Трагикомическая история «официального пацифизма» послевоенного периода – известна. Известен двусмысленный характер напыщенной Лиги наций: почти легендарная неспособность обеспечить мир – вот самое скромное обвинение, какое можно предъявить этому институту пацифистских церемоний, рожденному Версальским договором и имеющему целью закрепить его результаты В том, что касается искромсанных территорий, но не в том, что касается торжественного пункта, устанавливающего, что разоружение побежденных стран должно быть сигналом к общему разоружению.

. Германия отказалась играть в Лиге наций роль разбойника, которого постоянно колотят другие разбойники; Япония отказалась сидеть в ней бесчестным лжецом под светом прожекторов гласности.
Нападение на СССР – на огромный рынок сбыта и пламенеющий вулкан социализма, – явно входит в расчеты издыхающего капитализма, и руководители советской власти слишком серьезны, чтобы верить в пацифистскую театральную декламацию прекрасных теноров, состоящих на жаловании у империалистов. Они полагают, что при таких опасных артистах необходим цензор.
Известно, что первоначальные отношения СССР с Лигой наций были не блестящи; известно, какой вопль негодования вызвало на конференции по разоружению вполне обоснованное предложение Литвинова, выступившего за общее разоружение, а когда этот проект провалился, – за частичное.
Но Советский Союз настойчиво продолжает непоколебимую политику мира. Отличительным свойством советской дипломатии, мастерски руководимой прежде Чичериным, а теперь Литвиновым (и всегда – Сталиным), является непрерывный и упорный реализм в борьбе за мир. (Определение агрессора, спасение севшей на мель и скомпрометированной конференции по разоружению, превращение ее в постоянную мирную конференцию; отказ использовать ревизию позорного Версальского договора к выгоде новых воинствующих барышников, которые ничем не лучше барышников, пользующихся этим договором сегодня; пакты о ненападении, предложенные Советским Союзом всем, кто желает присоединиться, и многими уже принятые; прочные дипломатические связи с США и Францией). Эта сознательная и положительная политика мира признается всеми, кроме тех, кому угодно отрицать ее преднамеренно.
Мы – фактор мира, – имел основание заявить Сталин на XVII съезде партии. И с грозной ясностью добавил: Вокруг нас группируются и не могут не группироваться все государства, которые по тем или иным причинам не желают в более или менее близком будущем воевать.
Недавно СССР по предложению 32 государств, был приглашен в Лигу наций. Конечно, это – известная гарантия мира, ибо это – гарантия изменения ориентации Лиги империалистических государств, под влиянием вынужденного обстоятельствами сотрудничества с Советами.
Но это – гарантия не полная, далеко не полная. Опасность войны продолжает существовать.
Она отчетливо проявляется в позиции Японии. Япония явно стремится захватить значительную часть Азии и, прежде всего, Китай (у которого она уже отняла Манчжурию и Жехэ), разбить его советский костяк и напасть на СССР Об этом Япония заявляет вполне открыто, она учащает провокации. Манчжурию она превратила в укрепленный лагерь и покрывает ее военными складами, авиационными базами и стратегическими дорогами. В области внешней политики идет сговор, откровенное и грубое сближение между Японией и Германией.
Перед лицом «цинической откровенности» Японии (по выражению популярного солдата-министра Ворошилова) – Советский Союз занимает смелую, мужественную и благородную позицию уступок, доводимых до крайнего предела.
Но за этими уступками есть пограничный столб, на котором написано: «Ни одной пяди чужой земли не хотим. Но и своей земли, ни одного вершка своей земли не отдадим никому» (Сталин).
Если разразится война, СССР будет защищаться, – он будет защищать себя и все будущее человечество, представителем которого он является. Война эта охватит весь мир и в очень многих пунктах из империалистической превратится в революционную, в гражданскую. Это не столько политическая заповедь партии, сколько историческая необходимость. Где пройдет война, там пройдет революция. Опыт послевоенной эпохи ясно показывает нам, как развернутся события при следующей войне, – но только тогда они развернутся более широко и круто. Даже тот, кто хочет уничтожить прогресс, – толкает его вперед. Следует отметить, что крупные воздушные маневры, состоявшиеся недавно в Англии и Франции, привели к тому ужасному и многозначительному выводу что никаких действительных средств обороны от налета бомбовозов не существует. Устанавливая в своей книге (с предисловием Маршала Липте), «что Париж может быть разрушен в первые же часы войны», – один их авторитетнейших наших военных специалистов, подполковник Вотье предлагает совершенно уничтожить Париж и, выстроив его на новом месте, покрыть усовершенствованной броней … «И это предлагает не юморист, как можно было бы думать», – замечает Поль Фор. Во всяком случае, английский министр авиации лорд Лондон-Дерри и бывший французский министр авиации г. Пьер Кот публично заявили: доказано, что при современном состоянии науки никакая человеческая сила не может воспрепятствовать вражеским самолетам уничтожить Лондон и Париж, сбросив тонны взрывчатых веществ. (Как установил Поль Ланжевен, для этого достаточно ста тонн, а во время английских морских маневров на Лондон условно «сброшено» 400 тонн). Единственный выход для страны, потерявшей свою столицу; – в свою очередь послать воздушную эскадру, которая разгромила бы столицу неприятеля. Что верно для городов, то верно и для центров военной промышленности. «Исключение имеется только одно, – заявил г. Пьер Кот, – это Россия, территория которой так обширна, что большая часть ее гарантирована от подобных налетов». Советский Союз, безмерными пространствами которого был когда-то побежден Наполеон, в расцвете своей мощи, пользуется значительным преимуществом (Япония же, наоборот, является особенно уязвимой). Таким образом, борясь за мир, Советский Союз защищает не только свои интересы.


Но что бы ни таило в себе будущее, если разразится война, – величайшим основанием уверенности советских народов будет Сталин. Народный комиссар обороны Ворошилов пользуется необычайной любовью, но вождем остается и останется Сталин. Он объединит в своих руках политическое и военное руководство, – или, точнее, он будет по-прежнему объединять его в буре событий. В Советском Союзе все считают это залогом победы.


VII
Два мира

Вот что делается в стране, где загораются солнца, – в эпоху, когда, по словам Кагановича, океаны текут под мостами.
Все государства, кроме одного, идут через фашизм к разорению, все они идут к войне. Положение трагично. Но оно несложно. Оно просто.
В XIX веке, когда были точно и ясно осознаны предшествующие исторические этапы, борющееся человечество разделилось на две части; на пытающихся сохранить капиталистическую форму общества и на стремящихся переделать его в направлении равенства. Между этими двумя мощными силами завязалась борьба, постепенно распространяющаяся на весь мир.
Конкретно: по одну сторону – рабочий класс, частично организованный (политически и профессионально) в международную армию, и все, ему сочувствующие; по другую – официальная наследница французской революции, правящая буржуазия: ее государственная машина, ее адвокаты и защитники всех мастей, а также обыватели всех категорий .
Казалось, что существуют и промежуточные позиции. На деле их не было. Все политические партии, расположенные между двумя основными лагерями, разыгрывали лишь пустые, поверхностные комедии. Отсюда с очевидностью вытекает: третьего мира нет. Третьего пути нет Промежуточных решений нет. Что нереволюционно, то реакционно, и даже реформисты постепенно вовлекаются в блок социальной реакции, даже нейтральные увеличивают его вес своим мертвым грузом, даже полуреволюции падают туда же и там погибают окончательно. Либо все, либо ничего.
Следовательно, знаменитый буржуазный либерализм, который, как и всякая «золотая середина», имеет множество приверженцев, который на все лады твердит: «ни реакции, ни революции», – покоится на грубо-неправильном понимании действительности. Факты неумолимо требуют от нашей эпохи: либо реакция, либо революция. Даны только эти две возможности. Все промежуточное – силою логики, силою вещей тяготеет и соскальзывает либо вправо, либо влево (почти всегда вправо). Обойти эту арифметику действительности (подтверждаемую всей современной историей) невозможно. Повторим еще раз, чтобы закрепить эту мысль: всякий «не-реакционер», если он не революционер, оказывается, что бы он ни говорил и ни делал, реакционером. «Золотая середина» – это реакция, скрывающая свое лицо. Остаются только два лагеря: капитализм, который искусственными средствами (лживая пропаганда и злоупотребление силой, имеющейся в его распоряжении) поддерживает анархическое разбухание личности и нации, является естественной питательной средой несправедливости, грабежа, нравственного разложения и войны, – и социализм, который устраняет частную наживу возвращает все богатства обществу трудящихся, работников физического и умственного труда, и говорит, что нация – это не последняя, а предпоследняя форма объединения жителей земли.
И сегодня перед нами – то же деление человечества, которому присущи те же характерные черты, но только в ином виде.
Появились новые факты, – и какие факты! Повсеместный рост рабочего движения и революционной сознательности. Ряд революций, последовавших за войной, – невозможно подсчитать, сколько десятков миллионов жертв она унесла и на сколько сотен миллиардов уничтожила ценностей, – за войной, не имевшей таких причин, в которых можно было бы публично сознаться. Победа одной из этих революций – построение марксистского государства в огромной стране. В первой четверти XX века кончились времена, когда капитализм подпоясывал свое брюхо экватором. В то же время наново перекован социалистический двигатель мира – Интернационал.
Вскоре разразился мировой экономический кризис. «Кризис временный, как и прежние, – говорили ослепленные жрецы, – ведь это седьмой или восьмой по счету». Нет, это органический кризис капитализма, кризис упадка, дряхлости, плесени. Все средства использованы, все рынки переполнены. (Производить, производить! Продавать, продавать!) Но все покупатели – сами продавцы, на своих границах. Товары заваливают и душат страну; которая произвела их. Торговля умирает от выкидышей. Вполне естественное следствие самого принципа. Виновато не перепроизводство, ибо всего, что производится, еще недостаточно для человечества в целом, – виновато беспорядочное распределение продуктов производства – хозяйственный национализм. Вполне естественно, что все крупные предприятия кишат жуликами.
Теперь уже нельзя считать образцом строй, который сеет нищету; культивирует банкротство, возносит воров на вершину славы и за труд платит голодом. (Не говоря уже о войне, снова надвигающейся со всех сторон света). Более того, нельзя уже указывать на американского рабочего, позолоченного рабочего, как на образец рабского счастья, – один из основных доводов, помогавших приручать массы, взлетел на воздух.
Капитализм, чтобы оставаться капитализмом, должен отныне скрывать свою игру. Он делает это с коварной стыдливостью. Недавно Сталин очень образно сказал, что капиталисты не могут выйти из кризиса «с высоко поднятой головой», они могут только «частично выкарабкаться из кризиса на четвереньках».
Увидев, как растет социализм и как прогрессирует ее собственное гниение, буржуазия очень быстро спохватилась. Она усовершенствовала (для этого у нее есть материальные средства) программу охранительных мероприятий и теперь пытается выкарабкаться, облачившись в новый наряд. Капиталистическая система остается за кулисами. На первом плане – уже как будто не она.
Это переодевание, называемое фашизмом, – а фашизм, этот новый мундир капитализма, не будучи неизбежным этапом буржуазного господства, появляется все же повсюду, – имеет целью, прежде всего, разделить силы противника, а именно – одним ударом изолировать и рабочий класс, и социализм, перетянув на свою сторону непролетарскую часть трудящихся масс. Эта тактика долго вырабатывалась; она последовательно, энергично, очень рассчитанно пропагандировалась еще со времени войны, к концу которой правящие классы потеряли почву и запутались.
Недовольство, созданное разочарованиями и тяготами послевоенной жизни, капитализм разжигает и использует при помощи «всенародной» демагогии плюс несколько бесчестных заимствований из терминологии социализма (кража с витрины). Часть горечи, разочарований, гнева народа капитализм попытался направить по определенным каналам – против тех, кого капитализм избирает козлами отпущения.
Одним из них является (помимо социализма) парламентаризм: его надо уничтожить, чтобы уничтожить всякую видимость свободы (сама свобода уже уничтожена). Итак, все грехи Израиля перекладываются на парламентский строй (который, впрочем, неплохо к этому приспособлен). Ловкий способ снять с капитализма ответственность за его преступления.
Есть и другие козлы отпущения. Громче всех правящая реакция кричит о скандалах, мошенничествах, почти легальных растратах, увенчивающих ее же собственную деятельность. Она изо всех сил старается, чтобы виновными в грехах капитализма оказались не все капиталисты, а лишь те, которые в конце концов вывели из терпения даже безмерно снисходительную классовую юстицию.
Играя словами (например, эластичным словом «режим»), новомодная реакция сфабриковала «антикапитализм» великолепного демагогического качества. Это – единственный способ сохранить капитализм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34