Проронил что-то веско и торжественно гром вдали. И показалось Незабудному, что вспыхнул живой свет со дна бронзовых глазниц.
Одобрительно сверкнул ему очами, не принимающими ни малейшей утайки, Герой. И отлитые из металла губы, которые запомнились Артему в сводившей их судороге боли, сейчас будто стронулись в прощающей улыбке. А может быть, то сбежали дождевые капли, скопившиеся в уголках рта, навсегда отвердевшего в бронзе...
Дождь не унимался. Гроза ушла, но сильные порывы ветра накатывали крупную волну, когда Артем Иванович вышел на берег водохранилища. Следовало бы, верно, дождаться утра, но Артем Иванович уже не в силах был одолеть тревогу, которая, как набат, дубасила его по сердцу. Он отправился на лодочную станцию. Сторож окликнул его.
- Махонин тут? - прокричал Артем сквозь ветер.
Из темноты сразу показалась фигура сторожа. Старик подошел к Незабудному. Далекая молния осветила его. Сна у старика не было ни в одном глазу.
- Это вы, Артем Иванович? - сказал сторож и доверительно сообщил: - А Вячеслава-то забрали. Вот уже с полчаса как забрали. Приехали на машине, и будь здоров. Какая такая причина следствия - непонятно.
- Слушай, дед, дай лодку!
- Это зачем же такое? Что вы, Артем Иваныч! Куда это вы собрались?
- Потом объясню, дед. Мне в школу тут нужно. Срочно. Связи нет, а ждать не приходится.
- Да как же вы в такую волну?
- Не твоя забота.
- Как - не моя забота? - возмутился сторож.- А чья же тогда? Кто тут смотреть приставлен? Такой разговор у нас не пойдет. Уж коли так срочно понадобилось, давай, Артем Иваныч, я сам переправлю. Сидайте в лодку. Громадить можете? Садитесь на первую банку.
Артем Иванович взгромоздился на первую скамью тяжелой рыбачьей лодки, валко качнувшейся под грузом его тела, поплевал на свои широкие ладони, взялся за весла. Лодочник сел на вторую скамью. Старики дружно навалились. Лодка круто взмыла на встречную волну.
Впереди смутно виднелись контуры школьного здания на островке. Огней в окнах не было.
Глава XII
Разговор, происходивший неизвестно где
- Ну что же, полагаю, что расписки в получении информации ждать долго не придется. Мы о ней услышим весьма скоро.
- Но вы уверены, что это... э-м... сработает? - Информация? Уверен.
- Да нет, я имею в виду... м-м... операцию "Могила! гладиатора", как таковую.
- О, можете не сомневаться. Натяжное действие. Об- щая детонация. А там все на живую нитку. Немедленный; эффект. Полная гарантия.
- А время? М-м... ведь столько лет.
- Да, около двенадцати. Но изоляция надежная и как удачно, что именно в районе дамбы.
- Да. На редкость счастливое совпадение, что именно там... э-э... сосредоточено. Итак, будем ждать...
- Недолго, смею вас заверить.
- М-м...
Глава XIII
Разговор на Красношахтерской
- Так. Значит, в угадайку будем играть, дурака валять? Или по-хорошему? Махан молчал.
- Значит, не желаешь, чтобы с тобой по-хорошему?
- А как это - по-хорошему? - уныло поинтересовался Махан.
- Вот ты всю жизнь норовишь не по-хорошему, сколько мне известно про тебя. Попробуй разок по-хорошему. Авось и понравится.
- Все одно, до конца хорошим не будешь.
- А ты хоть наполовину попробуй. Лиха беда начало.
- А с чего попробовать?
- Вот, скажем, с того начни, что попробуй и расскажи, о чем тебе Вертоухий рассказывал.
- Ничего он мне не рассказывал. Я его и в глаза не видел, Вертоухого вашего.
- Нет, вижу, не хочешь ты и попробовать по-хорошему. А вот нам известно, что вчера виделся ты с Верто-ухим.
- А что же, если и виделся? Он амнистированный. .Что же, я права не имею?
- Да нет, сделай одолжение. Только вот интересно, что он тебе насчет золота сообщал?
- Ничего он не сообщал.
- Вот странно. Что ж, он врет все, значит, Верто-ухий? А он, понимаешь, показал, что с тобой виделся, обо всем договорился. Видно, он если не наполовину, то хоть на осьмушку хорошим становится. А ты все на своем держишься - на старом, на плохом.
- Ничего я не знаю,-упорствовал Махан.- У Вер-тоухого и спрашивайте, если он для вас такой хороший да умный.
- Да вот мы думали, умный и ты, а на поверку-то ты дурень, оказывается.
- Ну и пускай! - буркнул Махан.
- Да это верно. Мало ли дурней на свете! Ну одним меньше станет, от того урону мало.
- Это почему же так - одним меньше? - насторожился Махан.
- Ну как же! Коли все это случится, как рванет взрывчатка, так тебя уж, милый, если и уцелеешь, не помилуют. Раз ты все знал да таился.
- Какая такая еще взрывчатка?!
- Слушай, брось-ка ты прикидываться! Сообщил тебе Вертоухий, в каком месте взрывчатка заложена?
- Да какая взрывчатка? - Потное лицо Махана стало серым.- Никакой там взрывчатки! Золотишко там, цацки всякие, ценности...
- Ага! Значит, про цацки это ты слышал. Ну вот, теперь уже начинаешь, я вижу, за ум браться. Да только все-таки еще дурень. Поверил, как пижон, что золото. А там мины заложены. Понял? Фашисты, когда уходили, там взрывчатку зарыли, мины, бомбы, гранаты.
Махан с ужасом уставился на говорившего.
- Ты отвечай, не тяни. Время дорого. Знает еще кто-нибудь про то дело? Ты ведь сам тут мальчишкой околачивался при оккупации. Слышал ведь, чай, что гитлеровцы те мины зарыли, а потом всех тех расстреляли, кто зарывал, чтобы не выдали место. Вот мы тут сидим, а если ты кому-нибудь еще сообщил... Вертоухий-то тебя за подставку взял. Сам смылся. Его, правда, взяли уже, да он темнит. Ему что! Он далеко отсюда. А тебя вот он тут на погибель оставил. Мы с тобой каждую минуту на воздух взлететь можем к черту на рога. И полгорода не будет. Это твоя дурная голова соображает?
И вдруг Махан завыл противно, бабьим голосом, кинулся к дверям, но ударился головой о косяк, сполз на пол.
- Ой, скорей, скорей! Начальник, они сегодня... в школе!.. Я им сказал... Ой, скорей!..
Глава XIV
Могила гладиатора
Это было очень беспокойное дежурство для Сени Грачика.
Услышав, что Пьер и Ремка спускаются в подвал, он осторожно проследовал за ними. Несколько раз ему хотелось окликнуть ребят, но что-то его останавливало. Скорее всего любопытство, которое с каждым мигом становилось все более неистовым. Ему чертовски хотелось узнать, что это затеяли в неурочное ночное время, да еще в такое ненастье, два приятеля. От них жди всякого! Шум уходящей бури, ветер, топтавшийся по железу кровли, заглушали его шаги.
"Странно,- думал Сеня,- неужели они услышали нас и пошли искать кубок?"
Между тем Ремка и Пьер спустились в подвал. Чиркнула спичка. Загорелся керосиновый фонарь.
Сеня услышал:
- Ну, давай сюда чертежик... Вот видишь? Тут стенка должна быть заделана. Так. А здесь должна быть ниша... Стой! Пьерка, гляди, это здесь! Вот номер!.. Ваза-то здесь снаружи стоит. Интересно, почему же она не зарытая?.. Или кто-то уже тут копался?
Ждать дальше было уже нельзя.
Сеня спрыгнул в подвал:
- Вы чего тут делаете, ребята?
- А ты чего?
Ремка пытался загородить собой нишу, в которой тускло поблескивали серебро и оливин чаши.
- Я дежурный,- сказал Сеня.- Вижу, куда-то вы пошли. В чем дело?
- А это тебя не касается.
- То есть как это не касается, раз я дежурный? Пьер подошел и втиснулся между Сеней и наступавшим на него Ремкой:
- Бргось, Ргема. Надо ему сказать все. Ну что на самом деле?..
- Я тебе скажу! - пригрозил Ремка. Но тут же переменил тон: - Слушай, Пьерка, ты выйди, объясни ему там все как можешь. Что кубок ищем... Понятно? Он поднял фонарь, отгородился им от Сени и осторожно, многозначительно подмигнул Пьеру:
- А я тут пока...
- Не уйду я. Вы что это тут делаете?
- А ну иди отсюда, говорю!
- Идем, пргавда... Я все скажу, Сеня.- Пьерка тянул Сеню к выходу.
Но Сеня подвигался медленно и неуступчиво, все время оглядывался. Он видел, как Ремка тем временем жадными руками торопливо шарил по стене, освещенной снизу фонарем, стоявшим на земле. Ремка что-то отколупывал, корябая стену. И вдруг из-под отлетевшей пластины глиняной замазки показалось кольцо, вделанное в камень.
- Я сейчас... сейчас. Вы идите! Я сейчас! - бормотал Ремка, потея от нетерпения.
Он уже чуть было не схватился за кольцо, скребя ногтем, чтобы зацепить его. С размаху притиснулся он плечом к стене - ему казалось, что так сподручнее. И камень подался...
Все вдруг увидели, словно в дурном сне, безвольном и страшном, что стена посередине вяло раздается. Кирпичи сошли с места, осаживаясь вбок. Земля у основания стены стала обваливаться во внезапно образовавшуюся ямину. Прямо над головами у мальчиков повисли вышедшие с ворчливым треском из своих гнезд потолочные балки. А стена медленно расседалась над ширившимся провалом. В щербатой расщелине ее с выпадавшими по краям кирпичами мальчики увидели в отблесках фонаря что-то гладкое, уложенное рядами между гнилыми, расползавшимися досками. Странные продолговатые предметы затаенно посверкивали сквозь коросту ржавчины и неумолимо вываливались через пролом. И замеревшим мальчикам показалось, что эти матово отливающие металлические гадины, внезапно пробудившись от тяжкой дремы, выползают из своего растревоженного логова и еще миг - обрушатся на ребят, которые словно оцепене-ли на месте.
Но в эту секунду какая-то прянувшая сверху властная сила сграбастала их всех троих сразу и одним швырком, нещадно проволочив коленками и локтями по ступеням, выкинула наверх по лесенке. Исполинская человеческая фигура метнулась к оседавшей стене. Сеня свесился обратно вниз, в подвал. В желтоватом свете, которым исходил оставленный внизу фонарь, он увидел Незабудного. Тот своим могучим плечом поддерживал валившуюся кладку стены. А из раззявившейся за ним пещеры наседали ящики с сигарообразными металлическими предметами.
Отталкивая Сеню, через лестничный люк свесился Пьер:
- Дедушка...
- Пьерка! - хрипло крикнул Незабудный.- Убью, гэть отсюда! Гэть, говорю! Полундра! Аларм!.. - Он надсадно хрипел под тяжестью давившей на него стены и в смятении сыпал то украинскими, то французскими, то русскими словами.- Чтоб духу не было вашего! Убью! Слышишь? Пришибу, как...- Он подхватил кирпич, вывалившийся из стены, и замахнулся.- Давай, хлопцы, говорю!.. Сеня, пошел сию минуту! Буди ребят. Учителям скажите, на берег всех живо... Там лодки. Вызовите еще с берега... Мины тут.
Пьер, уже знавший характер деда, понял, что тот недаром замахнулся кирпичиной. Он бросился к лестнице, ведущей на первый этаж из подвала. А Сеня, оставаясь на месте, попробовал было сказать:
- Дядя Артем, а вы...
Но Незабудный ответил таким страшным и неожиданным, все на свете, от бога до души и нутра человеческого, попирающим ругательством, что ошарашенный Сеня невольно так и отпрянул от люка. Он слышал, как бежит вверх по лестнице Пьер. А Ремки давно уже не было. Его уже и след простыл.
Через минуту вся школа ожила. Шум поднялся в дортуарах. Все проснулись, быстро натягивали на себя одежду, еще ничего толком не понимая. Спросонок все были бледные. Ребят трясло. Но Сеня и Пьер стояли в коридоре и требовали, чтобы все шли осторожно, чтобы ступали Незабудный стоял полусогнувшись, прочно и широко расставив ноги... при этом на цыпочках. Прошла минута, другая. Неза-будный стоял полусогнувшись, прочно и широко расставив ноги, почти до щиколоток уже ушедшие в мягкую, сыроватую землю подвала. Все ощутимее становилась непомерная тяжесть, оседавшая ему на плечи.
Он услышал над собой торопливые маленькие шаги. В свете фонаря, забытого Ремкой, наверху в люке показалось лицо вожатой Ирины Николаевны... Она прикрыла на груди ночной халатик.
- Что случилось? Что такое? Объясните.- Она сначала постояла на коленях, потом совсем легла на край подвального люка, чтобы заглянуть поглубже, но ничего не могла рассмотреть.
Из темноты раздалось:
- Ирина Николаевна, богом прошу... ы-ы!.. Скорее, быстро на лодки всех. Там лодочник внизу... Пускай берет первую партию, людей на берегу будит. Народ надо звать. Тут обнаружилось... Мины от фашистов остались. Я пока подержу, а то тут с места сошло. Рвануть может. Костей не соберем. На Красношахтерскую скорей звоните... Ы-ы!.. Только быстрей, прошу.
- А вы, как же тут вы? Это невозможно! - попробовала возразить вожатая.
Но услышала только какое-то рычание в ответ.
- Да идите вы!.. Что вы время тянете? Думаете, легко мне держать!.. Гэть отсюда, сказано! Гэть на берег скорее! И подальше!.. Лодки берите... не ровен час, не удержу...
Он не говорил, он выстанывал каждое слово, отделяя одно от другого тяжелым, крякающим выдохом.
Наспех одевшись, ребята собрались на дамбе у лодок. Места в них даже и с большой лодкой, на которой прибыл Незабудный, могло не хватить, чтобы сразу перевезти всех. Старый лодочник рассаживал притихших, еще не совсем все до конца понимающих школьников. В темноте раздался, как всегда, ровный, будто дело шло о посадке на автобус для экскурсии, голос Елизаветы Порфирьев-ны. Далекие всполохи миновавшей грозы отражались в волнах водохранилища и освещали стоявшую на самом краю дамбы Елизавету Порфирьевну, ее белые, вскинутые ветром волосы, клюку, которой учительница знакомо и строго постукивала в борт лодки.
- Спокойно, спокойно. Не спешите. Все успеем. Ко-лоброда Мила! В чем дело? В чем дело? Садись вот сюда... Вот так, хорошо. Еще одно местечко есть. Спокойно. Тут два тага до берега. Ведь это только так, на всякий случай. Ничего страшного.
- Сначала девчонок давай!..- Сеня тащил к лодке за руку Ксану. Она смотрела на него глазами, полными испуга и растерянности.- Ты уж в случае чего там присмотри... Помоги ей,- обращаясь к Сурену, тихо попросил Сеня.
- А ты сам что?
Внезапно Ремка, которого уже отогнали от двух лодок, оттолкнул Ксану в сторону и сам попытался кинуться в подготовленную лодку. И тут - откуда только сила взялась - Сеня размахнулся и влепил Ремке такую затрещину, что тот сел на землю, держась за скулу. И вдруг тихонько и жалко заныл, всхлипывая.
Пьер поднял его рывком за шиворот, потряс за плечо, стараясь как-нибудь привести приятеля в порядок.
Но тот продолжал нюнить:
- Ой, пустите! У меня мама нервами больная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43