Наконец мне удалось нанести Винцету короткий удар в челюсть, слегка ошеломивший его. Я уже собирался повторить удар, когда Винцет угодил мне коленом в солнечное сплетение. Я сел, задыхаясь, на пол.
Торжествующе завопив, он выхватил скарбо и занес над головой, собираясь раскроить мне череп.
Но он не успел опустить клинок. Послышался окончательный треск двери и щелчок торка. С видом испуганного изумления Винцет выронил скарбо и упал лицом вперед, наваливаясь на меня всем телом.
Лотар быстро стащил его с меня и отбросил в угол, словно мешок с зерном. Я сел, но говорить не мог.
Когда дар речи вернулся ко мне, я окликнул Лорали, сообщив, что дверь можно спокойно открыть. Узнав мой голос, она вырвалась из комнаты и опустилась на колени рядом со мной, прижала мою голову к своей груди и начала расспрашивать, не ранен ли я.
Я успокоил ее, а минуту спустя, восстановив дыхание, поднялся на ноги.
– Немедленно людей в летательные аппараты, Лотар. – сказал я. – Надо отдать дань уважения и Талибоцу.
Ожидая, пока Лотар подготовит судно к полету, мы с Лорали стояли на крыше здания, глядя на Черную Башню.
Лотар прислал нам подзорные трубы, и мы принялись всматриваться.
Армия горожан подошла уже мили на две к башне, раскинувшись в форме полумесяца. Со стороны Турено двигалась армия столь же большая и выполняющая такой же маневр. Из-за пересеченного рельефа местности Талибоц не видел приближающегося врага. Его люди – уже неоднократно отбитые от стен, судя по устилающим землю телам, – готовились к новому штурму.
Мы смотрели, как сближаются рога двух полумесяцев, когда меня окликнул Лотар:
– Корабль готов, ваше высочество.

Глава 16

Лорали и я взошли на корабль. Он оказался тем же самым, что некогда спас нас от норгала и привез в Олбу, и экипаж оказался тем же, и командовал им Лотар.
По моему приказу он повел корабль прямо к Черной Башне, над которой мы и зависли. К этому времени армии, идущие с севера и юга, сомкнули кольцо окружения и теперь стремительно приближались к ничего не подозревавшим войскам Талибоца.
«Зинло из Олбы, Талибоцу:
Вы окружены армией численностью в сорок тысяч человек.
Поскольку гарнизон Черной Башни насчитывает пять тысяч бойцов, ваши надежды овладеть ею тщетны.
Выбирайте между сдачей без всяких условий или уничтожением. Если сдаетесь, складывайте оружие и поднимайте флаг с надписью „дуа“. Если нет, ты один отвечаешь за последствия.
Зинло».
Скатав это послание в трубочку, я сунул его в пустую обойму от торка и швырнул в то место, где развевался на ветру императорский штандарт Олбы.
В подзорную трубу я проследил за его полетом вниз, увидел, как обойма упала возле одного из офицеров, который поднял ее и понес своему командиру.
Развернув послание, Талибоц прочел его и передал стоящему рядом человеку. Я узнал Марибо, его премьер-министра. Тот тоже прочитал, и они затеяли долгую дискуссию, к которой подключились и остальные.
Судя по всему, офицеры принимали сторону Марибо, в то время как Талибоц в одиночестве отстаивал свое решение. Когда спор закончился, передние ряды окруженной армии открыли огонь.
Внезапно Талибоц отошел в сторону от Марибо и офицеров, подошел к матторку и указал расчету на наш корабль. Мгновение спустя мимо провизжал снаряд. Таким оказался ответ Талибоца.
Артиллерист нашего матторка, расположенного в передней башне, проворно открыл ответный огонь, уничтожив расчет неприятельского матторка.
Марибо же и остальные офицеры явно не одобрили тот способ, которым воспользовался для ответа Талибоц. С выражением явного неповиновения на лицах они подступили к нему, очевидно, настаивая на сдаче. Марибо бросился даже вслед Талибоцу, поспешившему с приказом к другому расчету, и решительно толкнул предателя в спину.
Едва изменник коснулся земли, Марибо тут же приказал поднимать требуемое знамя. Знаменосец тут же опустил флаг Талибоца и поднял флаг мира. Вокруг зазвучало дружное «дуа». Битва прекратилась почти мгновенно, и, сложив оружие и сцепив руки за головами, воины, еще утром двигавшиеся с такой уверенностью к Черной Башне, сдавались в плен.
– Ну а теперь, когда они сдались, можно мне отправиться навстречу отцу? – встревоженно спросила Лорали.
– Мы немедленно забираем его и везем во дворец. Я хочу, чтобы он остался гостить у нас ровно столько, сколько сам того пожелает.
– А я бы хотела, чтобы ты при первой же возможности спросил у него кое о чем, – сказала она с улыбкой. – Не забывай, что вместе с ним прибыл и принц Гадримель. А мой отец очень любит кузена.
Мы полетели на юг, туда, где на ветру развевались штандарты торрого Тирана, торрого Адониджара, мой и рого из Турено. Вскоре мы спустились.
Когда я и Лорали вышли из корабля, навстречу нам направились трое. Все в розовом, королевском. В первом я сразу же узнал принца Гадримеля. Двух других я не знал.
Лорали бросилась в объятия более высокого из этих двух, прямого, атлетически сложенного монарха с колючим взглядом карих глаз и изящно подрезанной черной бородой. На мой взгляд, ему было лет сорок.
– Отец! – радостно воскликнула она.
Он ее горячо расцеловал, затем слегка отодвинул, оглядывая.
– Моя дорогая девочка. Я глазам своим поверить не могу, что это ты, живая и здоровая. Я скорее расстался бы с империей и своей жизнью, чем смирился бы с мыслью, что с тобой что-то случилось.
– А это Зинло из Олбы, отец, – сказала она, показывая на меня. – Принц Зинло, это мой отец, торрого Эд из Тирана.
– Я у вас в большом долгу за то, что вы вернули мне дочь живой и невредимой, – сказал Эд.
– Если и есть долг, ваше величество, ответил я, – то он давно оплачен наслаждением быть в обществе ее высочества.
Подошел Гадримель и, формально поклонившись, пробормотал что-то насчет того, будто бы сердечно благодарен за спасение его дорогой кузины и невесты. Третьим в розовом оказался рого из Турено.
Я попросил его устроить всех солдат и моряков Адонид-жара и Тирана в его городе за счет императорского правительства Олбы.
Эд и Гадримель вместе с нами взошли на борт нашего судна. Мы полетели к Черной Башне, где взяли на борт Пазуки. Оттуда перенеслись в главную штаб-квартиру армии гражданских лиц, где забрали Ворна Вангала, и полетели во дворец.
Мы разместили наших гостей в приготовленных им апартаментах, и Ворн Вангал с энтузиазмом взялся за подготовку грандиозного празднества, намеченного на вечер. Затем я принял гостей в императорском зале для приемов, приказав принести ковы.
Гадримель ни на шаг не отходил от Лорали, так что я едва имел возможность переговорить с ней. Поэтому я вызвал ее отца на балкон, сообщил, что люблю принцессу Лорали и прошу у него ее руки.
Эд изумился.
– Клянусь бородой моего деда! – прогремел он. – Что это вы говорите? Ее руки? Неужели же вам неизвестно, что она выходит замуж за своего кузена Гадримеля?
– Я знаю, что она помолвлена с Гадримелем против ее воли, – ответил я. – Но это не мешает нам любить друг друга.
– Любить друг друга! Лорали, иди сюда, дитя мое, – сказал он. – Извините нас, Гадримель, мы на минутку.
Лорали вышла на балкон, слегка испуганная тоном отца.
– Надеюсь, – сказал он мрачно, когда она встала перед ним, – что ты сейчас раз и навсегда опровергнешь утверждение, что любишь его высочество из Олбы. Ты знаешь о моих намерениях относительно Гадримеля!
Она на мгновение опустила голову, но лишь на мгновение. Затем гордо подняла ее и со слезами на глазах ответила:
– Отец, я люблю его и уже сказала ему об этом. Лоб Эда нахмурился в предвестии шторма.
– Кровь и кости Торта! – взревел он. – Вот так ты почитаешь меня, меня – твоего отца? Ах ты неблагодарная! Клянусь моими головой и бородой, что немедленно обвенчаю тебя с Гадримелем и сразу же отправлю в Адониджар.
– Отец, прошу тебя! – Слезы потоком хлынули по ее щекам.
– Ваше высочество, – лаконично обратился ко мне Эд, – вы окажете мне услугу, если оставите сейчас нас одних.
Я поклонился и удалился, стараясь совладать с горьким разочарованием. Стоящий в зале Гадримель не скрывал злорадной ухмылки на своем женоподобном лице. Несомненно, он слышал все то, что только что было сказано.
Он тут же принялся что-то несвязно бормотать о пережитых вместе приключениях, о его собственном героизме после того, как мы расстались в папоротниковом лесу.
В паузы, когда он замолкал, чтобы пригубить ковы, с балкона доносились всхлипывания Лорали и рассерженный голос ее отца. Внезапно Эд, должно быть, вновь потерял терпение, поскольку взревел:
– Он так поступил, вот как? Ну что ж, клянусь всеми… Он подошел к балконной двери. Лицо его искажала буря гнева. Вслед за ним торопливо шагала Лорали. Я вскочил на ноги, ожидая физического воздействия.
Но он даже не взглянул на меня. Вместо этого он широким шагом подошел к сидящему Гадримелю и, схватив того за шиворот, рывком поставил на ноги.
– Ах ты, недостойный выродок! – заревел он, так встряхивая принца, что у того зубы стучали и глаза выкатывались из орбит. – Ах ты жеманный, шепелявый, пустоголовый хлыщ! Так ты собирался похитить мою дочь с целью заставить выйти за тебя? Счастье твое, что я чту память моей сестры. Иначе я свернул бы тебе шею и сбросил с парапета.
– Я… о, о, вы задушите меня, – просипел принц.
– Так ты считал себя моим любимцем, ты, негодяй? – прогремел император Тирана и пинком под центр тяжести отправил принца в полет сквозь балконную дверь. Тот не вернулся обратно, очевидно ускользнув через другую комнату.
Постепенно безоблачное состояние вновь осенило хмурое чело Эда.
– Ваше высочество, я человек и иногда меняю принятые решения.
– Это признак величия, – сказал я, кланяясь.
– Сегодня вечером, за ужином, я объявлю о твоей помолвке, дочь моя.
Мы не знали еще, что ответить, как вошел стражник и сообщил, что Ворн Вангал, Пазуки и Лотар просят незамедлительно принять их.
– Если у вашего высочества имеется свободная минутка, – сказал, войдя, Ворн Вангал, – будьте добры, покажитесь народу на балконе.
– А что случилось? – спросил я.
– Небольшая формальность, для ясности, – ответил он. – Талибоц не бил убит, он получил лишь ранение. И он сбежал. По закону он по-прежнему остается торрого Олбы, поскольку провозглашен он был законно. Стало быть, и вам надобно действовать совершенно законно, дабы унаследовать трон. Зная обо всем случившемся, жители Олбы желают теперь вас провозгласить императором, чтобы в дальнейшем не было никаких неясностей.
Я вышел на балкон. Вокруг дворца яблоку негде было упасть, столько набежало людей. И народ продолжал прибывать, заполняя улицы, крыши, балконы и окна домов.
Как только я показался над парапетом, в воздух над головами взлетели сотни тысяч скарбо в руках мужчин и сотни тысяч белых шарфов над головами женщин и девушек. Волна воодушевления стала подниматься, достигая той точки, что казалось, рев толпы развалит дворец.
– Да здравствует Зинло, торрого Олбы!
Я низко поклонился, благодаря людей. И тут же все голоса стихли.
– Благодарю вас, люди, – прокричал я. – Я приложу все силы, чтобы оправдать возложенное на меня доверие.
И вновь шарфы и скарбо взлетели вверх. Вновь воздух наполнился громовым ревом толпы. Поклонившись, я вернулся в зал к поздравлениям моих друзей.
С глубочайшим удовлетворением я назначил Ворна Вангала премьер-министром, отдав командование армией и воздушными силами Пазуки и Лотару. Три моих преданных друга поклонились и ушли, оставив нас – Лорали, Эда и меня.
– Что ж, коли вы, ваше высочество, так щедро сегодня раздаете почести, – улыбнулась Лорали, – может быть, и мне что-нибудь достанется?
– А как же, – ответил я. А она, не обращая внимания на присутствие отца, обхватила меня руками за шею. – Как только ты станешь моей, я сделаю тебя императрицей, торрогиней Олбы.
– Более высокой чести не придумаешь, – рассмеялся Эд, – поскольку, будь человек во дворце или в хижине, но он всегда останется подданным, готовым выполнить волю своей жены.
– Полностью с вами согласен, – ответил я. – Ну а теперь, моя будущая женушка, чем тебя еще порадовать?
– Если бы ты не отвлекался на глупую болтовню с моим отцом, – надула она губки, – то давно бы заметил, что я жду не дождусь, когда же ты меня…




1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20