Геката – старая провидица… Девушка-старуха живет в каждом из нас. Она в мире духа, в мире между мирами, в Rio Abajo Rio, в реке под рекой. Там, где духи воплощаются в образы. Она стара, старше, чем океаны, ее века не счесть, она извечна. – Нефрит чуть вздрогнула, словно очнувшись от странного сна.
Звучало почти как словесный портрет кого-нибудь из древних эль-ин.
– Здорово. Я и половины слов не поняла.
– Простите. Это мое хобби. В некотором роде.
Понятно. Удирает в головоломную философию всякий раз, когда с души начинает воротить от бесконечных интриг и трусливых компромиссов. Знакомо.
– Но почему старуха? – Этот вопрос действительно ставил меня в тупик. Зачем Эль было представать в таком странном обличье?
Арр-леди как-то очень внимательно рассматривала свои ногти. Чувствовалось, что ей до жути хочется спросить, были ли все эти вопросы чисто гипотетическими. Но маленькая женщина не могла не понимать, что ответа не получит.
– Предполагается, что девушка-старуха показывает нам, что означает быть не состарившимися, а умудренными.
– Н-не поняла.
Она улыбнулась как-то отстраненно и очень иронично.
– Перед эль-ин такая проблема обычно не стоит. Вам, боюсь, не грозит ни то, ни другое!
– О!
«Вот теперь я окончательно запуталась». Или это было оскорбление?
Нефрит смотрела на меня, чуть склонив голову к плечу, и облако философско-мифических образов и имен окутывало ее невидимой фатой. Когда-то я подумала, что эль-ин сочли бы для себя великой честью, выпади этой женщине судьба родиться в одном из наших кланов. Но только сейчас пришло четкое осознание ее… невероятности.
– А при чем здесь кости? – Кажется, мой голос прозвучал почти жалобно.
Она продолжила, говоря напевно и ритмично, точно рассказывая древнюю легенду.
– La Que Sabe собирает кости. Это ее работа – вызывать мертвые и расчлененные части самих себя, мертвые и расчлененные аспекты самой жизни. Та, что воссоздает из того, что умерло, – всегда двойной архетип. Мать Творения – всегда еще и Мать Смерти, и наоборот. Из-за этой двойной природы и двойной задачи она ставит нас перед необходимостью великого труда: понять, что вокруг нас, подле нас и внутри нас самих должно жить, а что должно умереть. Определить срок того и другого. Позволить умереть тому, что должно умереть, и жить тому, что должно жить. – Ее пальцы побелели, вцепившись в поводья, губы сжались. Я отвернулась, почти физически ощущая мужские взгляды, буравящие спину. Даже северд-ин прислушивались – невероятное для них событие.
– А пение?
– Пение над костями. Пение над духом. Над осколками своих снов. – Я вздрогнула.
У нас внутри кости дикой души.
У нас внутри возможность снова облечься в плоть и стать тем существом, которым мы когда-то были.
У нас внутри кости-ключи к тому, чтобы изменить себя и свой мир.
– Я не понимаю.
– Это вне понимания.
У нас внутри дыхание, наши страхи и наши стремления. Они сливаются в песнь, гимн творения, который мы так страстно желаем спеть.
А еще внутри живет Старуха, которая соберет все это вместе. Она поет над костями, и, пока она поет, кости обрастают плотью. Изливая тоску и смех над собранными костями того, чем мы были когда-то, мы «воплощаемся». Встаем на четыре лапы и бьем по бокам хвостом (а глубоко внутри все люди опираются на четыре лапы и имеют хвост, иначе они просто перестают быть людьми). И возрождаемся.
– Красиво…
Нефрит сверкнула еще одной из своих ироничных улыбок.
– Высшая похвала, которую можно получить от эль-ин. Я польщена.
Эль. Что же мне пытаются сказать? И почему нельзя просто облечь это в сен-образ, не прибегая к дурацким головоломкам?
– И очень усложненно. Неужели все это есть в ваших сказках?
– La Que Sabe перекликается с теми мифами, в которых мертвецов возвращают к жизни.
Ах, можно было бы и догадаться. Ну и что я из всего этого должна извлечь? «Найди мои косточки». Ох, Эль, я тебе за это еще отплачу!
Арр-леди с неподдельным интересом разглядывала мою кислую физиономию.
– Я помогла вам?
– Скорее еще больше запутали. – Это признание должно было прямо-таки лучиться искренностью.
– А так оно всегда и бывает, – философски заметила маленькая женщина.
Мы еще некоторое время ехали бок о бок, и я, чуть скосив глаза, могла видеть тонкий, четко выделяющийся на фоне призрачного света профиль. Как она меня видит? Кем? Какое странное, мелодично поющее на давно мертвом языке имя придумала, чтобы встроить меня в свою диковинную картину сказок и преданий?
Забавно. Про себя я уже давно, с начала нашего знакомства, считала Нефрит другом. В эль-инском понимании этого слова. То есть вполне отдавала себе отчет, что арр-леди с удовольствием организовала бы мою безвременную кончину, чтобы разрешить наконец двусмысленную ситуацию с Сергеем. Предпочтительно, не собственными руками. Была бы возможность. Но теперь мне впервые пришло в голову, что, даже если бы такая возможность вдруг объявилась, она бы этого, может, и не сделала. Может быть.
Странная мысль.
Интересно, поймала ли ее Нефрит? Люди быстро учатся не прислушиваться к происходящему в головах эль-ин. Ради сохранения собственного рассудка.
Она повернулась ко мне, поймав изучающий взгляд.
– Еще вопросы, эль-леди?
– Только один. Что означает, если человек во сне разговаривает с Императором Вселенной?
Ресницы опустились, пряча взгляд.
– Два варианта. Либо человек страдает манией величия… либо, гораздо чаще, этот человек запутался в своих комплексах неполноценности и таким образом компенсируется.
Гм-м!!!

* * *

Кажется, мы приехали. Это был еще один горный перевал, ничем, казалось бы, не отличавшийся от всех остальных, кроме разве что особенно злобно завывавшего ветра. Мы спешились. Аррек с минуту общался с лошадьми, после чего сообщил, что они сами найдут дорогу назад и что гоблин-конюший о них позаботится. Злобно потрясая клыкастыми мордами, скакуны устремились в метель. Вывернув шею, я успела поймать прощальный, пристальный взгляд моей несносной твари. Странно, но сейчас я почти не хотела с ней расставаться. У девочки был характер.
Аррек повел нас куда-то вверх и вправо и через пару минут остановился перед отвесным обрывом. Я, чуть было не свалившись с разбегу с этого обрыва, от греха подальше спряталась за спины остальных. Дельвар взял меня за руку – наверное, чтобы не учудила чего-нибудь еще.
Легкое прощупывание с помощью имплантанта – здесь определенно было что-то вроде постоянного портала избирательного действия. То есть надо спрыгнуть с обрыва и гадать, откроются для тебя врата или тебя размажет по скалам. Человеческие колдуны – такие душки. Их чувство юмора иногда просто не поддается осмыслению.
– Так вот он где устроился! Можно было бы догадаться. – Аррек внимательно разглядыват эго неуклюжее средство межпространственного перемещения и еще более внимательно – то, что было на другом его конце. – Готовимся. Десантируемся в ключевых точках замка, выключаем всех, на кого наткнемся. Особо не церемоньтесь, но без необходимости лучше не убивать – допрашивать трупы очень неэстетично.
Он начал тщательно строить сен-образ места, в которое мы направлялись. Сергей что-то добавил от себя, почти машинально корректируя точки высадки и буквально из ничего создавая гибко-универсальный план атаки. Л'Рис осторожно пристраивал на поясе длинный тонкий меч с покрытым рунами клинком, проверяя, с какой скоростью может его вытащить. Скорость была запредельной. Дельвар вдруг стал, если такое возможно, еще выше и еще страшнее. На поясе у него вместо пугающего гигантского топора вдруг образовался такой многофункциональный меч. Плюс внушительный набор различных кинжалов и метательных звездочек. Кожа у меня в том месте, где он чуть придерживал свою госпожу за локоток, почти шевелилась от ощущения близкого чародейства.
Сергей меланхолично проверял собственный арсенал. Как он под скромным средневековым камзолом умудрился протащить настоящий плазмотрон?
– Ловушка будет?
– Разумеется, будет. Зря мы, что ли, столько дней ее старательно организовывали? Мы даже знаем, какая именно. Кое-кого ждет большой сюрприз.
Ясно.
Нефрит деловито поинтересовалась:
– Маскировка побоку?
– И еще дальше. Как только окажемся внутри, можете принимать то обличье, которое считаете нужным. Это только один из членов Круга, но я собираюсь замкнуть ту вселенную в жесткую петлю, так что наружу никаких сведений просочиться все равно не должно. Постарайтесь увидеть как можно больше, миледи. Вам выступать в суде с обвинением. – Она согласно склонила голову.
Аррек осторожно принял у Дельвара мою беспокойную особу. И тоже твердо взял за руку, точно малое дитя, которое, если отпустить его на минуту, может натворить Ауте знает что.
– Антея, держись поближе ко мне и не отпускай от себя эту банду, – надо полагать, он имел в виду северд-ин, – мы сразу попробуем скрутить хозяина замка, а этот фрукт отнюдь не так прост, как может показаться.
Сергей подался вперед, оттесняя Нефрит. В каждом мускуле, в каждой линии его тела пело напряжение, глаза вдруг из скучающих превратились в яркие, острые. Энергия, излучаемая человеком, была почти физически ощутима и очень заразительна.
– Три, два, один… начали!
Перед нами вспыхнули дымчатые овалы порталов, и, точно кто-то спустил туго взведенную пружину, тела размазались в движении. Наконец-то. Наконец-то действие. Простое и незатейливое, когда не нужно ни думать, ни разгадывать загадок. Лишь двигаться, почти на чистых инстинктах решая стремительно меняющиеся тактические задачи. Атаковать. Быть.
Аррек на невероятной скорости разрезал загудевший от нагнетаемой силы воздух. Окружающее расплылось. Я заметила только, как его стопа походя очертила высокий круг, врезавшись в чье-то горло, но когда оглянулась, то увидела у нас за спиной шесть бесчувственных тел.
Огненный шар – вроде тех файерболов, которыми я пробовала бороться с блохами, только во много раз больше. И опасней. В очень много раз. Я чисто инстинктивно швырнула вперед какое-то поглощающее энергию заклинание из тех, что записаны на имплантанте, и гигантская стена огня исчезла. Я споткнулась, цепляясь за Аррека и шипя сквозь зубы: внутри, точно непереваренный обед, жегся и шевелился ком чистой энергии.
Дарай-князь лишь вздернул меня на ноги, и не думая сбавлять скорость.
– Темп, темп, темп! – Да, своевременность действительно в таких ситуациях – решающий фактор.
Мага-ученика, который, судя по всему, и запустил в нас ту гигантскую огненную штуковину, срезал чистеньким и небрежным ударом Кастет. Судя по всему, северд, с точки зрения телохранителей, без особого энтузиазма восприняли тот факт, что хотя им самим такие пробивные штуковины особого вреда причинить не могли, но и меня от них защитить они тоже почему-то не смогли.
Еще двое охранников разлетелись в разные стороны. Аррек аккуратно приладил какой-то амулет (детонатор?) к устрашающе выглядящей штуковине. Магическая аналогия генератора? Взорвался он впечатляюще. Что-то беззвучно взвыло, свет погас, а защитные заклинания, пронизывающие стены, перестали действовать. Ага. Мы рванули по какому-то коридору, но стена вдруг рухнула прямо перед нашими носами.
Аррек застыл лишь на долю секунды, но это была полная неподвижность, совершенная и пугающая.
– В стены встроены панели из авритовых деревьев. Телепортация здесь невозможна. Нужен выход, но он перекрыт. Ладно, сделаем новый.
Энергия пресловутого файербола, так неосторожно поглощенная мной, радостно хлынула наружу, обрушившись на многострадальные стены.
Выход получился хорошим. Округлый такой, оплавленный. Каменные стены толщиной в добрый метр точно лазерным буром слизнуло. С той стороны оказались какие-то официального вида комнаты.
Дарай на бегу иронично хмыкнул:
– Спасибо.
От моей кольчуги со звоном отскочила короткая и ну очень заколдованная стрела, сила удара отшвырнула меня так, что, не поймай Аррек, растянулась бы на полу. Дарай взмахом руки и телекинезом отбросил двух грозно вскидывающих заколдованные арбалеты громил. Оружие взорвалось прямо у них в руках.
Кажется, мы уже и сами не знали, кто наносил очередной удар, действуя скорее как единое существо. Краем сознания я чувствовала, как точно так же развлекаются где-то на высоких галереях Л'Рис с Дельваром. Сергей с Нефрит совершали активнейшую экскурсию по подвалам и подземным лабораториям.
Вот еще дверь, очень толстая и очень заколдованная, разлетевшаяся каскадом щепок и расплавленных металлических капелек. Еще одна комната, подозрительно не в средневековом стиле обставленная. Оборудование, оборудование, гладкое, изящное, разномастное, буквально кричащее о древних и очень-очень высокотехнологичных цивилизациях. Какой-то человек, с улыбкой опускающий руки на панель управления.
Мы ударили.
Ответный удар был страшен.
Сила обрушилась на нас многими и многими уровнями вероятных событий. Дараи? Ауте, неужели за всем этим стояли дараи?
Хуже.
Дарай-блоки. Неживые, лишенные воли, лишенные чувства самосохранения и, значит, тех естественных границ, которые накладывает самоосознание. Инструменты, послушные создавшему их хозяину. Чистая сила. Сила, грозившая перемолоть наши тела в мясорубке бешено извивающихся реальностей.
Аррек застыл, заледенел, будто жизнь из него выбили каким-то подлым ударом. Кожа дарай-князя пылала пожаром, уже не просто окутанная дымкой перламутрового мерцания, а сияющая так, что глазам было больно. Глаза его остекленели, руки сжались в кулаки. Неприятие происходящего, бьющее из этой выпрямившейся фигуры, было столь велико, что пространство и время послушно расступались, давая нам немного места, чтобы жить и дышать.
Самое отвратительное – помочь ему было нельзя. Мощи у Аррека вполне хватало. Дело здесь было в искусстве, в способности концентрировать внимание и в то же время рассеивать его, блокируя одновременно сотни и сотни различных атак.
Даже с точки зрения существа, способного лишь опосредованно воспринимать изменения в Вероятностях, это выглядело феерически.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55