Налив дюйм янтарной жидкости в стакан, он повернулся к зеркалу и выпил. Теплая волна прокатилась в горле. «За тебя, Шафт», – сказал он себе.
Он уже повеселел и начинал потеть. Зазвонил телефон. Шафт вздрогнул от неожиданности: звонок прозвучал очень резко, несмотря на шум, стоявший в баре. Телефон был установлен под стойкой в дальнем конце, там, где сидели бандиты. Закончив выжимать лайм в хининовую воду для усталого любителя джина, он пошел туда. Они посмотрели на него.
Он указал им на бокалы:
– Вы все?
– Нет еще, – ответил старший.
Шафт одной рукой снял трубку с рычага и поднес к уху. Он глядел на них с улыбкой. Они лыбились в ответ.
– "Доктор Но", – сказал он.
– Алекс Палмер у вас? – захныкали на другом конце. Боже, как в таком состоянии можно еще и набирать номер?
Шафт оторвал трубку от уха и спросил:
– Ребята, кто из вас Алекс Палмер?
Бандиты отрицательно закачали головами.
Шафт отвернулся и сделал вид, что оглядывает зал.
– Его здесь нет, – сообщил он плаксе.
– Послушайте, если она придет, скажите ей, пусть позвонит... – Имя произнесли неразборчиво.
– Я обязательно передам, – пообещал Шафт и повесил трубку.
Ему нравилось стоять рядом с ними. Что, интересно, чувствует тигр, затаившийся в зарослях в двух шагах от охотника, который раскуривает сигарету, изучает следы? Волнуется, нервничает или он спокоен и уверен в себе? Шафт был спокоен и уверен в себе. Если бы они знали, кто он такой, они бы тоже не волновались.
Они действовали строго по схеме. Один постоянно смотрел в окно со скучающим и небрежным видом. Когда он отворачивался, чтобы посмотреть в зал, второй немедленно заступал на дежурство. Между собой они почти не разговаривали, лишь бурчали иногда нечто односложное и неразборчивое.
К двум часам толпа в баре заметно поредела. Многие гуляки в душе были жаворонки и давно хотели бай-бай. Утром, когда вообще трудно жить, им нужно было вставать, надевать свои строгие костюмы и отправляться на работу. Они не могли выдерживать этой пытки каждую ночь, как старались показать.
О, волшебный телефон, ты опять звонишь!
Шафт ринулся в конец стойки.
– Готовы? – спросил он.
– Конечно, – сказал бандит в сером спортивном пиджаке и красной рубашке-поло. – Виски с водой и с содовой. И то и другое.
Второй с виду бизнесмен, думал Шафт, доставая бутылку содовой. На нем был темно-синий костюм, белая рубашка и узкий галстук с мелким рисунком. Пришли два мальчика пропустить по стаканчику. Шафт положил кубики льда, влил виски, содовую и воду из маленького кувшинчика и понял, что сбился со счета. С другими покупателями он подделал бы счет, но только не с этими.
– За счет заведения, – объявил он и взял второй мерный стакан и бутылку «Джонни Уокера». Отмерив полтора дюйма, он поднял бокал. «Выпейте со мной, гады!» – кипело у него внутри. Они тоже подняли свои бокалы и выпили.
– Спасибо, – поблагодарил «спортивный пиджак».
– Спасибо, что выпили со мной, – сказал Шафт.
Виски пошло ему на пользу. Они не знали, кто он такой, и он им нравился. Шафт улыбнулся. Они тоже улыбнулись. Он нагнулся под стойку, где был телефон. Там висел блестящий черно-сизый, словно голова змеи, 38-й кольт. Как и скотч, он согревал и внушал уверенность. Шафт улыбнулся ему. Он мог поклясться, что ствол тоже разинул в улыбке пасть.
Шафт снова вернулся в начало стойки. К нему по стеночке шел довольный Ролли Никерсон. За одним из столиков он откопал двух девиц без мужчин.
– Три водки с тоником, мой верный слуга, – приказал он.
– Да я твой худший слуга, если хочешь знать.
– А сколько ты хочешь здесь оставаться?
– Я не знаю. Может, я здесь навсегда.
– Молодец. – Ролли поставил пустой стакан на стойку. – Мне заплатить?
– Да пошел ты...
– Молодец. Ты отличный бармен.
Провожая взглядом шатающегося Никерсона с тремя бокалами водки с тоником, он сам начал ощущать, как алкоголь туманит мозги. Как раз такие девицы годятся для Ролли. Не высший сорт, правда, но зато молодые и свежие. А кого еще он ожидал встретить в баре «Доктор Но» в два часа ночи? Супермодель из «Вог»? Или ему нужна цыпка вроде той, у стойки, с четырьмя кобелями? Нет, лучше уж эти. Они будут о нем мечтать, он станет их героем. Большой черный мужчина с большим черным... Сейчас они его боятся. Но дома, у мамы, в оливковой ванне, в постельке, они станут забавляться сами с собой и думать об этом. Так лучше. Стоит им попробовать, и они сразу поймут, что это не слаще прочего дерьма. Мечты гораздо интереснее настоящей жизни.
Шафт отмерил себе еще одну порцию скотча, на этот раз побольше, и выпил до дна, подняв тост за всех женщин. Потом он повернулся и пошел вдоль стойки обратно, по пути опорожняя пепельницы и вытирая мокрой тряпкой лужи воды и круги виски.
– Как дела? – спросил он у них. Это были взрослые, смуглые и плотные мужчины, давно вышедшие из возраста начинающих рэкетиров. Они не стали бы браться за такую работу, чтобы что-то доказать кому-то или даже себе. Профессионалы.
– Нормально, – сказал один.
– Выпейте еще, – настаивал Шафт, вытаскивая два новых бокала.
Они едва притронулись к старым. Его щедрость вызывала у них улыбки.
– Легче, – сказал «спортивный пиджак», – тебе еще домой ехать. Ты ведь на машине?
В его голосе не было ничего зловещего – добродушный отеческий тон. Это хороший человек. Такой не полезет на баррикады или на подиум и не продырявит шины на новом дядином «кадиллаке».
– Да, на одном колесе. – Шафт снова достал мерный стакан для себя, а для них – бутылку скотча и бутылку содовой. Его собственный голос и голоса других доносились будто издалека. Все тут пьяные, подумал Шафт, продолжая размышлять о женщинах.
Он вытащил из-под стойки телефон и набрал номер. Что за черт, не туда попал. Он утопил рычаг большим пальцем и набрал еще раз. Опять не туда. Смеясь, он стал вспоминать, что с ним такое. Вспомнил. Он же пьяный.
– Да, – пробормотала она теплым, сонным голосом.
– Это я.
– Джон? Где ты?
– Я здесь. – Шафт закрыл трубку обеими руками и заметил в сторону бандитов: – Ох уж эти женщины!
Бандиты засмеялись и закивали. Они понимали. Они знали все о черных мужчинах с их черными женщинами. С этими бабами надо осторожно, иначе они сядут тебе на шею. В знак одобрения они прикончили свои бокалы.
– Ты приедешь ко мне? – спросила Элли. – А который час? О господи, уже два... – Это она подобрала возле кровати светящиеся часы, и Шафт представил, как ее длинная изящная белая рука отделяется от погребальной белизны простыней. Ему захотелось почувствовать ее нежное прикосновение. – Милый, что случилось?
– Ничего, просто звоню тебе. Ты же сказала позвонить, если задержусь. А я задержусь тут еще на несколько часов.
– Джон, ты пил? Ты пьяный? У тебя такой голос, как будто ты напился.
– Ага! – Он подмигнул бандитам. – Есть немного, но я в порядке. У меня дела с этими людьми. Я просто приеду попозже, вот и все.
– Милый, я не понимаю. Я буду спать, но когда ты приедешь, я проснусь и открою тебе. – Она положила трубку.
– Я приеду и все объясню, – сказал он в мертвый телефон. – Не волнуйся, не надо. Теперь ты знаешь, со мной все в порядке. Спи спокойно. Ложись спать. Ладно. Хорошо.
Он выглядел немного окосевшим, когда положил трубку.
– Ч-че-ерт, – сказал он. – Эти бабы совсем не дают мужикам отвлечься. – Он снова потянулся за бутылкой шотландского виски, чтобы подлить себе и им.
– Достается тебе от нее? – спросил «бизнесмен».
– Ну не так, как ей от меня.
Они заржали. Они все еще гоготали, когда он стал набирать другой номер. Одной рукой он взял бокал и отхлебнул виски.
– Андероцци слушает, – ответили на другом конце. Голос тоже был сонный, но жесткий и решительный.
– Киска моя, – замяукал Шафт так нежно, как только умел.
– Кто это?
– Это я, киса. Я, Джелли Ролл. Я думал о тебе.
Быстро ли Андероцци догадается? Черт, да просыпайся, старый сундук!
– А-а! Я тоже о тебе думал, Шафт. Какого дьявола тебе надо?
– Куколка моя! Приезжай к своему старому Джиму! У меня для тебя кое-что есть! У меня есть, что ты любишь.
Бандиты так увлеклись, что забыли смотреть в окно. Ну до чего ушлый ниггер! Как ловко он охмуряет вторую цыпку подряд! Ах ты черный жеребец!
Андероцци окончательно проснулся:
– Ты где, Шафт?
– Послушай, киса, я в баре «Доктор Но», это угол Джейн и Хадсон-стрит. Они здесь собираются выкинуть твоего старого Джима на мороз. Приезжай ко мне, тепленькая моя.
– Сколько их?
– Два. Два часа.
Бандиты хихикали и перемигивались от нетерпения. Они не знали, как он вытащит девушку к себе, но хотели, чтобы у него получилось.
– Мы окружим твой бар со всех сторон, – говорил Андероцци. – Ради бога, никакого героизма, падай на пол и не двигайся.
– Да, да, киса, – шептал Шафт, – вот хорошая девочка. Не волнуйся, о такси старина Джим позаботится. И о тебе – тоже.
Шафт положил трубку и обменялся с бандитами улыбками вроде в знак мужской солидарности. Больше звонков в молчащий телефон разыгрывать не стоит. Слишком глупо.
– Ну что, приедет? – спросил один.
– А как же, приятель!
Шафт облокотился на деревянную полку в задней части бара. Никерсон или еще кто-то оставил там пачку «Мальборо». Вытряхнув одну сигарету, Шафт закурил и стал похож на черного дракона, выпускающего дым через нос. Что ни говори, а через десять минут эти два клоуна поднимут головы и увидят у центрального входа бело-зеленую полицейскую машину. Может быть, и у бокового тоже.
Шафт снова нагнулся посмотреть на пистолет под стойкой.
– Лимоны закончились, – доложил он, выпрямляясь. Они глядели на него с недоверием. – Да, у нас тут много лимонов уходит. Три, четыре дюжины за...
Пистолет очутился в его руке, едва лишь все началось. Он успел среагировать на секунду раньше бандитов. Три человека молча вошли в боковую дверь. Они застыли на одной линии, направив свои чудовищные «ремингтоны» 12-го калибра на лица двоих людей у стойки.
В это мгновение рука Шафта легла на стойку. Кольт занял положение посередине, в пятнадцати дюймах от одного и от второго. Две фигуры скользнули мимо окна и ворвались в бар через центральный вход. Еще двое стрелков.
– Нет-нет, – предостерег Шафт спокойно и холодно. – Не делайте этого. Просто оставайтесь на своих местах.
Изумление и недоверие было на лицах бандитов. Их же натаскивали специально для такого. Они чуяли копа за два квартала. И вот теперь вокруг было пять копов с пушками, которые их окружали, а сзади еще большой ниггер с кургузым пистолетиком.
– Руки! – скомандовал он, заметив их рефлекторное движение к оружию за поясом. – Руки!
Они оба подняли над головой холеные, с маникюром руки.
Один из полицейских быстро вышел вперед, держа их на прицеле. Свободной рукой он мастерски заскользил по внутренностям их пиджаков, проверил пояса и брюки. Три извлеченных у них пистолета исчезли в карманах его черного болоньевого плаща. Передав «ремингтон» другому полицейскому, он защелкнул на руках бандитов наручники.
– Порядок, – сказал коп, который по виду был за старшего. – Увозим их отсюда.
В баре «Доктор Но» стояла мертвая тишина. Первый случай в истории, подумал Шафт.
– Вы поедете с нами, мистер Шафт? – спросил офицер.
Бандиты повернули к нему горящие злобой лица. Шафт поднял бутылку «Джонни Уокера».
– Хотите еще выпить на дорожку?
Жаба в сером пиджаке не успела харкнуть IIIафту в физиономию. Она успела только подумать, облизывая губы, и ее голова уже скрылась в потоке виски, стекла и крови. Полицейский выругался. Раздался женский визг.
– Ладно, – сказал главный коп. – Мы сначала заедем в больницу Святого Винсента и там зашьем его. Поехали.
Глава 8
Он ничем не мог помочь. Так он был устроен. Вызов – ответ. Причина и следствие были сиамскими близнецами его натуры, они были ближе, чем две трущобы в Гарлеме. Получив вызов, он не думал, не сомневался, не загадывал наперед. Чугунный шар его гнева разил без предупреждения. Позже, возможно, и наступала некая рефлексия. Он спрашивал себя, не совершил ли какой-либо ошибки, но это бывало много-много месяцев спустя. Но и тогда он оценивал только полезный эффект своего поступка, а не мучился угрызениями совести.
* * *
У Шафта на руке был небольшой порез. Бутылочный осколок отскочил от пола и чиркнул по мясистой мякоти его ладони. Ранка была маленькая и безболезненная, но сильно кровоточила. Шафт, конечно, пренебрег правилами антисептики и стал отсасывать кровь. Кровь была теплая, соленая и имела привкус виски. Шафт сплевывал ее в раковину под стойкой.
– Меня-я-я зову-у-у-т Гра-ф-ф Дра-а-аку-ла, – засипел Ролли Никерсон, закатывая глаза на манер Белы Лугоши. – Я ж-ж-и-ву в з-з-а-амке в Транс-с-ильва-а-нии и пью кро-о-о-ф-фь.
Никерсон и девушки – это все, что осталось от былого многолюдья в баре «Доктор Но». Полицейские предложили всем разойтись. Публика приняла предложение близко к сердцу. Никерсону и девушкам разрешили остаться, потому что он объяснил, что он и есть бармен.
– Этот человек – мой заместитель. – Он показал на Шафта. – А это, – жест в сторону девушек, – ночные гардеробщицы.
Шафт очень устал. Полицейские ушли после того, как он пообещал, что о двоих бандитах позже расскажет Андероцци. Время еще позволяло. Для начала он должен был привести себя в порядок. Куда же запропастился пиджак? Вот он, висит на крючке у табачного автомата. Натягивая пиджак и пряча руку в рукав, Шафт наблюдал поверх стойки за Никерсоном и девицами. Когда актеры нервничают, думал Шафт, они могут прикинуться другим человеком, а не тем, которого жизнь схватила за задницу. Никерсон, например, глубоко вошел в образ Дракулы.
– Е-если ты позволишь мне подключить эти проводки к твоей милой головке, – говорил Никерсон, – то я обещаю тебе невероятные ощущения...
Шафт осмотрел порез: кровь почти остановилась. Возле кассы лежала маленькая коробка лейкопластыря – бармены вечно ранят пальцы, когда разрезают лимоны. Бандит, которому досталось «Джонни Уокером», сейчас, наверное, тоже получает первую помощь. И всю остальную тоже, с удовлетворением подумал Шафт. Он почувствовал тогда, как под бутылкой подалась кость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20