Смерть причину найдет…
— Круто!
— Потому что с морали начал.
— Ну, продолжай!
— С Юга Россия открыта. Черноморский флот умышленно раздирают на части, моряки не ходят в море, не умеют стрелять даже из винтовок, Украина упорно тянется в НАТО и потому без проблем пропустит войска в поход на москалей. Но Россия слишком велика, чтобы заходить с одной стороны. По крайней мере, надо с трех. А на севере еще жив Северный флот. Правда, тоже почти в море не ходит, но если что — неприятностей может доставитьмного. Да и Ленинградский военный округ не сильно пострадал в перестройках.
Так вот Карельский феномен, этот «бермудский треугольник» — тщательно спланированная операция по подготовке электронной воины, самой короткой и блестящей. Всего-то и нужно — на несколько часов подавить радиолокационные службы, станции наведения, и все средства связи, в том числе и космические. Ну а что на душе творится, когда на сопках распускаются «ромашки», вы сами испытывали. Спрятать на территории густонаселенной и благоустроенной Финляндии всю эту электронику невозможно, куда легче сделать это на просторах Карелии, используя, допустим, давно забытые коммуникации, оставшиеся от брошенных или взорванных ракетных шахт, военных аэродромов, радиолокационных антенн. Кабелей-то в нашей земле — во все стороны, ищи и подключайся, и кабели для военных выпускали хорошие, медные, сто лет еще прослужат…
— У тебя есть хоть один факт? — угрюмо спросил Заремба. — Или только фантазии?
— Есть… Я поднимался на сопку, где расцвела «ромашка», — сообщил Поспелов. — Думал, там когда-то высоковольтная опора стояла, фундамент остался. А десантура мне популярно объяснила, что была на этой сопке радиолокационная антенна, а от нее, разумеется, куда-то шли коммуникации. И таких антенн по Карелии наставлены десятки, лесоохрана видела их еще целыми…
Поспелов умышленно не говорил о солнечных батареях, обнаруженных на брошенном военном аэродроме — нельзя было сейчас взваливать на шефа такой груз.
К подобным заключениям и выводам его следовало подводить постепенно, как к холодной воде. Ко всему прочему, он опасался, что Заремба не отменит «Грозу» и бросит свою группу на штурм «логова». А к нему нужно было подбираться осторожно, без резких движений, как к логову всякого хищника.
— Мне нужны материалы, доказательства! — потребовал шеф, наливаясь тяжелой злостью. — Пока это всего лишь версия.
— Будут, — пообещал Георгий.
— Снимай все на видео, — приказал Заремба. — фиксируй каждый факт… Они хорошо сработали, навертели вокруг «бермудского треугольника» столько чертовщины и небывальщины, что мне на слово уже не верят… И знаешь что, пока ты о своих… версиях помалкивай. Кто бы ни спросил, мало ли… Понял меня?
Полковник держал в руках всю информацию об авариях, катастрофах и стихийных бедствиях, знал много, видимо, делал какие-то свои выводы, предположения и чего-то опасался.
— Понял, Александр Васильевич…
— Тогда едем дальше… Если ты здесь барон, решай, что делать с агентурой, коль считаешь ее раскрытой.
— Ничего, — пожал плечами Георгий. — Оставлю все как есть, не буду показывать виду, лучше дурака валять. Десантура чуть ли не три года прикидывалась, что летает в космосе, — поверили…
— Ну, смотри. Только не распускай тут своих… агентов. А то никакой дисциплины!Сигнал «Гроза», а они исчезают, появляются где-то…
— Только по моему заданию, — заступился Поспелов, напрягаясь от странного тона шефа.
— И Рем — по твоему заданию?
— Что — Рем? — Ну вот, а говоришь, — проворчал Заремба. — Твой агент отслеживала какого-то залетного торговца, вошла в контакт… В результате торговец оказался в колодце с тремя ножевыми, а Рем где-то бегает. Хорошо работает резидент, нечего сказать…
— Извините, я не в постели с женщиной валялся в это время.
— Но обязан был проинструктировать, вбить в голову, если не понимает.
— Вбивал, но… Через Нижние Сволочи в прошлый раз «драконы» забрасывали электронную аппаратуру…
— Помню, помню! Но ведь сигнал «Гроза» — никаких действий. И вот, пожалуйста, результат: считай, что агента потерял.
— Сейчас же поеду в Нижние Сволочи, — решил Поспелов.
— Конечно езжай, — ворчлизо заметил шеф. — Если бы не отменил «Грозу», я бы сам этот вопрос решил. А теперь ты езжай!Выручай!
Вместе с находкой «логова» на брошенном аэродроме Георгий решил пока молчать и об утечке информаций: следовало прежде самому хотя бы приблизительно установить, кто ее допустил и из каких побуждений. Картой с координатной сеткой владели трое, если не считать Витязя, — Ромул, Рем и Рим. Первых двоих по складу, характера можно было подозревать в халатности по отношению к секретным документам, третьего — только в умышленном преступлении, и потому было еще рано делать хоть какие-нибудь выводы…
Заремба потер свой толстый живот, где находился желудок, покряхтел:
— Язва, черт! Как приеду сюда, так ноет… Найдешь Рема, проинструктируй, какие давать показания. Если милиция начнет доставать, переведи ее на нелегальное…
Только не отдавай. Мне что-то не очень верится, чтобы Рем своей тоненькой ручкой могла заколоть такого борова…
— Разберусь, — пообещал Поспелов. — Длядесантуры требуется четыре автомата с боеприпасами, патроны к трофейным от М-16, десятка три гранатометов и пластиковая взрывчатка…
— Ты что, рома, собрался вводить партизан в Западную Европу? ухмыльнулся Заремба. — Куда им такой арсенал?
— Они воюют, Александр Васильевич, а против «драконовских» автоматов «шмайсеры» — хлопушки.
— Не знаю… Мне это не нравится.
— А тут хоть нравится, хоть не нравится, товарищ полковник, — заметил Георгий. — Когда спецслужбы ничего не делают или не желают делать, мужики берутся за вилы.
Им ведь все равно, кто — Наполеон, Гитлер или НАТО, и кто у власти в России стоит — тоже все равно…
— Ладно, хватит морали, — оборвал Заремба. — Где я возьму столько оружия?
Под что и для каких целей?..
— Если не дадут казенного, — съязвил Поспелов, — купите на московских рынках, это проще…
— Ну и обнаглел ты, Поспелов!
— Я не обнаглел, товарищ полковник, я просто посидел в старом немецком танке под замком и подумал… И вспомнил мастера тульского Левшу. Когда он из Англии домой ехал… Спился, все потерял, но в сознании его осталась одна-единственная мысль.
И он кричал, блаженный — не чистите ружья кирпичом! Не чистите ружья кирпичом!
Англичане кирпичом ружья не чистят!.. Но кто пьяницу послушает?
Похоже, у Зарембы язва разболелась не на шутку, потускнели цыганские глаза, погасло золото во рту; он расхаживал взадвперед с бледным лицом и потирал область солнечного сплетения. Правду говорят, что язва желудка у людей возникает вовсе не от голода или плохой пищи — это прежде всего болезнь, вызванная больной совестью… Боль его отвлекала от дела, а снадобья на все случаи жизни — пива — под рукой не оказалось. Наверное, поэтому он чуть не забыл еще одну новость, которая окончательно сбила с толку Поспелова.
— Ай, погоди, рома! — перешел он на цыганский тон. — Попадешь домой, разберись-ка со своей «женой». Распустил ты ее совсем. А Ворожцова освободи. Мы его досконально проверяли, нет улик против него.
— Откуда я должен его освободить? — опешил Георгий.
— На ферме где-то сидит, взаперти. Арестовала она его, какие-то бабские подозрения… Выпусти, не хватало еще конфликтовать с местным населением. Но побеседуй, чтоб язык за зубами держал.
Конечно, кое-каких деталей в отношении Ворожцова Заремба не знал, а Поспелов был уверен, что бывший хозяин фермы наведался в его отсутствие не случайно, и не случайно Татьяна посадила хитрого предшественника под замок…
В Нижних Сволочах вовсю работала оперативная милицейская группа, так что въезжать в село открыто было нельзя: перепуганные участковые, согнанные сюда со всего района, схватят на улице всякого, кто бы сейчас ни появился со стороны, тем более человека без документов да еще с иностранным автоматом под мышкой.
А они разбираться будут не меньше недели. Поэтому Поспелов сходил пешочком в разведку, посмотрел, как милиционеры делают подворный обход, и, улучив момент, перегнал и оставил возле сельсовета машину — спрячь в лесу, так арестуют и будешь потом выбираться на своих двоих.
Окольным путем он подошел к домику Рема и затаился в высокой лебеде за изгородью. Кажется, все было тихо, дверь на замке, окна целы. Заремба, насколько мог, отвел подозрения от агента и корзину с бельем убрал с берега, а так мало ли куда могла уехать завклубом? Поспелов надеялся, что, отправляясь на реку взглянуть на коммивояжера, Рем оставит в тайнике какой-нибудь знак, информацию для него, однако было не известно, как здесь разворачиваются события, и вполне возможно, что в доме уже организована милицейская засада. Оглядевшись, Поспелов подобрался к окну, прислушался: помнится, у Рема всегда скрипели половицы, и всякий шаг сейчас бы выдал присутствие в доме людей — открытая форточка затянута марлей. Просидел на корточках минут сорок — ни звука, заглянул в нижний глазок: занавески оказались не задернутыми. Рем уходила еще засветло… Пусто, и все вещи на месте, без всяких следов обыска.
Однако с повышенной осторожностью оц забрался в сарай, оттуда на чердак знакомым потайным ходом. В доме никто из посторонних не бывал, чистота, холостяцкий порядок… Георгий вскрыл тайник, устроенный между двойными стенками тумбочки под умывальником: портативная радиостанция, пистолет ПСМ без номера, отдельно — документы, удостоверение сотрудника службы безопасности и даже офицерский жетон.
Все упаковано в пластик, чтобы не промокло случайно, и уложено аккуратно, без спешки. Ни здесь, ни на столах не было никакой информации, а могла бы черкнуть пару слов: все-таки была объявлена «Гроза» и никакая самодеятельность не допускалась.
Обследуя кухню, он неожиданно ощутил тепло, исходящее из газовой плитки.
Чайник оказался теплым! И на разделочном столике небрежно вскрытый пакет с индийским кофе…
Бесшумно передвигаться по дому было невозможно, хотя Поспелов старался наступать на половицы поближе к стенам. Спрятаться было можно лишь в подполе.
Он оглядел пол на кухне, стянул коврик у входа, затем перебрался в комнату, застеленную домотканными дорожками.
— Рем, это я, — негромко сказал он. — Не бойся…
И в тот же миг услышал под полом сдавленный плач и стремительный шорох.
Люк оказался под кроватью, стоящей за печью.
— Георгий! — жалобно позвала Рем, приоткрыв крышку до уровня глаз.
Он помог ей выбраться из подпола, грациозная Рем вдруг стала неуклюжей и жалкой, беспомощно елозила на локтях и коленках под кроватью.
— Пришел! Слава Богу! Только не бросай меня, не бросай. Я боюсь… Я так тебя ждала, так ждала!
— Ну, не реви, — пытался успокоить он, вытирая слезы с лица. — Все нормально, все хорошо…
— Услышала — кто-то ходит под окном…
— Это я был, — признался он, хотя под окнами не ходил, а сидел, как мышь. — Ну, рассказывай, что с тобой стряслось? Давно ты в подполье ушла?
— Тихо! — страшась, предупредила она. — В окна могут увидеть! А шторы задергивать нельзя! Увидят и сразу придут! Милиция кругом!
— Никого не пущу, — заверил Поспелов. — Я же рядом, ты теперь под моей защитой.
Только давай без… истерик. Рассказывай все по порядку. Я должен знать.
— Сейчас… Дай мне воды. Это я от радости.
Он принес кружку с водой, напоил ее, как ребенка.
— Ты получила сигнал «Гроза»?
— Получила… Но на берегу оказался «джип», и какие-то тюки в кабине. Хотела проверить… А почему объявили «Грозу»?Что-нибудь случилось?
— Да нет, обошлось, — отмахнулся Поспелов. — И что, проверила?
— Я сделала глупость, Георгий… Села к нему в машину. Там стекла затемненные, плохо видно. А он… сразу стал приставать. И не как обычно… Понимаешь, он извращенец, такая гадость… Не знаю, что быбыло, голову чуть не открутил… И тут вдруг камнем по стеклу! Я ничего сообразить не успела, и даже не видела, как все было. Только гляжу, в открытой двери — Васеня с ножом… А этот подонок головой на улицу свесился и выползает.
— Значит, его зарезал Васеня?
— Да… Только из-за стекол я не видела, как. Этот… только икнули все. А Васеня говорит: давай быстро затаскивать его в машину… Я испугалась, он же и мне нож приставил к животу… Пикнешь, и с тобой будет так же. Я ему помогла, за плечи тянула, а Васеня толкал… Потом он сел за руль, а управлять «джипом» не умеет. Заставил сесть меня, и я поехала… В Рябушкином Погосте, говорит, отпущу. Но когда приехали, он этого… выволок из машины и сказал, что еще живой, что его добить надо. И нож мне дает… А он мертвый был, я же видела…
— Я все понял, можешь больше не рассказывать, — Георгий дал Рему воды.
— Нет, расскажу, — с тупой, нездоровой упрямостью сказала она. — Не добьешь, говорит, сначала тебя… изнасилую, а потом вместе с этим в колодец брошу. И я ударила… в живот. А Васеня обрадовался, сказал, что мы теперь кровью повязаны.
Предупредил: дескать, меня сдашь ментам — я сдам тебя. И отпустил…
— Где Васеня?
— Не знаю, наверное, убежал… Ты меня не бросишь сейчас, Георгий? Тебе не противно со мной?
— Что ты, миленькая, — приласкал ее Георгий. — Ты же не виновата…
— Знаешь, как страшно! Тебе приходилось когда-нибудь ножом… в человека?
— Ножом не приходилось… Значит так. Слушай меня внимательно, Поспелов глотнул воды из кружки и неожиданно прыснул в лицо Рема — она встрепенулась, вытаращила глаза. — Вот, пришла в себя! Какая ты умница!.. Бояться тебе нечего. Если станут допрашивать, ты должна говорить следующее: в машину к этому торговцу ты не садилась, но на берегу была, полоскала белье, и вы с ним разговаривали.
Допустим, о том, какая обувь нравится женщинам в сельской местности. Ты немного с ним пококетничала и все. Запомнила?
— Да…
— Слушай дальше. Потом он сел в машину, чтобы достать и показать тебе образцы обуви. Тоже будто бы проявил к тебе интерес. Затем откуда-то выскочил Васеня, ударил камнем в стекло, а когда дверь открылась, то несколько раз всадил нож в торговца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57