и прочими затейливыми примочками: хватило этого за год, проведенный на Новой Республике. «И все-таки, с чего эта сука взъелась на меня?» – спрашивала она себя, делая мысленную пометку позже накопать какую-нибудь информацию. Подрегулировала окраску своего жакета и легинсов – небесно-голубые тона, холодные цвета – и устроилась на сиденье, ровно и глубоко дыша. – Полагаю, не имеет смысла спрашивать о вооружении. У вас в наличии есть какой-нибудь снайпер?
– Три группы в пути. Займут позиции для перекрестного огня и снабжены прицелами для просмотра через твердые поверхности. Руководитель – инспектор Макдугл.
– Он еще не очистил ближайшие квартиры?
– В процессе. Она ставит везде шумовые генераторы, пока ее люди выводят гражданских. Приказ – избегать всего, что может дать хоть малейший намек на готовящуюся операцию.
– Хорошо. Хм. Вы сказали, преступник – артист. – Рашель сделала паузу. – А какого жанра?
Транспортер вывернул на угол бульвара Жако и пошел по монорельсовой дороге. Прочие коконы, управляемые общей службой движения, уступали путь: сзади два полицейских грузовика, подскакивая на пневмошинах, быстро догоняли их. Близстоящие строения были старыми – камень, кирпич и дерево, – поднявшимися до Диаспоры и затем вышедшими из моды, они придавали кварталу подобие атмосферы двадцать первого столетия, но тематический парк пришел в полный упадок.
– Исторический реконструктор, – сообщил диспетчер. – Что-то насчет колоний. Колониализм. Очевидно, все это тоже связано с реконструкцией исторического процесса до холокоста.
– Какого холокоста?
– Африканского. Говорит, здесь он исполняет роль дохолокостного императора Иди Амина, как бишь его, Иди Амина Дада. Имеет место реализация диалектики переинтерпретации абсурднейших элементов угандийской пролетарской реформации через преломляющие линзы неодадаистского идеологического ситуационизма.
– Это может означать все что угодно. Ладно. Следующий вопрос. Где этот тип родился? И откуда попал сюда? К чему он стремится?
– Родился где-то в Парагвае. Подвергся экстенсивной хирургии фенотипа для сходства со своей ролевой моделью, Последним Королем Шотландии, или Президентом Уганды, или кем там еще. Добился выхода брошюрки по поводу одного из своих здешних представлений – говорит, пытается действовать в качестве эмуляционной платформы для оригинала души Иди Амина.
– И теперь у него съехала крыша, верно? Можете нарыть что-нибудь из истории настоящего Иди Амина? На мой взгляд, это что-то исламское. Он был арабом или вроде того?
Транспортер затормозил, резко свернул, спрыгнул с монорельса и уткнулся носом в кучу полицейских, снующих перед большой, ветхого вида спиралью модульных эмигрантских кондоминиумов, развешанных на дереве из прессованного титана. Непрерывный людской поток, регулируемый полицейскими, вытекал из квартала в направлении площади Философий. Рашель уже видела очередь прибывающих подъемников для эвакуации максимально возможного количества людей из кварталов нижнего уровня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58