— Кого?Я поискал глазами в толпе Арне, но без успеха.— Неважно. Наверно, он поехал домой. В сгущавшихся сумерках Эрик спокойно вел машину (всего один раз нырнул под красный свет), и мы благополучно добрались до полицейского участка. Я поднялся наверх, где Кнут в одиночестве сидел за столом и жевал карандаш. Он жестом показал мне на стул для посетителя, и что-то вроде улыбки мелькнуло у него на лице.— Ну... Мы сделали все, как вы предложили. Положили схему в камеру хранения в аэропорту и всунули ключ от нее в шлем, который лежал в вашем номере в «Гранд-отеле». Мы обсыпали угольной пылью все поверхности, которых мог коснуться вошедший. Потом ждали в Форнебу, кто придет за схемой. Кнут провел карандашом по зубам.— Он пришел.— Кто?Кнут вздохнул.— Пойдемте лучше посмотрим, и вы увидите. Он повел меня вниз, потом по коридору с непокрытым ковром полом и остановился у покрашенной в кремовый цвет двери. Яркий свет из комнаты бил в «глазок», устроенный в двери на высоте головы.— Посмотрите, — сказал Кнут.Я посмотрел.Комната была маленькая и пустая, только стол и три стула. На одном сидел молодой полицейский в форме, старавшийся солидно выглядеть. На другом спокойно курил, будто на заседании правления своей компании. Пер Бьорн Сэндвик. * * * Я отпрянул от глазка и вытаращил глаза на Кнута.— Давайте вернемся ко мне в кабинет, — сказал он. Мы поднялись в кабинет и сели: он за стол, я на стул для посетителя.— Мистер Сэндвик приехал в Форнебу и открыл шкаф камеры хранения. — Кнут поглядел в блокнот. — Это было точно в четырнадцать тридцать пять. Потом вынул схему из шкафа и положил во внутренний карман. Я и двое других офицеров подошли к нему, когда он отходил от ряда шкафов камеры хранения, и попросили отправиться с нами в этот полицейский участок. Он казался удивленным, но... совершенно не взволнованным. Мне приходилось арестовывать многих... Пер Бьорн Сэндвик не вел себя, как человек, знающий за собой вину.Кнут потер подушечкой пальца нос.— Не знаю, что с ним делать, Дэйвид. Там, в аэропорту, он пожал плечами и сказал, мол, пожалуйста, он поедет, если мы хотим. Но больше он не сказал ни слова, пока мы не приехали сюда. Он был абсолютно спокоен. Никаких признаков волнения. Ледяное спокойствие. Он здесь уже около полутора часов и все это время вежлив, выдержан, холоден.— Как он объяснил свой приход за схемой?— Мы вошли в комнату для допросов, сели, констебль приготовился записывать. Мистер Сэндвик предложил мне сигарету. Он сказал, что всего лишь пытался помочь в расследовании смерти Боба Шермана, поскольку Арне Кристиансен сообщил ему, что вы нашли ключ, который может привести к необходимой информации. Поэтому он поехал в отель, взял ключ, сразу догадался, что он от камеры хранения в Форнебу, так как в прошлом сам часто пользовался этими шкафами. Тогда он поехал в аэропорт посмотреть, что оставил Боб Шерман. Он сказал, что подумал, может, это пропавшие деньги, но там был только лист бумаги. Он даже еще не взглянул, что это такое, когда мы остановили его.— Сэндвик привел какую-нибудь причину, почему все это делал сам, а не подождал Арне или меня или не обратился за помощью к полиции?— Ja. — Кнут чуть улыбнулся, будто поддразнивая меня. — Он сказал, что его попросил Арне, который хотел доказать Комитету по организации скачек, что он как следователь заслуживает своей зарплаты. Поэтому Арне позвонил Сэндвику как члену комитета и сказал ему о ключе. Арне, в частности, считал, что если он и мистер Сэндвик сами раскроют это дело, то не только вам достанутся лавры победителя.— Что вы думаете?— Пер Бьорн Сэндвик — лидер нашей промышленности. — Вид у Кнута был явно неуверенный. — Он уважаемый человек. Он вед себя очень разумно, но, если мы продержим его тут дольше, он начнет сердиться.— А ваши начальники начнут давить на вас?— М-м-м. Ja.— Не беспокойтесь, Кнут, — немного подумав, сказал я. — Мы напали на правильный след.— Но он так уверен.— Он опирается на ошибочное предположение.— На какое?— Он думает, что я мертв. * * * И в самом деле Пер Бьорн Сэндвик получил ужасный удар, когда я вошел в комнату для допросов. Мышцы вокруг глаз и рта непроизвольно сжались, иссиня-бледная кожа покрылась капельками пота. Но он поразительно умел держать удар, как говорят боксеры. Уже через три секунды Пер Бьорн приветливо улыбался с обманчивым спокойствием, которое так смущало Кнута.— Дэйвид! — воскликнул он, будто радуясь моему приходу, но все же я услышал, или, вернее, почувствовал, с какой панической силой билась в нем тревога.— Боюсь, это не самая счастливая встреча, — заметил я.Он с таким напряжением пересматривал ситуацию, что мышцы вокруг глаз дергались в мелких ритмических спазмах. И это вымело из меня последние крохи самодовольства. Потому что у людей, которые умеют быстро и целенаправленно думать в таких неблагоприятных обстоятельствах, хватит ума, чтобы без потерь выйти из них.Вслед за мной в комнату вошел Кнут и приказал молодому полицейскому принести еще один стул. Пока тот ходил за стулом, я наблюдал, как Пер Бьорн мысленно закончил перегруппировку сил. И даже чуть-чуть, совсем капельку, расслабился. Слишком скоро. Мне нельзя позволить себе ни одного неверного шага, подумал я.Стул прибыл, и мы все сели вокруг пустого стола, будто для обыкновенных деловых переговоров.— Должно быть, вам теперь ясно, что в Лиллехаммере не было никакого Иоганна Петерсена, — начал я.— Не понимаю, о чем вы, — любезно сказал он своим высоким голосом с подчеркнуто четкой дикцией. — Я полагал, что мы говорим о ключе от камеры хранения в Форнебу.— Мы говорим об Арне Кристиансене, — уточнил я.Молчание. Я ждал. Но теперь он был слишком осторожен, чтобы сделать шаг, не прощупав заранее почву. Немного подождав, я предложил ему пройти еще пару шагов.— Вам не следовало полагаться на Арне, — заметил я. — Арне глубоко завяз, по самую шею. Молчание.— Стоит только немного подумать, — продолжал я. — По самую шею и даже с головой, если вспомнить заплыв, который он совершил.Никакой реакции.— Вся эта кутерьма в фьорде. Тогда я думал, что Арне утонул, а он прекрасно себя чувствовал в резиновом надувном костюме под красной паркой. С удобным капюшоном, черным резиновым капюшоном с желтыми полосками, который можно натянуть на голову и не замечать холода.Эти черные и желтые полоски я заметил сразу, но только через несколько дней догадался, что это костюм для подводного плавания. Когда лодка в фьорде перевернулась, я еще не был уверен, что Арне работает для противной стороны.— Прекрасный пловец Арне, — продолжал я. — Сильный многосторонний спортсмен. Он храбро встал в утлой лодке и махал руками, будто подзывая катер на помощь, потому что у нас заглох мотор. А на самом деле он давал сигнал, мол, да, это та самая лодка, которую надо утопить. Та самая лодка, а не какая-то другая невинная посудина, на которой отправились половить рыбу. Арне доплыл до берега, сообщил о несчастном случае, о том, что я утонул. Молчание.— Не понимаю, о чем вы говорите, — после долгой паузы сказал Пер Бьорн и терпеливо вздохнул.— Я говорю об Арне, который надел свой костюм для подводного плавания и нырнул в пруд ипподрома, чтобы вытащить Боба Шермана.Молчание.Арне вырвало, когда он увидел мертвое тело, месяц пролежавшее в воде. Ночью, когда он выловил Боба и завернул в брезент, это не казалось таким ужасным. Но при свете серенького дня того, что он увидел, — уже вынести не смог.— Я говорю об Арне, единственном человеке, который мог быть уверен, что никто не увидит, как он бросает тело в пруд, вытаскивает его из пруда и потом снова опускает на дно. Арне — руководитель службы безопасности ипподрома. Он может входить на его территорию в любое время, когда захочет. Никто не увидит ничего странного, если он придет первым, уйдет последним или проведет там всю ночь. И Арне мог быть уверен, что ночной сторож ничего не заметит, потому что ночной сторож будет выполнять отвлекающую его внимание работу, которую поручил ему Арне.Никакой реакции.— Это все предположения, — сказал Пер Бьорн. Кнут сидел тихо и спокойно, выполняя обещание не вмешиваться, что бы я ни сказал. Молодой полицейский делал какие-то пометки в блокноте, лежавшем перед ним.— Арне украл деньги сам, чтобы появилась причина исчезновения Боба Шермана.— Глупости.— У большинства людей, находившихся в служебной комнате, осталось впечатление, что деньги спрятаны в сейф. И они были спрятаны. Как обычно, Арне сам и положил их туда. По своей должности он имеет ключи. Ключи от каждых ворот. От каждого здания. От каждой двери. Он взял деньги не в течение тех пяти минут, когда комната оставалась пустой. Для этого в его распоряжении была целая ночь.— Не верю. Арне Кристиансен уважаемый сотрудник Скакового комитета.Пер Бьорн сидел и слушал меня с видом страдальческой вежливости, будто я назойливый гость, от которого он не может отделаться.— Боб Шерман привез с собой из Англии пакет бумаг.— Да, вы уже спрашивали об этом. И я ответил, что ничем не могу помочь.— К несчастью для него, Боб Шерман был любопытен. Он открыл конверт и увидел то, что не полагалось видеть. Вероятно, он заглянул в конверт во время перелета из Лондона в Осло, потому что часть содержимого конверта оставил в камере хранения Форнебу.Пер Бьорн не спеша повернул свою красивую голову и теперь смотрел на Кнута, а не на меня. Он что-то сказал Кнуту по-норвежски. Тот беспомощно развел руками и ничего не ответил.— Боб Шерман к тому же любил строить планы, как быстро разбогатеть, — продолжал я. — Ему платили за то, что он привозил бумаги. Но, увидев, что это за бумаги, он решил, что может потребовать больше. Конечно, это его смертельная ошибка. За нее он расплатился, получив удар по голове. Пока он мертвый лежал в пруду, никто не спохватился, что часть содержимого конверта он вынул.Пер Бьорн бесстрастно ждал, когда надоедливая мошка перестанет жужжать вокруг него.Я пожжужал еще немного.— Потому что то, что он взял, было своего рода дубликатом того, что оставалось в конверте.Удар попал в цель. Мышцы глаз дрогнули. Он понял, что я это заметил. Но Пер Бьорн продолжал улыбаться.— Боб Шерман из предосторожности спрятал ключ в свой жокейский шлем. К тому времени, когда его вытащили из пруда, было обнаружено, что он взял из конверта одну бумагу. Но после поисков в его пропитанной водой одежде и саквояже выяснилось, что там никаких следов документа нет. Тогда решили обыскать его дом в Англии. К этому времени я уже понимал, какой будет следующий шаг противоборствующей стороны, и пришел к мысли, не спрятал ли Боб исчезнувший документ в жокейском седле или шлеме. Но и другим пришла в голову та же идея. Его седло, которое после исчезновения Боба в течение месяца висело в раздевалке, вдруг куда-то делось.Пер Бьорн сидел. Спокойно.— Но к этому времени в раздевалке висели уже седло и шлем не Боба Шермана, а Падди О'Флагерти. О происшедшей замене я сказал Арне, а потом сказал и о найденном ключе.Пер Бьорн закинул ногу на ногу, достал сигареты и предложил всем нам. Никто сигарету не взял, тогда он положил портсигар в карман и закурил сам. Рука, державшая газовую зажигалку, была твердая, как скала.— Но я не сказал Арне, что мы уже открывали шкаф камеры хранения и видели, что там лежит. Мы хотели узнать, кто, кроме Арне, заинтересован в исчезнувшей бумаге, и дать ему возможность найти ее.— Гениально, — проговорил Пер Бьорн. — Как жаль, что вы сделали фундаментальную ошибку, поверив, будто Арне Кристиансен имеет отношение к смерти Боба Шермана. Если бы он действительно был виновен, лучше капкана трудно и придумать. Но, разумеется, только в случае, если он виновен...Пер Бьорн чуть пожал плечами. Вид у Кнута стал еще более озабоченным.— Трудность заключалась в том, что есть два человека, которые обыскивали дом Боба Шермана в Англии. Если бы нам не удалось увезти их из города, они бы получили ключ и открыли шкаф камеры хранения. Поэтому нам пришлось изобрести важную причину, чтобы они уехали из Осло. И мы придумали возможного свидетеля убийства Боба Шермана. Я сказал только Арне Кристиансену, что собираюсь в Лиллехаммер для свидания с ним, и попросил Арне поехать со мной. В поезде я рассказал ему о ключе и о том, что, вернувшись, собираюсь передать его полиции. Я также сказал Арне, что полиция ждет моего возвращения с тем, что я сообщу им о результатах встречи со свидетелем убийства. Таким образом Арне понял, что если я не вернусь, то немедленно начнутся поиски и уже не будет возможности войти в мой номер за ключом. Ключ должен быть взят сейчас. Пришлось рискнуть.Я помолчал.— Ключ взяли вы.— Не отрицаю.— Вы поверили, что никто не знает о существовании ключа, кроме Арне и меня. И ошиблись. Вы поверили, что существует свидетель смерти Боба, и послали двух своих убийц расправиться с ним. Вы также ожидали, что они расправятся и со мной. Но им не удалось. Вам надо уводить их.— Весьма забавные сказки.— Я предупредил регистратуру «Гранд-отеля» не отказывать, если кто-нибудь попросит ключ от моего номера.А они посчитали меня законченным психом: сначала я каждую ночь прятался, меняя номер, а потом разрешил кому угодно входить к себе.Пер Бьорн молчал.Кнут обсыпал всю комнату угольной пылью, которая незаметно проникает в одежду и кожу и под воздействием сильных ультрафиолетовых лучей начинает флуоресцировать. Таким образом, если человек, побывавший в номере, будет отрицать это, можно доказать, что он лжет. Но Пер Бьорн предусмотрел возможные последствия и не отрицал, что он входил в мой номер Он, должно быть, очень быстро все просчитал, пока молча ехал из аэропорта в полицейский участок. Вряд ли он заметил угольную пыль, но, видимо, догадался, что в такой сложной ловушке для наивных просчетов нет места.— Бумага, которую вы искали, — это карта участка в Северном море, зона двадцать пять — шесть.Он выдержал и этот удар, будто был сделан из сверхтвердого композита.Тогда я добавил еще:— Схема была украдена из исследовательской лаборатории «Уэссекс-Уэллс» в Дорсете, в Англии. Она содержит информацию, которая является собственностью «Интерпетро ойл компани».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26