Только не домой – квартира исключается. Выбирай другую нору и другое обличье.
Я высадил его, не доезжая до моста. По-моему, он был не огорчен, а даже обрадован этой неожиданной перемене в судьбе. Я же был смущен и встревожен: в трудной жизни Мак-Брайта прибавится еще забота о восстановлении явки.
Я нашел его на верхней галерее шумного окраинного бара, где легко было затеряться среди захмелевших разномастных людей. В полуоткрытой кабинке на двоих разговаривать можно было свободно – Мак-Брайт и «свой» бармен об этом позаботились.
– Долго тянешь, Лайк, – начал Мак без приветствий.
– Связи нет.
– А Линнет?
– У нее нет связных в Лоусоне. Он засекречен, как форт «Икс» на Планете.
– Что еще за форт «Икс»?
Я рассказал.
– Значит, все-таки блистон, – проговорил, помолчав, Мак-Брайт.
– Увы.
– Твой транспорт – второй по счету с начала разработок. Мы проследили.
– Учитывая грузоподъемность космолетов, два транспорта – это почти тридцать тонн.
– Нам нужен всего один брусок. Охрану можно перебить, электроль не проблема, скафандры тоже.
– С антирадиационной пропиткой. А это уже проблема. Коэффициент излучения очень высок.
– Ты когда вылетаешь? – задумался Мак-Брайт.
– Завтра вечером.
– Придется доложить Первому. Может быть, еще сегодня. Об инструкциях сообщим.
– Пароль, явка?
– Не будет. Найдем тебя, когда будет нужно. Кстати, с этой минуты каждый твой шаг с нашей страховкой.
– Тейлор? – спросил я понимающе. – С Уорреном мы поладили. Он мне доверяет.
– Вот именно поэтому Тейлор, видимо, решил, что ему удобнее тебя устранить. Они же с Уорреном терпеть друг друга не могут.
– Знаю, – усмехнулся я и рассказал о схватке с черным дельфином.
Мак-Брайт встревожился:
– С электролем они нас предупредили. Но с булавкой мы еще успеем.
– Какая еще булавка? – не понял я.
– Обыкновенная. Заколка для бантов и галстуков. С золоченой головкой, каких сотни в любом универмаге. Только эта не в фирменной упаковке, а в стеклянном тюбике от таблеток «Альфа» и смазана особым химическим составом.
– Яд?
– Не смертельный. Но даже легкая царапина вызывает истощение нервной системы. Ухудшаются слух и память, слабеют соображение и реакции. А через месяц ты уже ни на что не способен – разве только что ставить штампы на почтовых конвертах или подметать улицы.
– Кому же поручен укол?
– К сожалению, нам не удалось выяснить личность агента. Но известно, что он встретится с тобою сегодня.
– Сегодня вечером я встречаюсь с Жаклин Тибо. Личность, по-моему, уже выяснена. Интересно другое: я только полчаса назад условился об этой встрече, заменяя Ли на ремонтной станции. Жаклин нашла меня там неожиданно для себя самой.
– Возможно, что и неожиданно. Но встреча с тобой сегодня вечером была запланирована у них на случай неудачи дельфина. Они знали, куда ты едешь, и, несомненно, проинструктировали Жаклин.
Я вынужден был согласиться.
– Где состоится встреча?
– У нее в Милтон-отеле.
Мак поморщился.
– В трехкомнатном номере люкс миллион способов спрятать крошечный тюбик с булавкой. У нас нет шансов его найти, даже если удастся провести обыск. Придется устранить Жаклин, не кривись.
Возражать Мак-Брайту было бесполезно, да и чем бы я мог мотивировать свое возражение. Враг есть враг.
С чувством нарастающего беспокойства я добрался до отеля и поднялся в номер. Света не зажигал: в темноте лучше думалось, а подумать нужно было о многом. Еще одно препятствие удалено с пути, а сколько таких препятствий еще ожидало меня на Второй. Время шло, я не считал ни минут, ни часов и уже собрался было зажечь свет, чтобы почитать на ночь, как чей-то глухой, странно знакомый голос остановил меня:
– Не старайтесь, Лайк. Ток отключен.
– Кто здесь? – спросил я, осторожно вынимая пистолет.
– Спрячьте его в карман, Лайк, – снова услышу я. – У меня очки, позволяющие видеть в темноте. К тому же в своих не стреляют.
– В своих? – повторил я удивленно.
– Когда-то мы уже беседовали.
Я вспомнил трущобы Мегалополиса, длинный коридор и дверь, которая открылась без скрипа, комнату-пенал в темноте и хриплый мужской голос. Этот же самый глуховатый, властный голос привыкшего руководить человека.
– Первый? – спросил я, замирая.
И услышал ласковое, родное:
– Ты не ошибся, сынок. Это я.
Я даже онемел от удивления. Оказывается, Первый – мой соотечественник. Земляк, законспирированный в диктаторской резиденции. Жизнь – риск, жизнь – борьба, жизнь – подвиг. Один неверный шаг…
– Как вы рискнули прийти сюда? – вырвалось у меня. – В электронную мышеловку! На базар, где вас знает каждый!
– Мышеловку можно разрядить, а на базаре преображают грим и костюм. На мне сейчас, например, табачный пиджак отельного сыщика. А свет отключен потому, что не хочется, чтобы у тебя создалось обо мне ложное впечатление. Внешность моя сейчас, мягко говоря, мало согласуется со словами.
– Вы же могли послать Мак-Брайта.
– Твои сообщения настолько важны, что Мак-Брайта пришлось срочно послать в ОСГ – наша подпольная дорога туда еще пока действует. Но вернется он с ответом лишь через несколько дней. Поэтому и пришлось рискнуть мне. Другой связи нет, а ты вылетаешь завтра.
– Утром, – сказал я.
– Тем более. И несколько месяцев в пути. А передать инструкции на Вторую – сложное дело. Если их утвердят, сигнала не будет. Если нет – уведомим.
– Что требуется?
– Один брусок блистона. Взять его здесь трудно – согласен. Еще труднее – переправить в ОСГ. Усложняет все радиация. Поэтому и решили сделать это на Второй Планете. Проще взять и проще переправить…
– Куда?
– На контролируемый нами сектор Планеты. План твой, средства обеспечит Линнет, помощников найдешь сам: в Лоусоне недовольных полгорода.
– И Лайк исчезнет?
– Исчезнет Лайк, родится другой. Ты же не собираешься менять профессию?
– Пока она еще нужна, – вздохнул я, – а завтра, быть может, уже не понадобится.
– Вполне вероятно, но до завтра еще есть время. И человеку твоей профессии понадобятся не только ум и отвага, но и оружие. Разное оружие. Даже такое. Возьми.
Я протянул руку в темноту и ощутил на ладони что-то маленькое и гладкое, похожее на тюбик губной помады. А голос продолжил:
– Булавка Тейлора. Я воспользовался случаем, чтобы передать тебе ее лично – не хотел подпускать к тебе незнакомых связных. Держи тюбик при себе – он из прочного неразбивающегося стекла – и никогда не открывай, пока не понадобится. А теперь прощай. Свет включат тотчас же после моего ухода.
Минуту спустя я увидел булавку, вернее, только тюбик из черного, похожего на металл стекла. Но раскрывать его я не стал.
Ах, Жаклин, Жаклин!.. К сожалению, я не умею писать надгробные эпитафии.

Глава 23


в которой Лайк находит друга на рудниках Лоусона

Неприветливым, настороженным и холодным показался мне Лоусон. Теплота дружбы Джина Факетти как-то скрашивала мое пребывание в этой дыре с искусственной атмосферой и климатом. Теперь же меня ожидало одиночество в тягостно чужом и неприязненном мире, равнодушие окружающих, их незаинтересованность и душевная глухота. Кто мог помочь мне найти выход из лежавшего передо мной лабиринта? Уоррен? Возможно, и он, негативно, конечно. В какой-то степени он мог стать пружиной придуманного мной механизма. Встретил он меня внимательно, даже радушно, живо интересовался подробностями гибели Джина Факетти, даже упрекнул меня в том, что я недостаточно энергично удерживал Джина от бессмысленного предсмертного шага, и вдруг в заключение разговора спросил:
– Вы, наверное, знали его подругу Жаклин Тибо?
– Конечно, – сказал я, – только впервые узнаю о том, что она была его подругой.
– Они скрывали это, чтоб не раздражать старшего Факетти. Старик не особенно одобрял эту близость.
И правильно, что не одобрял. Только никакой близости не было, Уоррен почему-то соврал.
– Вы встречали ее перед вылетом? – спросил он.
– Нет. – Тут я мог не бояться соврать: она ни с кем не встречалась и никому не звонила – это проверили. Видимо, хотела сделать сюрприз своему шефу. – А почему вас это интересует?
– Она исчезла.
– Вероятно, уехала куда-нибудь развлекаться, – продолжал я игру в той же манере.
Но Уоррен уже не скрывал своей озабоченности.
– Ни на Юге, ни на Западном побережье, ни вообще в пределах СВК ее не нашли.
– Лазерная связь, вероятно, стоит больших денег?
– Безусловно, – согласился он, – но почему вы об этом спрашиваете?
– А стоит ли тратить их ради такого события, как исчезновение Тибо?
Уоррен мгновенно понял игру.
– Вы очень догадливый человек, Лайк. Но не злоупотребляйте своей догадливостью. Жаклин не доверяла вам, она никому не доверяла, кроме своего разлюбезного Тейлора. А я вам верю. И цените это. – Он встал, массивный и картинный, позволяя мне откланяться и уйти.
Что преследовал этот допрос о Жаклин? Не считали же они меня виновным в ее исчезновении. Чушь какая-то… Но за мной сейчас, несомненно, будут присматривать. Пусть! В Лоусоне мне пока ничто не грозит…
Но я ошибся. Вечером от нечего делать я отправился «отдыхать» в один из двух лоусоновских салунов. Я выбрал второразрядный – во-первых, потому, что в «Мекензи» уже был, а во-вторых, потому, что не хотелось встречаться со Стивом Кодбюри: вероятно, новый генеральный директор рудников выбирает для своих развлечений более аристократические притоны. И я опять ошибся.
Но об этом потом. Салун встретил меня воем электроджаза, пьяным галдежом за столиками, клубами дыма у потолка и полированной стойкой бара, по которой можно было гонять кружки с пивом, как кегельные шары. Я присмотрелся к ней, поймал полную кружку и оглянулся на молча сосущего пиво соседа.
– Айк? – спросил я.
Ко мне обернулось обросшее русой бородой лицо моего недавнего знакомца, «первака» из бара центрального космопорта. Он не сразу узнал меня: в своем живописном мундире пилота я мало походил на прощелыгу, перемахнувшего через стойку, чтобы удрать от проверки.
– Значит, не сцапали? – улыбнулся он.
Я свистнул:
– Не от таких уходил.
– А теперь кто ты?
– Космик. Вожу вашу бодягу домой.
– Бруски?
– Ага.
– Будь они прокляты! Сбежал бы, да некуда.
– А ведь говорил: не все ли равно, что в скафандрах. Дышать дают, заправку тоже.
– Дают. Контракт на пять лет, а ты уже через год инвалид.
Я задумался. Кажется, открывался рычаг воображенного мной механизма.
– Говоришь, сбежал бы, да некуда. А вдруг есть куда?
– Может, с собой возьмешь? Спрячешь в машине?
– Приземлимся на военном космодроме. Только сядем – схватят.
– Так куда же бежать? Кругом пустыня. «Зыбучка» да камень.
– А за пустыней?
– В зону Содружества?
– А что тебе их бояться? Думаешь, местные слаще?
– Не думаю… А как сбежишь? Ножками? На второй день свалишься. Да и в баллонах сжатого воздуха часов на восемь, не больше. Нужна машина, Чабби. А где ее раздобудешь?
Я огляделся по сторонам и сказал, понизив голос до шепота:
– Подумаем. У меня здесь, между прочим, тоже не рай. Тсс…
Я предупредил ответ Айка. К нам подходил Стив Кодбюри в кожаном пиджаке с дубинкой у пояса. С такими же эластичными, шоковыми дубинками шагали позади трое его телохранителей – ражие парни, косая сажень в плечах.
– Привет блудному сыну, – усмехнулся он нагловато, – в честь возвращения прикажу, пожалуй, зажарить барашка.
– Не фиглярничай, – сказал я. – Противно.
Он присел возле меня у стойки. Телохранители стали сзади.
– Противно? – повторил он с издевкой. – А как мне было противно слушать Жаклин.
– О чем же? – спросил я невинно.
– О волке в овечьей шкуре. Она тебе никогда не верила. Только здесь молчала.
Я оглянулся. Телохранители выстроились угрожающим веером. Айк куда-то исчез. Вероятно, не захотел связываться с директором. Что ж, по-человечески это понятно.
Я решил отбиваться, пока есть время.
– Бред собачий. Кто поверит психованной бабе? Даже Уоррен не верил.
– Я поверил.
– К счастью, ты не всесилен.
– Достаточно силен, чтобы проучить тебя здесь и отвезти на «зыбучку».
– Не рискнешь. Я еще нужен Уоррену.
– А что он узнает? О пьяной драке в салуне, где не слишком уважают законы?
– Есть свидетели – зал полон.
– Кто из них рискнет пойти против меня в открытую? Тебе конец… Я только свистну…
Но свистнуть он не успел. Я сбил его одним ударом с табурета, успев стать к стойке спиной. Маневр был своевременный, потому что один из телохранителей тотчас же ринулся на меня как таран. Я отбросил его ногой. Но парировать дубинку второго не успел – только отклонился чуть-чуть так, что удар пришелся в плечо. Укол электротока сковал меня, в глазах потемнело, защищаться я уже не мог – только обхватил голову руками, чтобы смягчить еще удар. Но удара не последовало: кто-то отшвырнул охранника с такой силой, что тот опрокинул в падении соседний стол. Я поднялся, сообразив, что у меня появились союзники. И не ошибся.
Десятка полтора завсегдатаев салуна, сидевших в зале – в дыму я не сумел сосчитать точно, – буквально навалились на банду Дикого, обезоружив и выловив каждого поодиночке. В пять минут все было кончено. Стиву плеснули чем-то в лицо, от чего он буквально взвыл, стоя на коленях и протирая кулаками глаза. Так его, «коленопреклоненного», и вынесли за дверь, выбросив вслед и его растерявших дубинки охранников. Я даже не успел поблагодарить неожиданных избавителей – они тут же разошлись к столикам в зале, вероятно заняв прежние свои места. Возле меня остались только Айк и рослый белобрысый малый со шрамом на лице и пудовыми кулачищами, которые, как оказалось, и отшвырнули парня с дубинкой.
– А я думал, что ты смылся, – сказал я Айку.
– Смылся, чтобы людей собрать. Сразу учуял, чем пахнет.
– Мы друзей не бросаем, – вступил в разговор парень со шрамом.
– Род Мэллори, – представил его Айк, – мы с ним бок о бок в карьере работали.
– Сейчас я на обогатительной, – пояснил Род, – зову Айка напарником, а он не идет.
Я мгновенно учел ситуацию. Именно на обогатительной мне и требовались помощники.
– Соглашайся, Айк, не прогадаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20