Оплавленный ком на земле был еще теплый пожалуй, это все, что осталось от «киноаппарата», уничтоженного взрывом термитного снаряда, заложенного в аппарат.
А метрах в тридцати от того места лежал еще один пришелец, тоже полураздетый и какой-то темный, словно обугленный. Георгий подошел к нему с чувством внутреннего содрогания, но обнаружил, что это — негр с крупным, неприятным, однако же человеческим лицом! А рядом валялось что-то окровавленное и бесформенное. Поспелов брезгливо перевернул ЭТО стволом автомата и отшатнулся: резиновая маска! Кошмарная физиономия пришельца!
Видимо, бандиты сдернули ее и бросили! Они знали, с кем имеют дело! Никакие это не пришельцы, а просто ряженные под пришельцев!
Поспелов забыл о брезгливости, скомкал маску и засунул в карман. Скорее всего, бой начался отсюда; возможно, «киношники» включили аппаратуру и, выбрав местечко, устроились либо охранять ее, либо отдыхать, и партизаны захватили их врасплох. Негр был убит разрывом гранаты — даже из маски торчал осколок в виде остроугольного обрывка жести, — когда другой имел многочисленные пулевые раны.
Поспелов отыскал место, откуда партизаны совершили нападение, нашел множество стреляных гильз от «шмайсера» и немецкого ручного пулемета «МГ». И еще нашел на мху и сучьях кровь — кто-то пострадал и из числа партизан, причем серьезно, потому что чуть дальше, под сосной, была целая лужица крови, растоптанная чьей-то ногой.
Нападавшие отступили не в Долину Смерти, как предполагал Георгий, а в сопки. Он начал было распутывать их следы, но вдруг услышал в стороне приглушенный вибрирующий звук. Тройка «драконов» шла на небольшой высоте, огибая сопку с восточной стороны, возможно, выискивали место ддя посадки. Вероятно, «киномеханики» успели подать сигнал тревоги…
За первой тройкой неожиданно с западной стороны показалась еще одна. В кармане хрипнула, но не включилась рация — похоже, прилетевшие «драконы» работали на смежной частоте. Поспелов еще надеялся, что парашютисты, покружив над сопкой, уйдут на посадку куда-нибудь на открытую площадку, однако первая тройка вдруг резко пошла на лес у подножия, а вторая — на кроны древнего бора, чуть ли не на голову Георгия…
Татьяна получила кодированный сигнал от агента Рима по местной связи в десятом часу утра. Он не требовал расшифровки, ибо набор цифр был выучен наизусть и означал только одно — резидент в опасности. Выполняя инструктаж, она немедленно объявила «Грозу» для московской конторы, затем вставила в компьютер нужную дискету, открыла ее шифрованным ключом и отыскала план расписанных для нее действий в случае внезапного исчезновения резидента. Новая инструкция предписывала немедленно передать сигнал опасности агентам Ромулу и Рему, а также зашифрованные инструкции, имеющиеся в компьютерной информации. Принять меры к обеспечению собственной безопасности: запереть ставни на окнах, двери, спустить с цепи собак и ждать у моря погоды…
После предыдущей «Грозы» Георгий внес поправку в план мероприятий по этому сигналу — на ферму должен прибыть оперативник для связи и охраны, но прошло полдня, и, судя по радиоинформации, в «бермудский треугольник» несколько часов назад забросили группы оперативной поддержки и поиска; на ферму же так никто и не прибыл. Командовал «Грозой» на сей раз сам Заремба, однако и он в Горячем Урочище не появился, обосновавшись где-то на берегу Одинозера, недалеко от метеостанции — в точке, где агент Рим в последний раз видела резидента Поспелова.
Вместо опера-охранника в пятом часу вечера к ферме неожиданно подкатил колесный трактор с телегой, из кабины выбрался бывший хозяин фермы Ворожцов и, весело улыбаясь, словно встретил свою давнюю подругу, направился к Татьяне, вышедшей на крыльцо. Кавказские овчарки, которых недавно наконец-то завел хозяин, рьяно отрабатывали свой хлеб, рвали цепи, изрыгая рев.
— Эй, хуторянка! Придержала бы свою псарню! — закричал незваный гость. Каких собачек завели! Надо же!..
Либо это было совпадение, либо Ворожцов точно знал, когда Поспелова нет на ферме, тогда и приезжал. И всякий раз после его визита случалась неприятность — то скелеты устраивали оргии перед домом, то являлись пришельцы… Георгий уверял, что бывший фермер никак не причастен к событиям в «треугольнике», что его многократно проверяли по всем статьям и не обнаружили никакого компромата.
Но Татьяне эта фигура казалась зловещей, и подозрение вызывали даже его улыбка и доброе расположение духа.
— Хозяина нет дома! — крикнула она с крыльца. — Должен скоро подъехать…
— А мне твой хозяин и не нужен! — засмеялся Ворожцов, безбоязненно приближаясь к собакам. — Мы все вопросы можем сами решить.
Рассчитывать на то, что он сейчас развернется и уедет назад, не приходилось, не затем трясся на тракторе столько километров, но и в дом запускать опасно, к тому же в передней на вешалке висит автомат сот спаренными магазинами…
Татьяна вышла к калитке — может, удастся отделаться…
— Да ты не бойся! — веселился гость. — Если поселилась в таком месте, значит, не должна бояться ничего.
— А я и не боюсь! — вызывающе бросила она:
— С какой стати?.. Что хотели-то?
На вид ему было лет под сорок, невысокий, белобрысый крепыш, типичный сельский житель, привыкший работать не большим, но начальником и, вероятно, по этой причине, разбалованный женским вниманием.
— Пусти во двор, тогда и спрашивай! — подмигнул он. — Нехорошо гостя держать за порогом.
— Без хозяина не пущу! — отрезала Татьяна. — Не велел никого пускать.
— Что же он так? Ладно бы незнакомого…
— Он у меня ревнивый!
— Я же по делу приехал, железо забрать. В гараже там кровельное железо осталось… Сама отдашь или хозяина подождать?
Хозяина он мог не дождаться ни сегодня, ни завтра, лучше уж отвязаться от него до темноты…
— Могли бы за раз все забрать, а то ездите, ездите, — заворчала жена-финка, укорачивая цепи собак. — Последний раз пускаю…
— А что такая сердитая? — хитровато засмеялся Ворожцов. — На кривой козе не подъедешь!
Татьяна молча ушла к гаражу и стала открывать замок. Гость по-хозяйски въехал во двор на тракторе, развернулся и подогнал телегу к гаражным воротам. Увидел новый грузовик «газель» — парадно-выходную машину, сверкающую, необъезженную, поцокал языком:
— Хорошо живете! Таких денег стоит!.. Да, вам и ферма по дешевке досталась. А я такие капиталы вложил в нее, столько труда!
Говорил, а сам рыскал взглядом по стенам гаража, будто выискивал что под потолком у задней стены стояла охранная видеокамера, хотя и замаскированная под кровельной балкой, но кабель от нее можно легко заметить. Татьяна попыталась отвлечь внимание, громыхнула дверью.
— Грузите свое железо, некогда мне с вами…
Он и ухом не повел, прогулялся по гаражу, не спеша вернулся к воротам, встал лицом к лицу.
— Эх, хуторянка-красавица!.. А ведь знаю, отчего ты такая сердитая. И не потому, что муж у тебя… ревнивый.
Должно быть, он всегда был с женщинами чуть нагловатый, что местным сельчанкам нравилось, считалось за достоинство — мужиков с телячьими нежностями в деревне не любили. А Татьяну это сейчас раздражало, и, вопреки здравой логике — следовало бы провести с ним разведочный разговор, если он сам на него напрашивался! — ей хотелось отработать на нем «банзай»: мгновенный удар по ушам, затем в пах и сцепленными руками по основанию черепа, когда загнется в бараний рог. После этого он долго бы не ухмылялся, стервец…
С трудом сдержалась, вновь натянула маску ворчливой, склочной жены, однако ее желание было замечено, правда, растолковано иначе.
— А! Вон как глаза блеснули! — засмеялся Ворожцов. — В точку попал! Знаю, все знаю… Как ни приеду, все хозяина нет. А хочешь скажу, где он болтается?
Хочешь — не хочешь, а надо было подыгрывать ему, проявлять интерес: возможно, он уже что-то знает о местонахождении Поспелова. Стоило лишь поднять взгляд, как этот белобрысый охотник мгновенно сделал стойку привык, что бабы долго перед ним не ломаются.
— Ну, вижу, хочешь! — заржал жеребчиком. — Знатный он у тебя кобель, я скажу!
— Будто ты не такой! — всплеснула она руками. — На себя-то посмотри. Все вы одинаковые…
— Против твоего — я ангел небесный!
— Ладно, ангел небесный. Говори, где он?
— Прямо тебе так и скажи, — закуролесил он и пощекотал талию Татьяны под тонкой блузкой. — Позвала бы сначала чаю попить, а то я дорогой пыли наглотался…
С точки зрения мужской солидарности он, конечно, был скотина: чтобы уговорить бабенку, не брезговал ничем. И знал, что Поспелов сегодня не вернется! Иначе бы не храбрился…
— Без чаю перебьешься, — усмехнулась она. — Так где мой благоверный? В Нижних Сволочах?
— Почему в Нижних? В Верхних! Но его сейчас там нет.
— У кого он там бывает, знаешь?
— А как же! Все на глазах, деревня…
— У продавщицы из продуктового магазина?
Ворожцов присвистнул, замахал руками, попытался приобнять.
— Ну! Да ты ничего и не знаешь! Не бывает он у продавщицы. Там у него новый объект — медпункт. Он что, заболел у тебя?
— Как зовут медичку? — она позволила пощекотать себя и отвела его руки. Валя?
— Ирина ее зовут, Ирина Михайловна, — с удовольствием сообщил он. Такая была неприступная! Холостые парни вокруг крутились… А твой, смотрю, раз заплыл, второй, и зачастил потом. Теперь даже повязку на руку не накручивают… — А выглядит как? Белобрысая?..
— Нет, темненькая такая, большеглазая… Красивая, стерва! — И зубки скалит, когда улыбается?
— Точно! Прямо сияет! Как на картинке! — Он мгновенно сообразил, что нахваливать медичку в присутствии хуторянки не следует, поправил:
— Но твой — дурак! Я бы от такой женщины… Ни на одну больше не посмотрел. Какие у тебя волосы… — он грубовато обнял, зашептал:
— Давай ему рожки наставим? Рога такие? Чтоб ходил и бодался, а?
— Наставим, только не сегодня, — пообещала она, отстраняясь. — Скоро приедет…
— Скоро не приедет! — взгляд его уже пьянел. — Если только ночью…
— Где он сейчас?
— Далеко… На метеостанции. Это километров сорок, а дороги там…
— Сказал, в Нижние Сволочи поехал. Какая сволочь…
— Там новая начальница появилась, — доверительно сообщил Ворожцов. Баба постарше тебя, но в соку. Барыня такая мягкая… Всех в отпуск отправила и одна осталась.
Вот он и заплыл к ней.
Наверняка сам глаз положил, но тут фермер-новопоселенец перехватил, опередил, и теперь неудачник Ворожцов мстил ему таким образом, причем бил двух зайцев — закладывал блудливого мужа и совращал его жену. У него были основания для мести: можно сказать, приехал и занял его место, заполнил все ниши, с такими трудами освоенные, и пошел дальше, вытесняя отовсюду, можно сказать, со света сживая.
Это могла быть обыкновенная бытовая месть. Однако слишком уж информирован был местный ходок о путях передвижения и адресах явок исчезнувшего резидента. Его могли использовать в какой-нибудь игре, причем как дурачка, вслепую, играя на слабостях. Не зря после его посещений на ферму налетала нечисть!
И приехал он сейчас с единственной целью — влезть к хуторянке в свой бывший дом; переспать с ней, возможно, что-то вынюхать, а возможно, что ночью нагрянут еще гости — те, кому выгодно захватить Ворожцова на ферме и уличить в блуде строгую жену-финку.
— Давай его накроем? — по-свойски предложила Татьяна. — Нагрянем к утру на метеостанцию и возьмем тепленьких.
— А что мы будем делать до утра?
— Что-нибудь придумаем! — улыбнулась она. — Только убери трактор. Загони куда подальше в лес, чтобы глаза не мозолил.
— Понял! — мгновенно воспылал он и запрыгнул в кабину.
Татьяна выждала, когда он спрячет трактор за сопкой в лесу, пропустила его на крыльцо и отвязала овчарок. Ворожцов был в предвкушении, излишне суетился, много двигался, норовил приобнять, похлопать по ягодицам под легкомысленной юбкой-шортами, и потому пришлось ловить момент, чтобы провести «банзай». Бывший владелец фермы мешком хлопнулся на пол, можно сказать, родного дома, оглушенный и скрученный болью. Татьяна сдернула с вешалки автомат, передернула затвор.
— Встать! На колени! Держась руками за мужские достоинства, он встал, вытаращил глаза, не в состоянии осмыслить, что происходит. Но не струсил, не затрясся, не превратился в животное, как обычно бывает с людьми подобного сорта. Татьяна уперла ствол в крепкий затылок, дала возможность прийти в себя и хоть приблизительно осознать свое положение. На удивление, Ворожцов довольно скоро приобрел осмысленное выражение лица.
— Отвечай только на мои вопросы, — металлическим голосом предупредила она. — Где мой муж?
— Вот это я влип! — вместо ответа выдавил он, косясь на Татьяну.
— Ты убил его? — она ткнула стволом потеющую шею.
— Нет! Что ты?! Нет, не убивал! Даже не видел!..
— Кто тебе сказал, что муж находится на метеостанции? Кто?
— Васеня! — без всяких признался Ворожцов. — Мужик из Нижних Сволочей… Ох и больно! Ты же мне все… отбила!
— Сейчас и мозги вышибу! — пообещала она. — Откуда это известно Васене?
— Не знаю! Встретились утром… он и сказал. Говорит, на хуторе твоем бабенка… то есть ты, одна осталась. Муж надолго уехал, погостить на метеостанцию.
— Вы с ним друзья?
— Да нет, какие друзья? Он же того, псих, чокнутый после тюрьмы.
— Ты ездил к нему в Нижние Сволочи?
— Нет, он сам ко мне приехал, на мотоцикле.
Татьяна убрала автомат от затылка, села на табурет перед Ворожцовым, положив оружие на колени.
— Не зря про вас говорили, — вдруг сказал он. — Я еще не поверил…
— Что про нас говорили?
— Будто вы… банда, — довольно смело выговорил бывший хозяин фермы. Ну, или связаны с бандой. А сюда вроде как спрятаться приехали, на время…
— Видишь, говорили же тебе, — подыграла Татьяна. — А ты приехал моему мужу рога наставлять.
— Да я не поверил! С виду-то личные люди…
— Кто тебе про банду сказал?
— В народе говорят…
— Что, стоят и хором говорят? Конкретно?
— Бывший управляющий… Он раньше у нас участковым работал, глаз набит. В таком месте только бандиты и могут жить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57