Но ты этого как бы не поняла, и увидела, что торговец вываливается из машины. Васеня стал затаскивать его в кабину, а ты все еще думала, что они просто дерутся. Потом Васеня побежал к тебе на мостки и тут ты увидела в руке его нож. И вроде бы кровь…
— Нет, я так не смогу сказать, — зажимая рот и боясь расплакаться сказала Рем. — Он же… Васеня меня спас!
— Он убил человека!
— И спас меня…
— Хорошо, спас тебя, но убил! Убил же?
— Да…
— Ну вот, — Георгий прижал ее к себе, погладил по голове. — Умница. Скажешь так, как я тебя научил. Ты испугалась, хотела убежать, но Васеня схватил тебя за руку. И пригрозил ножом, чтобы молчала, что он убил торговца из-за тебя. Сказал, что теперь вы повязаны кровью.
Она молча покивала, вытерла ладошками лицо, проговорила трезвеющим голосом:
— Все равно я боюсь… Милиции боюсь и Васеню. Все равно я соучастница.
— Дура ты, а не соучастница, — засмеялся Георгий и поцеловал ее в лоб. Все это нужно для того, чтобы восторжествовала правда. Это маленькая ложь во имя истины.
Такое бывает. Иначе тебя могут арестовать и месяц держать в изоляторе.
Потом, конечно, выпустят, но месяц продержат. А у нас с тобой много работы.
Рем затихла на минуту, осмысливая его слова, прошептала одними губами:
— Боюсь… Спрячь меня, Георгий. Спрячь от всех, прошу тебя! Хочешь, я открою тебе самый главный секрет храбрости? Чтобы ничего не бояться?
— Хочу…
— Когда страшно, нужно делать то, что вызывает страх. Сделаем так: ты возьмешь свое удостоверение и подойдешь к майору Солодянкину. Он здесь, лысоватый такой, плечистый и всегда потный. Отзовешь в сторонку, представишься и один на один дашь ему показания. Скажешь так, как я учил. Он все поймет и больше никогда милиция тебя не тронет.
— А если…
— Если — не будет! — жестко сказал Поспелов. — Только говори тихо, четко, как подобает агенту спецслужбы. И с холодным лицом. И напомни ему, что твои показания ни в коем случае не могут рассматриваться как свидетельские. А лишь как агентурная информация. Солодянкин тебя расцелует за это.
— Хорошо, я попробую, — подавляя внутреннюю дрожь, проговорила Рем. Пойду и скажу… Только ты потом меня спрячешь? Увезешь отсюда?
— Увезу, — не сразу согласился он, мысленно прикидывая, куда бы на время поместить агента.
— А куда увезешь?
Готовить ей конспиративную квартиру — уйдет недели две, и нужда отпадет прятаться…
— К себе на ферму увезу. И ни кому не отдам.
Она стала медленно собираться — переодевалась, умывала лицо, доставала из тайника удостоверение, и потому, как сборы подходили к концу, заметно росла решимость.
— Может, мне сюда не возвращаться? — перед уходом предложила она.
— Пожалуй, да, — согласился Георгий. — Возле сельсовета стоит новая «газель». Я буду в кабине. Если нет — садись и жди.
Проводив ее через потайной ход, Поспелов демонстративно задернул шторы, проверил шпингалеты на окнах, закрыл форточки и печную трубу. Неплохо было бы установить здесь охранную видеокамеру, но хлопот с ней… Если сюда сунется Васеня, увидят соседи, а больше вроде бы и незачем. Он извлек из тайника радиостанцию Рема, включил и набрал код своей фермы. Им самим же объявленное радиомолчание никто не смел нарушить, даже если кому-то взбрело бы в голову посылать вызов. Ожидая ответа, он загадал: если Татьяна сейчас откликнется, значит, ждет его, чувствует, что код набран им специально для нее.
Вызов повторялся через каждые четыре секунды, сигнал уходил во Вселенную…
Потом он выключил аппарат, с недовольством к самому себе как попало засунул его в пластиковый пакет и спрятал назад в тайник: все это гадание было мальчишеством и ничего кроме раздражения не вызвало.
Он лег на диван и, уставившись в потрескавшийся потолок, постарался сосредоточиться на завтрашних делах. А хлопот из-за радиомолчания прибавлялось вдесятеро, придется изменить график встреч, и в первую очередь с Витязем.
Бывшего пилота Георгий отправил в район брошенного военного аэродрома с задачей наблюдать за аэродромом и его окрестностями, выявить, есть ли там следящая видеоаппаратура, и если есть, досконально изучить обстановку, найти «мертвую» зону и попытаться при удобном случае проникнуть на взлетно-посадочную полосу и поискать частицы от разрушенных колесами «нивы» солнечных батарей. Если, конечно, их не успели убрать. Сгодился бы для экспертизы даже один фотоэлемент — Зарембе нужны материальные доказательства, как будто захваченного рюкзака с электронным блоком мало…
С Витязем теперь придется встречаться минимум через день, а одновременно следует продолжать работу с десантурой, подтаскивать ее поближе к аэродрому и постепенно включать в работу.
На аэродром же придется ориентировать теперь и Ромула, и Рима, и Рема, когда она оправится от шока после происшествия.
Работы, причем интереснейшей, горячей, острой, было выше крыши, а Поспелов лежал и чувствовал только апатию и лень. Он утешал себя, что все это от усталости, от постоянной череды стрессов и сам себе не верил…
Выждав полтора часа, он встал, выбрался на улицу и, не скрываясь, насвистывая, побрел к сельсовету. Он предчувствовал, что никто не посмеет остановить его, задержать, спросить документы; даже самый придирчивый мент обошел бы его стороной, как злую, осатаневшую собаку.
Рем уже сидела в машине и подавалакакие-то знаки рукой. Георгий обошел «газель», попинал баллоны и не спеша забрался в кабину.
— Поехали! — зашептала Рем. — Знаешь, ты был прав! Он не расцеловал, но поблагодарил.
— А ты, дурочка, боялась, — буркнул он, отъезжая от стоянки. — Может, останешься дома?
— Нет! Нет! — она кинулась к Георгию, чуть не вышибив руль. — Не оставляй меня.
Сейчас, как никогда, мне нужна… мужская рука. Я и так боюсь одиночества, а теперь…
— Я тоже боюсь одиночества, — признался он.
— Но ты такой… сильный, никто никогда не обидит.
— Если бы только это…
Похоже, после «исповеди» перед Солодянкиным ей полегчало: она заметно оживилась, поблескивали глаза, порозовели и окрепли детские припухшие губы. Она снова принимала свой прежний изящный и утонченный образ — еще бы нарядить ее в красивое белое платье, сделать прическу и посадить за инструмент в концертном зале, допустим, за черный «стенвей», публика бы умирала от восторга. А она бы — от счастья…
— За то, что я тебя научил быть храброй, открой мне один секрет, предложил Георгий, глядя на дорогу, но боковым зрением заметил, как Рем напряглась. — Только чистую правду, как на духу.
— Какой секрет? — уже кокетством спросила она.
— За каким… хреном ты полезла в эту грязную работу? Ну чего тебе не хватало?
— Мне стало скучно жить, — после паузы призналась она. — Лет в семнадцать…
Желание проявить себя — это же естественно, правда?
— Захотелось приключений?
— Не совсем так… Но и приключений тоже. И остроты ощущений.
— Думаю, за эти сутки ты нахлебалась всего этого под завязку?
Она не ответила, лишь молча и благодарно погладила его руку на рычаге переключения передач.
Два кавказских овчара, посаженных на цепи, еще не успели привыкнуть к хозяину, заорали, как на чужого, преградив путь к дому.
— Эй, жеца. — крикнул Поспелов. — Убери этих монстров!
Через мгновение дверь распахнулась от удара ноги и Рем пугливо спряталась за спину: на пороге показалась рассерженная, а точнее, гневная Татьяна…
Разыгрывать из себя ревнивую жену-финку не было уже никакой нужды Поспелов не собирался скрывать, кого и почему привез в дом: судьба Рема была решена и теперь не имело смысла продолжать конспиративные игры. Агента следовало в ближайшее время переправить в распоряжение Зарембы.
— Кто это с тобой, Георгий? — разглядывая Машу, жестко спросила Татьяна.
— Любовница, — хмуро пошутил он. — Включи «титан» в ванной и проводи. Ей нужно вымыться с дороги. Жить будет в моей комнате.
Она только стиснула зубы, однако смирилась. И едва Рем исчезла за дверью ванной комнаты, как «жена» вновь обрела голос, правда, говорить стала полушепотом.
— Ты кого привел в дом? Ты что, не чувствуешь, кто эта женщина?
— Чувствую, — усаживаясь за стол, сказал Поспелов. — Это агент Рем, знакомая тебе по донесениям.
— Рем?! — изумилась она, поглядывая на дверь ванной. — Это — Рем?
— А ты как себе представляла ее?
— Не знаю… От этой женщины исходит опасность. Она чужая.
— Разумеется. Потому что не из вашего «женского батальона»!
— Не поэтому… Ты посмотри в ее глаза! Если не чувствуешь…
— Как-нибудь потом, — отмахнулся он. — Дай мне стакан водки. И выпей сама.
Помогает от стрессов. А потом я выслушаю твой доклад. Как ты тут жила без меня?
Он молча и бесчувственно выпил и так же молча стал есть, склонившись над тарелкой.
— Ты должен поверить моему чутью, — попробовала убедить его Татьяна. — Я редко ошибаюсь в людях… Боюсь эту женщину и ненавижу!
Георгий бросил вилку и ушел курить на балкон. Рем вышла из ванной и скромно присела к кухонному столу — жалкая сиротливая фигурка. Татьяна, не глядя, поставила перед ней ужин.
— Я устал и иду спать! — громко сказал он, приглашая таким образом Татьяну для служебного разговора.
Она поняла и через несколько минут пришла в спальню.
— Ну, теперь докладывай, — предложил Георгий. — О всех своих похождениях.
— Что тебя интересует в первую очередь? — независимо спросила «жена».
— О вашем вояже по «треугольнику» я уже наслышан!
— Ромул выдала? — она сделала выжидательную паузу. — Ну ясно, Ромул… Могу сама написать рапорт… Но ты должен понять, почему мы поехали, почему нарушили инструкции.
— Захотелось самоутвердиться? Преодолеть страх?
Татьяна промолчала, потупилась, как девчонка, и в следующий момент, вскинув глаза, окатила его холодом какой-то болезненной откровенности.
— Я снова видела… пришельцев! Близко, совсем рядом! Только в другом облике! В человеческом!..
— А в ином их просто не бывает, — постарался он снять болезненность в ее взгляде. — И никакие это не пришельцы, вполне земные люди. Диверсионно-разведывательное формирование. А зеленые уродливые лица всего лишь резиновые маски, антураж, оригинальное прикрытие тривиальной разведоперации. Работают под инопланетян.
— Этот был без маски! Но я почувствовала… На лбу у него сосуды выделяются в виде латинской «V» и глаза какие-то пронзительные.
— А сосуды эти точно над переносицей?
— Да, — слегка изумилась она.
— Знакомая личность… Ну, а за что ты посадила Ворожцова? Этот уж точно не пришелец.
— Странная вещь, — Татьяна оживилась. — О том, что ты был на метеостанции и потом оттуда исчез, Ворожцов узнал в то же утро. От какого-то Васени из Нижних Сволочей. Этот Васеня примчался, чтобы сообщить Ворожцову. Значит, сам узнал о твоем исчезновении еще раньше. Информацию мог получить только по радио. Вопрос — кто передал? А тот, кто знал, что произошло на метеостанции, и кто видел тебя в последний раз.
— Логично, — сдержанно произнес Поспелов, ощущая, как близко он сейчас от разгадки, через кого идет утечка информации.
Единственным свидетелем происшествия на Одинозере была новый начальник метеостанции, агент Рим.
— Тут что-то еще замышлялось, — продолжала Татьяна. — Ворожцов всегда являлся, когда тебя нет на ферме. И на этот раз прилетел. Между прочим, чтобы наставить тебе рога. Так прямо и сказал.
Мне кажется, намеревались устроить публичный скандал или… взять меня в заложники, а ферму раскрыть как базуразведоперации спецслужб.
— Это не слишком смелое предположение? — мягко спросил Георгий.
— Меня спас Коля. Заремба мальчика прислал для охраны… Случайно спас, даже не подозревал. Он крался к дому от леса, на дурачка, без радиообмена. Попал под «ромашку», село питание. А со стороны дороги шли… пришельцы. Я их не обнаружила, сосредоточилась на Коле и обстреляла, когда он был у забора.
Оказывается, в это время работала еще одна наружная камера, снимала пустоту вдоль дороги, но там шевелилась трава и есть три следа. Можешь сам посмотреть.
Колю они не заметили: он хорошо двигался. Но я очередь дала, затаились, а когда вышла из дома и разобралась с этим мальчиком повернули и ушли назад. Я время на Пленках сопоставила — все сходится.
— Думаешь, Ворожцов с ними в сговоре?
— Думаю, нет. Его использовали, — она печально улыбнулась. Представляешь, я с ним наставляю тебе рога, а пришельцы спокойно входят и берут нас.
— Извини, но зачем весь этот спектакль? Зачем ты им нужна?
— Им не я нужна, а ты, — Татьяна вскинула мудрые, почему-то постаревшие глаза. — Они бы тебя крепко привязали. Или — нет?
— Что же станем делать с Ворожцовым? — вместо ответа спросил спросил он.
— Это не моя забота, — с внезапной неприязнью бросила она. — Ты я доложила.
— Васеня его друг?
— Не знаю, разбирайся сам. У меня инструкции, жесткий регламент.
— Ладно тебе, не обижайся, — хотел примириться Поспелов. — Про Васеню сам рассказал?
— Жди, расскажет… «Банзай» сделала — признался. Этот Васеня — кадр любопытный.
— Да, — протянул Георгий. — Если еще учитывать, что вчера он одного торгаша зарезал и хотел повязать кровью Рема. Так что делать с Ворожцовым?
— Пусть посидит, — смилостивилась Татьяна. — Отпустим — его немедленно уберут. Не оправдал надежд, провалил операцию.
— Мы не общество спасения. И камеру надо освобождать, скоро потребуется.
— Как знаешь, а я хочу спать. Разрешите отдохнуть, товарищ майор?
Поспелов ушел на кухню, вдруг сообразив, что ему негде спать: все места заняты женщинами. Остался диван в зале, но там открыт балкон и налетела туча комарья…
Не включая света, он сел у окна и, прикуривая, услышал,как на улице гулко и разом залаяли собаки. Натасканные по программе охранной службы собаки просто так не брехали, значит, в окрестностях фермы опять появились чужие. Он сунулся в коридор, чтобы взять в потайной комнате оружие и прибор ночного видения, и заметил белое привидение — «жена» осторожно двигалась к кухне и подзывала его рукой.
— Что? — шепотом спросил Георгий.
— Иди за мной! — так же шепотом потребовала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57