- Не понимаю, зачем ехать так далеко, если Джик говорит, что найденного в галерее за глаза хватит, чтобы вывести их на чистую воду?
- Наверное, потому, что мы не хотим делать это своими руками, а собираемся препоручить дело полиции. Чтобы все шло как положено.
Она внимательно изучала мое лицо.
- Искренность не является твоей слабостью, не правда ли?
- Живописи это не касается, - добавил Джик. - Там ты весь как на ладони.
Поев, мы прошлись по магазинчикам, купили зубные щетки и сумку авиатуриста. Слежки за собой мы не заметили, возможно, Уэксфорд, Грин и компания делали это очень профессионально.
- Думаю, стоит позвонить в «Хилтон». Джик кивнул. Я набрал номер.
- Я звоню по поводу письма… - обратился я к портье. - К сожалению, точного адреса сообщить не могу. Я буду в Новой Зеландии. Через час вылетаю в Окленд.
Они спросили, что делать с письмом.
- Э-э… А вам нетрудно вскрыть его и прочитать по телефону? Разумеется, рады услужить.
Письмо было от Хадсона Тейлора. Он сожалел, что не встретился со мной на кубке, и сообщал, что если за время пребывания в Австралии у меня появится желание осмотреть здешние виноградники, то он с радостью покажет мне свои.
- Благодарю, - сказал я.
- Пожалуйста, сэр.
- Если меня кто-нибудь будет спрашивать, - попросил я, - то, пожалуйста, скажите, куда я отправился.
- Разумеется, сэр. С удовольствием, сэр.
Потом Джик позвонил в фирму проката машин. Там он договорился об оплате и оставил автомобиль на схоянке аэропорта, а я тем временем сдал свой чемодан в багажное отделение авиакомпании «Эйр Нью-Зиланд». С паспортами проблем не было: мой всегда был при мне, а Джику и Саре они были не нужны, так как между Новой Зеландией и Австралией можно передвигаться так же свободно, как между Англией и Ирландией.
Все еще не было видно ни Уэксфорда, ни Грина. Мы молча сидели в зале, ожидая приглашения на посадку.
И снова, лишь когда объявили рейс, я заметил наблюдателя. «Слепец, - пронеслось в голове, - глупый слепец!»
Не Уэксфорд, не Грин, не какой-нибудь набор крепких мышц. Неброское платье, аккуратная прическа, маленькая сумочка и туфли на низком каблуке. Спокойное сосредоточенное лицо. Я заметил ее, потому что она слишком упорно разглядывала Сару. Она не входила в зал для вылетающих, а только заглядывала в него - та самая женщина, которая пригласила меня в галерею и вручила каталог.
Словно почувствовав на себе мой взгляд, она неожиданно посмотрела на меня. Я с безразличным видом отвернулся, надеясь, что она не заметила, как я ее разглядывал или по крайней мере не догадалась, что я узнал ее.
Мы вместе с другими пассажирами направились к выходу на посадку. В стекле я видел отражение женщины: стоя неподвижно, она следила за нами. Не оглядываясь, я неторопливо пошел к самолету.


***


Жена Нормана Апдайка, худощавая, с резкими чертами лица женщина, стоя на пороге своего дома, сказала, что если нам нужен ее муж, то придется зайти еще раз попозже.
Она смерила нас взглядом: Джик со своей отросшей русой бородой, Сара в мятом кремовом платье военного покроя и я с привязанной под рубашкой рукой и пустыми рукавами пиджака. Такое трио не сразу забудется. Неодобрительно опустив уголки рта, она наблюдала, как мы удаляемся по дорожке от парадного входа в ее коттедж.
- Милая, добрая душа! - бормотал Джик.
Мы сели в машину, которую взяли напрокат в аэропорту.
- Куда теперь? - спросил Джик.
- По магазинам. - Голос Сары был решительным. - Мне нужно купить что-то из одежды.
Магазины, как выяснилось, располагались на улице Квин, и оставалось еще полчаса до их закрытия. Мы с Джиком остались в машине и наблюдали за улицей.
- Сейчас вылетят из своих клеток-контор птички-красавицы, - бодро проговорил Джик.
- Ну и что?
- Я буду считать тех, кто ходит без бюстгальтеров.
- И это говоришь ты, семейный человек!
- Старые привычки живучи.
Мы насчитали восемь «верняков» и один сомнительный вариант до того времени, когда вернулась Сара. Теперь на ней была легкая юбка оливкового цвета и желтая блузка, и все это напомнило мне по цвету фисташковое мороженое с медом.
- Так-то лучше, - заявила она, бросая на заднее сиденье две набитые коробки. - А теперь полный вперед!
Целительные свойства новых нарядов давали знать себя на протяжении всего нашего пребывания в Новой Зеландии, что невероятно поразило меня. Она, казалось, чувствовала себя в большей безопасности, надев что-то новое и чистое. Соответственно улучшалось и ее настроение.
«Хлопчатобумажная броня, - подумал я. - Непромокаемая и пуленепробиваемая». Безопасность - новый пунктик Сары.
Мы снова потащились на холм над бухтой, где на узкой тихой улочке находился дом Нормана Апдайка. Сам город, казалось, тянулся нескончаемо вдоль береговой линии, но участки и дома на них выглядели крохотными. Однако внутри дома мы поняли, что такое впечатление создается оттого, что смотришь издалека.
Общительный Норман Апдайк оказался полной противоположностью своей неприветливой жене. Круглая голова с блестящей лысиной венчала округлое, приземистое тело.
Мы с Джиком отрекомендовались художниками-профессионалами, сказали, что были бы очень признательны, если бы могли полюбоваться прославленной картиной, которую он только что купил.
- Вас направили из галереи? - полюбопытствовал он, польщенный косвенным комплиментом его вкусу и достатку.
- В определенном смысле, - ответил я, а Джик очень серьезно добавил:
- Мой уважаемый друг известен в Англии своими картинами, на которых изображены лошади. Они выставлены в ряде престижных галерей и даже в Королевской академии.
Я было испугался, не переборщил ли он, однако на Нормана Апдайка его слова произвели впечатление, и он впустил нас в дом.
- Проходите, пожалуйста! Картина в спальне.
Он провел нас в большую, заставленную мебелью комнату с темным ковром, ворс которого доходил до щиколоток, с громоздкими темными буфетами и с великолепным видом на залив, поблескивающий под солнцем.
Жена его окопалась возле телевизора, поглощенная дебильным британским комедийным спектаклем. Она кисло взглянула на нас и не поздоровалась.
- Сюда, - сказал Апдайк, не без труда обходя шеренгу массивных кресел. - Ну, какого вы о ней мнения? - И он с гордостью показал на полотно, висевшее на стене.
Небольшая картина, тринадцать на восемнадцать дюймов. Черный конь с удлиненной шеей и подстриженным хвостом на фоне голубого неба. На переднем плане пожухлая трава. Все полотно покрыто старым лаком.
- Херринг, - благоговейно прошептал я. Норман Апдайк расцвел еще больше:
- Вижу, что вы знаете свое ремесло. А вещь кое-что стоит, а?
- Немало, - согласился я.
- Полагаю, что я выгодно купил ее. В галерее мне сказали, что я всегда буду иметь прибыль, если захочу продать ее.
- Можно мне познакомиться с техникой мазка? - вежливо спросил я.
- Пожалуйста.
Я осмотрел картину вблизи. Хорошая работа. Она вправду была похожа на Херринга, который умер в 1865 году. И еще чем-то неуловимым она напоминала педантичность Ренбо. Чтобы обрести окончательную уверенность, нужно было прибегнуть к микроскопу и химическому анализу.
Отступив назад, я окинул взглядом комнату. Особо ценных вещей в ней не было. Несколько картин на стенах - явные копии.
- Чудесно, - заявил я с восхищением, поворачиваясь снова к Херрингу. - Неповторимый стиль. Настоящий мастер! - Апдайк прямо сиял. - Вам нужно остерегаться грабителей, - посоветовал я.
- Слышишь, милая, - засмеялся он, обращаясь к жене, - что говорит молодой человек? Нам нужно остерегаться грабителей.
Она на секунду оторвалась от экрана и посмотрела на меня отсутствующим взглядом.
Апдайк потрепел Сару по плечу:
- Объясните вашему другу, что грабители нам не страшны.
- Почему? - спросил я.
- У нас дом на сигнализации.
Джик и Сара точно так же, как раньше я, посмотрели по сторонам и не обнаружили ничего такого, что стоило бы украсть. Апдайк следил за их взглядами - и на глазах расцветал.
- Показать этим молодым людям наши маленькие сокровища, милая?
Милая не повела и бровью. Телевизор кудахтал металлическим смехом.
- Очень интересно, - подзадорил я.
Он хитро усмехнулся, как человек, который хочет показать вещь, действительно заслуживающую внимания. Сделав два-три шага, он остановился возле одного из темных буфетов, как бы вмурованного в стену. Широким жестом он распахнул двустворчатые двери. Внутри было шесть глубоких полочек, и на каждой из них по нескольку мастерски выполненных изделий из жадеита - кремово-белые и бледно-зеленые, полированные, причудливые, дорогие. Каждое изделие на массивной подставке. Освещенные электрическими лампочками, они выглядели просто изумительно.
У нас вырвались возгласы восхищения. Норман Апдайк заулыбался.
- Гонконг, конечно, - пояснил он. - Понимаете, я много лет работал/в Гонконге. - Он передвинулся к следующему буфету, раскрыл дверцы, и там снова оказались полочки и новые изделия. Такие же красивые.
- Жаль, что я не очень разбираюсь в жадеите, - проговорил я извиняющимся тоном, - и не могу оценить коллекцию.
Он много рассказал нам про свои драгоценности - может, даже больше, чем нам хотелось знать. У него было четыре буфета в спальне, а столовая и холл просто заставлены жадеитом.
- В Гонконге его отдают за гроши, а я проработал там больше двадцати лет.
Мы с Джиком переглянулись, и я кивнул. Джик сразу же стал жать руку хозяину, говоря, что нам пора идти. Апдайк вопросительно посмотрел на супругу, все еще сидевшую у телевизора. Заметив, что она даже не повернулась в нашу сторону, он добродушно пожал плечами и повел нас к выходу.
Когда наружная дверь открылась, Джик и Сара вышли, оставив меня в холле наедине с хозяином дома.
- Мистер Апдайк, в галерее… кто именно продал вам Херринга?
- Мистер Грей, - ответил он сразу.
- Мистер Грей… Грей… - нахмурился я.
- Ну, такой приятный мужчина, - широко улыбнулся Апдайк. - Я признался ему, что мало понимаю в живописи, но он заверил меня, что я буду иметь от небольшого Херринга такое же наслаждение, как и от всего своего жадеита.
- Следовательно, вы рассказали ему о своей коллекции?
- Разумеется… Понимаете… Если вы не разбираетесь в чем-нибудь конкретном, то стараетесь показать, что знаете что-нибудь другое. Ведь это свойственно всем людям…
- Верно, всем людям, - повторил я. - Скажите, как называлась галерея мистера Грея?
- А, - казалось, он даже немного растерялся, - вы же сказали, что именно он рекомендовал вам посмотреть мою картину?
- Я бываю в стольких галереях, что позабыл, какая именно меня направила к вам.
- Галерея изобразительных искусств «Руа-Пегу». Я ездил туда на прошлой неделе.
- Куда «туда»?
- В Веллингтон. - Улыбка исчезла с его лица. - Послушайте, что все это значит? Зачем вы сюда приехали? Мне кажется, вы вовсе не знаете мистера Грея.
- Нет, - признался я. - Но, мистер Апдайк, мы хотим предостеречь вас. Мы действительно художники, мой друг и я. После того как мы увидели вашу великолепную коллекцию жадеита, наш долг рассказать вам, что люди, имеющие подобные ценности, были ограблены вскоре после того, как приобрели картину… На вашем месте я проверил бы, исправна ли сигнализация в вашем доме.
- Но… Бог ты мой…
- Существует шайка преступников. Они следят за продажей картин, а потом грабят дома покупателей. Думаю, они рассуждают так: если кто-то может позволить себе приобрести Херринга, то у него наверняка есть что украсть…
Он смотрел на меня со все возрастающим пониманием.
- Вы хотите сказать, молодой человек, что я, рассказав мистеру Грею про жадеит…
- Думаю, - прервал я его, - вам есть смысл прибегнуть к большим, чем обычно, мерам предосторожности.
- И… на какой срок?
- Не знаю, мистер Апдайк. Может быть, и на достаточно долгое время.
Его круглое веселое лицо приобрело выражение серьезной озабоченности.
- Вы приехали сюда, чтобы рассказать об опасности. Зачем вам такие хлопоты?
- Я согласился бы на куда большие хлопоты, чтобы уничтожить их подлую шайку. Мой кузен приобрел в Австралии картину. Его дом в Англии был ограблен. Жена кузена застала преступников в доме, и они зверски ее убили.
Норман Апдайк посмотрел на меня долгим взглядом. Я не мог скрыть от него гнев, который кипел во мне, даже если бы и постарался. Он содрогнулся.
- Просто счастье, что вы не против меня! Я с трудом заставил себя улыбнуться.
- Мистер Апдайк! Пожалуйста, будьте осторожны! Когда-нибудь, возможно, и полиция придет посмотреть на вашу картину и спросить, где вы ее приобрели… Во всяком случае, если я взялся, надеюсь, так оно и будет.
- Я встречу их, - твердо ответил он и понимающе улыбнулся.


Глава 14


Из Окленда Джик повез нас в Веллингтон. Это примерно восемь часов езды на машине.
Мы остановились на ночь в мотеле города Гамильтон, к югу от Окленда, а утром двинулись дальше. Слежки за нами не было. Я был уверен, что никто не сидел у нас на хвосте в Окленде, когда мы посетили Апдайков.
Но Уэксфорд уже должен был знать, что у меня на руках список иностранных покупателей, в котором есть несколько новозеландских адресов. Он не мог догадаться, какой именно адрес я выберу, но, безусловно, додумается, что, остановившись на букве «В», я прямиком попаду в Веллингтонскую галерею.
Итак, там нас может ожидать сюрприз.
- Ты что-то приуныл, Тодд, - начала Сара.
- Прости, задумался.
- О чем?
- Когда мы наконец остановимся на ленч. Она звонко рассмеялась.
- Но мы же основательно позавтракали.
Мы миновали указатель поворота на Роторук, в страну гейзеров.
- Может, кто-нибудь желает горячей грязи? - спросил Джик.
- Неподалеку находится геотермальная электростанция, - сообщила Сара, - которая работает на выбросах пара из-под земли. Там ужасные черные кратеры, смердящие серой, а земная кора настолько тонкая, что местами даже вибрирует, и кажется, что под ней просто пустота…
- И еще, - добавил Джик, - у них здесь через пятницу бывают землетрясения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26