- Товарищ командир! Разрешите мне поцеловать вас перед смертью! - сказал Лисину Оленин. Командир и матросы обнялись и продолжали держаться на плаву. И вдруг неожиданно увидели, как к ним медленно приближается корпус корабля. «Подводная лодка», - определил Оленин. «Не наша ли?» - подумал Лисин. Здесь должна действовать еще одна советская «щука»…"
Но это была финская подводная лодка. Лисина, Оленина, Куницу и Субботина втащили на борт. Им повезло дважды. Накануне злосчастного похода С-7 командующий подводными силами Германии адмирал Дениц подписал приказ, запрещающий спасать кого-либо с торпедированных кораблей. Финские моряки посчитали, что на них этот приказ не распространяется. После выхода Финляндии из войны в 1944 году все четверо подводников с С-7 были возвращены на родину.
Шведские аквалангисты, обследуя затонувшую С-7, обнаружили лежащий рядом с лодкой сапог, который матрос Куница сорвал с ноги Оленина. Он пролежал на грунте более полувека.
Чудны дела твои, море!
ЧЕРНАЯ ОСЕНЬ БАЛТИЙСКИХ ПОДВОДНИКОВ
За всю войну не было для балтийских подводников более черного месяца, чем тот октябрь сорок второго года: за 23 осенних дня погибло шесть подводных лодок: 6-го числа подорвалась ни мине Щ-320, 13-го - взрыв неконтактной мины отправил на дно Щ-302, 15-го финские катера потопили Щ-311. После гибели С-7 не стало еще двух "щук" - Щ-308 и Щ-304. Первую торпедировала финская подлодка "Ику-Турсо", вторая наскочила на мину при возвращении домой предположительно к юго-западу от острова Бенатшер. Финны считали, что навязанная им в 1939 году «Зимняя война», продолжалась и в сорок втором…
Причина таких потерь объяснялась тем, что немцы перекрыли выход из Финского залива двумя мощными противолодочными рубежами в виде стальных сетей, сопряженных с минными полями большой плотности. На прорыв этих заграждений направлялись подводные лодки одна за другой.
- Это был самый настоящий "конвейер смерти". - Вспоминал геройский подводник Балтики капитан 1 ранга Петр Денисович Грищенко. - Командиры лодок на Военном совете пытались высказать свое мнение о нецелеобразности таких боевых действий. Однако понадобилась, чтобы погибли еще четыре подлодки - Щ-408, Щ-406, С-9 и С-12 - прежде, чем командование решило поберечь свои корабли.
Было бы несправедливо не сказать о том, что в паре с С-7 вышла и другая наша подлодка - Щ-305 под командованием капитана 3 ранга Дмитрия Сазонова. Они вместе прорвались в Аландское море и вместе разделили одну и ту же судьбу. «Щука» пережила свою напарницу всего на две недели… Обстоятельства трагедии почти те же (их установил по документам, присланным из Хельсинки, контр-адмирал в отставке Ю.Руссин): финская подводная лодка "Ветехинен" (командир капитан-лейтенант Лейно) выследила нашу "щуку" в ту ночь, когда она всплыла на зарядку аккумуляторной батареи. "Ориентируясь по работе дизелей советской лодки, - сообщают архивные документы, - капитан-лейтенант Лейно сблизился с ней, и в 22 часа 50 минут обнаружил Щ-305 по пеленгу 230 градусов на дистанции 1,7 километра. В 22 часа 55 минут "Ветехинен" с дистанции менее 2 кабельтовых (менее 400 метров - Н.Ч.) произвел двухторпедный залп и одновременно открыл артогонь. Однако торпеды в цель не попали. Тогда капитан-лейтенант Лейно решил таранить подлодку противника и через две минуты нанес ей удар форштевнем в левый борт. Удар был так силен, что Щ-305 сразу же затонула." С нее не спасся никто. Лежит сазоновская лодка на несколько миль восточнее от того места, где обнаружили С-7 в районе острова Симпнаса.
На пятый день после гибели С-7 - 26 октября - финская подводная лодка "Ику-Турсо" (командир капитан-лейтенант Паккала) выследила всплывшую в надводное положение для зарядки аккумуляторных батарей еще одну "щуку" - Щ-308 (командир капитан-лейтенант Л. Костылев). Она торпедировала ее, как сообщают финские документы, в проливе Серда-Кваркен. Подлодка легла на грунт со всем экипажем в отсеках…
За каких-то две недели финские субмарины потопили три советских подлодки, больше половины того, что имел подводный флот Финляндии, который за всю войну не потерял ни одного своего корабля.
В чем причина такого успеха? Финские подводники воевали лучше наших? Нет. Просто противник подстерегал советские лодки после изнурительного прорыва многорядных сетевых заграждений и минных полей, когда те, израсходовав энергозапасы, вынуждены были всплывать для зарядки аккумуляторных батарей. А когда лодка бьет зарядку, ее слышно в ночной тиши на много миль окрест. Сама же она, кроме грохота своих дизелей, ничего не слышит. Видит же настолько, насколько позволяет видеть дымка ночного моря. Вот тут их и настигали вражеские торпеды. Так браконьеры бьют рыбу, обессиленную длительным переходом, подкараулив ее в теснине. Но на войне, как на войне. Тем более на той - морской, неограниченной никакими рамками - беспощадной…
Финские подводники действовали вблизи от своих баз, а дома и стены, даже если это всего лишь скалы, помогают. Боевой дух финских моряков питался горечью недавней "Зимней войны", когда границы их родины перешли советские войска, в чьих обозах следовало коммунистическое правительство, призванное установить в Финляндии новый порядок. Торпеды финских субмарин были тем бумерангом, который вернулся к нам из сорокового года в сорок второй, и обрушился на головы балтийских подводников. Сегодня историки все чаще и чаще говорят о том, что если бы Сталин не начал бои на Карельском перешейке, маршал Маннергейм сумел бы сохранить нейтралитет во второй мировой. Тогда и блокада Ленинграда не была столь жестокой, и советские подлодки не гибли в Аландском море. Но история, как известно, не знает сослагательного наклонения… Речь сейчас о другом.

ЗАСЕКРЕЧЕННЫЕ МОГИЛЫ: НИ ВДОВ, НИ ЦВЕТОВ…
Перед нами карта, которая более полувека была засекречена: на ней отмечены места гибели советских подводных лодок. Каждый такой черный значок - это братская могила, в которой покоятся на дне морском до полусотни, а то и больше моряков. Логика тех, кто прятал эту карту от наших глаз, понятна: скрыть какой ценой далась великая победа в минувшей войне. А цена огромна! У кого не сожмется сердце, глядя на эту черную рябь смерти. Прятали карту, потому что боялись взыскания потомков, боялись вопросов современников: почему приказ "патронов не жалеть!" распространили и на подводные лодки - "подлодок не жалеть!" И гнали, гнали их на заведомую гибель, пока не пришел из Ставки отрезвляющий приказ - прекратить!
Эта скорбная карта увидела свет лишь в 1997 году. Невидимый миру подвиг совершили три отставных флотских офицера, бывшие подводники: капитан 1 ранга Георгий Гавриленко, капитаны 2 ранга Игорь Каутский и Федор Дмитриев. Подвиг, действительно, остался почти невидимым - тираж Книги памяти подводников ВМФ СССР составил всего двести экземпляров. Титанический архивный труд - списки погибших подводников за все годы войны и на всех четырех флотах - был издан не государством во исполнении Закона Российской Федерации "Об увековечении памяти погибших при защите Отечества", а на частные средства, выделенные АО "Балтийская финансово-промышленная группа". Из этой книги мы узнали имена и адреса членов экипажа С-7.
О трагедии балтийских подводников в начальные годы войны молчали десятки лет. Первым, кто попытался сказать об этом хотя бы в полслова, был легендарный для Балтийского флота человек - капитан 1 ранга в отставке Петр Денисович Грищенко. Его подводная лодка Л-3 прорывалась из Финского залива в последнем "эшелоне смерти" - в паре со Щ-304. Ему одному удалось вернуться в Кронштадт да еще с огромным успехом: на минах, выставленных Л-3, подорвались пять вражеских транспорта и одна подводная лодка. Его представили к званию Героя Советского Союза. Однако Сталин вычеркнул его фамилию из Указа, поскольку ему уже доложили, что командир подводной лодки С-7 Герой Советского Союза С. Лисин находится в плену у финнов. "Знаем мы, как воюют эти балтийские герои!" - Бросил он обидную и несправедливую фразу. Так Грищенко и не получил свою заслуженную Золотую Звезду. Но это ничуть не умаляло его в глазах моряков, знавших цену его высшего подводного пилотажа, помнивших, что именно он еще в сорок первом году вывел свою лодку на траверз Берлина и успешно действовал вдалеке от родных баз.
Перу Петра Денисовича принадлежит несколько книг. Все они вышли в крутые подцензурные времена, но даже тогда ему удалось сказать то, о чем всегда молчали: подводные лодки осенью сорок второго года посылались на заведомый убой. А для тогдашнего комфлота адмирала Трибуца у Грищенко было только одно слово - убийца.
И вот газеты с подачи шведских аквалангистов в полный голос заговорили о тех походах. Так С-7 прорвала свою последнюю блокаду - блокаду беспамятства. Мертвые моряки с затонувшей "эски" заставили нас вспомнить не только о них, но и о сотнях своих товарищах, лежат в отсеках остальных тридцати восьми погибших на Балтике лодок.
В январе 1945 года родная "сестра" С-7 - субмарина с "несчастливым" номером С-13 - потопила германский транспорт "Вильгельм Густлов", на котором подводников было вдвое больше, чем погибло наших на Балтике за все годы войны. Наверное, это и есть то, что называется возмездием. Недаром балтийцы считали литеру "С" - начальной буквой слова "смерть".
В середине 80-ых болгарские рыбаки обнаружили у своих берегов погибшую подводную лодку. Она была обследована советскими спасателями. В затонувшей субмарине узнали севастопольскую "щуку" - Щ-211, не вернувшуюся из похода в первую осень войны. Водолазам удалось отдраить верхний рубочный люк и из него вырвался воздух. Воздух 41-го года… Спасатели извлекли из центрального поста карту, документы, останки нескольких офицеров… Их хоронил весь Севастополь.
Ничего подобного не предвидится с балтийской находкой. Во-первых, она лежит в шведских террводах, а шведы, напуганные многолетней "субмариноманией" - "происками" советских подводников - вряд ли разрешат российсктим водолазам опуститься на шельф близ столицы королевства. Во-вторых, даже,если и разрешат, то у нашего флота, почти наверняка, не найдется валюты для оплаты дорогостоящих подводных работ.
Итак, останки сорока двух моряков и поныне пребывают на своих боевых постах. Координаты их общей - братской - могилы: Балтика, Аландское море, широта - 59 градусов 50 секунд, долгота 19 градусов 32 секунды. Глубина - 40 метров.
Единственное, что мы можем сделать для них - не забывать имена павших моряков-балтийцев и не вторгаться в их подводный стальной склеп с досужими визитами любителей острых ощущений. Увы, таких найдется немало даже несмотря на принятые шведскими властями охранные меры. Слишком уж доступен затонувший корабль…

ВОЙНА МОНУМЕНТОВ
ВОЙНА МОНУМЕНТОВ

Больше всех на С-7 служило москвичей - семь человек из Москвы и Московской области. Может быть, правительство Москвы увековечит память земляков каким-то мемориальным знаком или почетным именем? Ведь стоит же монумент с барельефом командира С-7 Героя Советского Союза капитана 1 ранга С. Лисина на территории одного из соединений Балтийского флота. Помнят и в Якутии своего героя - комиссара с С-7 Владимира Гусева. Его именем названы улица в поселке Пеледуй и буксир в речном порту города Ленска.
Стоит и в Хельсинки как памятник, финская подводная лодка "Веикко" времен второй мировой войны, одна из тех, что охотилась за С-7 и которой командовал одно время тот самый капитан-лейтенант Айтолла, что торпедировал со своего "Морского черта" нашу "семерку".
Война торпед кончилась. Но продолжается поединок памяти с забвением прошлого.

ТРИ ДОЧЕРИ В МОРЕ ОТЦОВ
ТРИ ДОЧЕРИ В МОРЕ ОТЦОВ

И вот на месте гибели С-7 в шведских террводах побывало гидрографическое судно Балтийского флота «Сибиряков». На его борту вышли в неспокойное осеннее море сын командира С-7 Сергей Лисин и три дочери отважных подводников - Наталья Гаран, Евгения Брянская и Галина Ляшенко. Их отцы - старший штурман С-7 старший лейтенант Алексей Гаран, командир группы движения инженер-капитан-лейтенант Осип Брянский и старшина команды электриков Петр Ляшенко навсегда
остались в отсеках "спящей лодки", как называют шведы свою печальную находку. Эти немолодые уже женщины только недавно и только из газет узнали, где покоятся их отцы. Не к могилке в чистом поле, к железному бую-поплавку, прыгающему на волнах, принесли они свои цветы и слезы. Под рев судового гудка-тифона и залпы курсантских автоматов упал на воду венок от родственников погибших, от моряков-ветеранов, вышедших в Аландское море, от подводников Балтики, от нас всех, кому дорога память о бойцах Великой и Отечественной. Накануне венок был окроплен святой водой в Морском (Николо-Богоявленском) соборе Петербурга.
Шведы и финны опустили на воду свои венки, но не в честь нашей "эски", а в память своих моряков, которые погибли на тех транспортах, которые были торпедированы С-7 в ее прежние боевые походы. Такой вот деликатный момент. Однако, все понимали - была война, а на войне как на войне… Да и каждая сосенка своему бору шумит. Тем не менее, общая тризна в кают-компании "Сибирякова" по "приснопамятным воинам, в море погибшим" прошла при полном взаимном понимании.
К тому же совершенно случайно, (но такие нюансы в дипломатической практике всегда ценятся), в шведские террводы вошел "белый пароход", неся на своем борту имя Александра Сибирякова, русского купца, весьма чтимого в Швеции за тот вклад, который он внес в освоение Арктики, а также за финансирование поисков пропавшей экспедиции Норденшельда. Когда в 1933 году Сибиряков скончался в изгнании, за гробом одинокого русского старика шли консул Швеции в Ницце, два его соотечественника-шведа да квартирная хозяйка. И вот теперь "Сибиряков" сам пожаловал в Швецию под родным синекрестным Андреевским флагом. Таинственна вязь морских судеб. Неисповедимы прихоти морской стихии.
- Ведь вот же, - удивлялся командир "Сибирякова" капитан 2 ранга Александр Пышкин, - вокруг С-7 вполне приличные глубины под 80 и 90 метров, а она легла на банку, доступную аквалангистам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46