Сорок семь, сорок шесть… Она оказалась рядом с аварийным шлюзом, выпуклая дверь в жесткой переборке около основного тоннеля. Штефи покрутила колесо затвора и вступила в камеру, повернула ее – ручное управление предусматривалось на случай энергетического сбоя – и оказалась в тени больших станционных дверей.
«Слишком близко», – решила она, ослабляя зрительное восприятие. Сумеречный док представлял собой лабиринт жутковато излучающих тепловых дорожек. Огромный золотистый вектор яркости вел из тоннеля к двери главного таможенного поста – возможно, тепловые потери пассажиров, выведенных РеМастированными на борт станции. Но никого не было видно. «Небрежность», – подумала Штефи и шагнула из шлюза к вздымающейся стене одной из станционных спиц, готовясь к исполнению второй стадии своего плана.
Что-то ударило ее в левую руку – очень похоже на толчок небрежного прохожего. Одновременно с появлением сигнала на индикаторе угрозы, глаза Штефи обвели контур открытой двери. Девушка инстинктивно отреагировала, ее автоматический пистолет защелкал сам по себе. Из-за силы Кориолиса следы пуль извивались причудливой спиралью по направлению к цели. Оружие обладало функцией сверхкорректировки для компенсации эффекта центрифуги. Следующая пуля просвистела там, где секундой раньше была голова Штефи, потом атаковавший упал. Штефи помчалась вперед изо всех сил, но что-то было не так. Она чувствовала себя сильно потяжелевшей и, когда потянулась за новым магазином, поняла, что левая рука обвисла и потеряла функциональность.
– Черт. – Штефи присела в дверном проеме, сердце колотилось, в морозном воздухе вырисовывался пар от дыхания. Накатывая волнам, пришла боль, от которой девушка слабела. По левой руке стекало что-то липкое. Штефи положила пистолет и правой рукой вскрыла пакет травматического геля, специально полученного из рога изобилия.
– Главное, кость не задета, – успокаивала она себя сквозь сжатые зубы. – Всего лишь мясо…
Гель начал действовать, и на мгновение все стало серым и зернистым. Потом боль несколько стихла, не доводя ее до бессознательного состояния, возвращая способность действовать. Штефи прислонилась к стене и часто задышала, потом подняла пистолет. «Если останусь здесь, они отследят мой тепловой след, – решила она. – А кроме того…»
Два, один, ноль: отсчет завершен. Раздалось шипение настолько громкое, будто миллион котлов одновременно закипели у стыковочных дверей. Штефи вздрогнула, получив удар по барабанным перепонкам. Со страшным скрежещущим грохотом двери открылись, и «Романов» поплыл в пространстве.
«Получите, ублюдки! – подумала Штефи, хотя изнеможение и боль уменьшили удовольствие от случившегося. – Теперь поглядим, насколько точен этот поэтажный план станции».
* * *
На лице Хойст промелькнуло удивление, когда по палубе прошла небольшая вибрация.
– Все пассажиры в таможенном зале, – сказала она, обращаясь к Францу. – Почему бы тебе не сходить… Сбитый с толку Фрэнк искоса глянул на Среду и выпрямился.
– Что ты…
Среда вытащила из кармана пластиковый цилиндр и протянула его Хойст.
– Владейте и радуйтесь. – В ее голосе промелькнула не только нотка злости, но и нечто триумфальное, что заставило Фрэнка нырнуть на пол и прикрыть глаза, когда девушка передавала цилиндр через стол…
Громкий хлопок сопровождала яркая вспышка.
Среда уже была на полпути к двери, когда горячая влажная волна пронеслась над головой Фрэнка, Пена аэрогеля затвердела почти мгновенно, превратившись в густую мутную смесь с острыми, как ножи, краями. Кто-то под пеленой тумана кашлял и булькал горлом. Оставшийся охранник нырнул в месиво и отчаянно пытался пробиться к Хойст, сдавленную пористой массой, созданной патроном «антитеррор».
Фрэнк перекатился на спину, и перед ним развернулась калейдоскопическая картина: кто-то промелькнул мимо в невероятном прыжке. В поле зрения поднялись и опали огромные тени. Резко оборвался чей-то крик, послышались хрипы. Раздался громкий хлопок еще одного заряда, на этот раз в дверном проеме, и в комнату влетела большая масса пены, заблокировавшая вход и застывающая липкими шипастыми комьями.
Фрэнк ловил ртом воздух. «Я еще жив?» – тупо подумал он.
– Среда! – позвал он.
– Сохрани это. – Голос Мартина. Стоны шли откуда-то с пола.
– Вы. Фрэнк. Помогите мне. – Голос Рашели, задыхающейся.
«Что не так?» – Фрэнк сел, раздосадованный, что не видел борьбы, и ожидая в любой момент солдатской винтовки в лицо.
– Нам нужно убираться отсюда! – Рашель, полупогруженная в пену, рубила ее пластиковым лезвием, которое она соорудила из жестких лацканов куртки, созданной посредством какой-то разновидности портновской черной магии. Если не установлено таяние, можно было задохнуться.
Охранник РеМастированных лежал на полу, скошенный компактным торнадо ультрафиолетового оптического тазера. Последний, отступник, сидел очень тихо и с тревогой наблюдал за происходящим. По непонятной причине он казался очень спокойным.
– Вы, – с трудом дыша, проговорил Фрэнк. – Помогите.
– Нет. – Тот склонил голову набок, глаза сияли, руки скрещены. – Пусть Поршия задохнется.
– Почему? Не понимаю…
Фрэнк склонился над охранником, обшарил его пояс на предмет ножа или чего-нибудь, чтобы помочь Рашели. Мартин, казавшийся оглушенным, тряс головой, как боксер в нокдауне. «Он в полубессознательном состоянии», – понял Фрэнк, подергав того за ногу. Он сделал двойной захват и перевернул охранника.
– У кого-нибудь есть скотч?
– У меня. – Человек, отдавший Фрэнку кристалл, с трудом ворочал языком. Он медленно поднялся, подождал, пока Рашель осмотрит его, потом так же медленно вытащил из кармана рулон технической ленты, дернул охранника за руки и за спиной перемотал запястья, затем то же самое проделал с коленями. – Я действительно стану счастливее, если вы оставите Поршию умирать, – добавил он неторопливо, повышая голос и глядя, как Рашель, с трудом дыша, откалывает большие куски голубоватой остекленевшей пены, освобождая рот Хойст. – Она прикончила больше людей, чем вы котлет.
– Но если я послушаюсь вас, что это даст мне? – Рашель собиралась с силами перед очередной попыткой помочь РеМастированной.
– Она… – Фрэнк замолк, когда Рашель выпрямилась и покачала головой. Он смотрел мимо нее; Рашель пробилась почти до стены, достаточно, чтобы заметить, как голубоватая пена краснеет.
– Ну и что нам теперь делать?
– Нам… – Блондин оборвал себя на полуслове. – Поршия врет. Врет инстинктивно. Не знаю, правду ли она сказала или нет, но девочка убежала с… с доказательствами. Не знаю, понимает ли она, что делает, но если доберется до коммуникационного центра, где размещен секретный терминал горячей линии с ядерными бомбардировщиками, то сможет разрушить планету. У нее есть ключ. На сей момент мы имеем проблему в виде двенадцати других солдат РеМастированных, в основном охраняющих пассажиров, но по меньшей мере двое из них должны находиться на запасном мостике «Романова». Разве лишь Поршия была права, и тот пропавший офицер…
– Ну так что? – склонился к нему Фрэнк. – Не тяните, черт возьми!
– Поршия отправила другой код в коммуникационный центр. Среда движется туда – она не дура, у нее что-то на уме, – Поршия фактически сказала ей, что отдала приказ убить ее семью. – На какой-то момент блондин обрел такой вид, будто кто-то наступил на его могилу. – Так что же она собирается делать сейчас?
– О черт. – Мартин покачивался, словно пьяный. – Нам тоже нужно туда. Франц, вы можете подсказать нам, как обойти охрану?
– Попробую. – Блондин посмотрел на него. – Могу я надеяться на поддержку моей петиции о политическом убежище, если сделаю это? И оказать помощь в приобретении тела для одного из насильственно загруженных в кристалл памяти, находящийся у него? – Он кивнул на Фрэнка.
– Вы хотите… ладно, да. Полагаю, сумею раздобыть вам убежище. На Земле можете не волноваться о РеМастированных. Они еще очень долго не станут искать дорогу туда. – Рашель встала с красным лицом и все еще тяжело дыша, словно только что пробежала марафон. – Военные усиливающие имплантаты. – Она сумела улыбнуться смотрящему на нее Фрэнку. – Надеюсь, системы коммуникационного центра пока еще выключены…
– Принудительно? – прервал ее Фрэнк. – А могут они засвидетельствовать… э-э… эксцессы, совершенные ею?
– Думаю, да. Коммуникационный центр должен работать, хотя бы для эвакуации.
Фрэнк изучал груду голубой пены, которой Среда заблокировала выход.
– Между прочим, телеметрия, оставшаяся от последней расстыковки, пригодна для визитов кораблей в будущем – вроде «Романова», – таково положение вещей.
– А нам известно, где лайнер? – спросил Фрэнк.
– Насколько я знаю, наш единственный эксперт по планировке данной станции в настоящий момент от нас сбежал с одним из двух кодов, что может уничтожить всех на Новом Порядке. – Франц осторожно положил руку на верхушку пенного сталагмита и потянул, потом пожал плечами: ладонь была красной, когда он разжал ее. – Полагаю, мы попытаемся найти дорогу туда.
– Отослать ей сообщение, – предложил Фрэнк. Рашель задумалась.
– Не стоит пока. Но она загрузила нам множество местных коммуникационных протоколов…
Фрэнк покрутил кольца.
– Да, карта в режиме он-лайн. Двинули по дороге из желтого кирпича. – Он выглядел взволнованным. – Надеюсь, с девочкой все в порядке.
Коммуникационный центр представлял собой просторное полукруглое помещение двумя палубами ниже офиса начальника станции. Два подковообразных стола обеспечивали рабочую площадь для трех кресел; полстены занимала диаграмма, описывающая частотные носители, которые составляли сеть каузальных каналов Москвы. «Интерсистема» была малой ее частью – «Старый Ньюф» и некоторые другие станции находились в световых годах от Облака Орта. Сеть же показывала те межзвездные каналы, которые проходили через бездну парсеков до соседних миров.
Коммуникационный центр вряд ли мог считаться ядром системы управления, большинство реальных действий производилось в опечатанном серверном помещении этажом ниже, забитом стеллажами с безмолвным оборудованием. Но человеческий менеджмент требовал иерархического контроля, и из этого нервного узла поступали команды мгновенных передач через пространство, запросы домашнему миру и даже директивы к оборонной сети «Талигент».
Плоская стена напротив дугообразной системной карты представляла собой плиту из армированного алмазного стекла, тройной слой защиты от вакуума. Взгляд сквозь одну из стен спицы уходил в бесконечность. Вокруг одна пустота, мрачное красно-фиолетовое кольцо покрывало полнеба.
Даже после эвакуации помещение оставалось в хорошем состоянии. Но темно, как ночью в пустыне, и холодно, как в морозильнике. Осевшая тонким слоем пыль на рабочей станции и производственных папках. Проходили годы, вращающееся кольцо становилось больше и все приближалось к окну. Затем вернулись люди. Сперва пришли двое солдат, тихие и подавленные перед лицом кричащей пустоты, потом – маленькая смерть, безжалостная и быстрая.
Вытянувшись в канале над комнатой и посматривая вниз через решетку воздушного рециркулятора, Среда на ощупь изучала свой третий и последний заряд. Он несколько отличался от двух предыдущих, и это беспокоило. Внизу кто-то находился, кто-то смутно знакомый. Трудно разглядеть через решетку…
Сволочи! Убийцы. Среда вспомнила Джерма, насмехавшегося над ней, взволнованного отца – у него хватало для этого причин, – Индику, суровую и слегка отрешенную от реальности мать. Любовь и ярость, печаль и чувство утраты. Среда рассматривала женщину, сидящую спиной к ближайшей подкове. РеМастированные. Девушка достаточно наслушалась о них от Фрэнка, чтобы понимать, кто они такие. Поршия со своей издевательской улыбкой. Среда стиснула зубы от отвращения, из глаз потекли горячие слезы ярости. О, вы еще пожалеете об этом!
Она рискнула украдкой глянуть при свете колец на рифленую оболочку заряда. Кнопка активации имела циферблат, но отсутствовал полуоткрытый торец. Взрывчатка? Это казалась невероятным: гранаты на космической станции – идея безумная, но исключать ничего нельзя. Среда подрегулировала свою куртку до максимального облегания, натянула на лицо капюшон и запечатала куртку под легинсы, надетые под брюками. Электронная почта: Герман, что это за хрень?
Прилагаю изображение. Пальцы дрожали от холода. Давай ответь…
БИП. Это импульсно-плавильная граната, тип 20. Радиус поражения – пять метров. Радиус уничтожения – два метра. Электромагнитный импульс минимизирован, тканевая ампутация максимальна. Приложение: инструкция по эксплуатации. Что намерена с ней делать?
Электронная почта: Герман, собираюсь расплатиться с ними за маму, папу и Джерма.
Женщина посмотрела на нее, и Среда замерла.
– Лучше спустись вниз, – позвала ее Штефи. Дуло пистолета глядело черным зрачком прямо в лицо. – Не дури.
– Черт, – пробормотала Среда, сдерживая дыхание. И громче: – Это вы, Штефи?
– Твою мать. Привет, вундеркинд. – Дуло не сдвинулось. – Спускайся немедленно. Это приказ.
– Иду. – Что-то подсказывало ей: граната не поможет. Среда обеими ногами дважды сильно ударила по решетке. Та вылетела. Девушка проскользнула в отверстие; при низкой силе тяжести падение казалось вечным. – А если бы я отказалась, вы пристрелили бы меня?
– Да, – ответила Штефи. Ее глаза запали. Сама же она выглядела так, словно не спала несколько дней. Голос звучал удивительно плоско, отсутствовали всякие признаки эмоций.
Среда неловко дернула плечом и протянула руку.
– Смотрите, – сказала она, – я принесла ключ.
– Ключ. – Штефи подтолкнула ее к свободному креслу. – Какая удача, – пробормотала она. – А вам известно, какой это ключ?
– Да, – горько усмехнулась Среда. – Ключ к коммуникационный сети обороны Москвы.
БИП. Почта от Германа: Опасность. Выслушай Рашель.
Среда метнула взгляд на ближайшую консоль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58